Глава 37
Красный, словно кровь, закат в горах. Ей удалось обнаружить укрытия сторожевых постов. Видимо, часовых расставили слишком далеко друг от друга, иначе бы ее засекли. В долине расположился палаточный военный лагерь. По ее оценкам, численность войска была не более пяти тысяч.
Слева – повозки с припасами и множество лошадей. Вдали, за лагерем, – отхожие места. Походные кухни, находившиеся между палатками и повозками, прекратили работу до утра. Над командирскими палатками развевались яркие флаги. Такого порядка в военном лагере Кэлен, пожалуй, никогда не видывала. У галеанцев всегда была склонность к порядку.
– Слишком уж все это красиво для тех, кто идет на смерть, – тихо сказал Чандален. Два брата невесело рассмеялись. Видимо, они думали так же.
Кэлен рассеянно кивнула. Утром они видели войско, которое преследовали эти люди в долине. Те не выглядели ни красиво, ни аккуратно. А сторожевые посты так расставлены, что не подойдешь незаметно! И все же благодаря помощи Чандалена и двух братьев ей удалось подойти достаточно близко, осмотреть лагерь и попробовать оценить численность. Там было как минимум пятьдесят тысяч.
Кэлен тяжело вздохнула.
– Это надо остановить, – сказала она. – Пойдемте вниз.
Кэлен в сопровождении Чандалена, Приндина и Тоссидина начала спуск по заснеженному склону. Добраться до лагеря оказалось не так-то просто. Из-за метели на перевале Джара им пришлось на два дня задержаться в приют-сосне. Приют-сосны всегда напоминали Кэлен о Ричарде. И, пережидая непогоду, она мысленно была вместе с ним.
Кэлен была просто в ярости, что приходится терять драгоценное время на пути в Эйдиндрил, но ведь необходимо остановить этих людей в долине. Это же равносильно самоубийству – вступать в бой с войсками, разрушившими Эбиниссию. Долг Матери-Исповедницы – не допустить бессмысленной гибели пяти тысяч человек. Нужно действовать срочно – ведь сражение могло начаться уже завтра.
Появление четырех незнакомцев в белых меховых накидках встревожило воинов. Раздались резкие выкрики, из палаток высыпали люди. Воины обнажали мечи, копьеносцы бежали по снегу на зов командиров. Лучники заняли свои позиции. Между пришельцами и командирскими палатками выросла живая стена.
Кэлен и ее спутники остановились – она впереди, за ней Чандален, Приндин и Тоссидин с копьями.
Из самой большой палатки выбежал человек в коричневой шубе, видимо, главный. Его сопровождали еще двое. Все трое прошли сквозь ряды воинов и направились к Кэлен и ее спутникам. Когда командир приблизился к ней вплотную и остановился, тяжело дыша после быстрой ходьбы, Кэлен откинула капюшон.
– Что еще за… – начал командир, но замолчал, изумленно глядя на нее. Он и оба его помощника опустились на колени.
И остальные воины опустились на колени и склонили головы. Трое ее спутников обменялись удивленными взглядами. Прежде они не видели, чтобы кто-то, кроме людей Племени Тины, приветствовал Мать-Исповедницу. Наступила тишина, только ветер шумел.
– Встаньте, дети мои, – сказала Кэлен.
Командир, поднявшись с колен, поклонился ей в пояс. Он был польщен этим визитом.
– Мать-Исповедница, какая честь!
У него были ясные голубые глаза, каштановые вьющиеся волосы, лицо приятное, даже, пожалуй, красивое, но его возраст озадачил Кэлен.
– Но ты еще мальчик… – прошептала она. Сотни таких же юношей с ясными глазами стояли в строю перед нею, не сводя с нее глаз. Кэлен вспыхнула и сжала кулаки.
– Но вы же все еще дети! – повторила она.
Юные воины молчали. Большинству из них на вид было лет пятнадцать-шестнадцать. Командир несколько растерянно оглядел свое воинство.
