Глава 27

С середины деревни доносились взрывы смеха и барабанный бой. Ричард и Кэлен шли между скученными темными хижинами. Небо смилостивилось, и дождь прекратился. Теплый воздух был напоен ароматами мокрых трав. Под навесами возвышались помосты, освещенные факелами. На площади горели костры. Гудело пламя, потрескивали поленья. По земле метались трепещущие тени. Кэлен знала, каких трудов стоило доставить сюда топливо. Обычно поленьев едва хватало на растопку очагов. Такую роскошь, как костры, люди Племени Тины позволяли себе нечасто.

До Кэлен донеслись чудесные ароматы готовящейся пищи. Но она не испытывала голода. Повсюду суетились женщины, одетые в праздничные наряды. Молоденькие девушки выполняли поручения матерей и присматривали, чтобы все шло как положено. Мужчины накинули на плечи лучшие шкуры, пристегнули к поясам богато украшенные ножи и намазали волосы жидкой грязью.

На огне готовилась пища. Люди бродили по деревне, пробовали еду, болтали, делились новостями. Казалось, все племя занято либо едой, либо готовкой. Дети радостно носились вокруг костров. Они кричали, играли, смеялись, переполненные восторгом от неожиданного огненного праздника.

Музыканты били в барабаны и производили оглушительный шум, водя палками по зазубринам, вырезанным на боддах – длинных полых трубах в форме колоколов. Жуткие выкрики и музыка должны были призвать на пиршество духов предков, обитавших на бескрайних равнинах. С другой стороны площадки сидела вторая группа музыкантов. Звуки, издаваемые обоими оркестрами, то сливались, то сталкивались, поднимаясь порой до таких неистовых высот, что закладывало уши. В центре площадки разыгрывалось представление. Люди Тины, надев маски животных и наряды охотников, передавали в танце историю Племени. Вокруг танцующих прыгали возбужденные дети. Молодые парочки смотрели представление издали, из темноты. Никогда еще Кэлен не чувствовала себя такой одинокой.

Савидлин, накинувший на плечи шкуру койота, разыскал ее и Ричарда и потащил к старейшинам. Он то и дело похлопывал Ричарда по плечу. Птичий Человек, как обычно, был одет в кожаные штаны и рубаху. Он не нуждался в переодевании. Везелэн тоже была здесь вместе с женами остальных старейшин. Она уселась рядом с Кэлен, взяла ее за руку и с неподдельным участием стала расспрашивать о ране. Кэлен не привыкла к тому, чтобы о ней беспокоились. Приятно было почувствовать себя одной из тех, кто принадлежит к Племени Тины. Пусть это была всего лишь видимость. Видимость, ибо она Исповедница. И как бы ни хотелось ей, чтобы все было иначе, она не могла ничего изменить. Кэлен поступила так, как поступала всегда: усилием воли подавила в себе все чувства и стала думать лишь о деле. О Даркене Рале. О том, как мало осталось времени. А еще она думала о Денни.

Ричард, смирившись с тем, что придется подождать еще день, старался оказаться на высоте: он смеялся и кивал в ответ на советы, которые сыпались на него со всех сторон и которых он все равно не понимал. Жители деревни неспешно проходили перед помостом старейшин, приветствуя новых людей Племени Тины легкими пощечинами. Кэлен пришлось признать: здесь к ней и к Ричарду относились с большим уважением.

Перед ними на полу лежали плетеные подносы и стояли глиняные миски, наполненные всевозможными яствами. Они сидели, скрестив ноги, приветствуя «соплеменников», порой кто-нибудь ненадолго подсаживался к ним. Ричард перепробовал все, не забывая брать еду правой рукой. Кэлен, чтобы не показаться невежливой, отщипывала крошки от лепешки из тавы.

– Здорово, – сказал Ричард, принимаясь за очередное ребрышко. – Это свинина.

– Дикий кабан, – ответила Кэлен, глядя на танцующих.

– И оленина тоже хороша. На, возьми! – Он попытался всучить ей кусок.

– Нет. Спасибо.

– Тебе плохо?

– Все нормально. Просто не хочу есть.

– Ты не ешь мясо с тех самых пор, как мы сюда пришли.

– Я не голодна, вот и все.

Ричард пожал плечами и принялся за оленину. Наконец поток приветствующих иссяк. Краем глаза Кэлен заметила, как Птичий Человек подал сигнал. Она заглушила в себе все чувства и, как учила мать, старалась, чтобы на ее лице ничего не отражалось. Лицо Исповедницы.

