Под чутким присмотром деда раны Вадима потихоньку затягивались, боль отступала. Снова хотелось жить и радоваться.

Через три дня, как и обещал, старик разрешил Вадиму подняться и, слегка поддерживая его за руку, помог выйти во двор. Было по-осеннему прохладно, но солнце ярко светило, одаривая землю последним теплом. Вадим прищурился, за долгие дни в полутьме избы он совсем отвык от солнечного света. Дед усадил его на скамейку подле дома.

– К ночи, не иначе, будет мороз, – почти обыденно изрек он, усаживаясь рядом, – а к завтрему жди неведрия.

– Возможно, – почти равнодушно отреагировал Вадим.

– Твои раны быстро заживают. Скажи – нет ли на тебе наговора?

Вадим покосился на деда, но рассказывать про шаманство Коди не счел нужным.

– Не желаешь говорить – ладно, – словно уловив его мысли, ответил старик, – я и так вижу, что на тебе наговор есть.

– Это что-то меняет?

– С твоим другом придется еще повозиться, – проигнорировав его вопрос, продолжил дед, – думается мне, что две, а то и три седмицы, и вы сможете уйти.

– Мы с Валуем благодарствуем тебе за твои хлопоты, – склонив голову, ответил Вадим.

– Да-да, – задумчиво выдавил старик.

Вадим покосился на него. «Ну же, давай, дед, говори, не томи», – мысленно поторопил его юноша, и тот, словно прочитав его мысли, неожиданно спросил:

– Ты знаешь, кто ты?

«Опаньки, вот это поворот», – пронеслось в голове Вадима, а вслух он ответил:

– Конечно.

– Что-то робок твой ответ…

– Странные твои вопросы. И вообще, к чему все это?

– Странно то, Вадим, что ты – это я!

Новгородский десятник, в недавнем прошлом ролевик из Питера Вадим Хлопин от удивления широко раскрыл рот:

– Да ну… не может быть?

– Не веришь? – испытующе спросил дед Вадим.

– Ты, верно, смеешься надо мной? Но позволь спросить, если я это ты, то кто же тогда ты?

Старик мягко улыбнулся:

– Я Вадим, князь Белозерский.

– Да ну… не может быть?

– Я князь Вадим Белозерский, а ты, Вадим, мой сын, – с гордостью подтвердил старик, как отрезал.

Вадим улыбнулся в ответ краем губ, он хотел было сказать, что это совершенно невозможно. Он, рожденный в двадцатом веке, никак не мог быть сыном человека, живущего в девятом столетии. Хотя мысль о княжеском происхождении все же была лестной.

– Не княжич я и даже не боярский сын, – обыденно изрек Вадим, – простой я человек, десятник князя новгородского Боривоя.

– Ты не понял. А знаешь, как меня в народе прозвали? – неожиданно спросил дед. – Старым! Я уже так давно топчу свои ноги, что и сам позабыл, сколько мне лет.

– Так радоваться надо, что живете.

– Ты думаешь, это благость, видеть, как один за другим умирают твои родичи, жена, как уходят твои други и соратники. Нет, Вадим, – это тяжелая ноша. Я не могу умереть, покуда не будет у меня сына.

– Вы меня вконец запутали. Я-то тут при чем?

– А что ты меня на вы называешь? – удивленно спросил старик. – Я тут, кажись, один.

Вадим спохватился. Он совершенно забыл, что в этом времени всем, и даже князьям, говорили ты. А знаменитое выражение «иду на вы» означало – иду на вас всех! Он спохватился и тут же исправил свою оплошность:

– Прости меня, княже, это я от ран еще не оправился. И все же, при чем тут я?

– Все мужчины нашего рода могут жить, сколько пожелают сами. Это великий дар богов. Не спрашивай – я не ведаю этой тайны. Да и, наверное, никто ее не ведает. Но, – он многозначительно приподнял указательный палец правой руки, – но все мужчины в нашем роду бесплодны. Поэтому я не могу иметь родных детей, однако закон велит мне принять сына, которого укажут боги.

– И что, боги указали на меня?

– Конечно, – встрепенулся дед, – ты носишь священное имя князей Белозерских, тебя прибило к берегу на ладье, когда я молил Сварога послать мне сына… а еще твои раны кудесным образом заживают.

– Меня шаманка чудинская заговорила, вот и весь сказ…

– От железа заговор есть. Тебя либо совсем вражье оружие не тронет, либо… Раны твои затягиваются по воле богов, и не каждый может гордиться подобным… Этот дар сидит в тебе, – князь ткнул пальцем в грудь юноши. – А шаманка твоя только пробудила природную силу.

– Ты хочешь, княже, чтобы я стал твоим приемным сыном?

– Ты им уже почти стал – это воля богов, а противиться ей не под силу ни одному смертному.