– Мать-Исповедница, мы – новобранцы, но все мы – галеанские воины! – ответил он.
– Вы слишком молоды! Слишком молоды для войны.
Вновь наступило неловкое молчание. Командир и оба его помощника переминались с ноги на ногу. Некоторые воины с любопытством поглядывали на Чандалена, Приндина и Тоссидина. Они прежде никогда не видели таких людей.
Кэлен схватила командира за рукав, оттащила его в сторонку, приказав всем разойтись по местам.
Воины стали вкладывать мечи в ножны, лучники – стрелы в колчаны, а Кэлен между тем увела их командира и его помощников на такое расстояние, чтобы их разговор не дошел до ушей подчиненных. Войдя в рощицу, она жестом велела командиру сесть на бревно, и он молча повиновался. Вновь наступило молчание.
Первой его нарушила Кэлен:
– Как твое имя, командир?
Он поднял голову.
– Капитан Бредли Райан, Мать-Исповедница. А это мои помощники – Нолан Слоан и Флин Гобсон.
– Сколько же мальчишек в вашем войске, капитан Райан?
Он слегка изменился в лице.
– Мать-Исповедница, мы, может быть, моложе тебя, хотя и ненамного, и ты вольна считать нас мальчишками, но все мы – воины. Хорошие воины.
Кэлен с трудом сдерживала негодование.
– Хорошие воины, говоришь? Если вы действительно так хороши, то почему мне удалось незаметно пройти мимо ваших сторожевых постов? – Он покраснел, но ничего не ответил на это обвинение. – И есть ли у вас, – продолжала она, – хоть один воин, включая вас троих, который был бы старше восемнадцати?
Командир молча покачал головой.
– Вот я и спрашиваю, сколько всего мальчишек в вашем войске? – повторила Кэлен.
– Под моим командованием – четыре с половиной тысячи человек.
– А известно тебе, капитан Райан, что войско, которое сейчас стоит на вашем пути, в десять раз превосходит твое собственное?
На его лице появилась озорная улыбка.
– Мы не хотим, чтобы они «стояли на нашем пути», Мать-Исповедница! Мы их преследуем и, думаю, завтра настигнем.
– Завтра настигнете? – зло переспросила Кэлен. – Завтра, юноша, ты и твои «воины» погибли бы, если бы я сама вас не «настигла». Ты не представляешь себе, какая это страшная сила – те, на кого ты собираешься напасть.
– Представляю, – сказал он. – У нас, между прочим, есть разведчики, и мы получаем донесения.
Кэлен вскочила, указывая рукой направо:
– Вон за той горой – войско в пятьдесят тысяч человек!
– В пятьдесят две тысячи и еще несколько сотен, – невозмутимо уточнил командир. – Мы не дураки, мы знаем, что делаем.
Она бросила на него гневный взгляд.
– О, конечно, вы знаете! А что вы собираетесь делать, когда их «настигнете»?
Райан самоуверенно улыбнулся, как человек, готовый доказать кому угодно, что он знает, что делает.
– Ну, они должны дойти до развилки. Мы пошлем туда наших людей, чтобы их окружили с двух сторон. Тогда враги подумают, что на них напало большое войско. Мы заставим их отступать вон по той дороге. Они вернутся сюда, а мы устроим им в ущелье засаду. Мы разделимся на две части и подпустим их поближе, так, чтобы для них не осталось выбора. В самом узком месте ущелья будут ждать наши копьеносцы. По флангам я выставлю лучников, так, чтобы не дать врагам отклониться в ту или другую сторону. Эту часть нашего войска мы называем «наковальней». Наши отряды, которые будут гнать врагов оттуда, мы называем «молотом». Тут мы и разобьем их! Это – древний тактический прием, – добавил он с гордостью.
Кэлен уставилась на него, как на человека, который не понимает, что говорит.
– Я знаю, как это называется, юноша. Это действительно очень хороший прием… при определенных условиях. Но если противник численно превосходит вас в десять раз, то применять его – безумие. Мышь вознамерилась сцапать кошку! Где это видано!