К ним робко приблизились четыре девушки. Волосы их были вымазаны грязью. На лицах играли улыбки. Ричард поприветствовал девушек улыбкой, кивком и слабыми пощечинами. Они жались друг к другу, хихикали и тихо обсуждали между собой достоинства Ричарда. Кэлен посмотрела на Птичьего Человека. Тот ответил кивком.

– Почему они не уходят? – спросил Ричард. – Чего они хотят?

– Они предназначены тебе, – спокойно ответила Кэлен.

Ричард оглянулся на девушек. На лице его заиграли блики от факелов.

– Мне?.. А что мне с ними делать?

Кэлен глубоко вздохнула и посмотрела на огни.

– Ричард, я твой проводник. Если тебе и для этого нужны указания, тебе придется поискать их в другом месте.

Наступила тишина.

– И что, все четверо для меня?

Кэлен повернулась и увидела, как его лицо расплывается в озорной улыбке. Нельзя сказать, что эта улыбка ее обрадовала.

– Нет, ты должен выбрать одну.

– Одну? – повторил Ричард. Дурацкая улыбка все еще не сходила с его лица.

Кэлен утешала себя тем, что по крайней мере Ричард не собирается протестовать. Он переводил взгляд с одной девушки на другую.

– Одну… Это непросто. Сколько у меня времени, чтобы решить?

Кэлен посмотрела на огонь, на миг прикрыла глаза и повернулась к Птичьему Человеку:

– Искатель желает знать, когда он должен решить, какую женщину выбрать.

Казалось, Птичий Человек был слегка удивлен этим вопросом.

– До того, как он удалится к себе. Он должен выбрать одну и подарить нашему народу ребенка. Тогда его свяжут с нами кровные узы.

Кэлен перевела слова Птичьего Человека. Ричард тщательно обдумал услышанное.

– Очень мудро! – Он посмотрел на Птичьего Человека, улыбнулся и кивнул. – Птичий Человек очень мудр.

– Искатель говорит, что ты очень мудр, — перевела Кэлен, стараясь держать под контролем свой голос.

Птичий Человек и другие старейшины казались польщенными.

– Ну что ж, это будет трудный выбор. Придется подумать как следует. Не хочу спешить.

Кэлен откинула волосы и повернулась к девушкам:

– Искателю не так просто принять решение.

Он широко улыбнулся всем четверым и радушно подозвал их к себе. Две сели по одну сторону от него, еще две втиснулись между ним и Кэлен, заставив Исповедницу потесниться. Они так и льнули к Ричарду, клали руки ему на плечи, щупали его мышцы и хихикали. Они говорили Кэлен о том, какой он большой и какие большие дети могут от него родиться. Их интересовало, считает ли он их хорошенькими. Кэлен ответила, что не знает. Девушки принялись упрашивать ее спросить об этом Ричарда. Она еще раз глубоко вздохнула.

– Они хотят знать, считаешь ли ты их хорошенькими.

– Конечно! Они прекрасны! Каждая по-своему. Вот почему я не могу выбрать. А тебе не кажется, что они прекрасны?

Кэлен не ответила ему. Она уверила всех четверых, что Искатель находит их привлекательными. Те ответили обычными застенчивыми смешками. Птичий Человек и старейшины казались довольными. Все улыбались. Все шло, как они и задумали. Кэлен в оцепенении смотрела на празднество. Глаза ее следили за танцорами, но Кэлен не видела их.

Девушки кормили Ричарда с рук и хихикали. Он сказал Кэлен, что это самый лучший пир из всех, на которых ему приходилось бывать, и спросил, согласна ли она с ним. Кэлен проглотила комок в горле и, бесстрастно глядя на пляшущие языки пламени, ответила, что согласна.

Казалось, прошли часы, прежде чем к ним приблизилась пожилая женщина, на голове у которой покачивался плетеный поднос, где были аккуратно разложены кусочки вяленого мяса.

Кэлен очнулась.

Женщина, склонив голову, почтительно приблизилась к старейшинам, предлагая каждому угощение. Птичий Человек взял первый кусок и впился в него зубами. Вслед за ним и остальные старейшины взяли по куску. Жены старейшин последовали их примеру. Везелэн, сидевшая рядом с мужем, отказалась.

Женщина остановилась перед Кэлен, та вежливо отказалась. Женщина протянула поднос Ричарду. Тот взял ломтик. Все четыре девушки покачали головами и посмотрели на Ричарда. Кэлен дождалась, пока он откусил кусок, на мгновение встретилась глазами с Птичьим Человеком и снова уставилась на огонь.

