23

— Юра, приехали, — только с третьей попытки получилось растолкать уснувшего товарища.

— Вот вырубило-то, — растирая лицо руками ответил он, и откинув тулуп поднялся, — ну хоть поспал…

На подъезде к базе опознался за пару километров, и нас уже ждали. Поднявшись с Юрой наверх, мы сразу уселись за завтрак. Ели молча и все смотрели на Юру.

— Да что? — не выдержал он «коллективного сеанса гипноза».

В ответ все уставились в свои тарелки, только Серега спросил:

— Дядь Юр, удалось что-нибудь узнать?

— Удалось…

— И что?

— Ничего хорошего. Чайник принеси с печки.

Юра вздохнул, дождался когда Сережка зальёт кипятком чайный пакетик в кружке, затем, взяв ее двумя руками осторожно отпил и сказал:

— Значит так, есть два варианта… первый — собираемся прямо сейчас и едем в глубь материка, второй — дожидаемся этого «толстого с пацанами», спрашиваем «что хотели», а уже потом собираемся и едем в глубь материка. Я предпочитаю второй, потому что есть вариант поиметь еще один транспорт, а то и не один… Ну или они нас кхм… поимеют, уж как карта ляжет.

— Какого толстого? — не поняла Наталья, — И зачем в глубь материка?

— Ну тогда по порядку, правда, у меня ещё у самого полная картина в голове не сложилась… В общем эфир не пустой, но и особо «уши погреть» тоже не на чем. Кто-то в основном оперативной информацией обменивается в КВ диапазоне, кто-то о помощи просит… самое важное, что удалось пообщаться с какой-никакой госструктурой и комендатурой Владивостока…

— Значит, пережили… организовались?

— Нет, — помотал головой Юра, — там тоже все кое-как на авторитетах начальников и командиров еле держится. Во Владивостоке и пригороде анархия полная, кто-то объединился вроде «цоколя», но большинство замерзает поодиночке и гибнет в борьбе за консервы. Комендатура более-менее держится, полторы тысячи человек примерно вокруг себя сплотили, оптовый рынок, скажем так, национализировали и удерживают на пару с бригадой морской пехоты, точнее с тем, что от неё осталось… волна дезертирства по частям страшная прокатилась, за оружейки и продсклады бились насмерть, что-то удержали а что-то нет… «Гуляй поле» в общем. Я их сначала просто слушал, потом вклинился, не выдержал и полез с расспросами, правда соврал, представился руководителем МОБ отдела администрации нашего города.

— И что, не послали? А что за госструктура?

— Нет, не послали, мило пообщались, — хмыкнул Юра, — особенно с оперативным штабом МЧС. Радует, что в процессе подготовки к катастрофе не все деньги растащили и кое-что все же сделали, а именно общую систему мониторинга автоматических метеостанций, погодных спутников ну и с военной метеослужбой как-то увязались. Кроме того, их аппаратура связи позволяет связываться с аналогичными службами в регионе, в смысле иностранными…

— Круто, — оживился Вовка и подлил себе кипятка, — и что в мире делается?

— Весь мир накрыт большим медным тазом…

— В смысле?

— Две трети Северной Америки под метровым слоем вулканического пепла, да ещё и западное побережье два цунами подряд пережить не смогло… по материкам кое-где разломы, где-то из этих разломов до сих пор реки из лавы текут. По всему миру теперь куча «Чернобылей», ну там где атомные станции были… впрочем, не везде конечно. Каскады ГЭС разрушены… не понятно, но почему-то большая часть Европы вымерзла, там до минус шестьдесят доходило. Урал потрясло, но люди выстояли… там теперь пытаются как-то что-то организовать, учитывая что все руководство страны там и очень много всяких стратегических запасов… только не руководят ничем, прячутся по закоулкам убежищ, все в руках у вояк, что думаю, наиболее верный шаг.

— Как же теперь? — всхлипнула Наталья, зажав рот и нос руками так, что даже пальцы побелели.