– Ничего подобного, – парировал он. – Нас ведь учили побеждать не числом, а мужеством и умением. Небольшое войско, состоящее из хороших воинов, в такой местности, как эта…
– Из хороших воинов? Вы что же, возомнили себя всемогущими? – перебила Кэлен. – Нельзя палкой сдвинуть валун. Чтобы заставить врагов отступить, надо по-настоящему испугать их. А ведь это – опытные воины, закаленные в битвах! Они полжизни только и делают, что воюют. Как по-вашему, они ничего не знают про «молот и наковальню»? Или если они враги, то, значит, болваны?
– Нет вообще-то, но я думал…
– А хочешь, – снова перебила Кэлен, – я сама тебе расскажу, как все произойдет, командир? Слушай. Когда ты пошлешь своих людей, чтобы окружить врагов, они сделают вид, что уступили, и немного отойдут назад, когда же ваши люди продвинутся вперед, они сами окружат вас с флангов. Этот прием называется «орехоколка», а кто будет играть роль ореха, ты, думаю, уже угадал. А после этого они начнут наступать на вашу «наковальню», они будут рваться вперед, как охотничьи псы, почуявшие запах крови. И после уничтожения вашего «молота» их уже ничто не удержит. У них достаточно опыта, и они хорошо знают свое дело. Их «клин» отрежет копьеносцев от меченосцев, которые должны их поддерживать. Вражеская тяжелая кавалерия обрушится на ваших лучников и сметет их. Вы будете храбро сражаться, но у них окажется численное превосходство раз в двадцать, ведь вы намерены пожертвовать частью ваших сил ради «молота», а все, кому достанется роль «молота», обречены на гибель. Чтобы сражаться с превосходящими силами, надо уничтожать их по частям, постепенно. Вы же собираетесь поступить совсем наоборот. Вы сами хотите разделиться на два отряда, чтобы им было легче вас уничтожить.
– Ты еще нас не знаешь, – не хотел уступать командир. – Мы еще себя покажем! Мы – не какие-то там молокососы.
– Все мальчишки, которыми ты сейчас командуешь, погибнут, – спокойно сказала Кэлен. – А ты видел, как это бывает? Это совсем не так, как умирает старик в своей постели. Вас будут протыкать пиками, рубить на куски мечами, вспарывать животы. Ты увидишь лица своих друзей, искаженные ужасом, увидишь, как они захлебываются кровью. Раненые будут тщетно взывать о помощи, а враги будут топтать их, колоть и рубить, но не добьют, чтобы они дольше мучились. Тех же, кто сдастся в плен, потом казнят, а ваши враги при этом будут петь и плясать, торжествуя победу.
Райан наконец поднял голову. Два его помощника стояли, не поднимая глаз.
– Ты говоришь совсем как принц Гарольд, Мать-Исповедница. Он не раз говорил нам подобные вещи.
– Принц Гарольд – искусный полководец.
– И все же я не изменю решение, – сказал Райан. – В нашем положении ничего лучше, чем «молот и наковальня», не придумаешь. Мы должны добиться успеха, у нас просто нет другого выхода.
Чандален наклонился к Кэлен и сказал на своем языке:
– Мать-Исповедница, эти люди ищут смерти. Надо держаться от них подальше, чтобы их глупость нас не погубила. Они умрут все до единого.
– Он сказал, что завтра вы все умрете, – сообщила Кэлен командиру, стараясь говорить потише.
Райан смерил Чандалена пренебрежительным взглядом.
– Что он понимает в военном деле, этот дикарь?
– Дикарь?! – переспросила Кэлен. – Он очень умный человек и говорит на двух языках – на своем и на нашем. – Командир Райан поперхнулся. – И он участвовал во многих битвах, – продолжала Кэлен. – Он не раз убивал врагов. А скольких убил ты, Бредли?
