27: «Корабельный спецназ»
Ух, как реставраторы бравенько забегали туды-сюды, когда «наследник» бесследно пропал! Прямёхонько из собственных апартаментов, совершенно непостижимым образом. Испарился, ясный пень. Иначе – как?! Все в шоке в ужасе, короче. И не только хозяева, сиречь тюремщики наши, но и мы сами, дхорр забери… но мы – ненадолго.
Бегают темпераментно, значит, хозяева-тюремщики наши по коридорам и залам базы. Напрочь забыли о том, что надо хорошую мину при любой игре хранить, велению вековых традиций следуя. Жалко их, сил нет! А мы – готовимся в дорогу.
Мы – это не вся толпа, а Бранко Й. Йонссон, капитан наш героический, и я, субкарго Убойко С.Т., скромненько при нём.
Бывший профессиональный космодесантник и бывший солдат/освояк/пират/телохран/икоектоещё… короче, парочка громил специального назначения.
Подозреваю, что при формировании личного состава ударной группы – определяющим фактором кадровой политики было наличие у меня и капитана растительности на подбородках. Какие же инсургенты, и без бород?! Янычар-то выбрит до синевы, и к тому же излишне жгуче-брунетист для типичного экскалибурца, а Ургу, как он ни рвался, придётся остаться. Флоллуэец странновато бы гляделся, что да то да, на улицах и уровнях столичного мегаполиса. А маскировочная аппаратура осталась на борту «Папы», в тысячах километров от нас… Надеяться же на адекватную помощь Света не приходилось, уж больно непредсказуемо его поведение.
Он может чуть ли не всё, но – поди узнай, когда и что ему «захочется». Кто как, мы же покуда бессильны перед его взбалмошностью.
А дорога к месту проведения намеченной операции предстоит неизведанная. Транспортное средство, в смысле, у нас – то ещё… Как бы вместо столичной планеты не угодить дхорру на рога. Ну, ладно, будем уповать, что Свет не выдаст, ревмаг не съест.
Вначале мы коллективно почуяли Лазеровица и ОСОЗНАЛИ, КАК он этот трюк проделал. Затем осознали, что наш окаянный Перебор «испарился» не куда-нибудь, а в Столицу, причём совершенно добровольно, по собственному, так сказать, желанию. Вдобавок осознали, зачем он это сделал…
В итоге – мы даже малость прибалдели. В яйцеголовом вьюноше обнаружилось «наличия присутствия» пусть глупого донельзя, но вполне благородного мужества.
Оклемавшись, мы единодушно решили – надо искать и спасать своевольничающего Анджея. Член Экипажа ведь, дхорр его защекочи, истового монархиста новоявленного! Впёрся в дерьмо, пропадёт ни за понюх нонда, а нам потом – позор на все Обитаемые Пределы. В которые, даст Выр, мы вдруг возвратимся, когда этот реставрационный дурдом с прогулки обратно по палатам разбредётся.
Представляю ехидный комментарий в сетевой «T.A.N.»:
«Новости суток. Корыто „Пожиратель Пространства“, прославившееся тем, что перебрало, увеличив количество членов Экипажа до одиннадцати и количество равных долей до шестидесяти шести, а затем не уберегло собственное нововведение, внесённое в Судовую Роль в качестве „боцмана“, за неимением в Десятке традиционной штатной единицы…»
Кошмар-р. Жуть.
Но, ясный пень, даже не в этом соль. Какой бы он там ни был глупый урод, а всё ж таки мы его втравили во всю эту историю, и просто-напросто «западло» бросать хлопца в одиночестве, на произвол судьбы. Как бы я лично к нему ни относился при этом, но – дхорр буду, если брошу…
Наоми, Девочка моя, тоже хочет отправится на Столицу, аж пищит от негодования, но её мы не пустим, конечно. Это мы и могём и можем! Перебора мы не остановили бы, он «единоличник». А Девочке нечего делать в Столице, во-первых, потому что у неё шансов там пропасть ни за понюх нонда – не меньше, чем у лесняка. Во-вторых, и это самое важное для общего дела:
выяснилось, что экскалибурская магия, фэнтэзи это дхоррово (чуяло моё сердце, от колдовства добра не жди!) – со страшной силой экранирует сетевые коммуникации. И потому бесперебойная связь со столицей, с агентами и лидерами монархического
подполья – из области фантастики: очень хочется, но вряд ли.
(Реставрашки аж воют от злости, прорву энергии затрачивая на пробои магического экрана!)
А у меня с Девочкой – связь ЕСТЬ, самая что ни на есть бесперебойная. Причём только у нас двоих из Десятки, прочие ощущают себя частями некоего единого Целого пока что ещё весьма смутно.
Как это происходит, мы сами толком не разобрались, но нас объединяют сны наши. Тайна общая наша, завесу над которой, хошь не хошь, пришлось нам приподнять, рассказав о снах товарищам и товаркам.
Наяву есть Она и Я.
Во сне нас Двое, во сне есть Мы.
