Глава 7
Ристалище
Нестерпимо хотелось пива. Пенного, хмельного, с приятной горчинкой. Полцарства за бочонок пива и хорошую компанию. Только одна беда — у Сереги не было полцарства да и со свободным временем было очень напряженно. В ближайшие полчаса ему предстояло выйти в первый раз на Ристалище. Как говорится, «первый бой — он трудный самый». А что там будет, как оно повернется, кто его знает. Может, и не удастся уже пива попить. Хотя Смотрящий и убеждал, что первые три боя новичков не убивают. Но Сереге предстояло встретиться со Шмелем, а тот с первой встречи его невзлюбил. Так что рубиться предстоит насмерть, и проиграть он не имеет права. К тому же у Сергея появился план, как выбраться из этих подземелий. Но чтобы воплотить свой замысел в жизнь, надо выстоять на Ристалище и выйти из поединка победителем. Задача сложная, но выполнимая.
Две недели нескончаемых тренировок. Никогда, даже в армии, ему не доставалось так сильно. А уж там их гоняли в хвост и в гриву. Оказалось, мало гоняли. С утра до вечера он поливал арену потом и часто кровью. Дорин щадил его только в первые дни, а потом стал работать в полную силу и подключил к тренировкам еще двух бойцов. Хмурых, низкорослых и крепких, похожих на лесорубов.
Два раза в тренировочных залах показывался распорядитель князя Уний Лак в сопровождении трех охранников, облаченных в черные кафтаны с дубинками в руках. Толстячок садился в дальнем углу и некоторое время наблюдал за тренирующимися. Сереге казалось, что особенно пристально он следил за ним. По каким-то причинам Уний Лак его сразу невзлюбил.
Во время второго посещения Уний Лак отправил к Смотрящему одного из своих охранников. Дорин выслушал парня и подошел к распорядителю. О чем они там шептались, было непонятно. Дорин что-то яростно доказывал. Уний Лак пренебрежительно кривил губы и старательно отворачивался, делая вид, что это его не касается и вообще разговор его утомил. Вот же напыщенный гусь. Такого бы взять в клещи, вся спесь бы слетела в первые же минуты. И не таких в свое время приходилось раскалывать. Правда, Сергей сразу же опомнился. О тех далеких армейских временах он вспоминать совсем не хотел.
Потом выяснилось, что Уний Лак требовал выставить новичка на Ристалище. Смотрящий доказывал, что материал попался интересный и дорогой, нельзя его сразу в расход пускать. Еще бы пару недель тренировок, получилось бы куда более достойное зрелище. Но Уний Лак настоял на своем. В конце концов, он имел доступ к князю. Как нашепчет, так и будет. Вот индюк дутый. Нормально, и его время настанет. Ощиплем и в суп.
В День Ристалища в гладиаторских пещерах царила оживленная суета. Вне зависимости, выступаешь ты на арене или нет, присутствовать на боях должен был каждый. Ведь учиться на чужих ошибках — самый безопасный вид обучения. Люди бегали и суетились. Воины, которым предстояли поединки, выглядели сосредоточенными. Они старались не делать лишних движений, не расходовать зря энергию. Этакое царство сонных и к тому же ленивых санитаров. Почему санитаров? А хрен их знает.
Наконец появился Смотрящий и сказал, что пора идти. Серегу он подозвал к себе и приказал далеко не уходить. По пути он поведал Одинцову все о предстоящем поединке.
Колонной по трое они проследовали длинными коридорами, которые уходили то вверх, то вниз. Кто-то из гладиаторов обронил фразу:
— Этот туннель называют Дорогой Правды. Тот, на чьей стороне правды больше, вернется назад.
Сергей постарался это запомнить.
Вскоре их путешествие закончилось, и они оказались в большом помещении, заставленном какими-то деревянными ящиками, вольерами с дикими зверями, рычащими, шипящими и лающими на разные голоса. Только вот разглядеть обитателей вольеров было невозможно. Часть гладиаторов отделилась и ушла вслед за помощниками Дорина. Сегодня не их черед поливать кровью арену. Оставшиеся же расселись по скамейкам в ожидании, когда их позовут. Вскоре им принесли и раздали оружие. Затем появились мастера брони. Они раздели гладиаторов и заставили их надеть легкие латы. Сергею достался твердый панцирь на грудь черного цвета без знаков отличия, наколенники, наладонники и налокотники. Ну, хоть сейчас в такой экипировке на скейтборд и в серфинг по улицам города. На причинное место надели отдельную штуку, которую Одинцов тут же назвал стальными трусами. Интересно, на фига они нужны. Или от лучших гладиаторов планируют детей потом завести? Как говорится, на племя. Для головы тоже защиту принесли. Этакий стальной плевок, прямо не шлем, а металлическая кепка без козырька. Ну да к чему излишества.
