Глава 44

– Пожалуйста, волшебник Зорандер! Тощий чародей даже не поднял глаз от бобов с ветчиной. Энн не могла понять, как в этого человека вмещается столько еды.

– Ты слышишь меня?

Она не любила кричать, но ее терпение подходило к концу. Сложностей оказалось куда больше, чем она могла предположить. Энн знала, что должна его разозлить, но это было уже слишком.

Со вздохом удовлетворения волшебник Зорандер убрал оловянную миску в мешок.

– Спокойной ночи, Натан.

Натан, выгнув бровь, смотрел, как волшебник Зорандер заползает под одеяло.

– Спокойной ночи, Зедд.

С Натаном тоже стало чрезвычайно трудно разговаривать с тех пор, как появился старый волшебник: раньше у него не было столь сильного союзника. Энн вскочила и, подбоченившись, вперила взор в торчащую из мешка седую взлохмаченную шевелюру.

– Волшебник Зорандер, я умоляю вас!

Ее выводила из себя необходимость вымаливать у него помощь, но она на собственном опыте убедилась, к чему приводят попытки заставить его силой. Энн недоумевала, как он умудряется проделывать такие вещи, минуя наложенную ею с помощью Рада-Хань блокировку. Натана это ужасно веселило, но аббатисе было не до смеха. Она чуть не плакала.

– Прошу вас, волшебник Зорандер!

Голова повернулась, огонь озарил худое лицо. Ореховые глаза уставились на нее.

– Откроешь книжку еще раз – умрешь.

Каким-то образом он ухитрился обойти ее щиты и наложить чары на путевой дневник. Открыв его нынче ночью, Энн увидела послание от Верны, которая писала, что на нее надели ошейник и заточили в больничной палате.

Когда Энн открыла дневник, заклинание начало действовать. В воздух поднялся яркий огненный столб, и старый волшебник спокойненько сказал ей, что если к тому моменту, когда яркая искра коснется земли, она не закроет книгу, то сгорит заживо.

Следя краем глаза за падающей искрой, Энн исхитрилась торопливо черкнуть Верне, что та обязана вывести из Дворца сестер, и едва успела вовремя захлопнуть дневник. Она понимала, что волшебник не преувеличивает, говоря о смертельном свойстве наложенного им заклятия.

Энн и сейчас видела мягкое мерцание чар вокруг дневника. Ни с чем подобным она еще никогда не сталкивалась, а главное, не могла понять, как он ухитрился проделать этот фокус с Рада-Хань на шее. Натан тоже не понимал, и его это явно заинтересовало. Энн не знала, как открыть дневник и при этом остаться в живых.

Она присела на корточки возле спального мешка.

– Волшебник Зорандер, я понимаю, что у вас есть веские основания быть недовольным мною, но речь идет о жизни и смерти. Мне пришло послание, и я должна дать ответ. Жизнь сестер Света под угрозой. Пожалуйста, волшебник Зорандер!

Сестры могут погибнуть! Я знаю, вы добрый человек и не допустите этого.

Зедд выпростал из-под одеяла руку и ткнул в нее костлявым пальцем.

– Ты превратила меня в раба, а я тебя предупреждал. Я же сказал тебе: ты нарушила перемирие и приговорила своих сестер Света к смерти. Ты поставила под угрозу жизнь тех, кто мне дорог. Они могут погибнуть из-за того, что ты не позволила мне им помочь. Ты помешала мне защитить волшебные вещи, хранящиеся в замке Волшебника. Из-за этого могут погибнуть все, кто населяет Срединные Земли.

– Да как же ты не понимаешь, что наши жизни взаимозависимы? Это война против Имперского Ордена, а не между нами!

Я не желаю тебе зла, мне нужно лишь получить твою помощь.

Зедд хмыкнул:

– Помни, что я тебе сказал: вам с Натаном лучше не спать.

Если я застану тебя спящей и Натан тоже не будет бодрствовать, ты уже не проснешься. Честное предупреждение, хотя ты его и не заслуживаешь.

Он отвернулся и натянул на голову одеяло. О Создатель, так и должно быть по этому пророчеству, или что-то все же идет не так? Энн придвинулась к Натану.

– Натан, ты не смог бы немного его вразумить?

