Глава 49
Ричард и сестра Верна смотрели с зеленого холма на долину. Там, внизу, виднелся огромный город. В лучах заходящего солнца сверкали черепичные крыши.
Ричард еще никогда не видел города с такой упорядоченной застройкой. На окраинах дома были маленькие, но чем ближе к центру, тем они становились больше и красивее. Даже здесь, на холме, слышны были гул тысячной толпы и грохот конных повозок. Зрелище настолько захватило Ричарда, что он даже забыл, что пришел сюда не по своей воле. Казалось, этот город нельзя осмотреть целиком, даже если ходить по нему несколько дней.
Внизу, извиваясь, текла река, и часть города на дальнем берегу была примерно вдвое больше ближней. В дельте этой огромной реки располагались портовые здания: на берегу и на воде виднелось множество лодок и огромных судов под белыми парусами. Среди них были даже трехмачтовые суда. Ричард и не знал, что корабли бывают такие большие.
Вдали, на горизонте, он увидел море, освещенное заходящим солнцем.
На одном из островов высился огромный дворец, похожий скорее на крепость. Стены, крепостные валы, башни, крытые дворики составляли целый городок с рощами, лужайками и прудами. Дворец-крепость господствовал над островом, подавляя его своей мощью. Отсюда, сверху, когда улицы города, расходящиеся от центра во все стороны, казались тонкими, дворец этот напоминал большого паука, затаившегося посреди паутины.
– Вот Дворец Пророков, – сказала сестра Верна.
– Тюрьма, – бросил Ричард, не глядя на нее.
Не обращая внимания на его замечание, она продолжала:
– Город называется Танимура и стоит на реке Керн. Сам же дворец стоит на острове Халзбанд.
– Вот как! – воскликнул пораженный Ричард. – Похоже на злую насмешку!
– Почему? Разве «Халзбанд» имеет особое значение?
– Так называют ошейник, надеваемый на охотничьего ястреба.
Она пожала плечами:
– Ты придаешь слишком много значения пустякам.
– Да? Ну что ж, посмотрим.
Когда они добрались наконец до мест, знакомых сестре, проводники бака-бан-мана покинули их. В густых лесах, где к тому же много болот, действительно легко заблудиться. Впрочем, Ричард чувствовал себя как дома.
Единственный раз за время их двухдневного путешествия сестра Верна сказала Ричарду, что сожалеет о том, что ему пришлось убить тридцать человек. Растроганный и несколько удивленный ее искренностью, он поблагодарил ее.
Сейчас, глядя на простиравшуюся внизу плодородную долину, он спросил:
– А почему я не вижу здесь распаханных полей? Ведь для такого количества народу надо много еды.
Сестра Верна показала на дальнюю часть города.
– Полей много по ту сторону реки. По эту сторону нет безопасности ни для людей, ни для животных. От бака-бан-мана исходит постоянная угроза.
– Так они тут не обрабатывают землю только потому, что боятся бака-бан-мана?
– Видишь вон там темный лес? – Проследив за ее взглядом, Ричард увидел множество огромных, корявых, обросших мхом деревьев. Лес действительно казался темным и мрачным. – Это Хагенский лес. Он тянется на несколько миль. Берегись этого леса! Все, кто встречал там закат, погибли. Многие погибли еще до заката. Этот лес – источник черного колдовства.
Странное дело: когда они поскакали к городу, Ричард поймал себя на том, что ему трудно отвести взгляд от темного и мрачного леса, словно он соответствовал мрачному настроению самого Ричарда, словно между ним и лесом было что-то общее.
В близи город Танимура показался не таким привлекательным, как издали. Беспорядок и запустение царили на окраинах. Навстречу то и дело попадались бедно одетые люди, толкавшие перед собой тележки с мешками, дровами, кожами и даже с мусором. По обе стороны дороги множество мелких торговцев продавали овощи, жареное мясо, сапоги, бусы, зелень и еще много всякой всячины. Запах жареного мяса слегка заглушал вонь дубильных мастерских.