Когда с облачением было покончено, мастера брони ушли. Сергей опустился на скамью, положил на колени меч и уставился в одну точку, концентрируясь. Минут десять он просидел неподвижно, пока в толпе служащих арены и подсобных рабочих не заметил знакомое лицо. Лех Шустрик, если Одинцов не обознался. Что он тут делает? Вон мелькнул в толпе и ушел за вольеры. За животными, вероятно, присматривает. Он должен перекинуться с ним парой слов, чтобы расставить все по своим местам.
Серега встал и, не обращая внимания на удивленные взгляды, пошел навстречу Шустрику. Он отыскал его возле вольеров. Выглядел Лех несколько пришибленно, видно, не сладко ему на скотнике пришлось.
Окликнув товарища по несчастью, Сергей нервно оглянулся, не заинтересовался ли кто его отлучкой. Но, похоже, о нем все давно забыли.
Увидев Одинцова, Шустрик расцвел. Улыбка растянулась на пол-лица, в глазах озорные искры заплясали. И куда только вся пришибленность делась.
— О, Серега, рад тебя видеть. Смотрю, неплохо пристроился. Гладиаторствуешь помаленьку.
— Да и у тебя работа что надо. Дерьмо убираешь за свиньями, — грубо оборвал Шустрика Одинцов.
— Да мы уже привыкшие. Все лучше, чем в камере Рибошлица зябнуть.
— Это ты верно заметил, — согласился пуще для виду Серега. — А ты так и намерен карьеру ассенизатора строить?
— Чего сказал? — удивился Лех.
— Дерьмо долго убирать собираешься? Нет мысли сбежать отсюда?
— Вот это ты дело говоришь. Конечно есть, как же нету. Только побег, он же не шамка, его так просто не сваришь. Тут подумать надо, все спланировать, а потом уже и на волю стремиться. А то опять в таз в темноте угодишь, грохоту не оберешься.
Серега поморщился. И долго он ему этот клятый таз вспоминать будет?
— А ты что, тоже бежать удумал? — поинтересовался Лех.
Вот хитрющая морда, ишь как уставился.
— Не люблю я за деньги свой хребет под колотушки подставлять. А вдруг сломают? Так что тоже хочу податься на вольные хлеба.
— Мудрые слова. Мы еще все обсудим. Приходи завтра в полночь к Лабиринту. А сейчас ты должен выйти на арену. Надеюсь, тебе не сильно бока намнут.
— Это еще кто кому, — буркнул Серега, развернулся и ушел к себе.
Наконец за ним пришли. Ристалище очень напоминало цирк. Круглое пространство арены для поединков, посыпанное опилками, и восходящие вверх ряды кресел, занятые разношерстными зрителями. Лучшие места занимали богачи, выложившие солидную сумму за удобства, были люди поплоше, стоявшие в проходах. Денег на кресла у них не было. Только несколько медяков на посмотреть да припасенная сумма для ставок. Похоже, это у них национальное развлечение. Отдельная ложа, больше похожая на загон для скота, была выделена для не участвовавших в боях гладиаторов.
Сергей вышел вслед за Мастером Ристалища и, не глядя, наступил в лужу. Посмотрел вниз. Вот ротозей, в кровищу вляпался. Видно, кому-то из предыдущих поединщиков не очень повезло. Надо надеяться, что госпожа удача будет к нему сегодня более благосклонна.
На арене появился противник. Он вышел с другой стороны в сопровождении второго Мастера Ристалища. При одном взгляде на Шмеля сразу хотелось сказать: «А вот так мы не договаривались!» Молодой боец был экипирован по последнему слову местной науки и техники. А уж про оружие песня отдельная. Большой меч, явно получше той железяки, которую всучили Сергею, да деревянный щит, обитый металлическими пластинами. К такому на облезлой кобыле с подветренной стороны не подъедешь. Боязно. По сравнению со Шмелем Сергей почувствовал себя голым.