Конечно, если не вмешивается та, Другая… которая и не «Ягодка» даже, а вообще Свет знает кто. Я спросил у Номи, приходит ли к ней Та. Номи изумилась. Ответила: «Только ты приходишь… Либо вообще ничего не снится, либо… сам знаешь!». Знаю. И преград полёту нашему во сне нету. Никаких. И связь наша незримая – нерасторжима…
Теперь я уже понимаю: если это сны, то лишь отчасти. Это особо просветлённое, что ли, состояние. Не явь, не сон, а нечто третье. Названия которому ещё не придумано.
Информационная ипостась некая. Появляется как бы… этакое виртуальное существо. Компьютерно-цифровой аналог НАС, однако вне Сети и безо всякого её участия. Не телесная, не духовная ипостась, а… интеллектуально-энергетическая?
Выходит, что наши разумы, соединившись, набирают необходимую «критическую массу», а следовательно, обретают достаточную силу? Её вполне достаточно для того, чтобы распахнуть бронированные двери собственной бренности и ментальности, извечной темницы нашей… И объединённые внутренние миры обретают способность ДЕЙСТВОВАТЬ, не ограничиваясь узкими рамками и законами внешней среды обитания, неуклюже и банально поименованной Реальностью?..
Элементом коей, между прочим, является и компьютерная Сеть, со всеми её неисчислимыми виртуальными мирами. Вселенными, которые, при всей их мАстерской РЕАЛОподобности, всего лишь – иллюзии. Отражения зеркала в зеркале…
Быть может, вот в чём она заключается, Сила Света?
Не Мистика всяческая, фэнтэзи-шмэнтэзи, имеющая духовно-энергетическое происхождение, и не методология «изменения чертежей мироздания» Науки, имеющая материально-энергетическое происхождение.
Нечто Третье, вполне возможно, самое могущественное.
Причём – свойственное не всей Природе в целом, живой либо неживой, без разницы, а… лишь нам, разумным.
Я бы поименовал (боюсь, не менее банально и неуклюже…) силу, способную вызвать это «третье состояние», Чистой Энергией Разума.
В этой связи вопрос животрепещущий: войти в это состояние возможно лишь ВДВОЁМ, хотелось бы знать, а?! Нельзя ли – ОДНОМУ? А ВТРОЁМ, а ВДЕСЯТЕРОМ?..
* * *
…и понимаю я это, как всегда, ВДРУГ. И, как у меня водится, озадачиваюсь вселенскими вопросами в самый что ни на есть неподходящий момент!
– А не хочешь ли ты, браток, отправиться на свидание с линолеумом? – ласково интересуется Кэп Йо у солдата, на каске у которого красуется мечеподобная четырёхлучевая звезда. Красная.
– С кем?! – охреневает вояка.
БАХХХ!!!
Стражник утыкается фэйсом в пол, покрытый линолеумом, а капитан опускает руку, отвесившую оплеуху, и переступает лежащее тело. Мотнув головой влево, он спрашивает у второго (этому я уже аккуратно заломал лапку, взяв кисть на болевой приём):
– На королевский дворец сюда, говнюк?
Общение с местным населением капитан взял на себя, он спам знает не хуже родного новисербского диалекта коруса. Говнюк часто-часто кивает, и сквозь стон выдавливает:
– Туда-а… ту-у…
– Отдыхай, – ребром ладони коротко рубанув основание шеи краснозвёздного, отправляю второе бездыханное тело на свидание с линолеумом, и мы выходим из холла на улицу. Сворачиваем налево, в юго-восточном направлении.
Пару кварталов проходим прогулочным шагом. Строение, в коридоре которого нас угораздило материализоваться, находится в довольно пустынном районе. Пресловутая нуль-Т реальна, дхорр её забодай!!! После того, как мы с капитаном ужасно, по-настоящему, воистину ЗАХОТЕЛИ БЫТЬ НА столичной планете Экскалибура, мы прямо на неё и «загремели»…
Поворачиваем с кривой улочки на широченную авеню, и тут же увеличиваем темп. Сужающаяся перспектива уходящей на восток, теряющейся в зыбкой дали, прямой как арбалетная стрела авеню заполнена толпами народу. И толпы эти энергично стремятся туда, прямо к восходящему в эти минуты солнцу. Мы устремлямеся с ними, затерявшись в.
Конечно, выглядим мы обычными, нормальными экскалибурцами. Хрен подумаешь, что у нас под цивильной одеждой спрятан арсенал, боевой мощи которого достаточно для ведения региональной войны средних масштабов. (Как мы раздобыли оружие на подземной базе реставраторов? Коммерческая тайна. Профессионалы мы или кто?! Чтоб мы – да не охмурили кого надо?..)
На куртяках, платьях, комбинезонах и головных повязках шагающих на восход экскалибурцев – роальдов и человеков обоих полов, – красные звездо-мечи. У нас с Биг Боссом точно такие же заблаговременно намалёваны на спинах. Шагают все быстро, но практически молча. Только шаги вразнобой по уличному покрытию грохочут, сливаясь с тяжёлым дыханиьм тысяч шагающих.