– Знаешь, мне совсем непросто решить, какую выбрать. Они все такие красивые, – сказал Ричард, проглотив первый кусок. – Тебе не кажется, что ты могла бы мне помочь? Которую взять? Как ты думаешь?

Стараясь сдержать участившееся дыхание, она посмотрела на улыбающегося Ричарда:

– Ты прав. Выбор нелегкий. Думаю, мне лучше предоставить это тебе.

Ричард откусил еще мяса. Кэлен стиснула зубы и с трудом сглотнула.

– Странное мясо. Никогда такого не ел. – Ричард помедлил. Его голос изменился. – Что это? – Его интонация испугала Кэлен, она чуть не вскочила с места. Ричард посмотрел ей прямо в глаза. Кэлен не хотела ему говорить, но этот взгляд заставил ее забыть о своем решения.

Кэлен спросила Птичьего Человека и повернулась к Ричарду:

– Он говорит, это тот, кто сражался с огнем.

– Тот, кто сражался с огнем?.. – наклонился вперед Ричард. – А что это за зверь ?

Кэлен смотрела в его пронзительные глаза. Ровным голосом она ответила:

– Один из людей Даркена Рала.

– Понимаю. – Ричард откинулся назад.

Он знал. Кэлен поняла, что он знал еще до того, как задал вопрос. Ему хотелось знать, скажет ли она правду.

– А что это за люди? Те, кто сражается с огнем?

Кэлен спросила старейшин, что они знают об этих людях. Оказалось, только Савидлин согласен говорить на эту тему. Когда он закончил, Кэлен повернулась к Ричарду.

– Те, кто сражается с огнем, бродят по стране и заставляют всех выполнять указ Даркена Рала, запрещающий разводить огонь. Они бывают очень жестоки. Савидлин говорит, что несколько недель назад двое пришли в деревню, заявили, что огонь – вне закона, и начали угрожать, когда Племя Тины отказалось подчиниться. Они грозились, что приведут с собой других. И тогда охотники убили их. Племя Тины верит, что, если съесть врага, можно обрести его мудрость. Так ты познаешь врагов. Это главная цель подобных пиршеств. Это еще и встреча с духами предков.

– Я съел достаточно, чтобы удовлетворить старейшин? – Кэлен вздрогнула от выражения, появившегося у него на лице. Ей захотелось убежать прочь.

– Да.

Ричард подчеркнуто аккуратно отложил мясо в сторону. На лице у него снова заиграла улыбка. Обращаясь к Кэлен, он посмотрел на окружавших его девушек и обнял за плечи двух, что сидели ближе к нему.

– Кэлен, сделай одолжение. Принеси из моего мешка яблоко. Мне нужно избавиться от этого вкуса во рту.

– У тебя что, ноги не ходят? – огрызнулась Кэлен.

– Ходят. Но мне нужно время, чтобы решить, с которой из этих красавиц возлечь.

Кэлен встала, одарив Птичьего Человека негодующим взглядом, и направилась к дому Савидлина. Она рада была оказаться подальше от Ричарда и от этих девушек, которые так и льнули к нему.

Ее ногти до крови впились в ладони. Ничего не замечая, Кэлен брела мимо счастливых людей. Танцоры плясали, барабанщики барабанили, дети смеялись. Вслед ей неслись поздравления и пожелания счастья. Кэлен хотелось, чтобы кто-нибудь сказал такое, за что можно было бы от души его ударить.

Оказавшись перед домом Савидлина, она вошла внутрь и повалилась на шкуру, покрывавшую пол, безуспешно пытаясь сдержать рыдания. Всего несколько минут – и она снова возьмет себя в руки. Ричард делает то, что требуют люди Племени Тины. Она сама обещала Птичьему Человеку, что Ричард это сделает. Она не вправе злиться. Не вправе. Ричард не принадлежит ей. Кэлен рыдала от отчаяния. Она не имеет права на это чувство, не имеет права злиться на него. Но она злится. Она в бешенстве.

Она вспомнила, что сказала Птичьему Человеку: беда создана ее собственными руками, последствия падут на нее, последствия, которых она так боится.

Ричард делает лишь то, что необходимо, чтобы собрать совет. Необходимо, чтобы найти шкатулку и остановить Рала. Кэлен смахнула слезы с глаз.

Но зачем он так радуется? Неужели нельзя было обойтись без этого?

Кэлен отыскала яблоко. Какое это имеет значение? Она не может изменить положение вещей. Но она не обязана радоваться ему. Она закусила губу и шагнула за порог, пытаясь снова придать лицу бесстрастное выражение. По крайней мере сейчас темно.