— Теперь братья… кхм… и сестры по выживанию, теперь можно сказать, что начался отсчёт новых темных веков в полном смысле этого слова. Люди выжили, где-то больше, где-то меньше, самое страшное, что они сейчас убивают друг друга за банку зелёного горошка или пачку макарон и тёплое укрытие, особенно в мегаполисах, где была возможность спастись в убежищах большему количеству людей. Брожение голодных и замёрзших масс идёт полным ходом, и звериная натура прёт из «венца творения природы» вовсю.

— Юр… А в глубь материка зачем? — вытерев намокшие глаза, спросила Наталья.

— А затем, что примерно через пять дней, может шесть, если скорость и направление не изменится, тут будет не весело… В общем, МЧС-ник рассказал: в Тихом океане сформировался тайфун, или как он сказал «супер шторм», осадки в виде кислотного дождя, это не самое страшное что он в себе несет, как вам скорость ветра в 300 км/ч?

— Хренасе, так нас сдует тут просто! — Вовка размял сигарету, уселся у печки и закурил, нервно жуя фильтр.

— Угу… причём когда он пройдёт через Японию, то соберёт всю их радиоактивную помойку на себя… Кстати, Японии нет как таковой, а те беженцы, что пытались спастись китайцам оказались не нужны. Ну что там еще с этим тайфуном, — тяжело и глубоко вздохнул Юра, — высокая грозовая активность, и потепление… резкое.

— Не понял, — чуть не выронил сигарету Вовка.

— Не понятно из-за чего что-то про парниковый эффект говорили, слова всякие умные, и что вся теория ядерной зимы коту под хвост, МЧС-ники сами в шоке, а имеющиеся в штате метеорологи уже не берутся ничего прогнозировать и обрабатывают полученные данные только по факту, признав, что творящееся с погодой не поддаётся ни какому объяснению, ни научному ни логическому… вообще никакому. В общем, предположительно вся территория от побережья на тысячу километров будет во власти супер шторма и выжившие, те, кто хоть как-то организовался, готовят убежища к новому удару стихии.

Наталья тихо встала, переместилась на диван, где свернувшись в позу эмбриона тихо заплакала. Я поднялся из-за стола, достал из нашего НЗ бутылку коньяка, и отдав ее Вовке кивнул на Наталью.

— Иди, не время для истерик.

— Да я и сам не против, — как-то нервно улыбнулся он.

— Да, — согласился Юра, — истерики закатывать не время. Надо подготовиться к приезду «Толстого», а потом собираться и валить не останавливаясь, фора у нас есть сутки — полтора, надо только продумать все, маршрут важен, чтобы по пути можно было элементарно продуктами разжиться и топливом, т. к. с собой много не утащим.

— На чем поедем? — спросил я.

— Это потом решим, а пока мы должны подготовиться к встрече гостей, да со стариками переговорить не бросать же их здесь в благодарность за приют.

— Верно, — согласился я.

Уже около часа сижу вроде как в засаде, с того момента, как Вовка засек с перевала движение и сообщил нам. Подготовиться вроде успели, и даже отработали некоторые моменты в части согласованности. Теперь только ждать, еще раз повернул ключ зажигания и дал поработать «Викингу» минут пять, ну это что бы не на холодную его терзать, если что, прикипел я к этому японскому чуду и не подводил пока.

— Палитра внимание, Красный в канале, готовность две минуты, — прошипела рация голосом Юры. Мы выбрали себе позывные по цветам, точнее это Юра волевым решениям просто «раскрасил» нас в процессе подготовки.