Странно. Никто не орёт, не скандирует, не выступает. Аж непохожи эти толпы на революционно сознательные массы. По крайней мере колонны, с которыми мы смешались. Нешумный народ эти местные. Сколько цивилизаций, столько и обычаев… Не всегда понятных чужаку. Запах от экскалибурцев исходит тяжёлый, мытьём они явно не злоупотребляют, носки, трусы и колготки меняют редко. В руках у некоторых шагающих – необычного дизайна, скрученные, я бы сказал, трубки. Зловещего, надо сказать, видона штукенции… И дома вокруг – мрачноватые с виду. Неярких тонов расцветка стен, консервативная массивность, никаких тебе окон во весь фасад. Невысокие, – два-три, реже четыре-пять этажей.
Столица тутошняя вообще город приземистый, небоскрёбы, супермаркеты и высокие технические сооружения скорее исключение, а не правило. И подземных сооружений здесь не любят почему-то копать. Наверное, потому и расползлось городище по всей планете. Практически вся суша застроена. Этакий неимоверно гигантский всепланетный двух-трёхэтажный Лондон девятнадцатого столетия докосмической эры. Хорошо, что мы неподалёку от королевского дворца возникли!.. Добирайся потом на перекладных дхорр-те откуда. Впрочем, не настолько уж неподалёку, чтобы быстренько пешком дойти. И терминалы наши, без связи с Сетью ОП, превратились в как бы «наручные счётные машинки»…
Через некоторое время мы сбавляем набранный крейсерский темп и откалываемся от хранящей напряжённое спокойствие толпы. Авеню раздваивается, словно её ленту режет прямо по середине острый угол дома. Строения необычно для канонов здешней архитектуры высокого, метров пятидесяти. Дом треугольный, и нескончаемые стены его, «омываемые» раздвоившейся авеню, всё дальше и дальше разводят «рукава» в стороны. Толпа утекала налево, мы же с капитаном топаем направо, на юго-восток. Как оно и положено. Символично, дхорр задери. Левые – налево, правые – ясный пень куда.
Добираемся до конца одной из вздымающихся ввысь стен треугольного безоконного домины. «Тауэр» местный, что ли?
Дальше вновь тянутся становящиеся привычными небольшие строения. Сплошняком, ни заборов, ни промежутков, от перекрёстка до перекрёстка. Не дома, а крепости какие-то.
Унылые места, ясный пень. Наши тени, тощие акселератки, тянутся за нами сзади и чуть справа, словно шлейфы неискупленных грехов.
Тротуаров нет. И ни единого транспортного средства в поле зрения. Куда мы попали?! Район борцов за сохранение экологии? Но почему ж тогда ни единой животины не видать? В городах подавляющего большинства терраформированных планет хоть какая-нибудь кошка бродячая, но прошмыгнула бы уже. И птиц с неба будто язык бога слизал… Навстречу лишь изредка попадаются прохожие.
Почему-то одни женщины, парочками и больше. И худенькие аборигенки, и более «плотные» челжи. Сравнительно шумные. Разговаривают, жестикулируют, одна даже засмеялась в голос. На нас внимания не обращают. Первым мужчиной, нам повстречавшимся кварталов через десять, оказывается скрюченный старикан, переволакивающий через улицу мешок, водружённый на… нечто вроде складной тележки, трубчатое сооружение о двух колёсиках. Подобные я видел в трущобах сотен планет. Похоже, экологическую нишу собак и кошек тут заполняют челов… стоп, а он кто?!
– Эй, дед, погодь-ка! – зовёт бродягу капитан. – На пару слов.
Дед опасливо оглядывается. По глазам понимаем – он человек. И… тикАет от нас человек этот спринтерски, будто увидел смерть с косой. Дхорр забодай, неужто «красные мечи» достали народ до мозга костей пяток?!
Переглядываемся. Пожимаем плечами. Идём дальше. Долго идём. Километра три. И выводит вдруг нас пустынный проспект, в южном направлении неожиданно «ломающийся» под прямым углом, к бурлящей, заполненной народом площади.
Сразу за углом, перегораживая короткий «послеизломный» отрезок – цепочка мужчин и женщин с лучемётами, скорчерами и давешними скрученными трубками в руках. К нам – повёрнуты краснозвёздными спинами. К толпе – стволами. Напирающая толпа, в отличие от шагающих колонн, не молчит. Большой хай ещё не поднят, но похоже, недалеко и до перерождения угрожающего ворчания в рёв. На головных повязках – золотые звёзды…
– Вас прислала Щайя Ожи? А где остальные? – оборачивается к нам один из роальдов цепочки.
Говорит на туземном наречии. Вполне нам понятном; загипнопедили его в нашу память, ясный пень, перед отправкой сюда.