Сделав несколько неуверенных шагов по арене, он невольно скользнул взглядом по трибунам. Мельтешение сытых и сальных лиц. И все жаждут крови, которая ассоциируется у них с развлечением. Вот же упыри кровожадные. Ну ничего, мы еще повоюем.
В этот момент Серега отчетливо понял две вещи. Что, похоже, в этом мире он застрял основательно и надолго. И что многие вещи ему здесь не нравятся. А раз не нравятся, то нужно либо менять и вырубать под корень, либо строить такой мир-государство, где подобным явлениям не будет места. Другого выхода нет. Пациент либо поддается лечению, либо проще прирезать.
Меж тем поединок начался. Куда-то неуловимо делись Мастера Ристалищ, и Серега остался со Шмелем один на один. Замерев друг напротив друга, некоторое время они стояли неподвижно, оценивая противника. Первый шаг сделал Шмель. Он осторожно сместился влево и пошел бочком по кругу. Нападать не хочет. Выжидает, когда у поединщика нервы сдадут. Но и Сергей не торопился первым на острие лезть. Хочет танцевать — будем вальсировать. Всего делов-то.
Народ на трибунах недовольно загудел. Понятное дело. Они зрелища хотят, мечерубку, а тут бальные танцы намечаются. Нехорошее дело. Не любят люди чувствовать себя обманутыми.
Вдруг тело Шмеля пронзила острая судорога. Чего это с ним? Припадочный что ли? От неожиданности Шмель чуть было меч не выронил. Сергей же чуть было не пропустил первый удар. После шоковой встряски Шмель наплевал на всю тактику и стратегию и полез на бруствер, словно сопливый малолетка.
Уйдя из-под падающего на голову меча, Серега замахнулся и тут же почувствовал, как у него перехватило дыхание. Шмель совсем не дурак оказался. И на мгновение раскрывшись, саданул углом щита Одинцову в живот. Угодил в солнечное сплетение. Отвалившись в сторону, Сергей закашлялся, пытаясь вздохнуть. Но все тщетно. Меж тем Шмель совсем не собирался миндальничать. Не давая противнику времени отдышаться, он кинулся к нему, нанося рубящий удар сверху. Серега отразил выпад и тут же атаковал.
Перед глазами плыли разноцветные круги. Кровь отчаянно пульсировала в черепной коробке. Живот превратился в сплошной очаг боли. В таком состоянии не то что сражаться, шевелиться вредно. Но у Сергея не было выхода. Шмель его не пожалеет, порубит в капусту на потеху публике. А потом только вспомнит о правиле новичка. Три поединка без смерти.
Удар Одинцова был слабеньким. Шмель его принял на щит, отклонил в сторону. И тут же вынырнул и рубанул со всей дури. Серега уклонился, но кончик меча его все-таки царапнул. Пустяки, ничего страшного. Но, увидев кровь, толпа взвыла от удовольствия. Шмель же, чувствовавший себя повелителем арены, довольно осклабился и победно потряс клинком. Рано ты, зараза мохнатая, победу празднуешь. Сейчас мы тебе все проходы наскипидарим для профилактики.
Серега взревел устрашающе, строя из себя явного клинического идиота, и бросился в атаку. Замах меча, Шмель начинает укрываться щитом. Одинцову только это и было нужно. В последний момент он ударил — только не мечом. Подпрыгнув, он влепил обеими ногами в щит. От такого удара Шмеля отбросило на несколько шагов и опрокинуло на спину. Не давая ему опомниться, Серега подскочил и, словно дровосек на просеке, рубанул сверху. Шмелю удалось прикрыться щитом, но одну из металлических пластин Одинцов рассек. Возможности для второго удара ему не представилось. Шмель откатился в сторону и попытался встать на ноги. Возомнив себя героем рестлинга, Сергей пробил противнику одиннадцатиметровый с ноги по челюсти. Такой подлянки от него никто не ожидал. Ни Шмель, отлетевший к краю арены, ни заоравшие истошно зрители. При этом орали они на два голоса. Первые — возмущенно. Мол, не по правилам и все такое. Хотя какие тут могут быть правила. Вторые — восторженно. Главное — это зрелище, остальное все вторично.