Пройдя сквозь веселящуюся толпу, она поднялась на помост и заметила, что Ричард снял рубаху. Девушки разрисовывали его знаками охотника Племени Тины. Их пальцы наносили на его грудь замысловатые узоры черной и белой грязи, выводили круги вокруг рук. Когда она остановилась над девушками, те замерли.

– На! – Кэлен кинула Ричарду яблоко и обиженно опустилась на место.

– Я так и не смог решить, – сказал он, вытирая яблоко о штаны и переводя взгляд с одной девушки на другую. – Кэлен, ты уверена, что у тебя нет предпочтений? Я мог бы воспользоваться твоей помощью. – Он многозначительно понизил голос, в котором ей почудились странные нотки. – Я вообще удивляюсь, что ты не выбрала для меня одну с самого начала.

Кэлен изумленно подняла глаза. Он все знал. Он знал и о том обязательстве, которое она дала от его имени.

– Нет. Что бы ты ни решил, все будет чудесно, я уверена.

Она снова отвела глаза.

– Кэлен, – позвал он и, дождавшись, когда та снова повернулась к нему, продолжал: – Эти девушки не приходятся родственницами старейшинам?

Она снова оглядела их лица.

– Та, что справа от тебя, – племянница Птичьего Человека.

– Племянница! – Его улыбка стала шире. Он все тер яблоко о штанину. – Ну что ж, тогда я выберу ее. Это будет знаком уважения к старейшинам, правда?

Он взял голову девушки обеими руками и поцеловал ее в лоб. Та просияла. Птичий Человек просиял. Старейшины просияли. Другие девушки поднялись и ушли.

Кэлен посмотрела на Птичьего Человека, и тот ответил ей сочувственным взглядом. Взглядом, который говорил, что старик сожалеет. Она отвернулась и устремила взор в темноту. В глазах ее застыла боль. «Итак, – мрачно подумала она, – теперь Ричард выбрал. Теперь старейшины завершат церемонию, и счастливая пара удалится в укромное место». Она смотрела, как уходили рука об руку другие пары. Они были счастливы остаться вдвоем. Кэлен сглотнула слезы. Она услышала хруст – это Ричард откусил кусок от своего глупого, глупого яблока.

И вдруг она услышала, как разом ахнули старейшины и их жены. Раздались крики.

Яблоко! В Срединных Землях красные фрукты смертельно ядовиты! Здесь не знали, что такое яблоко! Они думали, Ричард ест яд! Она резко подняла голову.

Ричард протягивал руку к старейшинам, приказывая им замолчать и оставаться на своих местах. Он посмотрел ей прямо в глаза.

– Скажи им, чтобы сели, – тихо сказал Ричард.

Кэлен, широко раскрыв глаза, повернулась к старейшинам и перевела. Те неуверенно опустились на помост. Ричард подался назад и медленно перевел взгляд в их сторону. На лице его появилось самое невинное выражение.

– Знаете, на Западе, в Оленьих землях, откуда я родом, это едят все. – Он опять захрустел яблоком. Старейшины в изумлении уставились на него. – Так было испокон веков. Их едят все – мужчины и женщины, и у нас здоровые дети. – Он откусил еще. Жевал он медленно, усиливая напряжение, затем бросил через плечо взгляд на Птичьего Человека. – Конечно, может, от этого семя мужчины становится ядовитым для любой женщины-чужестранки. Насколько мне известно, этого еще никто не проверял.

Его взгляд снова остановился на Кэлен. Пока она переводила, он откусил еще кусок и ждал, когда его слова дойдут до слушателей. Девушка, сидевшая возле него, слегка забеспокоилась. И старейшины заволновались. Птичий Человек оставался невозмутимым. Ричард сложил руки так, что локоть одной покоился на ладони другой. Яблоко оказалось возле его рта, там, где все его видели. Он вонзил в яблоко зубы, но потом передумал и предложил кусочек племяннице Птичьего Человека. Та отвернулась. Ричард снова посмотрел на старейшин.

– Мне кажется, они вполне съедобны, правда. – Он пожал плечами. – Конечно, они могут сделать мое семя ядовитым. Но мне не хочется, чтобы вы считали, будто я не намерен попытаться. Я просто подумал, что вы должны знать, и только. Не хочу, чтобы потом говорили, будто я отказался исполнить долг любого человека Племени Тины. Я хочу. Страстно. – Тыльной стороной ладони он провел по щеке девушки. – Уверяю вас, я почел бы за честь, если б эта красавица согласилась стать матерью моего ребенка, – тут Ричард вздохнул, – если останется в живых, конечно.