Пророк взглянул на нее:

– Говорил я тебе, что эта часть твоего плана – сущее безумие! Надеть ошейник на мальчишку – это одно, но на Волшебника первого ранга – совсем другое. Ты придумала, ты и расхлебывай.

Стиснув зубы, Энн схватила его за рубашку.

– Верну могут убить этим ошейником! А если она умрет, все сестры погибнут тоже!

Натан спокойно зачерпнул ложкой бобов.

– Я отговаривал тебя с самого начала. Тебя чуть не ухлопали в замке, но эта часть пророчества еще опаснее. Я с ним говорил. Он сказал тебе правду. С его точки зрения, ты подвергла его друзей смертельной опасности. И если ему представится возможность, он убьет тебя и сбежит к ним на помощь. Я в этом нисколько не сомневаюсь.

– Натан, ну как после стольких лет, что мы с тобой провели вместе, ты можешь быть столь бессердечным?!

– Ты хочешь сказать, как после стольких лет плена я могу еще возмущаться им?

Энн отвернулась. По щеке ее скатилась слеза.

– Натан, – прошептала она, – за все время, что ты меня знаешь, видел ли ты, чтобы я проявляла жестокость по отношению к кому-нибудь? Разве что в случае крайней необходимости, когда надо было защитить живущих? Видел ли ты когда-нибудь, чтобы я боролась за что-то, кроме сохранения жизни и свободы?

– Надо полагать, ты имеешь в виду не мою свободу.

Энн откашлялась.

– И я знаю, что мне придется держать ответ перед Создателем, но поступаю так, потому что должна и потому что беспокоюсь за тебя, Натан. Я знаю, что с тобой случится в большом мире.

Люди не смогут тебя понять. За тобой будут охотиться и в конце концов убьют.

Натан убрал свою миску.

– Ты хочешь первой сторожить или второй?

Энн притянула его к себе.

– Если ты так уж стремишься получить свободу, что тебе мешает уснуть во время дежурства и дать ему возможность меня убить?

Пророк насмешливо взглянул на нее:

– Конечно, я мечтаю отделаться от ошейника. И единственное, на что я не способен ради этого, – убить тебя. Если бы я был согласен получить свободу такой ценой, ты была бы уже мертва тысячу раз и прекрасно об этом знаешь!

– Прости, Натан! Я знаю, ты добрый, и понимаю, что ты не раз спасал мне жизнь. Это очень важно, Натан, и у меня разрывается сердце от того, что мне приходится заставлять тебя помогать.

– Заставлять? – рассмеялся пророк. – Энн, ты самая забавная женщина на свете! Да это представление я бы не согласился упустить ни за какие пряники! Кто, кроме тебя, купил бы мне меч? Да еще предоставил возможность применить его в деле? В этом пророчестве сказано, что ты должна его разозлить, и ты хорошо справляешься со своей задачей. Я даже боюсь, что чересчур хорошо. Так что я буду дежурить первым. Не забудь проверить свой спальник. Невозможно сказать, что он с ним сотворил на этот раз. Я по-прежнему не понимаю, как он умудрился нагнать туда блох.

– Я тоже. До сих пор чешусь. – Энн рассеянно поскребла шею. – Мы почти уже дома. Осталось чуть-чуть.

– Дома! – передразнил он. – А потом ты нас убьешь.

– Благой Создатель, – прошептала Энн сама себе. – Разве у меня есть выбор?

Ричард, зевнув, откинулся на спинку стула. Он так устал, что глаза закрывались сами собой. Глядя на него, Бердина тоже начала потягиваться и зевать, а потом протяжный зевок донесся от двери, где стояла Райна.

Раздался стук, и Ричард мгновенно вскочил.

– Войдите! Показалась голова Игана.

– Прибыл гонец.

Ричард махнул рукой, и вошел д’харианский солдат в тяжелом плаще, от которого несло лошадиным потом. Гонец приветствовал Ричарда, прижав кулак к сердцу.

– Сядь! – велел ему Ричард. – Похоже, ты долго скакал.

Поправив на боку боевой топор, солдат покосился на стул.

– Я не устал, магистр Рал. Но, боюсь, мне нечего вам сообщить.

Ричард упал на стул.

– Понятно. Никаких следов? Ничего?

– Никаких, магистр Рал! Генерал Райбих приказал передать вам, что мы обшарили каждый дюйм, но пока не обнаружили ничего.

Ричард огорченно вздохнул:

– Что ж, ладно. Благодарю. Пойди поешь что-нибудь.