– Э-э… ни одного. – Он посмотрел на своих помощников. – Я сожалею. Я вовсе не хотел никого обидеть. Но все же и мы кое-что смыслим в военном деле.
– А что вы знаете о войне, ребята? – тихо спросила Кэлен.
– Мы все добровольцы. Я служу уже три года, и тут у нас почти все служат хотя бы по году. Нас учил сражаться сам принц Гарольд, а он сражаться умеет. Мы несколько раз побеждали в учебных боях. В этот поход нас послали, чтобы мы прошли последнее испытание. До этого мы провели в полевых условиях около месяца. Мы молоды, но это не значит, будто мы не умеем воевать. Мы – сильные, закаленные воины.
Чандален засмеялся:
– Вы – закаленные? Но вы путешествуете, как женщины. То есть как некоторые женщины, – поправился он, перехватив недовольный взгляд Кэлен. – Вы ездите в повозках. А это делает вас изнеженными. Завтра вы погибнете.
Кэлен повернулась к Райану и его помощникам и сказала:
– Мой друг ошибается. Вы не погибнете завтра.
Лицо командира прояснилось.
– Значит, ты веришь в нас?
Она покачала головой:
– Вы не погибнете завтра потому, что я вам этого не позволю. Я отправлю вас назад, к вашим главным силам. Это приказ, командир. Я сама отправляюсь в Эйдиндрил, чтобы решить все эти дела. Я остановлю это войско убийц.
Капитан Райан помрачнел:
– Нам не давали приказа возвращаться. Мы проводили учения, когда в Эбиниссии случилось все это. Теперь мы преследуем тех, кто это учинил, и не намерены отступать.
– Защитников Эбиниссии было в несколько раз больше, чем вас, – возразила Кэлен. – Но они были разгромлены теми, за кем вы гонитесь.
– Это мы знаем. Погибшие были нашими учителями, нашими товарищами. Среди них были друзья, братья и отцы наших ребят. – Капитан Райан старался говорить спокойно, но ему это давалось с трудом. – Мы должны были быть там, вместе с ними, сражаться плечом к плечу.
Кэлен повернулась к ним спиной. Закрыв глаза, она стала растирать виски, чтобы избавиться от головной боли. С тоской думала она о том, что эти ребята завтра отправятся на верную смерть, погибнут, как их товарищи, родные и близкие, защищавшие родной город. И вновь Мать-Исповедница вспомнила лица тех. Повернувшись к молодому командиру, Кэлен посмотрела ему в глаза. Кажется, она уже видела его прежде.
– Это ведь ты, – прошептала она. – Ты закрывал двери во дворце. Двери, которые вели в покои придворных дам королевы.
Капитан кивнул, на глазах заблестели слезы, губы задрожали.
– Почему они так поступили с нашим народом?
– Цель вражеских военачальников – заставить противника делать глупости, – тихо ответила Кэлен. – Надо, чтобы противник был или слишком запуган, или слишком разозлен и не мог трезво мыслить. Они сделали это, чтобы вас запугать, но это не главное, а главное – разозлить и заставить делать глупости, которые вас и приведут к гибели.
– Мы преследуем именно тех, кто сделал все это с нашим городом, – сказал командир. – У нас не было приказа возвращаться. Теперь наше задание – преследовать их.
– Это и есть та глупость, которой от вас добиваются враги, – возразила Кэлен. – Вы выполните другой приказ. Вы не должны вступать в бой с этим войском.
– Мать-Исповедница, я воин, и я поклялся служить моей родине и Срединным Землям. Я не так долго живу на свете, но до сих пор у меня не было и мысли о том, чтобы не подчиниться моим командирам, моей королеве или Матери-Исповеднице. Но в этом случае я не могу подчиниться твоему приказу. Если пожелаешь, можешь применить ко мне свою власть, но иначе тебе не добиться выполнения приказа.
Тут в разговор вступил его помощник Слоан:
– А потом тебе придется применять свою власть и ко мне, потому что я займу его место и поведу наших в бой.