Старейшины опасливо переглядывались. Ситуация изменилась. Они больше не контролировали происходящее. Контролировал Ричард. Все произошло мгновенно. Старейшины боялись пошевелиться, двигались только глаза. Ричард продолжал, не глядя на них:

– Конечно, решать вам. Я страстно желаю исполнить свой долг, но мне казалось, что вы должны знать обычаи моей страны. Я подумал, что было бы нечестно скрыть это от вас. – Теперь Ричард посмотрел на старейшин, брови его сошлись к переносице, в голосе проскальзывали пугающие нотки. – Итак, если старейшины в своей мудрости пожелают просить меня отказаться от исполнения долга, я пойму их и с сожалением покорюсь их воле.

Ричард пристально посмотрел на старейшин. Савидлин усмехнулся. Пятеро других явно не собирались спорить с Ричардом. Они повернулись к Птичьему Человеку, словно прося совета. Тот сидел неподвижно. Капля пота скатилась по морщинистой шее. Взгляд Ричарда на мгновение упал на седые волосы старика. На губах Птичьего Человека появилась слабая улыбка, которая тут же отразилась и в его глазах, и он едва заметно кивнул.

– Ричард-с-Характером, — голос его звучал ровно и отчетливо, он говорил не только для старейшин, но и для толпы, которая успела собраться перед помостом, – раз ты родом из других земель и твое семя может оказаться ядом для этой молодой женщины, — он поднял бровь и слегка подался вперед, – …моей племянницы, — тут он бросил взгляд на нее, а потом на Ричарда, – мы просим тебя отказаться от исполнения нашего обычая. Не бери ее в жены. Мне жаль, что приходится просить тебя об этом. Я знаю, что ты мечтал подарить нам ребенка.

Ричард серьезно кивнул:

– Да. Мечтал. Но мне остается только смириться с поражением и попытаться как-нибудь иначе доказать, что Племя Тины, мой народ, может гордиться мною. – Последнее слово осталось за ним; теперь они не смогут пойти на попятный. Он окончательно стал человеком Тины.

У старейшин вырвался вздох облегчения. Они дружно закивали, довольные тем, что все разрешилось ко всеобщему удовлетворению. Молодая женщина радостно улыбнулась своему дядюшке и ушла. Ричард повернулся к Кэлен. На лице его не отразилось никаких чувств.

– Есть еще какие-нибудь условия, о которых я не знаю?

– Нет. – Кэлен растерялась. Она не понимала, что происходит, радуясь тому, что Ричард избавлен от необходимости выбрать жену, и одновременно испытывала боль от того, что чувствовала себя предательницей.

Он повернулся к старейшинам:

– В моем присутствии больше нет необходимости?

Все пятеро с радостью приветствовали его желание удалиться. Савидлин казался слегка разочарованным. Птичий Человек сказал, что Искатель стал великим спасителем своего народа, с честью выполнил свой долг, и если он устал от сегодняшней битвы, это вполне простительно.

Ричард медленно поднялся. Его башмаки остановились прямо перед ней. Кэлен знала, что он смотрит на нее, но не подняла глаз.

– Маленький совет, – сказал он, и его мягкие интонации удивили Кэлен, – поскольку у тебя никогда не было друга. Друзья не торгуют правами друг друга. Или сердцами.

Она не могла заставить себя поднять глаза. Он бросил огрызок яблока ей на колени и ушел, затерявшись в толпе.

Кэлен сидела на помосте старейшин в тумане одиночества и глядела на свои дрожащие пальцы. Старейшины смотрели на танцующих. Немыслимым усилием воли она заставила себя считать удары барабанов, пытаясь справиться с дыханием и удержаться от рыданий. Подошел Птичий Человек и сел рядом с ней. Кэлен обнаружила, что его присутствие поддерживает ее.

Птичий Человек посмотрел на Кэлен:

– Хотел бы я повстречаться с волшебником, который его назвал. Хотел бы я знать, где он находит таких Искателей.

Кэлен сама удивилась, что еще сохранила способность смеяться.

– Когда-нибудь, — ответила она, улыбаясь старику, – если буду жива, если мы победим, я приведу его сюда, чтобы познакомить с тобой. Он такой же замечательный, как и Ричард.

Птичий Человек поднял бровь.

– Придется мне поупражняться в остроумии, чтобы достойно встретить его.

Кэлен склонила голову ему на плечо и расхохоталась. Смех перешел в рыдания. Птичий Человек заботливо обнял ее за плечи.