Какие-то оборванцы с криками и смехом играли в карты или в кости. В узких и тесных переулках стояли ветхие лачуги из жести и парусины. Голые детишки возились в лужах и бегали по грязным улицам, играя в салки. Женщины, сидя на корточках, стирали белье в корытах и переговаривались между собой.
Сестра Верна пробормотала, что такого запустения и скученности она не помнит, а Ричард подумал, что эти люди выглядят более радостными, чем можно было ожидать. Сама сестра, несмотря на тяготы походной жизни, рядом с этими горожанами выглядела почти царственно.
Горожане почтительно кланялись ей, она же благословляла их и молилась за них Создателю.
Убогие хижины сменились деревянными домами, такими же старыми и ветхими. На балконах висело разноцветное белье. На подоконниках стояли горшки с цветами и зеленью. Шум и смех доносились из дверей кабаков и гостиниц.
Чем ближе они подъезжали к центру, тем чище становился город. Улицы стали шире, и даже переулки здесь выглядели как-то поприличнее. Маленькие тесные лавочки сменились магазинами с большими витринами и с товарами лучшего качества. Они выехали на широкую мощеную улицу, по сторонам которой росли деревья. Здания здесь были большими и красивыми, гостиницы походили на дворцы, а у дверей стояли привратники в красных ливреях. На каменном мосту через Керн фонарщики уже зажигали фонари на столбах. Под мостом зажгли фонари рыбаки на своих лодочках. По берегам реки ходили дозором воины в красивых белых рубахах с золотым шитьем и в красных плащах.
Здесь сестра Верна наконец заговорила:
– Когда во Дворец прибывает человек, рожденный с даром, это всегда считается большим праздником. Это событие редкое и радостное. Они будут счастливы видеть тебя, помни это, Ричард! Хотя сам ты воспринимаешь все иначе, они хотят, чтобы ты ощутил их радость и гостеприимство.
Ричард действительно не разделял ее чувств.
– Другими словами, – проворчал он, – ты хочешь, чтобы я не привел их там всех в ужас?
– Этого я не говорила. – Она вдруг нахмурилась, глядя на воинов, охранявших мост, и снова повернулась к нему. – Я только прошу тебя понять, что призвание сестер состоит в их работе.
– Одна мудрая женщина, та, которую я люблю, как-то сказала, что мы можем быть только самими собой, ни больше ни меньше. – Отвечая ей, Ричард старался повнимательнее рассмотреть неизвестных воинов и их вооружение. – Я – боецсмертник, и мне незачем больше жить.
– Это неправда, Ричард, – спокойно сказала сестра. – Ты молод, и тебе есть ради чего жить. У тебя еще вся жизнь впереди. И пусть ты называешь себя Несущим смерть, но я заметила, что ты только и стремишься к тому, чтобы прекратить убийства. Иногда ты вредишь делу, не слушая советов, но это – от невежества, а не от испорченности.
– Ты, сестра, не можешь лгать. Почему же ты хочешь, чтобы я притворялся?
Она только вздохнула. В это время Ричард и сестра Верна проезжали под аркой во внешней стене замка. Дорога, проходившая через внутренний двор, была обсажена деревьями. Из окон лился свет. У дальней стены, украшенной фризом с резными изображениями коней, стояли скамейки.
Вскоре они въехали на конюшенный двор. Мальчишки в аккуратных черно-коричневых ливреях подошли к ним принять лошадей. Ричард стал сгружать свои вещи.
– Не надо беспокоиться, Ричард, – заметила сестра. – Здесь есть кому заняться твоими пожитками.
– Никто не должен касаться моих вещей, кроме меня, – ответил он.
Она снова вздохнула и покачала головой, а затем велела мальчику отнести ее вещи на место. Тот поклонился и накинул веревку на Джека. Конь заартачился. Паренек ударил его кнутом.