– А после Слоана командиром стану я, и тебе придется подчинить себе меня, – добавил помощник Гобсон.
– А потом, – сказал Райан, – тебе придется по очереди подходить к каждому из наших воинов, старших и младших, и применять к ним свою власть. Ведь если останется хоть один, он все же пойдет завтра в бой и умрет.
– Я отправлюсь в Высший Совет и сама позабочусь о прекращении убийств, – ответила Кэлен. – А то, что вы собираетесь делать, – самоубийство, и ничего больше.
– Мать-Исповедница! Мы должны на них напасть!
– Зачем? Ради славы? Вы хотите умереть, как герои, отомстить за убитых?
– Нет, Мать-Исповедница. Мы видели, что они сделали с нашей Эбиниссией. Мы видели, что они делают с пленными. Мы знаем, как они поступили с женщинами и детьми, с матерями и сестрами наших ребят. Мы никогда не забудем зло, причиненное нашему народу. – Он выпрямился и посмотрел ей в глаза. Это был взгляд человека, который не отступит от своего решения. – Мы хотим воевать не ради славы, Мать-Исповедница. Мы знаем, что мы – самоубийцы. Но мы одиноки, и у нас нет семей. Мы хотим воевать, потому что знаем: наши враги придут в другой город и сделают там то же самое, что у нас, в Эбиниссии. Мы должны попытаться остановить их. Мы поклялись защищать свой народ и не можем изменить клятве. Нужно постараться остановить их, чтобы они не начали снова убивать ни в чем не повинных людей. Я молю добрых духов, чтобы они помогли твоему делу в Эйдиндриле, но все это займет слишком много времени. Сколько еще городов они уничтожат, пока ты поднимешь против них страны Срединных Земель? По мне, и одного города много. Кроме нас, с ними сейчас некому сразиться. Только мы, отдав свои жизни, можем предотвратить новые жертвы. Когда я принимал присягу, то поклялся, что прежде всего, какими бы ни были приказы, буду защищать свой народ при любых условиях. Не ради славы, но чтобы защитить тех, кому больше не от кого ждать помощи. Я не имею права подчиниться твоему приказу, Мать-Исповедница. Я был бы рад получить твое благословение, но я должен остановить их, благословишь ли ты меня или нет.
Она снова опустилась на бревно, глядя в пространство. Шесть человек молча ожидали ее слов. Эти «дети», по сути, были старше, чем казались, и в главном они были правы.
Действительно, нужно время, чтобы добраться до Эйдиндрила, а тем более – чтобы собрать войска и остановить этих убийц. Сколько людей погибнет, пока Высший Совет примет нужное решение? Она должна была сейчас забыть о своих чувствах и действовать как Мать-Исповедница, тщательно взвесив, сколько человек может погибнуть и сколько жизней можно сберечь при том или ином решении.
Она повернулась к Чандалену и сказала на его языке:
– Мы должны помочь им.
– Мать-Исповедница, это – глупые дети, – ответил Чандален. – Они погибнут сами и погубят нас, если мы с ними свяжемся. Они все равно умрут, но ты не попадешь в Эйдиндрил, если ты останешься с ними.
– Чандален, эти мальчики похожи на людей Тины, – возразила Кэлен. – Они преследуют своих джакопо. И если мы им не поможем, то много людей погибнет, как погибли те, кого мы видели в городе.
Тут вмешался Приндин:
– Мать-Исповедница, мы поступим, как ты желаешь, но помочь этим детям нельзя. Нас всего четверо.
Тоссидин кивнул:
– А самое главное – тогда ты не сможешь добиться своей цели, ты не попадешь в Эйдиндрил. Разве это не важно?
– Важно, конечно, – согласилась она. – Но что, если бы те, кто убил всех жителей города, собирались напасть после этого на Племя Тины? Разве вы не захотели бы, чтобы я помогла, если бы речь шла о вашем народе?
Все трое – Чандален, Приндин и Тоссидин – умолкли. Они думали над ее словами, иногда поглядывая на трех командиров, которые тоже стояли молча.