Отсалютовав, солдат ушел. Вот уже две недели ежедневно к Ричарду приезжали гонцы. Солдаты разбились на группы, чтобы прочесать все окрестности, и каждая присылала своего. Этот был пятым за сегодняшний день.

Получать рапорты о событиях двухнедельной давности – а именно столько добирались до Эйдиндрила гонцы – было все равно что читать историю. Они вполне могли найти Кэлен неделю назад и уже везти ее сюда, пока на него еще сыплются сообщения о неудачах. Эту надежду он постоянно в себе поддерживал.

Чтобы поменьше предаваться тревоге, Ричард вплотную занялся дневником. Дневник вызывал у него такое же ощущение, как и доклады гонцов – словно он наблюдает за ходом истории. Он довольно быстро начал понимать древнед’харианское наречие лучше Бердины.

Поскольку он хорошо знал «Приключения Бонни Дэй», они главным образом работали с этой книгой, составляя словарь по мере выявления значения новых слов. Чем больше Ричард узнавал слов, тем больше он мог прочесть и в результате точнее вспоминал книгу своего детства, что опять же вело к пополнению словаря.

Теперь ему было проще самому читать дневник, чем объяснять Бердине слова, которые она потом переводила. Древнед’харианский уже начал сниться ему по ночам, и наяву он нет-нет да и вставлял словечко из этого языка.

Волшебник, который вел дневник, ни разу не назвал в нем своего имени. Это ведь был личный дневник, а не официальная запись, так что у него не было такой необходимости. Бердина с Ричардом стали звать его Коло – от «колобичин», что по-древнед’хариански означало «советник».

По мере того как Ричард читал дневник, перед ним разворачивалась устрашающая картина. Коло вел его во времена той войны, когда были возведены Башни Погибели в Долине Заблудших. Сестра Верна как-то сказала ему, что башни охраняют долину вот уже несколько тысячелетий и были построены, чтобы остановить великую войну. Читая, с каким трудом волшебники древности строили эти башни, Ричард все больше переживал из-за того, что разрушил их.

В одном месте Коло упомянул, что ведет дневник с детства и заполняет по одной тетрадке в год. Следовательно, этот, сорок седьмой по счету, он писал, когда ему было за пятьдесят. Ричард собирался потом поискать в замке другие дневники Коло, но пока и в этом оставалось немало тайн.

Судя по всему, Коло был доверенным советником других волшебников замка. Большинство из них владели обеими сторонами магии – и Магией Ущерба, и Магией Приращения, и лишь немногие – только Магией Приращения. Коло очень жалел тех, кто родился лишь с одной стороной дара, и всячески защищал их. Эти «несчастные чародеи» считались едва ли не беспомощными, но Коло полагал, что они тоже могут внести свою лепту в общее дело, и боролся за предоставление им полного статуса в замке.

Во времена Коло в замке жили сотни волшебников, здесь кипела жизнь. Росли семьи, бегали дети, друзья навещали друзей. В пустынных ныне коридорах когда-то звучал смех и человеческие голоса. Несколько раз Коло упоминал Фриду, видимо, жену, а также сына и маленькую дочку. Дети имели доступ лишь на некоторые этажи замка, и, кроме обычных школьных предметов – чтения, письма, математики, – изучали пророчества и учились пользоваться своим даром.

Но над огромным замком нависла смертельная угроза. Началась война.

Помимо прочего, в обязанности Коло входило дежурство возле сильфиды. Ричард вспомнил, что встреченный им в замке мрисвиз интересовался, не пришел ли он разбудить сильфиду. Он указывал вниз, где они нашли дневник Коло, и говорил, что наконец-то к ней открыт доступ. Коло иногда упоминал в дневнике, что сильфида смотрит, как он пишет.

В конце концов, поднаторев в древнед’харианском, Ричард с Бердиной перестали скакать туда-сюда, потому что это их только запутывало. Проще было начать с первой страницы и идти вперед слово за словом, поскольку так было легче следить за ходом мысли Коло. Они одолели не больше четверти дневника, но с каждом днем скорость чтения повышалась.

Ричард снова потянулся и зевнул, и тут Бердина ткнула пальцем:

– Что это за слово?

– Меч, – ответил он не задумываясь. Он помнил его из «Приключений Бонни Дэй».