Присев поудобнее и уложив ствол автомата на сиденье снегохода я стал внимательно смотреть на дорогу, различая приближающийся уже знакомый звук винтов катера на воздушной подушке. И вот он выскочил из-за поворота лесной дороги, хищно высвечивая мощным прожектором белую целину, за ним к началу спуска выскочил снегоход с двумя ездоками и УАЗ!!! На гусеничном ходу, прям как наш «Хайс», только траки полноценные на каждую сторону… что-то щелкнуло в мозгу, не знаю что, но появилось просто маниакальной желание этот УАЗ заполучить в наше пользование, и не важно с какой целью пожаловали эти гости, может и вправду, просто познакомиться… У меня даже ладони вспотели как-то моментально от этих мыслей и я помянул «старика Фрейда» не добрым словом. А тем временем гости притормозили у первой опоры подъемника тюбинговой трассы, уткнувшись в сделанную на скорую руку надпись на листе фанеры «15 канал, LDP диапазон, спрашивайте». Жалко, что лишнюю радиостанцию взял с собой Юра, который сам решил вести переговоры и собственно принимать решения по их результатам.

Снегоход подъехал к катеру, человек высунувшись из окна надстройки… или рубки, что-то прокричал и снегоход рванул вверх по склону.

— Черный, Желтый, внимание! Огонь на поражение, двое на снегоходе.

— Принял, — донесся из наушника голос Вовки.

Снегоход успел только проскочить третью опору подъемника, как из леса ударили выстрелы, один хлесткий, явно винтовочный и несколько коротких очередей.

— Серый, трос! И уходи на базу.

— Принял, — ответил Сережка, после чего позади техники гостей из-под снега взлетели и натянулись в струну на высоте в метр два металлических троса, перегородив выезд с горнолыжки — это Сергей проехал на ратраке несколько метров, он стоял на противоположном склоне, а тросы был присыпаны снегом поперек дороги, в лесу завязаны вокруг пары толстых сосен а другими концами к ратраку. Все, выход у гостей только по реке за хребтом, но они об этом не знают.

Из УАЗа выпрыгнули трое, залегли с оружием в руках и окрылили огонь по тому месту, где несколько мгновений назад были вспышки выстрелов, но Деда и Вовки там уже нет, они сейчас спускаются ко мне, и мы втроем ударим в тыл нападающим. Снегоход без наездников, проехав еще пару десятков метров уткнулся в снег и заглох, а луч прожектора с катера судорожно дергался, пытаясь в мощном луче света найти что-то или кого-то. Потом, развернувшись почти на месте катер, из рубки которого уже активно стреляли в след лучу прожектора, двинулся вверх по склону, где можно было увидеть просвет в деревьях…

Хрусь, хрусь, хрусь, — раздалось за спиной.

— Белый это мы, — опознался Вовка по рации.

Первым рядом со мной рухнул Вовка, дед приотстал не более чем на минуту и тоже как-то не торопливо прилег за заранее приготовленный бруствер из пары бревен, после чего мы ударили из трех стволов по проивнику.

— Мужики, УАЗ не заденьте, — заорал я.

— Так они за него переползли! — также повышая голос, ответил Вовка.

— Бах! — результативно выстрелил дед, потом еще раз, — Бах!

Двое «успокоились» за УАЗом, а третий поднялся и побежал к катеру, но дед выстрелил в третий раз и бегун упал, как-то не естественно крутанувшись рухнул и неистово заорал что-то не членораздельное. А дед снял шапку, перекрестился и сел за бруствер, опершись спиной на бревна. Катер тем временем проехав еще с десяток метров, шум винтов снизился сбавив обороты и машина остановилась, прожектор и свет в рубке потушили.

— И чего они там? — нервно сжимая АКС в руках спросил Вовка.

— Палец убери со спуска…

— Чего? — не поняв, переспросил он.

— Палец… Со спуска… сними… — медленно проговорил я, — и вытащив разъем гарнитуры переключил рацию на 15 канал.

— … я с тобой вообще договариваться не собираюсь, — весьма настойчиво сказал Юра, — гранатами закидаем и все! Глуши! Все наружу, оружие в сторону и мордой в снег!

В эфире молчание длилось минуту, может две и потом прозвучал, я бы даже сказал «дикторский» голос:

— Так дела не делают…

— Я все сказал! — отрезал Юра, — никаких дел, никакого базара не будет!