– Что бы вы сделали, если бы вам нужно было разгромить врага? – спросила Кэлен, обращаясь ко всем троим своим спутникам.
Снова заговорил Тоссидин:
– Их слишком много. Это невозможно.
Чандален сердито ударил его по плечу.
– Мы – воины народа Тины! Мы – лучшие воины, чем те, за горой, которые ездят в повозках и убивают женщин. Или ты считаешь, что мы им уступаем?
– Но все же, – заметил Приндин, —мы знаем, что действовать так, как хотят эти мальчики, – значит погибнуть зря. Должно быть другое решение.
Чандален улыбнулся:
– Это правда. Духи учили таким вещам моего деда. Он же научил этому отца, а отец – меня. Дело тут не в числе воинов. Мы лучше этих ребят знаем, что надо делать. И ты сама, – он посмотрел в глаза Кэлен, – лучше их знаешь дело. Ты знаешь, что нельзя драться так, как этого хочет враг. А эти так и хотят поступить.
Кэлен улыбнулась и кивнула:
– Может быть, мы и поможем этим ребятам защитить невинных людей.
Она повернулась к капитану Райану, который молча наблюдал за беседой на непонятном ему языке.
– Хорошо, командир, мы будем с ними сражаться.
Он схватил ее за плечи.
– Благодарю тебя, Мать-Исповедница! – И тут же отдернул руки, поняв, кого он коснулся. – Вот увидишь, все получится хорошо. Мы обрушимся на них, застанем их врасплох и разобьем!
– Застигнете их врасплох, вот как?! – Кэлен схватила его за воротник. – А ты знаешь, что у них есть волшебник, болван ты этакий? – Она отпустила его или, скорее, оттолкнула. – Ты ведь был в Эбиниссии. Разве ты не заметил отверстия, которое неизвестно откуда возникло в стене?
– Я… наверное, не обратил внимания. Я видел… только мертвых. – В глазах его появился страх, точно он и сейчас видел мертвые тела. – Они лежали везде.
Она немного остыла, видя его боль и горе.
– Я понимаю: это были твои друзья и близкие, – продолжала Кэлен. – Я понимаю, почему ты не заметил того, о чем я говорю. Но это не оправдание для воина. Воин должен замечать все. Иначе он погибнет. Я показала тебе, как твоя невнимательность могла погубить тебя.
Он смущенно кивнул:
– Да, Мать-Исповедница.
– Хотите ли вы уничтожить тех, кто разрушил Эбиниссию? – спросила она. Все трое ответили, что хотят именно этого. – Тогда я принимаю командование над вами! Если вы хотите остановить врага, вы должны повиноваться мне, а также Чандалену, Приндину и Тоссидину. Ты, командир, говоришь о военном искусстве, но в нашем случае речь идет не об этом, а о том, как надо убивать врагов. В этом мы и хотим вам помочь. Если же вы хотите воевать по вашим правилам, то мы немедленно уйдем отсюда, а вы добьетесь только того, что вас всех перебьют.
Капитан Райан и два его помощника опустились на колени.
– Мать-Исповедница, – Райан посмотрел ей в глаза, – для меня великая честь служить под твоим началом. Моя жизнь, как и жизни моих людей, принадлежат тебе. Если ты знаешь, как остановить убийц, то мы сделаем все, что ты считаешь нужным.
– Это не военная игра, командир, – сказала Кэлен. – Чтобы мы могли победить, каждый воин должен четко выполнять приказы. Каждый, кто не выполняет приказов, помогает врагу, а это – измена. Если вы хотите победить, вы должны повиноваться мне, даже если приказ вам не нравится. Это понятно?
– Да, Мать-Исповедница.
Она посмотрела на его помощников:
– А вам?
– Для меня честь служить под твоим началом, Мать-Исповедница, – ответил один из них.
– Как и для меня, Мать-Исповедница, – заверил другой.
Кэлен жестом велела им встать.