– Пошевеливайся, скотина! – обругал он коня.
Джек заржал и попытался вырваться.
В следующее мгновение мальчик-слуга на глазах у Ричарда отлетел к забору, стукнулся об него и упал на землю. К нему бросилась рассерженная сестра Верна, крича:
– Не смей бить лошадей! Как бы тебе понравилось, если бы я то же самое сделала с тобой? – Мальчишка, онемев от неожиданности, только тряс головой. – Если я еще раз узнаю о чем-нибудь подобном, ты вылетишь с работы, но сперва я отхлещу тебя кнутом.
Слуга поспешно кивнул. Сестра Верна свистнула, подзывая лошадь. Когда Джек подошел к ней, она успокоила его, отвела в конюшню и позаботилась о том, чтобы его напоили и дали сена. Ричард постарался, чтобы она не заметила его улыбки.
Когда они вышли из конюшенного двора, сестра сказала:
– Помни, Ричард, здесь нет ни одной сестры или даже послушницы, которая между делом не могла бы тебя отбросить к стене таким же образом.
Когда они вошли в коридор, украшенный деревянными панелями и желто-синими коврами, их уже ждали три женщины. При виде сестры Верны они страшно обрадовались.
– Сестра Верна!
– О, дорогая сестра!
Все трое были явно моложе сестры Верны.
Верна нежно приветствовала девушек:
– Сестра Феба! Сестра Амелия, сестра Жанет! Как я рада видеть вас! И как давно мы не виделись.
Круглолицая сестра Феба, не обращая внимания на Ричарда, спросила:
– Где же он? Почему ты не привела его к нам?
Верна кивком указала на Ричарда:
– Вот он. Ричард, это мои подруги: сестры Феба, Амелия и Жанет.
Сестры, не веря своим глазам, уставились на Ричарда, пораженные его далеко не детским возрастом и солидным ростом. Наконец, оправившись от изумления, они сказали, что очень рады его видеть, и снова повернулись к сестре Берне.
– Известие о вашем прибытии переполошило весь Дворец! – воскликнула сестра Феба.
– С тех пор, как ты отправилась за Ричардом, к нам больше никто не поступал, – сообщила Амелия. – Все прямо сгорают от нетерпения увидеть его. Кажется, для них это будет большой сюрприз. – Она покраснела. – Особенно для самых молодых сестер. Господи, какой он здоровяк!
Ричард вспомнил, как он, еще в детстве, в ненастную погоду сидел дома. Его мама беседовала со своими подругами, как будто его не было в комнате. Они говорили о том, как он растет, мама рассказывала, как он ест и сколько читает. Сейчас он ощутил примерно такую же неловкость, как и тогда.
Сестра Феба, видимо, заметила это и с улыбкой коснулась его руки.
– Не обращай внимания! Нам, конечно, не следовало говорить о тебе так, как будто тебя здесь нет. Добро пожаловать, Ричард, во Дворец Пророков.
Ричард молча смотрел, как сестры с любопытством разглядывают его. Амелия захихикала и повернулась к сестре Берне:
– Кажется, он не слишком разговорчив.
– Достаточно разговорчив, – ответила та и еле слышно добавила: – Благодарите Создателя, что пока он помалкивает.
– Ну что ж, пойдемте? – предложила сестра Феба.
Неожиданно сестра Верна спросила:
– Сестра Феба, что это за воины в незнакомой мне форме, которых я видела в городе?
Феба задумалась.
– Ах, эти войска… – Она махнула рукой. – Несколько лет назад у нас случился переворот. В то время тебя как раз не было. В Древнем мире опять новое правительство. Теперь вместо всех этих королей у нас император. – Она посмотрела на сестру Жанет. – Как они там себя называют?
Сестра Жанет задумалась, глядя в потолок.
– Ах, ну да. Они называют себя «Имперский Орден», и у них есть император, это ты верно сказала.