А потом произошло неожиданное, кабина внутри пару раз осветилась, раздалось два выстрела, а спустя несколько секунд истеричный голос завопил:

— Пацаны! Не надо гранатами, я его завалил… выходим… не стреляйте…

«Услуги» Натальи так и не понадобились, все это время она просидела на чердаке крайнего от дороги гостевого домика, держала в руках два провода и ждала команды от Юры, что бы опустить провода на клеммы аккумулятора. Воспламенитель для десятилитровой пластиковой бутылки, наполненной бензином, Юра изготовил из куска нихрома от старой электропечи, пороха из патрона и отрезанного «пальца» от хозяйственной резиновой перчатки. Сама бутылка была помещена в старое ведро и установлена на неширокой дороге, по которой можно было спуститься к реке.

Дед Ильич постоял, посмотрел несколько минут на то, как трое пленных под чутким руководством Вовки принялись перетаскивать трупы, и махнув рукой побрел вверх по склону, к себе домой.

— Ильич! — окрикнул его я, — стой, я отвезу.

— Не надо Андрюша, я дойду… подышу.

— Ну, как знаешь.

Я пошел к катеру, где уже хозяйничал Юра, поднялся на борт и пролез в поднятую кверху дверь.

— Ну что тут?

— Хороший аппарат, то что надо для нынешних условий, — ответил Юра.

— Я пойду гляну что за движок.

— Хорошо.

— Хмых, — кто-то шмыгнул в дальнем углу пассажирского отсека.

Юра моментально отреагировал рухнув на спину и успев перекинуть из-за спины атомат.

— Покажись! И руки в гору!

Я включил фонарь и тоже направил оружие в сторону пассажирского отсека.

— Не убивайте, — умоляюще и всхлипывая ответил кто-то из темноты, явно женским голосом.

Подошел к панели и пробежавшись по ней фонарем все же нашел кнопку включения освещении и нажал ее…

— Сюда иди, — сказал Юра, поднимаясь и тихо матерясь.

— Не могу.

— Безногая?

— Тут… они пристегнули меня.

— Гляну, — дернулся было я.

— Я сам, — не опуская оружия, Юра двинулся в конец салона.

Маленькая, точнее миниатюрная девушка, в каком-то изорванном тряпье, закутана тулуп, большие, даже для меня валенки на босу ногу. Мы подошли ближе, перешагнув лежащее в проходе тело «Толстого», действительно, мужик был похож на «Весельчака» из старого фантастического мультфильма. Девушка вздрогнула и сжалась вся… огромные зеленые глаза, длинные ресницы… и бланш, хороший такой, на пол-лица, губы слева припухшие, под носом запеклась размазанная кровь. Одной рукой она удерживала тулуп, зажав ворот, а вторая ее рука была пристегнута наручником к поручню на стене.

— Это кто же тебя так, птица? — спросил я, нагнувшись и поправив ее детскую шапку с огромным помпоном.

Она испуганно дернулась и зажмурилась, шапка осталась у меня в руке, а ее черные длинные волосы рассыпались по воротнику тулупа, — да ты чего, глупая, никто тебя не тронет, обещаю. У кого ключи от наручников?

Девушка открыла глаза, несколько раз вздрогнула когда я одел на неё шапку, а потом покосилась на лежащий в проходе труп и показала не него подбородком. Юра вздохнул, и ничего не говоря подошел к «Толстому», немного повозился, извлёк связку ключей, и бросив ее мне, сказал:

— Отвези ее на базу, пусть Наталья займется. А я тут пока разберусь с этим «крейсером»

— Ну пошли, горемыка, — сказал я освободив ее покрасневшее и в ссадинах запястье, — поднимайся.

Она наклонилась вперёд, немного ойкнув и поморщившись, встала, тулуп, в который ее можно было два раза завернуть поехал вниз, обнажив разорванную на груди одежду и собственно саму грудь, девушка начала кутаться и плакать, ее трясло и шатало.