– Почему я не послушалась тебя? — всхлипывала она. – Я должна была спросить, согласен ли он. Я не имела права вести себя так.

– Но его обида так ранит меня! — воскликнула Кэлен.

– Открою тебе секрет, который ты, быть может, узнаешь, только когда станешь слишком стара, чтобы извлечь из него пользу. — Она подняла на него мокрые глаза. – Его обида ранит его точно также, как и тебя.

Птичий Человек беззвучно рассмеялся и кивнул:

– Уж поверь мне, дитя.

– Не говори мне. Скажи ему.

Она выпрямилась и посмотрела в его обветренное лицо:

– Пожалуй, скажу. Спасибо тебе, почтенный старейшина.

– За что? — нахмурилась Кэлен.

Он вздохнул:

– То, что ты стар, что ты старейшина, не избавляет тебя от неразумных решений. Вот и сегодня я совершил ошибку и в отношении Ричарда, и в отношении моей племянницы У меня тоже не было права. Поблагодари его от меня за то, что он удержал меня от позорного поступка. Я должен был бы усомниться, но не усомнился. — Он снял с шеи свисток. – Передай ему этот подарок и поблагодари за то, что он открыл мне глаза. Пусть этот свисток послужит ему добром Я покажу, как им пользоваться.

– У меня есть другие. — Птичий Человек улыбнулся. – Теперь ступай.

Кэлен взяла свисток и крепко сжала в руке. Она стерла слезы с лица.

– Всю свою жизнь я едва ли когда плакала, а с тех пор, как пала граница с Д’Харой, я, кажется, только этим и занимаюсь.

Она быстро поцеловала его в щеку и ушла. Осмотрев площадку, она не заметила Ричарда. Она всех спрашивала, где он, но никто не видел его. Кэлен обошла все кругом. Где он? Дети попытались втянуть ее в свой хоровод, взрослые предлагали ей угощение. Иные хотели поговорить с ней. Кэлен вежливо отклоняла все предложения.

Наконец она направилась к дому Савидлина, решив, что уж там-то точно найдет Ричарда. Но дом был пуст. Она опустилась на пол. Неужели он ушел без нее? В душу закралось сомнение. Она обвела взглядом комнату. Нет. Его мешок все еще валялся там, где она оставила его, когда приходила за яблоком. И потом Ричард не ушел бы до сборища.

И тут ее осенило. Она знает, где Ричард. Кэлен улыбнулась собственным мыслям, достала из мешка яблоко и направилась к дому духов.

Внезапно темноту разорвала яркая вспышка. Кэлен не сразу осознала, что это, но, посмотрев в просвет между хижинами, увидела молнию. Молнию на горизонте, ветвившуюся по всем направлениям, окружившую все, разорвавшую небо хищными когтями, пронзившую темные тучи, окрасив их изнутри переливами света. Грома не было. И вдруг все исчезло, вернулась темнота.

«Да когда же кончится эта непогода? » – мысленно спросила Кэлен. Увидит ли она еще когда-нибудь солнце или звезды? «Опять эти волшебники со своими тучами», – подумала она, качая головой. Интересно, увидит ли она когда-нибудь Зедда? По крайней мере тучи защищают Ричарда от Даркена Рала.

Дом духов стоял в темноте, вдали от шума и праздничной суеты. Кэлен тихонько толкнула дверь. Ричард сидел на полу возле очага. Рядом валялся убранный в ножны меч. Он обернулся на скрип двери.

– Твой проводник хочет поговорить с тобой, – сказала Кэлен, входя в хижину.

Она опустилась на пол рядом с Ричардом. Сердце ее бешено колотилось.

– И что же мне хочет сказать мой проводник? – Ричард невольно улыбнулся.

– Я хотела сказать, что была не права, – тихо проговорила Кэлен, теребя край одежды. – Извини меня, пожалуйста. И не только за то, что я так с тобой обошлась. Прости, что не доверяла тебе.

Ричард обхватил руками колени. Он повернулся к Кэлен. Красный отблеск огня отразился в его спокойных глазах.

– Я мысленно повторял свою речь, но как только ты вошла, у меня все вылетело из головы. – Он опять улыбнулся. – Извинения приняты.

Она почувствовала облегчение, ее сердце таяло. Она бросила на него взгляд из-под ресниц.

– А речь была хороша?

Его улыбка стала шире.

– Да. По крайней мере так мне казалось. Впрочем, не уверен.

– У тебя это хорошо получается. Старейшины перепугались до смерти. Да и Птичий Человек тоже. – Она потянулась и надела ему на шею свисток.