Сестра Феба покачала головой:
– Все это глупости. Правительства приходят и уходят, а Дворец Пророков остается. Рука Создателя защищает нас. Так пойдем же, надо поприветствовать наших.
Они долго шли по богато украшенным залам и коридорам. Ричард чувствовал себя как на вражеской земле. И еще он чувствовал, что магия меча старается защитить его. Пока что он держал ярость меча под контролем. Порой он ловил настороженные взгляды сестры Верны. Уж она-то хорошо его знала.
Наконец они вошли в огромный зал с двумя ярусами балконов и со сводчатым потолком, украшенным фресками, которые изображали множество людей в просторных одеяниях, окружавших сияющую фигуру. Паркетный пол был выложен из темных и светлых квадратиков. В зале находилось, кажется, не менее ста женщин, причем многие стояли на балконах. На втором ярусе Ричард заметил несколько мальчиков и взрослых мужчин. Женщины – очевидно, все сестры Света, были в праздничных нарядах самых разных цветов и фасонов, от скромных до кокетливых. Мужчины и мальчики также были одеты по-разному, но очень скромно – так, как, по мнению Ричарда, подобало только высокородным господам.
При их появлении наступила тишина. Затем все разразились аплодисментами. Сестра Феба вышла на середину зала и подняла руку, призывая всех к молчанию. Рукоплескания стихли.
– Сестры! – Голос Фебы дрожал от волнения. – Прошу всех поприветствовать вернувшуюся домой сестру Верну. – Аплодисменты возобновились, но сестра Феба снова подняла руку. – А теперь я хочу представить вам нашего нового ученика, вновь обретенное дитя Создателя. – Она сделала жест, словно приглашая Ричарда выступить вперед. Он подошел к Фебе, за ним – сестра Верна.
Сестра Феба шепотом спросила:
– Ричард… есть ли у тебя фамилия?
– Сайфер, – ответил он неохотно.
Она повернулась к слушателям.
– Поприветствуем Ричарда Сайфера, прибывшего во Дворец Пророков!
Снова раздались рукоплескания. Ричарда злило, что он оказался в центре внимания. Собравшиеся женщины были всех возрастов – от тех, кого вполне можно было назвать бабушками, до таких, которых еще едва ли можно было назвать женщинами, пухленькие и худощавые, блондинки и брюнетки. Ричард обратил внимание на женщину, стоявшую поблизости. Она улыбалась ему так, словно он был дорогим ее сердцу человеком, и толкала локтем высокомерную женщину, свою соседку, чтобы та аплодировала вместе со всеми.
Ричард внимательно осматривал зал, изучая входы и выходы, расположение коридоров и посты. Когда аплодисменты наконец утихли, к нему подошла девушка в голубом платье с белым кружевом – совсем как свадебное платье Кэлен. Незнакомка остановилась прямо напротив него. Она была лет на пять его моложе, на голову ниже, с пышными каштановыми волосами и большими карими глазами. Девушка смотрела на Ричарда во все глаза. Она медленно подняла руку и, осторожно коснувшись пальцами его щеки, стала гладить его бороду.
– Воистину Творец услышал мои молитвы, – прошептала она. Потом, словно очнувшись, отдернула руку и покраснела. – Я… я… – начала она, запинаясь. Наконец, овладев собой, девушка повернулась к сестре Берне: – Я – Паша Маес, послушница третьей ступени, накануне посвящения. Мне поручены заботы о Ричарде.
Сестра Верна деланно улыбнулась:
– Кажется, я помню тебя, Паша. Твои успехи радуют меня. Я передаю тебе Ричарда. И да благословит вас Создатель.
Паша, гордо улыбаясь, повернулась к Ричарду. Некоторое время она продолжала смотреть на него, потом приветливо сказала:
– Я рада познакомиться с тобой, молодой человек. Меня зовут Паша. Ты поступаешь в мое распоряжение. Я должна помогать тебе в занятиях и во всем, что тебе будет необходимо. Я буду твоей наставницей. Можешь обращаться ко мне со всеми вопросами, и я сделаю все возможное, чтобы тебе помочь. Ты, кажется, смышленый юноша. Думаю, дела у нас пойдут хорошо.