– Да, – коротко отвечает Кэп Йо. Я невозмутимо продолжаю наш ответ, ломая язык непривычными сочетаниями протяжных гласных и шипящих звуков: – Остальные на подходе. Мы курьеры. Нам надо на ту сторону, – неопределённо машу рукой на толпу.
– Тут не пройдёте. Златозвёздные стеклись со всей округи. – Информирует роальд, ихний сержант, наверное. Пялится на нас белёсыми буркалами своими. Задумчиво произносит, разворачиваясь к нам стволом: – Интересно, а зачем вы оделись в куртки с красными мечами, если собирались пробираться через кварталы мятежников… Эй, челы, а ну-ка подойдите поближе! Что-то с вами не то…
Мы молча пятимся. Умный попался лыцарь леворюции, поди ж ты.
Толпа грозно напирает. Красномечники затравленно оглядываются на своего командира, а он…
– Правых, – коротко бросает мой командир, и первым разрезает сержанта пополам штурмовым эндером, выхваченным из-под полы. А не фиг было своей трубенцией нацеливаться, козёл! Я выкашиваю правую половину цепочки, пока Биг Босс занимается левой. Три секунды – и улица нашими стараниями превращена в мясную лавку.
Толпа, завидя такое дело, во всю мочь взрёвывает, словно по отмашке флажком, и… ка-ак хлынет прямо на нас, ка-ак затопочет прямо по обугленным, окровавленным кускам тел! Похоже, мы не только ревмагов, а и кого-то из толпы покромсали ненароком. И нашим и вашим, дхорр загрызи…
– Ноги, ё-моё!!! – орёт капитан, и мы показываем толпе краснозвёздные спины. Толпа мгновенно повышает уровень громкости рёва, а мы улепётываем за угол во все тяжкие. Туда, откуда припёрлись. Может, они нам спасибо сказать хотят, но рисковать не стоит, красное на монархистов действует традиционно, как мулета на быков-торо. Разъярённый рёв рикошетом отскакивает от стенок домов и со всех сторон норовит нас задавить. Во попали!
И не упомню, когда так бегал! Километр за минуту, ей-бо! Жить захочешь, все рекорды побьёшь…
– Ихнюю мамум тудыть чрез кормысло за ноги, – хрипит-пыхтит рядышком капитан, – да где ш тут калитки иль подворотни сраные… Ох ты ш, во!
Ныряем в тень обнаружившейся наконец-то арки. Створка стальных ворот, перекрывающих её, почему-то приоткрыта. Почему, выясняется тут же. Створку, налегая всем телом, захлопывает за нами тонюсенькая девчушка в чёрном трико и золотистой пАчке. «Балерина, ничего себе!», – изумляюсь я. Задвинув впечатляющий толстенностью засов, она командует: – За мной! – и плавно скользит мимо, вглубь арочной подворотни, обдав нас странным горьковатым запахом.
Следом за нею выскакиваем в сумрачный двор-колодец, голый, без единого растения, такой же как и улицы, по которым мы бродили. И видим – кого бы мы думали?! – животных. Несколько собачонок явно «дворянской» породы рядком смирненько сидят в углу, не обижая большого серого котяру, примостившегося поодаль. На пластиковой бочке угнездилась пара ворон. Животные и птицы всё-таки есть – только они умные, попрятались от греха подальше. Улицы в революционном городе – поля боёв, и там опасно. Это каждая собака, ворона или кошка понимает. Только не те, кто себя мнят разумными, венцами, дхорр затрахай, природы!..
(Позднее я узнал, что животных с улиц всё-таки приманили сердобольные горожане и горожанки, используя соответствующие магические приёмы… А растений на улицах экскалибурцы не сажают традиционно. Садики и оранжереи у них попрятаны внутри кварталов, являющихся кооперативами и конгломератами домов-крепостей. Учитывая традиции местной архитектуры, руководствующейся консервативно-незыблемым принципом «Мой Дом – моя крепость», есть куда прятаться меньшИм братьям от самоубийственно-политизированных старшИх, зверски свирепствующих на улицах.)
Балерина устремляется со двора в ещё одну арку, мы за ней. И оказываемся в сыром сводчатом коридоре, ведущем вниз. Уклон градусов двадцать, не меньше. Ароматец внутри – заплесневелый. Раздаётся щелчок, и под сводом загорается вереница неярких ромбовидных лампочек, окрашивающих воздух в розовые тона.
Девчушка оборачивается, и оказывается… бабушкой.
Морщины ветвятся по ухоженному, хорошо сохранившемуся, но увы, старому лицу; мерцающие белые глаза в упор изучают нас. А голос молодой! Роальдиха говорит:
– Вы не те, за кого себя выдаёте. Я чую. Я ведаю. – Она делает рукой замысловатый жест, значение коего нам абсолютно не ясно. – Вас прислали реставраторы, сверху… – то ли утвердительно, то ли вопросительно продолжает. – Вы-то мне и нужны.