– Хм. Поглядите-ка – похоже, Коло пишет о вашем мече.

Передние ножки стула с грохотом ударились об пол. Ричард рванулся вперед и схватил листок, где Бердина начала записывать перевод. Пробежав его глазами, Ричард взял оригинал и принялся вчитываться в каждое слово.

— Ты права, – пробормотал Ричард и вздрогнул, подумав о том, сколько человек погибли ради его меча. Он привык думать о нем как о волшебном предмете, считая его обычным мечом, на который могучий волшебник наложил чары. Теперь он стыдился этих мыслей.

Ричард приступил к следующей странице. Примерно через час, постоянно сверяясь со словарем и советуясь с Бердиной, он перевел:

– Башни, – пробормотал Ричард. – Когда они достроили их и отделили Новый мир от Древнего, эта комната оказалась запечатанной. Поэтому Коло там и остался. Он не мог выйти.

– Тогда почему же она открыта теперь? – поинтересовалась Бердина.

– Потому что я уничтожил башни. Помнишь, я говорил, что комната Коло выглядит так, будто ее выжгли совсем недавно? Должно быть, это случилось тогда, когда я уничтожил башни. А заодно и распечатал комнату Коло впервые за три тысячи лет.

– А зачем они запечатали комнату с колодцем?

Ричард моргнул.

– Полагаю, что сильфида, о которой пишет Коло, живет в этом колодце.

– А что такое сильфида? Мрисвиз тоже о ней упоминал.

– Понятия не имею. Но они каким-то образом ею пользовались, чтобы попасть в другие места. Коло пишет об убийцах, засланных врагами через сильфиду. А враги – из Древнего мира.

Бердина, наклонившись к нему, озабоченно понизила голос:

– Вы хотите сказать, что эти волшебники могли попадать прямо отсюда в Древний мир и обратно?

Ричард почесал родинку.

– Откуда мне знать, Бердина! Но похоже, что да.

Бердина продолжала смотреть на Ричарда так, словно ждала от него проявлений буйного помешательства.

– Магистр Рал, но разве такое возможно?

– Не знаю. – Ричард взглянул в окно. – Уже поздно. Пошли-ка лучше спать.

Бердина снова зевнула.

– Неплохая мысль. Ричард захлопнул дневник Коло и сунул под мышку.

– Почитаю на сон грядущий.

Тобиас Броган посмотрел на мрисвиза, который сидел на козлах, затем на того, что был в карете, и, наконец, на тех, которые шныряли среди его людей. Латы всадников сверкали в лучах восходящего солнца. Он видел всех мрисвизов. Ни один из них не подслушивал, став невидимым. Он бросил взгляд на Мать-Исповедницу в карете и почувствовал нарастающий гнев. Его бесило, что Создатель запретил ему сразу прикончить ее.

Быстро оглядевшись по сторонам, Броган наклонился к сестре:

– Лунетта, меня начинает это тревожить!

Она внимательно слушала, но не смотрела в его сторону на случай, если за ними наблюдают мрисвизы. Посланцы Создателя или нет, но эти чешуйчатые создания ей очень не нравились.

– Но, господин генерал, вы сказали, что Создатель велел вам это сделать. Это большая честь, если Создатель сам является вам и говорит Свою волю.

– Я думаю, что Создатель...

Они въехали на гребень холма, и сидящий на козлах мрисвиз поднялся и указал лапой вперед.

– Вижу! – прокричал он, гортанно прищелкнув.

Броган поднял голову и увидел раскинувшийся внизу огромный город, за которым блестело море. В центре города, на острове, окруженном отливающей золотом рекой, возвышался огромный дворец. Его башни и крыши сияли на солнце. Брогану и прежде доводилось видеть большие города, да и дворцы тоже, но такое он видел впервые. Несмотря на отвращение, которое он испытывал к этому месту, генерал был поражен.

– Это быть прекрасно! – выдохнула Лунетта.

– Лунетта, – прошептал Броган, – прошлой ночью Создатель снова явился мне.

– Правда, господин генерал? Это быть замечательно! Должно быть, Он уготовил вам что-то великое.

– То, что он говорит, звучит все более ненормально.

– Ненормально? То, что говорит Создатель?

Броган чуть повернул голову и встретился взглядом с сестрой.

– Лунетта, я думаю, грядут неприятности. По-моему, Создатель сходит с ума.