Поймав его хмурый взгляд, она на мгновение смутилась, но, быстро оправившись, вновь улыбнулась:
– Прежде всего, Ричард, мы не позволяем ученикам носить оружие во Дворце Пророков. Мне придется забрать твой меч. – Она протянула руку.
Ричард почувствовал, как вспыхнула ярость, исходившая от меча.
– Ты сможешь взять мой меч только после моей смерти!
Паша вопросительно посмотрела на сестру Верну. Та медленно покачала головой, словно предупреждая ее. Паша снова перевела взгляд на Ричарда.
– Ну ладно, об этом мы поговорим потом. Но тебе следует научиться хорошим манерам.
Когда Ричард заговорил, от его тона Паша побледнела.
– Кто из этих женщин аббатиса?
Паша фыркнула:
– Аббатисы нет здесь. Она слишком занята, чтобы…
– Отведи меня к ней.
– Аббатису нельзя увидеть просто потому, что ты этого хочешь. Она сама встретится с тобой, когда сочтет нужным. Не могу поверить, чтобы сестра Верна не объяснила тебе, что мы не позволяем…
Ричард легко отстранил ее и шагнул вперед, обращаясь к собравшимся.
– Я хочу кое-что сказать вам.
Наступила тишина. Ричард вдруг вспомнил слова, которые прочел в своей любимой детской книжке – в «Приключениях Бонни Дэя». Те же слова подсказывала ему магия меча, словно те, что когда-то владели волшебным оружием, пытались сейчас помочь ему. «Когда ты окружен превосходящими силами и положение безвыходное, то выбора нет: надо атаковать».
Ричард знал, зачем нужен ошейник. Положение действительно было безвыходным, и у него не оставалось выбора. Он молчал, и напряжение в зале нарастало.
Наконец, коснувшись Рада-Хань, он заговорил:
– До тех пор, пока на мне ошейник, вы – мои тюремщики, а я – ваш пленник. – Ричард услышал ропот и подождал, пока все умолкнут. – Я не нападал на вас, но мы стали врагами. Сестра Верна обещала, что меня будут учить управлять даром, а когда научат тому, что необходимо, отпустят на свободу. Пока вы будете выполнять это обещание, между нами сохраняется перемирие. Но у меня есть некоторые условия.
Ричард поднял над головой красный жезл, висевший у него на шее. Заглушённая яростью меча, боль от эйджила казалась просто укусом насекомого.
– В прошлом мне уже пришлось носить ошейник. Та, что заставила меня надеть его, хотела причинить мне боль, чтобы измучить и сломить меня, чтобы подчинить меня своей воле. В этом и состоит суть всех ошейников. Ошейники надевают на зверей или на врагов. Так же, как и вас, я просил эту женщину отпустить меня. Она не отпустила меня, и тогда мне пришлось убить ее. Будь она жива, ни одна из вас не стоила бы ее мизинца. Она поступала так потому, что ее саму измучили и сломили, потому, что, дойдя до безумия, она решила, что тоже должна мучить и порабощать людей. Вы же поступаете так потому, что считаете это своим правом. Вы лишаете людей свободы во имя вашего Создателя. Я не знаю, кто он такой, ваш Создатель, но точно знаю одно: за пределами Древнего мира так поступает только Владетель. – Ричард снова услышал ропот. – По мне, так вы вполне могли бы быть ученицами Владетеля. Если вы, подобно той женщине, с помощью ошейника причините мне боль, перемирие закончится. И тогда поводок, за который, как вы надеетесь, вы можете держать меня, обратится в молнию, и молния поразит вас. – Наступила мертвая тишина. Ричард обнажил Меч Истины. – Бака-бан-мана – мой народ. Они согласились впредь жить в мире со всеми соседними народами. Я спрошу с любого, кто причинит им зло. Если вы не согласитесь с этим и не дадите бака-бан-мана жить в мире, перемирие между нами закончится. – Он указал мечом на свою недавнюю спутницу. – Сестра Верна взяла меня в плен. Все время нашего путешествия я пытался сопротивляться. Но она сделала все, чтобы привести меня сюда живым. Хотя она тоже враг мне, я кое-чем ей обязан. Если кто-нибудь из вас из-за меня тронет ее хоть пальцем, перемирие закончится.