А фигура у бабульки – сплошной ходячий секс! «Если у всех туземок, – думаю я, – фигурки сохраняются таким стройными и сексапильными в старости, то понимаю, откуда в королевстве взялось столько роче! В молодости-то местные женщины вообще потрясно выглядят!».
Мы с капитаном переглядываемся. Спорить с ней бесполезно. Ведьма, ясный пень. Таких тут немеряно. Колдуний, колдунов всяческих. Не все обитатели королевства таковы, но многие из, в той или иной степени, от мелкой бытовой магии до очень даже могущественных воздействий.
– Ну и чего тебе надо? – грубовато интересуется Биг Босс.
– Гарантий, – коротко бросает роальдиха.
Кэп Йо хмыкает. Говорит:
– А мы что, тебе обещались в чём?
– Нет. Пока. Но я вас проведу во дворец. Нам по пути. За это вы, когда победите, мне отблагодарите.
Издалека доносится грохот. Толпа прибойными волнами ломится в ворота.
– А мы победим?
– А я похожа на дуру, способную примкнуть к проигравшим?
– И чем же мы тебя отблагодарить можем, дорогуша? – по лицу капитана вижу: натурой он готов хоть счас. «Аналогично, – думаю я. – В крайнем случае, морщинистый фэйс можно подушкой прикрыть.»
– Замолвите за меня словечко. Когда вернётся король.
– Лично королю? – уточняет капитан.
– Лично тому, кто является вашим работодателем. – ОтрезАет туземка. «Интересно, она к воротам прямо от балетного станка выскользнула?..»
– Я не танцовщица в вашем понимании, молодой человек, – говорит она вдруг, – то, что вы приняли за то, что приняли, имеет несколько иное назначение, хотя и сопровождается танцем. И подушкой моё лицо накрывать не потребуется. Если это имеет для вас принципиальное значение, можно прибегнуть к… – она закрывает лицо ладонями, издаёт какие-то странные звуки и… убирает ладони. Я, уже начавший выпадать в осадок от того, что она прочла мои собственные мысли, выпадаю окончательно от того, что вижу собственными глазами!
Челюсть моя при этом отвисает до гряэного, истёртого подошвами столетий каменного пола, ясный пень.
– Сра-ань господня, – шепчет капитан, – вот вам и Экскалибур… добро пожаловать…
– Это просто. – Пренебрежительно отмахивается она. – Всего лишь четвёртая степень белой магии.
Юное лицо, сменившее старое, с виду принадлежит девушке, едва переступившей порог, отделяющий подростковый период от юношеского. В сочетании с короткой стрижечкой типа «карэ» впечатление убойное. Я хватаю воздух ртом, уподобясь выброшенной на берег рыбе, но Кэп Йо несколько более устойчив морально, и он говорит:
– Мы уже усекли, ты как бы фея. И какие же мы тебе можем гарантии дать, если ты в наших мыслях и без дозволения гуляешь?
– Не в ваших. В его, – тычет она в меня изящным пальчиком с длинннннючим ноготком, скрытым чёрным лаком. – И не все улавливаю, а конкретно на мою личность направленные.
– Сла-ава Вырубцу! – вздыхаю с огромным облегчением. – Теперь я о тебе просто не буду думать, и всё в порядке!
– Не получится, – улыбается она, и я признаю: права, ох права! Это как в той притче о мудреце, велевшем ученикам думать о ком угодно, только не о белой обезьяне… «Но почему только МОИ мысли?..»
– Потому что ты обладаешь гораздо более мощным потенциалом восприятия и отдачи, молодой воин. Не в обиду тебе будь сказано, милорд. – Кивает она капитану и смотрит прямо на него своими мерцающими глазищами. – Вас обоих избрал Свет, но в юноше высветится со временем гораздо больше, так суждено. Троим. Ему суждено, и ещё двум модифицированным девушкам вашего Экипажа.
– И всё-то она ведает… Да я что, я разве против, – пожимает плечами Кэп Йо. – Тебе не кажется, волшебница, что ворота вот-вот рухнут?
– Продержатся ещё полторы минуты, в ваших единицах измерения. – Заверяет эта ведьма и спрашивает: – Ну что, вы мне даёте гарантии?
– Дал бы, если б смог, – капитан разводит руками. – Но тебя же не устроит слово чести вольного торговца?
– Капитана Вольного Торговца, первого в долевом списке, – уточняет бабушка/девчушка, или кто она там, эта ведьма.
– Устроит?! – изумляется Биг Босс.
– Да. – Она вновь до ужаса лаконична.
– Да кто ты такая?! – не выдерживаю я, всплеснув руками.
– Моё Истинное Имя тебе не известно, – с достоинством отвечает она, – и пусть таковым останется. До поры. И будь добр… – она на мгновение замолкает, смотрит на меня в упор, властно вбирая мой взгляд в матово-белый плен своих глаз, – не воображай так энергично и подробно, не рисуй в деталях, какими способами мы с тобой могли бы делать любовь. Это отвлекает, настраивая на лирический лад.
И я вдруг ощущаю, как мои щёки заливает кипятком.
