***

По здравому размышлению, от продолжения поездки решили воздержаться хотя бы в течение ближайших пары дней, пока Лиса и Вега не восстановят свои силы.

Плохой новостью было то, что помимо штрафа, пришлось выплатить круглую сумму трактирщику, за ремонт пробитой пулей крыши. Второй плохой новостью было то, что денег становилось все меньше и меньше, а это было совсем не на руку Каю.

В конце концов, после завтрака, Кай решил, что погода на улице замечательная, и прогулка по праздничному городу, должна способствовать скорейшему выздоровлению обеих девушек.

Город действительно бурлил в ожидании праздника.

Ожидания Лисы по поводу предстоящей прогулки было на редкость оптимистичным, а вот мнения Веги они так и не дождались, потому что та, вновь впала в состояние меланхолии, и причины этой самой меланхолии долго искать было не нужно.

– Не знаю, утешит это тебя или нет, но в том, что произошло, нет твоей вины. – Попытался подбодрить девочку Кай.

– Если бы я не убедила вас, что мои родители выплатят выкуп, ничего бы этого не случилось…. – С горечью выдавила Вега. – Лучше бы… лучше бы мне было сгореть на костре….

– И вовсе не лучше…. – Возразил ей Кай. – Если бы ты умерла, то я не потратил бы на твой выкуп свои сбережения, и тогда мы не спасли бы Надежду от нашествия мертвяков…. И прошлой ночью некому было бы спасти Лису.

– Но…. Но….

– Я не умею вести душеспасительные беседы. – Вздохнул Кай. – Но ты опять пытаешься взвалить на себя чужую вину.

– Но я….

– Дослушай. – Поморщившись, продолжил он. – Конечно, я мог бы сказать тебе про то, что пути Господа неисповедимы. И напомнить стих, про участь лжецов, и малодушных прельстившихся их речами …. Но….

– Я не понимаю, причем тут….

– Твоим родителям наверняка в красках рассказали о том, как ты попала во власть дьявола, и что только они могут спасти твою душу от вечных мук ада. И они поверили в это. Может быть, потому что им было удобно в это поверить. А может быть, потому что, далеко не все, подобно тебе могут отличать правду от лжи. И уж тем более не все способны за эту правду страдать.

Вега вздрогнула – воспоминания о допросах в инквизиторских застенках были еще очень сильны.

– Твою мать погубила ложь. – Закончил Кай. – А себя ты можешь винить только в том, что не смогла вывести отца этой лжи на чистую воду.

Огонь. Между горящих руин ходят спецназовцы в боевых скафандрах. Воздуха под завалом, в котором он оказался, почти нет, а тем, что еще остался, невозможно дышать – на поверхности все горит. Но и дышать нельзя. Нужно терпеть.

– Где он? Где, мать вашу! – Полное ненависти рычание слышно даже сквозь толщу земли. Кай знает этот голос, он знает, что скрытое под стеклом скафандра лицо изуродовано свежим глубоким шрамом. – Мальчишка не мог далеко уйти, он, должен быть где-то здесь, в этом поселке.

Лежать, лежать как можно тише. Лежать, не обращая внимания на обугливающуюся от нестерпимого жара кожу. Это единственное спасение.

– Товарищ полковник, мы обшарили все селение. Сканеры говорят, что здесь не осталось ничего живого.

Скрежет зубов.

– Через десять минут здесь будут патрули. Если они застанут нас здесь…. Товарищ полковник?

– Командуйте отход. Древние, столько усилий, и все зря….

– Пойдем, посмотрим, что там такое, – чтобы разрядить затянувшееся молчание, сказала Лиса, указывая на собравшуюся у большого, яркого шатра толпу.

– Пойдем. – Согласился Кай.

Посмотреть было на что. Люди и анималы, разряженные в смешные костюмы, ходили на руках и огромных ходулях, совершали акробатические трюки и катались на одноколесных велосипедах.

– Что это? – Удивленно глядя на актеров, спросила Вега.

– Это цирк. – Лиса от изумления даже обхватила ее за плечи. – Ты что никогда не была в цирке?

Вега отрицательно покачала головой.

– В землях Церкви они запрещены. – Объяснил Кай ошарашенной охотнице.

– Тогда мы тем более, должны его посетить. Ты ведь не против? – Лиса посмотрела на Кая так, словно он и был тем церковником, решившим запретить этот вид развлечения.

– Почему бы и нет. – Пожал плечами Кай. – Цирк это весело.