– Ну, я не знаю…

– Это не кривда, Вадим, а чистая правда. К тому же я предлагаю тебе не гончарную лавку в Новогороде, а целое княжество. Ты согласен?

– Но я же десятник князя Боривоя…

– Об этом после, – отмахнулся старик, – да и какая в том нелепица, когда ты сам будешь князем. Что тебе тот Боривой? Соглашайся! Ты избран богами, а не людьми – это твой путь, Вадим. Запомни: твой путь – путь князя.

– Предположим, что я согласен. Вот только…

– Что же тебя тревожит?

– Княжество, это, конечно, хорошо… но… быть бесплодным… как-то не очень радует. Ты уж прости, княже, но как без потомков, наследников?

Вадим Старый улыбнулся одними глазами.

– Все, кто живет на твоей земле – твои дети, разве этого мало? А наследника ты обязательно найдешь. Ведь я нашел тебя! И поверь, придет время – от желающих отбоя не будет.

– Вот в это-то я верю…

– Так что смотри – выбирай с умом, когда придет твой черед.

– И что, до этого я смогу жить сколько хочу? – с иронией поинтересовался Вадим.

– Да, – серьезно ответил князь, – ну… если только в бою не срубят.

«Вот она, горькая правда, – хмыкнул про себя юноша, – ну, лучше уж правда… хотя быстро сказочка закончилась, а я уже и уши развесил…» Он задумался, но лишь на миг. Где-то над головой раздались фанфары и заиграл парадный марш – тум-туру-ру-рум-тум! Ты – князь! А вот это совсем неплохо. Вадим зажмурился и тряхнул головой, прогоняя сладкое наваждение.

– Хорошо, княже, – я согласен. Что нужно делать?

– Нужно совершить обряд перед богами, и тогда они отпустят меня, – с облегчением ответил старик.

«Чудны дела твои, Господи, – подумал юноша, – из грязи да в князи, вот чувствую, что есть подвох, но в чем?»

Ничего нового Вадим после обряда не ощутил, никаких изменений в себе, хотя старик и говорил о природной силе богов, что наполнит его сердце, и что-то там еще, бла, бла, бла… Собственно и сам обряд, до боли простой, не произвел на юношу должного впечатления. Князь Вадим привел его к покореженному дубу, подле которого стоял грубо вытесанный истукан – Сварог. Старик упросил Вадима почтенно кланяться идолу, а затем, выпрямившись во весь рост и, приняв горделивую осанку, представил древнему богу своего сына. В смысле произнес вслух:

– О великий отец, прими сего княжича в наш род!

После чего князь принялся неистово молиться. Впрочем, в его бурчание Вадим особо не вдавался. Его больше заботили намеки князя, а то, что он чего-то не договаривает – это уж к бабке не ходи.

После молитвы князь увел Вадима обратно в избу. Внутри было тепло, они вдвоем еще с раннего утра растопили печь. Вадим подошел к ложу Валуя. Проверил – спит.

– Не тревожь, – предостерег его князь, – я ему отвару дал, теперь долго спать будет.

– Ну, ему только на пользу, – кивком головы поблагодарил юноша.

– Садись за стол, – предложил Вадим Старый, – надо закончить обряд.

Вадим посмотрел на стол, где под ярко горевшей лучиной стоял дышащий паром горшок с кашей. «И когда только он успел», – подумал нареченный сын Белозерского князя и сел напротив старика.

– Давай-ка каши поедим, – князь первым взял ложку и запустил ее в горшок.

Вадим последовал его примеру – каша была хороша.

Отъев совсем немного, князь демонстративно отодвинул горшок в сторону и водрузил на стол длинный сверток.

– Вот, – указал он на предмет, – это теперь твое – владей по праву.

– Меч, – догадался юноша.

Старик аккуратно развязал шнурок на свертке и со священным трепетом развернул тряпицу.

– Се стяг Белоозера, – сказал он, проводя рукой по старой материи.

Новоиспеченный княжич тоже прикоснулся к реликвии, на выцветшем полотнище едва угадывался красноватый оттенок.

– Когда-то оно было красным, как наша кровь, – с придыханием изрек князь.

Рука князя еще раз прошлась по полотнищу и замерла на вышитом изображении.

– Трезубец, – тихо прошептал юноша, различив под рукой потертые нити рисунка, а в памяти моментально возник образ Рюрика, легендарного князя руссов. Да, именно у Рюрика был такой же стяг!

Как и полагалось, трезубец имел когда-то золотой цвет, но сейчас нити потускнели и местами разошлись…

– Что?

– Я говорю, на вашем стяге трезубец.

– Какой трезубец? – не понял князь.

– Вот же – этот знак… трезубец…

– Это ястреб Рарог – птица с огненными крыльями… вестник Сварога!