– Честное слово, – говорит Биг Босс, – ты меня потрясла, Фея. Не думал, что это возможно, но ты сумела.
– Это понимать как гарантию?
– Да, – лаконичен Капитан Вольного Торговца, первый в списке распределения прибылей.
И мы бросаемся за колдуньей, получившей позывной «Фея», по сводчатому коридору вниз. Секунд за десять до того, как ворота рухнут. Светильники гаснут по мере нашего продвижения, и когда мы утыкаемся в стену, горит лишь последний.
«Тупик! – проносится в моей голове паническая мысль. – Заманила, ведьма!!!»
– Не тупик, а тупость, – комментирует она. – Извиняюсь, конечно, за резкость. Заманиваю я мужчин исключительно в постель. Предпочитаю бородатых, между прочим.
И безо всяких там дальнейших антимоний шагает в стенку, сложенную из потЕющих каменюк, с виду донельзя реальных. Исчезает, ясный пень, в камне. Только голова торчит.
– Ваши СВЕТлости, просто-напросто нужно ОЧЕНЬ ЗАХОТЕТЬ пройти сквозь стену, и у вас получится. Это, конечно, магия одной из высших степеней, далеко не каждому подвластная, но мне кажется, вы справитесь, – говорит нам; делает многозначительную паузу и спрашивает: – Или вам не надо во дворец? Лично я пошла.
Голова исчезает.
– Чтоб я сдох, – в сердцах произносит капитан, – если она не права! Надо оно мне, на старости лет в войнушки играть?!
И ныряет в стену, как в воду. Я остаюсь один на один с приближающимся топотом множества ног.
– Ему, пацифисту, виднее, – говорю мокрой стенке и трогаю её. Крепкая, зар-раза. НАСТОЯЩАЯ. Преследователи об неё разобьются, как волны о скалу… а я – размажусь как плевок…
– Ага, щазз, – мрачно говорю на корусе. – Не дождётесь.
Ну не верю я! Несмотря на то, что прямо на моих глазах в стенке исчез Кэп Йо, НЕ ВЕРЮ!.. Что ж ты будешь делать, дхорр защекочи…
– Если ты позволишь им растерзать тебя, – раздаётся за моей спиной знакомый голос, – то я и не знаю, что с тобой тогда сделаю… убью, ясный пень!
– Но-о-оми?.. – не веря ушам, оборачиваюсь. За спиной нет никого и ничего, кроме света последней лампочки и приближающегося топота.
– Дхорр забодай, нашёл куда смотреть! Не За, а В себя посмотри, дурак! Не верит он, ишь ты какой! Зато я верю! В тебя верю, слышишь?! А ну давай шагай, я сказала! Тебе что, особое приглашение надобно?!
– Да, – шепчу я, – особое… и я его уже получил.
Делаю шаг. Это главное – решиться сделать первый шаг, самый трудный.
Но когда в тебя КТО-ТО искренне ВЕРИТ, это легко.
* * *
ВедОмые «Феей», бородатые инсургенты корабельного отряда специального назначения, пожилой и молодой, продолжают внедряться. Они выбираются из заброшенной подземки и продвигаются к пресловутому королевскому дворцу.
Относительно спокойные районы остались позади, по мере продвижения на юго-восток всё явственнее проступают знаки противостояния: следы лучевых ударов на стенах и мостовой, взрывные воронки, кое-где неубранные трупы, кое-где в ужасе убегающие при нашем появлении уличные бродяжки, и даже, кое-где, сгоревшие транспортные средства – в основном небольшие пассажирские анг-мобили.
– Гля, – обращает младший внимание старшего, – похоже, тут недавно влупили из стационарного разрядника!
Воронка диаметром метров десять ещё дымится. Здесь явно побывал кибертанк, а может, боевая машина десанта. Мы протискивались по узкому карнизу, образовавшемуся между потрескавшейся стеной дома и краем воронки, когда совсем близко раздался мощный взрыв. Почва затряслась и мы вцепились в трещины, чтобы не свалиться в вонючую ямищу. Раздался второй взрыв, Фея оттолкнулась и прыгнула вперёд, Кэп Йо за нею, а я
чуток замешкался, подошва соскользнула, и я таки свалился… Но тут же крепкая капитанская рука схватила меня за шиворот, рывком выдернула и поставила на ноги. И тут же третий взрыв, мощнейший, нас ринул наземь. Я покатился кубарем, прямо на Фею, сминая с виду хрупкое тельце. При осязательном контакте оно неожиданно оказалось упругим и сильным, любой женщине на зависть. Ведьма поднырнула, ловко перебросила меня через себя, аккуратно приземлила и, используя инерцию движения, оттолкнулась от моих плеч, чтобы вскочить… И снова упала рядом – над нами сверкнул шипящий зелёный луч.