— Ты это… все успокойся, все уже закончилось, — я помог ей скрыть наготу, — зовут тебя как?

— Мммм… Маша, — ответила она немного заикаясь, ткнулась мне в грудь и в голос заревела.

— Ну вот… — немного растерялся я, не зная как ее успокоить, — осторожно ее обнял, что сделал абсолютно на автомате, от чего она снова вся как-то сжалась, замолчала и резко отстранилась.

— Все! — немного повысил я голос, — хватит реветь! А то сосульки на носу вырастут. Идти можешь?

Маша несколько раз кивнула, и опустив голову пошла к выходу, шаркая валенками. Проходя мимо «Толстого» смачно плюнула на его труп кровавой слюной и всхлипнув пошла дальше. Я помог ей спуститься, и мы направились к стоявшему недалеко «Викингу», ее немного пошатывало, я опять непроизвольно взял ее под левую руку, в этот раз она приняла мою помощь.

Двое пленных подхватили за руки и за ноги очередной труп, один из пленных поднял на нас с Машей глаза и сразу их опустил, а Маша, резко остановилась и попыталась схватить автомат, висевший у меня на груди.

— Чшш… Тихо, тихо, — сказал я, удерживая рукой предохранитель и отцепляя ее тонки пальцы от спускового крючка, на который она давила что было сил и пыталась направить ствол на пленных, — Маша, они свое получат, обещаю… идем.

Сесть на снегоход Маша смогла только боком, осторожно обняв меня одной рукой а второй подобрала полы тулупа, колотило ее сильно, то ли от пережитого, то ли от мороза… Прежде чем тронуться, вызвал по рации Наталью и сказал ей чтобы приготовилась к приему, а именно нагреть воды и из одежды что-то подыскать.

Вернувшись к месту боя, сразу направился туда, где стояли Вовка и Сережка, контролируя, как пленные засыпают своих мертвых друзей снегом, вручную. Пока иду вызвал Юру.

— Юра, с оставшимися тремя что?

— Как что? Я их уже к расстрелу приговорил, они правда еще этого не поняли… или ты не согласен?

— Очень даже согласен! Я сам.

— Уверен?

— Более чем.

— Ну хорошо, — ответил Юра стоя в кабине и наблюдая, как я захожу в лес сдергивая с плеча автомат.

— Андрей…

— Что?

— Допросить бы сначала.

— Понял… — немного расстроился, но Юра прав, — допрошу.

— Я сам, иду… а то чувствую дознаватель из тебя хреновый сейчас.

— Жду.

Действительно, сказать что во мне все кипело, это ничего не сказать, я был сам на грани срыва… Маша, маленькая, хрупкая девушка, да что там! Почти ребенок, все тело в синяках, сотрясение как минимум, не говоря уже о других проблемах, физиологических, психических, как бы еще кровотечения какого-нибудь внутреннего не было.

— Вов, дайка сигарету, — подошел я к нашим конвойным.

— Чего это? — удивился он.

— Дай… пожалуйста… сигарету… — медленно проговорил я.

Вовка даже попятился после того как встретился со мной глазами, полез в карман и протянув мне пачку и зажигалку сказал:

— Андрюх… ты в порядке?

— Нет! Нет бля! Не в порядке, — вызверился я на друга, — весь этот гребаный мир сука не в порядке, и его давно надо было кончить, хоть ядерной зимой, хоть метеоритом, похрен! Посмотри на этих уродов… они же нелюди!

— Все верно, — положил мне на плечо руку подошедший Юра, — все верно, нелюди… Я подержу это пока?

Не дожидаясь ответа, Юра забрал у меня автомат.

— Ты вот покури пока посиди, а я пойду, пообщаюсь, хорошо?

В знак согласия я плюхнулся задницей в снег, кое-как подкурил сигарету трясущимися руками, сделал глубокую затяжку и даже не закашлявшись, выдохнул.