– Я должна попасть в Эйдиндрил. Это крайне важно. Но я помогу вам начать дело. Я смогу побыть здесь с вами дня два, и мы поможем вам начать убивать ваших врагов, но потом нам надо будет снова отправляться в дорогу.
– Мать-Исповедница, а как же быть с волшебником?
– Оставь его мне, – ответила Кэлен. – Ты понял? Он мой. Я сама им займусь.
– Хорошо. С чего нам следует начать?
– С того, что вы достанете мне лошадь.
Чандален подскочил к ней и схватил ее за руку.
– Зачем тебе нужна лошадь? – спросил он подозрительно.
Она вырвала руку и сказала, обращаясь ко всем шестерым воинам:
– Понимаете ли вы, что я должна сделать? Я должна сделать выбор, как то и надлежит Матери-Исповеднице. Мне предстоит поднять на войну все Срединные Земли. И я не могу сделать это с чужих слов.
– Какие доказательства тебе еще нужны? – зло спросил Чандален. – Разве ты не видела, что они натворили в городе?
– Пусть я это видела, но я должна знать причины. Я не могу просто так объявить войну. Я должна знать, что они за люди и зачем воюют. – Была у Кэлен и еще одна, более важная причина, но об этом она пока не хотела говорить.
– Но они же убийцы! – возмутился Чандален.
– Ты тоже убивал людей. Разве ты не хотел бы узнать причину зла, прежде чем мстить?
– Глупая женщина! – воскликнул Чандален. Приндин осторожно взял его за руку, видимо, желая, чтобы тот выражался повежливее, но Чандален сбросил его руку. – Ты сама говорила о безрассудстве этих ребят, но их здесь тысячи, а ты – одна! Ты не сможешь бежать, если они надумают убить тебя!
– Я – Мать-Исповедница. Никто не посмеет поднять на меня оружие!
Кэлен сама бы хотела верить тому, что говорит. Но выбора у нее не было. Чандален, слишком разъяренный, чтобы продолжать спор, что-то проворчали отвернулся. Кэлен знала, что раньше он сердился, потому что, случись с ней что-нибудь, не мог бы вернуться домой. Но теперь у нее были основания полагать, что он искренне боится за нее. Но что она могла поделать? Обязанности Матери-Исповедницы отменить невозможно.
– Помощник командира Гобсон, я прошу тебя найти мне лошадь, лучше белую или серую, – велела она. Он кивнул и побежал выполнять приказ. – Командир, собери своих людей. Надо объявить о моем решении.
Чандален все еще стоял к ней спиной. Кэлен положила руку на его плечо и сказала:
– Сейчас ты будешь биться не только за людей Тины, но и за все Срединные Земли.
Он пробурчал что-то нечленораздельное. Кэлен продолжала, обращаясь уже ко всем присутствующим:
– Пока меня не будет, трое моих спутников объяснят вашим людям, командир, что следует делать. Я надеюсь вернуться до рассвета.
Когда Гобсон вернулся с лошадью, Кэлен стало немного не по себе. О добрые духи, в какое дело она ввязалась! Она повернулась к командиру:
– Если я… если что-нибудь… Словом, если я заблужусь и не смогу найти дороги обратно, то командовать вами будет Чандален. Ты понял: вы будете выполнять его приказы.
– Да, Мать-Исповедница, – ответил он тихо, приложив руку к груди в знак приветствия. – И да помогут тебе добрые духи.
– По опыту знаю, что в таких делах быстрый конь – лучшее, что может быть.
– В таком случае ты получила как раз то, что нужно, – заверил ее Гобсон. – Ник – настоящий боевой конь. Он не подведет.
Командир Райан помог Кэлен сесть на коня. Она потрепала Ника по холке. Он фыркнул и тряхнул головой. Кэлен направила коня к горе, туда, где начиналась извилистая тропа, которая должна была привести ее в неприятельский лагерь. Она спешила уехать, пока ей не изменило присутствие духа.