«Капитан!», – испугался я, но Биг Босс уже припал к покрытой пеплом и осколками камня мостовой, поодаль от нас. Перекатившись на живот, выставляю испускатель и вожу им из стороны в сторону, высматривая тварюку, пальнувшую в нас. «Надо было скинуть на фиг эти куртки!», – запоздало каюсь, и вдруг с удивлением отмечаю, что звездо-меч на спине капитана отблёскивает уже не красно, золотисто. Краем глаза кошусь на колдунью, проводницу нашу негаданную. Её работа… Краем другого глаза отмечаю лозунг, распылённый из баллончика по глухой стене металлопластового панельного дома, расположенного через улицу:
«КОРОЛЬ С НАМИ!!! ДАЁШЬ РЕСТАВРАЦИЮ!!! ЖГИ КРАСНОПУЗЫХ!!!»
«Революционная фразеология как венерическая инфекция, – думаю я. – Подцепить – раз плюнуть. Даже сражаясь супротив.»
Лозунги типа «ДАЁШЬ ВСЕЛЕНСКУЮ РЕВОЛЮЦИЮ!!!» и «РМС – НАШ ВОЖДЬ!!!» остались позади. Мы вступили в зону, контролируемую нашими работодателями, контрреволюционерами.
Оно и слышно. Предпочтение явно отдаётся нормальному оружию, а не магическому, вроде тех дхорровых трубочек, из которых нас полдюжины раз сторонники РМС пытались укокошить. Если бы не Фея, хранительница нежданная, уже бы своего добились, падлюки настырные. Врукопашную, на ножах, и в перестрелках мы с ними сами справлялись, Фея скромненько пребывала в сторонке. Но стоило в поле зрения или в поле чувствования появиться магическому прибамбасу какому-такому-сякому, – она выпрыгивала на передовую. Так вот и добрались.
…Корешимся с «мятежниками»-монархистами. Братаемся чуть ли не со слезами на глазах. Создаём имидж, а как же ж. И потом несколько суток его всячески подтверждаем.
Кэп Йо, старый вояка, зарабатывает парочку лёгких ранений и уважительное прозвище «Торнадо» в боях с ревмаговцами, ясный пень, идейными противниками вольных торговцев (покусились на священное право частной собственности, сволочи!).
Фея, которую, похоже, экскалибурцы, сами все чуточку чародеи, поголовно уважают до суеверной дрожи, используется в качестве особой боевой магической единицы. При особо опасных заварухах на нашем участке фронта. В условиях городской партизанской войны термин «фронт» достаточно условен, конечно… Но гражданская война уже идёт, и нешуточная. Хотя ревмаги покуда не желают признавать её, и свои ответные действия квалифицируют как «полицейские акции».
Вообще, судя по перехватываемой информации, они недооценивают ни сил «мятежников», взявшихся за оружие, ни общих настроений народа, за оружие покамест не взявшегося. А ведь не только на столичной планете уже идут бои. Столкновения происходят и на десятках провинциальных миров, которые к тому же не прикрыты от реставраторов экранами, а следовательно – очень даже доступны для информационной и материальной поддержки извне…
Супердедушка Джимми скромничал и многое не договаривал там, на Ти Рэксе. Его Реставрационный Совет УЖЕ лупит «демократический» РМС со страшной силой.
Я знаю. Я вижу. Когда удаётся заснуть, ко мне присоединяется Девочка, и мы отправляемся в разведку. Наяву, к сожалению, ни единого соединения больше не было! Потом, во «сне», она меня выругала за нерешительность, проявленную у стены, но сама же табуировала это стыдное воспоминание.
Экипаж в курсе всего происходящего, слава Вырубцу, что есть связь! Волнуются за нас, наверняка, хотя Девочка неохотно на эту тему говорит – ей запретили, кажется, сообщать о моральном состоянии команды и вообще обо всём, что сейчас творится на Ти Рэксе…
Скользя фантомами сквозь огонь боёв, мы с Девочкой уже доходили почти до самого Дворца, и с близкой дистанции нащупали Перебора, подпольщика героического, чтоб ему… Осталось добраться наяву, телесно. Может быть, когда-нибудь и тела обретут способность всепроникновения, как разумы, но нескоро, ох нескоро… До победы Реставрации – наверняка НЕ.
Сбрасывать со счетов силу ревмагов нельзя ни в коем случае. Толпы глупых роальдов – и масса обманутых человеков из люмпенов, – по-прежнему за них. А значит, ресурсы РевМагСовета, энергетические и материальные, и в особенности магические, ох как далеки от исчерпанности! И драться ревмаги жаждут, как нанятые.
По-моему, они, уроды, дерутся за право по-прежнему презрительно и безнаказанно называть во всеуслышанье человеков «челами». Главное завоевание революции, между прочим. До революции за это можно было на побои нарваться. Как минимум.
Повседневная жизнь, в сравнении с эпохой королевства, с каждым годом только ухудшается. Прав был милорд Джеймс. Собственность, лишённая конкретного хозяина, хиреет и гибнет.