– Ну да, – согласился юноша, – я и говорю… похоже на трезубец…

– Рарог, летящий сверху вниз, дабы поразить наших врагов. Запомни это крепко.

«Прямо философ», – подумал Вадим, но тут его взор упал на меч.

– Можно?

– Теперь это твой меч – владей, – с гордостью изрек князь и протянул меч юноше.

Вадим осмотрел ножны. С виду совершенно обычные – деревянные, обтянутые потертой темно-красной кожей. По всему видно, что древние. Однако Вадим не придал особого значения простоте отделки, вернее ее полному отсутствию. На ножнах не было ни золотых, ни серебряных, ни даже бронзовых накладок, не было даже узорных шнуровок и тисненых аппликаций. Но Вадим почувствовал суть меча. Он обхватил рукоять. Приятное тепло распространилось по ладони и пошло вверх по предплечью. Вадим осторожно потянул меч из ножен. Хищное лезвие, словно дракон из пещеры, поползло вверх, отбрасывая от полированной поверхности блики горящей лучины.

– Хорошая работа, – похвалил юноша неизвестного мастера, когда клинок полностью покинул ножны.

От восхищения Вадим, не отрывая глаз от меча, встал и, сделав пару шагов по избе, взмахнул клинком, разрубая воздух.

– Хорошая работа, – повторил он, – легок и баланс отменный.

– Ты еще больше удивишься, испытав его в бою, – разделяя его восхищение, подал голос князь, – рубит врагов, что косец траву. Этот меч мне достался… ах, давно это было… – устало вздохнул старик. – По преданию сей меч выковал сам Сварог!

– О как! – воскликнул Вадим. – ну, раз сам Сварог, тогда – да! Никакой ворог нам не страшен! Если с нами боги, то кто против нас!

Князь хмыкнул, но промолчал, а Вадим, вложив клинок в ножны, сел на место.

– Славный меч, – еще раз похвалил новоиспеченный княжич.

Князь в ответ многозначительно прикрыл глаза.

Мысли в голове юноши быстро сменяли одна другую, все же взращенный в мире глобальных скоростей молодой мозг обрабатывал много больше информации, нежели мозги здешних обитателей.

«Так. Князь Белозерский Вадим по прозвищу Старый… что-то я подобное припоминаю. Нет, ну точно, в какой-то летописи был сей славный муж. Вот только в какой? Впрочем – не важно, не суть. Так. Он меня, значит, в сыновья определил. Ладно – будь по-вашему. Сейчас, главное, Валуя на ноги поставить, а там можно и Пашку сыскать. Обязательно сыскать. Так. Что еще? Ах да…»

– Княже, – с достоинством обратился Вадим, – ты обещал поведать мне о находке.

– Так вы мои находцы, – ухмыльнулся старик в усы, – вы, ладья и еще мешок…

Вадим скорчил гримасу и помотал головой, – мол, не понял.

– Рыбачил я в тот день, – признался князь, – да ветер поднялся, так бы и остался я без улова, коли не ваша черная ладья. Река аккурат уткнула ладью недалече от меня. Так я вас и нашел и перенес к себе в избу.

– А мешок? А ладья? – спросил юноша.

– Ладью сжег я, как вас сюда перенес… А в мешке поди злато да серебро, – прищурившись, ответствовал князь, – казна?

– Казна, – кивнул Вадим, – варяжская. В бою добыли.

– Это хорошо. Казна – на дело тебе сгодится.

– Так она вроде как князю новгородскому принадлежит по праву.

– Про то забудь! – хлопнув ладонью по столу, отрезал старик. – Ты сам нынче князь. Ты ее в бою брал?

– Ну брал. Но не один же.

– Забудь, – чуть мягче повторил Белозерский князь. – У тебя скоро своих забот будет поболее, чем о новгородских интересах печалиться.

«Вот точно, как чувствовал – есть подвох!» – подумал новонареченный княжич.

– Ты, княже, меня в сыновья определил, все про княжество свое вспоминаешь. А где оно, княжество, коли ты сам в лесу хоронишься? Уж сделай милость, растолкуй все по порядку.

Вадим Старый отер ладонью усы, провел по бо-роде.

– Утро вечера мудренее. Ложись спать, завтра поговорим.

– Ну, завтра так завтра, – как можно более равнодушно ответил юноша, а самого страсть как распирало узнать правду о древних перипетиях истории.

Он встал из-за стола и хотел было направиться к своему ложу, но нареченный отец остановил его.

– Возьми стяг и меч – они твои.

Вадим повернулся к столу и сгреб в охапку белозерское наследство. Старик заметил, сколь небрежно сие проделал его нареченный сын, заметил, но промолчал.

– Спокойной ночи, – пожелал он княжичу.

– И тебе добрых снов, – ответил Вадим и пробурчал себе под нос, – папенька…