Шмель тяжело поднимался на ноги. Похоже, его немного повело. Вон шатает, словно развязавшего алконавта после первой стопки. Какие тут все хлипкие. Всего лишь огреб ногой по голове, а уже страдает. Его бы к старшине Петрову, любившему воспитывать салаг, прозванному за это «Железным сапогом», тогда бы точно звездой Ристалища стал. А так хлипковат. Терять такое преимущество глупо, но Серега позволил ему подняться и только после этого атаковал.
Шмель все-таки пришел в себя. И уже опасался лезть на рожон. Всего лишь два весьма обидных и болезненных удара научили его осторожности.
Медленно они кружили друг напротив друга, не спеша нападать. Шмель уже попробовал и обжегся, а Одинцов не любил первым. У первого больше вероятность ошибиться. А ошибаться нельзя.
Они бы могли так долго кружиться, но им не дали.
Серега на собственной шкуре узнал, что за припадок был у Шмеля в начале боя. Неожиданно все его тело пронзил сильный разряд электричества. От такого обращения даже сердце захолонуло. Одинцов затрясся в припадке, глаза выпучил, но на ногах устоял. А Шмель напротив знай потешается. Рот, полный крови, растянул в улыбке и гогочет. Электричество кончилось. И Сергея отпустило. Он упал на колени на арену, а Шмель рванул к нему.
Времени на отдых нет. В голову летит меч. Сергей уклонился в сторону, упал, перекатился и вскочил на ноги.
Стало быть, в доспехи вмонтирована электрическая сигнализация, видно, на автономном питании. Когда пауза в поединке затягивается, Мастер Ристалища или еще какой-нибудь пень стимулирует бойцов на сражение. Вот же гадское гадство. И откуда у этих жуков навозных, пещерных электричество взялось? Как-то это с глухим средневековьем не вяжется. Ой, что-то тут нечисто. Короче, ясно одно, что дело темное. Пора с мечемашеством заканчивать, пока еще какую-нибудь игрушку Мастера Ристалищ не удумали. Да и так уже руки отваливаются. Меч — не соломинка, попробуй такой железной дурой с полчаса помахать.
Шмель тоже подустал и смотрит тоскливо. Но лезет вперед. Видно, совсем не хочет с электричеством баловаться. Вот он наносит удар сверху, принимает выпад Сереги на щит и пытается дотянуться до ног. Перерубишь сухожилия — вот и финал поединка. Предугадав его замысел, Сергей ушел в сторону, пропуская Шмеля к себе за спину, и со всей силы огрел мечом плашмя по голове. Выронив щит, тот сделал еще пару неуверенных шагов по арене, опустился на колени и завалился на пол. Из рассеченной головы потекла кровь, в мгновение ока напитав опилки.
Кажется, исход поединка ясен. Сражаться больше не с кем.
Серега закрутил головой. На зрительских трибунах царило возбуждение. Видать, поединок им понравился, упыри несчастные.
На арене показались Мастера Ристалищ. Один бросился к телу Шмеля, подхватил его за ноги и потащил за кулисы. Второй подошел к Одинцову, взял его за руку и поднял ее верх.
«Интересно, а победителям какие-нибудь бонусы полагаются? — подумал Сергей. — Я сожрал бы шашлычка под водочку».
Мечтать, конечно, не вредно, но хотелось надеяться на лучшее.
Закончив крутить Сергея по сторонам, чтобы каждый зритель мог разглядеть победителя, Мастер Ристалищ утащил Одинцова за собой.
За кулисами на него смотрели теперь по-другому. Еще не как на героя, но уже и не как на сопляка-новичка. Сейчас он стал своим. А это многое значило.
* * *
В бараке отдохнуть не удалось. И хоть соседа по нижней койке не было, Сергею отлежаться не дали. Появился Смотрящий, уверенно протопал к Одинцову и с ходу заявил:
— Ну что, молодец, красиво сработал. Горжусь. Моя школа.
— Про школу это ты хорошо сказал, — пробурчал Серега невнятно себе под нос.
— Важно, что мы господину главному распорядителю нос утерли. А то уж больно он хотел на твою кровушку полюбоваться.
— А как же правило новичка?
— Это ты про что? — удивленно спросил Дорин.
— Ты же сам говорил, новичка на Ристалище не убивают.