Достаточно для примера привести факт: при королях почти у каждого подданного или подданной было личное средство передвижения, хотя бы фордик «спейсхаммер», но был. Для планетарных мегаполисов с относительно слабо развитой инфраструктурой общественного транспорта иметь собственный транспорт – не просто немаловажно, а определяюще важно! Теперь, из-за общего упадка промышленного производства – многие районы превратились в оторванные захолустья, если не в жуткие заброшенные свалки. Попробуй пешком пройди улицу длиной километров пятьсот… То-то и оно.
* * *
…Вечером то ли девятого, то ли десятого дня (запутался – спим урывками, жрём от случая к случаю! а ля гер ком а ля гер…) пребывания бородачЕй специального назначения на столице, ко мне, лежащему в засаде у перекрёстка 43554-й Восточной стрит и Авеню Первооткрывателей 133, – является Фея.
То ли она возникла прямо из воздуха, то ли неслышно подкралась, не знаю. Вот её не было, и вот она уже есть, ведьмочка с девичьим личиком. В своём неизменном трико; и снова в золотой пАчке, которую я на ней видал за все миновавшие сутки партизанских боёв только тогда, когда положение на фронте активно нам не благоприятствовало.
В качестве «последнего довода королей» в бой вводилась Фея, потрясавшая обе противоборствующие стороны своим Танцем, сопровождавшимся яростными заклинаниями.
Что она вытворяла, словами не описать, как ни пытайся. Это надо было ВИДЕТЬ…
Вздрагиваю, ясный пень. Всё ещё не привык к реальности всякого такого фэнтэзи-шмэнтэзи. Хотя сам уже, между прочим – недоделанный волшебник. И говорит Фея мне на ушко, упруго прижимаясь прохладным своим, пахнущим полынно, тельцем:
– Ночью уходим. Был явлен знак. Пора.
Отвечаю: – Понял, – а сам «маякую» Кэпу Йо, лежащему метрах в десяти, за перевёрнутым аэробусом: дескать, ползи сюда!
Балерина наша продолжает жаться ко мне остренькими твёрдыми холмиками грудок, дышит в ухо. Я вынужденно отстраняюсь.
Десяток суток без женщины (хотя бы иллюзорной, сотворённой сенсорным коконом!) о себе дают знать. Я тут одну партизаночку-роче суток трое назад только-только начал ласкать в перерыве между вылазками, так сразу гады-ревмаги налёт устроили. Других возможностей осчастливить девчонку не предоставилось, а жаль… Обалденная крошка была, брюнеточка исключительно в моём вкусе… Я её больше никогда не увижу, сегодня её разорвало на куски собственным страхом, когда краснозвёздный ублюдок достал её душу из «волшебной палки» и вывернул наизнанку. Я даже не успел узнать имени партизаночки. У-у-у, гады! Тому ублюдку я собственными руками выпустил кишки… Сам чуть не нарвался на «палку». Спасибо Фее, уберегла.
«Будь человеком, – мысленно шепчу ей, – не провоцируй».
– При всём желании не могу им быть, – отвечает она, но милосердно отстраняется.
Подползает Биг Босс, и мы информируем старшего группы, что по приказу полевого командира маркграфа вок Лэдфорда, в отряде которого мы воевали всё это время, отправляемся на особое задание. И отправляемся…
Прямиком в лапы к ревмагам. Даже сейчас, когда нас ведут эти гады куда-то по коридорам, ума не приложу, как мы вляпались! Не пацаны же, опытные мужики, и Фея… Фея она и есть Фея.
Интересно, как ей удалось ускользнуть?.. Стражники ведь закоконили нас в нейтрализаторы, хрен какую магию применишь, разве что самой что ни на есть запредельной степени! Энергии на нашу нейтрализацию они не жалели, что да то да.
Любопытно, из-за нас, или?.. У меня возникало уже подозрение, что Фея наша, подружка боевая, зовётся на самом деле – Поющая Гимн. Жрица эта ихняя, легендарная. Та, Что Грезит. И я спрашивал об этом товарищей по оружию, но они отрицающе тёрли друг о дружку тыльными сторонами скрещиваемых узких ладоней. «Нет, – отвечали они мне с грустью, – Поющая Жрица, как бы мы её ни любили, остаётся по другую сторону баррикад… А имени Танцующей Женщины мы не знаем, – добавляли партизаны. – Откуда взялась такая, не ведаем. Но горячо благодарны Свету за то, что она здесь сейчас, и с нами…»
– Шагай, шагай, чел, – конвоирша тычет меня в спину древком тяжёлого копья.
– От же ж спасибочки за совет, – искренне благодарю и, не будучи в состоянии воспользоваться магией (парочке приёмчиков и заклинаний Фея нас обучить успела!), я прибегаю к другому старому как Вселенная, не единожды испытанному способу. Деланно спотыкаюсь, припадаю на колено, а когда, понукаемый нетерпеливым древком, распрямляюсь, то внезапно разворачиваюсь и врезАю головой роальдихе в нос, как в центр мишени. Никакой магии, чистое хулиганство.