Ричард потрогал свисток.

– Что это?

– Подарок Птичьего Человека. Он просит прощения за то, что пытался вынудить тебя это сделать. Он сказал, что тоже не имел на это права. Подарок – благодарность за то, что ты открыл ему глаза. Завтра он покажет, как им пользоваться. – Кэлен повернулась спиной к очагу и подвинулась поближе к Ричарду. Ночь выдалась на удивление теплой. В хижине было жарко от огня, горящего в очаге. У Ричарда кожа блестела от пота, и потому узоры на груди и на руках придавали ему дикий и первобытный вид. – Ты умеешь открывать людям глаза, – смущенно пробормотала она. – Думаю, тут не обошлось без магии.

– Может, и не обошлось. Зедд ведь говорил, что хороший трюк порой срабатывает лучше любой магии.

Его голос находил отклик в самых глубинах ее души, заставляя ощущать собственную беспомощность.

– А Эди говорила, что ты владеешь магией языка, – прошептала Кэлен.

Он испытующе посмотрел на нее. Этот взгляд пронзил ее своей силой. У Кэлен перехватило дыхание. Откуда-то издалека доносился непрекращающийся звук бодда. В очаге мерно потрескивали поленья. Никогда еще Кэлен не ощущала такого успокоения, такой безопасности и такого напряжения. И все – одновременно. Она растерялась.

Кэлен отвела взгляд от его глаз. Теперь она словно ласкала глазами каждую черточку его лица, очерчивая изгиб переносицы, ощупывая выступающие скулы, обводя линию подбородка. Взгляд остановился на его губах. Внезапно Кэлен почувствовала, что в доме духов слишком жарко. У нее слегка закружилась голова.

Вновь поймав взгляд Ричарда и уже не отводя глаз, она вынула из кармана яблоко и неторопливо, с хрустом, вонзила зубы в сочную мякоть. Серые глаза смотрели на нее в упор. Повинуясь внезапному порыву, она грациозно поднесла яблоко к губам Ричарда и держала до тех пор, пока тот не надкусил его. Если б он только мог вот так же прижаться губами к ее губам, мелькнуло у нее в голове.

А почему бы и нет? Или она так и умрет в поисках, и ей не дозволено будет ощутить себя женщиной? Или она должна только сражаться? Сражаться за счастье всех и каждого, но не за свое? Все Искатели погибают слишком быстро. Так было даже в лучшие времена. А нынешние – совсем не лучшие.

Нынешние времена – преддверие конца.

При мысли, что он погибнет, ей стало больно.

Она втиснула яблоко ему в зубы, все так же не отрывая взгляда от его глаз. Даже если он станет ее рабом, мысленно оправдывалась она, он может продолжать борьбу на ее стороне. Может быть, даже с большей решимостью, чем сейчас. Пусть по другой причине, но он будет все так же, если не более, неумолим и беспощаден. Хотя он изменится и будет не таким, как сейчас. Он перестанет существовать как личность.

Но по крайней мере он будет ее. Она так отчаянно стремилась к этому, как не стремилась еще ни к чему и никогда. И от этого ей было больно. Неужели им так и не будет дозволено изведать, что есть жизнь? Он был нужен ей. И Кэлен почувствовала себя совсем беспомощной.

Поддразнивая, она отняла яблоко. Капля сока скатилась по его подбородку. Медленно, нерешительно она склонилась к нему и слизнула сок. Ричард застыл. Теперь его лицо было совсем рядом. Их дыхание смешалось. Глаза его были настолько близко, что Кэлен уже не видела их. Все расплывалось. Она сглотнула.

Кэлен уже не понимала, что делает. Она теряла власть над собой. Ее окатила волна горячего желания.

Пальцы бессильно разжались, и яблоко покатилось на пол. Она поднесла руку к его губам. Ричард медленно перебирал губами ее пальцы, нежно проводя по ним языком, слизывая каплю за каплей сладкий яблочный сок. От этих легких ласкающих прикосновений ее тело наполнилось истомой.

С губ сорвался слабый стон. Кровь застучала в ушах. Она пробежала влажными пальцами по его подбородку, по шее, по груди. Следуя сложному переплетению украшавших его узоров, ощущая каждый изгиб его тела.