— Так то новичка, а ты волк матерый. Смотри, как со Шмелем справился. На тебя сначала никто даже ставить не хотел. Зато те, кто рискнули, хорошо на тебе приподнялись. Сам князь поединок смотрел и остался очень доволен. А ему угодить — дело непростое. Так что принимай теперь законное вознаграждение. Не помню я такого, чтобы после первого же поединка новичка переводили в отдельную конуру для проживания. Так что ты счастливчик, я посмотрю. В ближайшие пару недель тебя вряд ли тронут. Хотя… Уний Лак может постараться. Он отчего-то тебя очень невзлюбил.
При этих словах Смотрящий громко расхохотался. Видно, про публичный плюх на задницу распорядителя донесли до каждых ушей в этих пещерах.
— Да и Карим, хозяин душонки Шмеля, после поражения своего товарища тебя тоже не шибко жалует. Так что будь осторожен. Чаще по сторонам оглядывайся. В особенности ночью.
— А почему его Шмелем назвали? — спросил неожиданно Серега.
— Кажется, потому что он залез под юбку жене одного бортника, между прочим, крупного плантатора. Все бы ничего. Но когда бортник про те делишки прознал, сильно возмущался. А Шмель его возьми и грохни.
— Так женщина и без мужа, и без любовника осталась, — отчего-то философски заметил Сергей.
— Да не. Не осталась. Он и ее грохнул, чтобы свидетелей не оставлять, — весело заявил Дорин.
Одинцов тут же почувствовал сожаление, что выпустил этого Шмеля с Ристалища живым, всего лишь чуток помяв крылья.
— Ладно. Собирайся давай. Пошли новоселье устраивать, — махнул рукой Смотрящий.
— А чего мне собираться. Все свое ношу с собой.
Серега соскочил с нар и пошел вслед за Дорином.
Покинув барак, они оказались в длинном коридоре, в конце которого виднелась железная лестница. Поднявшись на один пролет, они вышли на второй уровень и зашагали по следующему коридору. Внешне тут все было очень похоже. Заблудиться легче легкого. Так что перед тем, как идти в побег, недурно было бы картой местных коммуникаций разжиться. А то заплутаешь — и фиг выберешься. А потом лет этак через…дцать найдут твои белые косточки в каком-нибудь шестьдесят девятом отнорке от тринадцатого рукава основного коридора.
Вскоре Смотрящий остановился, толкнул какую-то неприметную дверь и запихнул внутрь Серегу. В первое мгновение Одинцов подумал, что его решили заживо замуровать, и собрался вломить наставнику. Остановился в последний момент.
Они оказались в маленькой десятиметровой комнатке, большую часть которой занимала кровать. И, кажется, эта комната была уже кем-то заселена. Под одеялом зашевелились.
Заметив недоуменный взгляд Сереги, Дорин хихикнул и сказал:
— А это тебе от меня за выигрыш. Ее зовут Айра.
Не дав Одинцову сказать ни слова, он шмыгнул в коридор и захлопнул дверь. Тут уже отступать некуда.
Из-под одеяла выглянула симпатичная девчонка, чернявенькая, и тут же испуганно спряталась. Девчонка Серегу заинтересовала. Законный, так сказать, трофей. Хотя Одинцову все это не нравилось, но отказываться нельзя. Заподозрят нехорошее. И в следующий раз будут мальчиков подкладывать. А это уже совсем чума.
Сергей забрался на кровать и медленно стянул с Айры одеяло. Она стеснительно пыталась закрыться, вцепилась в одеяло, словно в последнюю одежду, и на себя тянет. Но Сергей справился с одеялом. Ай, хороша. Ничего не скажешь. Стройное тело, крепкая полная грудь с большими вишенками сосков и родинкой между полушариями, плоский живот, длинные ноги и курчавый аккуратный треугольник волос внизу живота.
Айра отодвинулась от него, нащупала одеяло и завернулась в него, показав ему спину. На Сергея она при этом даже не смотрела, но он заметил блеск в ее глазах.
Одинцов чертыхнулся про себя. Ну нельзя же так. Совсем же еще девчонка. И судя по всему, он у нее первый. Такое чувство, что ему в кровать младшую сестренку подложили.
«Но какая же она соблазнительная», — подумал он, любуясь подчеркнутыми одеялом формами.