Сестра Верна побледнела и закрыла лицо руками.
Ричард порезал себе мечом предплечье. Толпа ахнула. Он поднял меч, обагренный кровью.
– Я даю вам клятву на крови! Тот, кто применит насилие против бака-бан-мана, против сестры Верны или против меня, пусть знает: перемирие закончится, и между нами начнется война! Если же она начнется, я опустошу Дворец Пророков!
С дальнего балкона он услышал насмешливый вопрос:
– Что, в одиночку?
– Не хотите – не верьте, вам же хуже. Я ваш пленник, и жить мне незачем. Обо мне сказано в пророчестве, я – Несущий смерть. – На этот раз никто не рискнул ничего сказать. Ричард вложил меч в ножны. Неожиданно он улыбнулся. – Теперь мы с вами понимаем друг друга, понимаем условия перемирия, и вы, милые дамы, можете отпраздновать мое пленение.
Все молчали. Сестра Верна стояла, не поднимая головы. Паша была мрачнее тучи.
Дородная женщина с суровым лицом подошла к Берне, остановилась напротив нее и продолжала стоять, пока сестра не подняла голову.
– Сестра Верна, – сказала она. – Очевидно, что у тебя нет ни способностей, ни умений, необходимых сестре Света. Твой провал слишком очевиден. Ты понижена до послушницы первой ступени. Ты останешься послушницей до тех пор, пока, если будет на то воля Создателя, снова не заслужишь право стать сестрой Света.
– Да, сестра Марена, – кивнула Верна.
– Послушницы не обращаются к сестрам без разрешения. Я не просила тебя обращаться ко мне. – Она протянула руку. – Сдай дакру.
Верна извлекла из рукава серебряный нож и протянула его сестре рукояткой вперед.
– Завтра утром, – продолжала сестра Марена, – ты отправишься на кухню мыть и чистить посуду, пока тебя не сочтут пригодной к чему-то лучшему. Ты меня поняла?
– Да, сестра Марена.
– А если ты, как я вижу, намерена и впредь со мной пререкаться, ты отправишься не на кухню, а на конюшню, выгребать навоз!
– В таком случае, сестра Марена, лучше я сразу отправлюсь на конюшню, избавив тебя от необходимости выслушивать то, что я думаю.
Сестра Марена побагровела.
– Хорошо, послушница, отправляйся на конюшню!
Она посмотрела на Ричарда, изобразив подобие улыбки.
– Надеюсь, это не нарушит нашего перемирия? – С этими словами она ушла прочь.
В зале по-прежнему царило молчание. Ричард посмотрел на сестру Верну, но она стояла, никого не замечая, глядя в одну точку. Между ними встала Паша.
– Верна не должна больше интересовать тебя, – резко сказала она. – У тебя рука в крови, и я обязана о тебе позаботиться. – Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. – Сегодня в твою честь устроен торжественный ужин. Возможно, после него ты почувствуешь себя лучше. Все хотят поприветствовать тебя. – Она погрозила ему пальчиком. – А ты должен вести себя хорошо, наш юный гость!
– Я не голоден, – ответил он. – Покажи мне мою тюрьму, девочка.
Она сжала кулаки и зло посмотрела на него.
– Хорошо. Будь по-твоему. Отправляйся спать без ужина, как гадкий ребенок. – Она повернулась. – Следуй за мной.