Опустившись перед Ричардом на колени, Кэлен провела кончиком пальца по его твердому соску и, прикрыв глаза, крепко прижалась к его груди, стиснув зубы, чтобы не застонать. Затем нежно, но решительно оттолкнула его. Ричард легко, не сопротивляясь, откинулся на спину. Кэлен склонилась над ним, опираясь рукой ему на грудь. Ее удивляли собственные ощущения. Она чувствовала Ричарда, чувствовала, как напряглись его мышцы под гладкой, упругой кожей, чувствовала жар его живого дыхания.

Одним коленом Кэлен прикоснулась к его бедру, другим раздвинула ему ноги. Она все так же неотрывно глядела ему в глаза. Ее волосы разметались и упали ему на лицо. Рука ее все так же покоилась у него на груди. Кэлен не решалась отвести руку. Она боялась утратить ощущение единения с ним. Ощущение, которое наполняло ее жаром.

По бедру, зажатому меж ее колен, волнами пробегала дрожь, передавая ей пульсацию его крови. Теперь их сердца бились в едином ритме. Кэлен уже не хватало воздуха. Она затерялась в его серых глазах, в глазах, которые, казалось, видят ее насквозь, проникая в самые потаенные уголки ее души. В этих глазах горел опаляющий ее огонь.

Рука Кэлен поднялась к рубахе, торопливо расстегивая пуговицы, освобождая грудь.

Она обхватила рукой его сильную шею, все еще не решаясь прильнуть к нему. Пальцы скользнули по его затылку, сжались в кулак, вцепились в волосы, удерживая его голову на полу.

Могучая рука скользнула ей под рубаху. Чуткие, нежные пальцы побежали вверх по позвоночнику. Кэлен затрепетала. Рука остановилась. Она полуприкрыла глаза, прогибаясь под его рукой, желая, чтобы он привлек ее к себе. Дыхание ее стало частым и прерывистым. Она почти задыхалась.

Ее колено поползло вдоль ноги Ричарда и остановилось. Дыхание с хрипом вырывалось у нее из груди. Его грудь судорожно вздымалась под ее рукой. Еще никогда он не казался ей таким могучим, таким сильным.

– Я хочу тебя, – выдохнула она.

Голова ее склонилась. Губы припали к его губам. Ей показалось, будто в глазах его вспыхнула боль.

– Только если ты сначала скажешь мне, кто ты.

Эти слова резанули Кэлен. Она широко открыла глаза и чуть откинула голову. Но она еще касалась его. Он не может ее остановить. Она не хочет, чтобы ее остановили. Кэлен с трудом держала себя в руках, еле сдерживая силу, готовую вырваться на свободу. Она чувствовала это. Кэлен снова прижалась губами к его губам. У нее вырвался легкий стон.

Рука, лежавшая у нее на спине, двинулась вверх, вышла из-под рубахи, сжалась в кулак на ее волосах и легонько отвела назад ее голову.

– Кэлен, я не могу. Только если ты сначала скажешь мне.

К ней вернулось сознание, окатив холодной волной, потушив страсть. Ни к кому никогда не испытывала она такого чувства. Неужели она смогла бы коснуться его, сотворить с ним такое?

Кэлен отпрянула. Что она делает? Что собирается сделать?

Она села на пятки, отняла руку от его груди и прикрыла себе рот ладонью. Мир разлетелся вдребезги. Рассказать Ричарду все? Но это невозможно. Ведь тогда он возненавидит ее. Она его потеряет. Кэлен почувствовала приступ дурноты.

Ричард сел и нежно обнял ее за плечи.

– Кэлен, – мягко сказал он, заглянув в ее испуганные глаза, – если не хочешь, можешь ничего мне не говорить. Ты вовсе не обязана это делать.

Кэлен из последних сил боролась с душившими ее рыданиями.

– Пожалуйста, – она с трудом выдавливала слова, – просто обними меня. Хорошо?

Ричард нежно привлек ее к себе. Кэлен уткнулась ему в плечо. Боль – боль от осознания того, кто она, – сдавила ее ледяными пальцами. Он еще крепче обнял ее и стал укачивать.

– Вот для чего нужны друзья, – прошептал он ей на ухо.

У Кэлен уже не было сил даже на то, чтобы заплакать.

– Ричард, даю слово, я расскажу тебе все, но только не сегодня, можно? А сегодня просто обними меня. Пожалуйста.

Не разжимая объятий, Ричард медленно откинулся на спину и потянул ее за собой. Кэлен закусила сустав пальца, а другой рукой обняла его.

– Ты расскажешь, только когда сама захочешь, – пообещал он.

Ужас от сознания того, кто она, сковал ее холодом. Кэлен задрожала. Она долго лежала с открытыми глазами, а когда наконец провалилась в сон, ее последняя мысль была о Ричарде.