Книга: Офицерский мятеж
Назад: Часть третья МЯТЕЖНИК
Дальше: Глава вторая Козыри в рукавах

Глава первая Эскадра номер раз

Обе абордажные партии стартовали с малого десантника «Анадырь». Первая на семи ботах двинулась к крейсеру «Картахена», вторая на двух ботах пошла к фрегату «Бушир». К «буширской» партии присоединились морпехи и военморы с русского корвета «Сиваш».
Подойдя вплотную к «Картахене», десантные боты жались к правому борту, едва не чиркали его обшивкой. Пилоты вели свои суденышки плавно и полностью бесшумно. Любой случайный звук мог сорвать всю операцию — русские боты будут тотчас расстреляны. По этой же причине абордажная партия действовала в режиме радиомолчания.
Корабельный борт был серый, в тысячах оспин от ударов микрометеоритов. Он надвигался, заполоняя обзорный экран, нависал все сильнее, создавая ощущение, что ты — козявка, которую вот–вот раздавит слон. Крейсер «Картахена» был огромен и ничуть не казался слепым. Однако этот участок борта не обладал средствами наблюдения — лишь бронированная обшивка десантной палубы.
Зато неподалеку, ближе к командной рубке, борт бугрился аккуратными выростами, в которых скрывались всевидящие детекторы и антенны. Сейчас прока от них не было, как и от радаров, — десантные боты шли под «шапкой–невидимкой», то бишь покровом невидимости. Колонель Ригерт обеспечил Малайскую боевую группу новейшими приборами, похищенными со складов Стратегического резерва Адмиралтейства.
В абордажной команде было восемьдесят четыре человека; в экипаже юнитского крейсера — чуть меньше пятисот. Один к шести — преимущество врага велико. Но и великана можно одолеть, ведь рысь порой побеждает медведя.
Пока кибер–ремонтники резали титанитовую обшивку крейсера, взятые в команду инженеры с «Котлина» готовились пустить в коридоры «Картахены» усыпляющий газ. А потом они попробуют закачать его в вентиляционную систему, чтобы добраться до рубок, кают, кубриков и трюмов. Если получится, абордаж пройдет бескровно. Если нет — рубки и батареи придется брать штурмом, теряя людей и рискуя вывести из строя необходимый мятежникам корабль.
Датчики при первом же контакте должны были передать Корабельному Мозгу крейсера сигнал о нарушении герметичности обшивки. Но благодаря запущенной кибернетиком Пупырским программе–обманке они сообщали о встрече «Картахены» с облаком микрометеоритов и заращивании мелких пробоин в верхнем слое обшивки.
Умное железо можно перехитрить, безмозглое приходится взрывать или резать. Когда корпус будет вскрыт, в командной рубке от других датчиков получат сигнал о разгерметизации. И счет пойдет на секунды.
Глубоко утопленная в корпусе «Картахены» огневая рубка ближнего боя со счетверенной автоматической пушкой вдруг шевельнулась и начала медленно поворачиваться, подрагивая короткими стволами, будто инвалид — культями. Пушка явно нацеливалась на десантные боты.
Кибер–ремонтники лишены нервов. Не получив приказ остановиться, они продолжали резать титанитовую броню. А вот у пилотов десантных ботов и бойцов нервы имелись в достатке. Если юниты заметят их суденышки — расщелкают в два счета. Уже заметили…
Что чувствовали десантники, следя за дергаными движениями четырехствольной пушки, — нам неведомо. По крайней мере, никто не психанул. Ни один бот не ударился в бегство и не открыл огонь. А ведь абордажная партия не знала, что юнитский канонир просто–напросто решил опробовать барахлящие сервомоторы огневой рубки.
Вскрыв крейсер, как консервную банку, киберремонтники стали закачивать газ на корабельные палубы и в коридоры. Настало время действовать живым людям. Морпехи и военморы в спецкостюмах и с оружием наперевес стремительно влетали на борт через три прорана, чтобы тотчас ринуться вперед. Первым делом морпехи должны блокировать в рубках ходовую вахту, а инженеры с «Котлина» — заняться вентиляционной системой «Картахены».
Петру Сухову пришлось выключить трансляцию штурма, которую он получал по кодированному каналу. Пора самому — в бой. Адмиральский катер, на борту которого находился кавторанг, садился на палубу гигантской астроматки «Мадейра».
Ригерт дал в распоряжение кавторанга Сухова небольшую группу спецназовцев из контрразведки Флота. Эти бойцы полчаса назад без единого выстрела реквизировали один из катеров, возивших адмирала Кобурна.
— Готовность раз! — объявил кавторанг, едва катер коснулся баковой надстройкой причальной фермы.
Манипулятор захватил адмиральский катер и направил в раскрывающийся люк стыковочного отсека. Катер плавно втянуло в отсек. Как только закрылся внешний люк, Петр Сухов бросил пилоту катера лишь одно слово:
— Давай!
Кавторанг въезжал на верхнюю палубу, стоя на выдвижном трапе. Сухов был одет в адмиральский скафандр с прозрачным забралом. На голову ему натянули маску, которая имитировала лицо и прическу адмирала Кобурна. Неважно, что старик в это время находился в Нарвике — вряд ли кто из экипажа астроматки засомневается в подлинности командующего флотом. А чтобы не обратили внимание на слишком высокий рост «адмирала», Петр старательно горбился.
«Кобурн» рявкнул на кинувшегося с докладом дежурного офицера:
— Цыц, салага!.. Труби общее построение!
Его голос был получен с помощью простого акустического преобразователя — идентификацию на входе в командно–штабную рубку «адмиралу» не пройти, но на первых порах сойдет.
Матросы принесли «Кобурну» кресло и он уселся, не снимая шлем, вальяжно закинул ногу на ногу. Тем временем прилетевшие вместе с Суховым техники минно–торпедной части минировали астроматку — с самым невозмутимым видом, будто это они проделывали каждый раз, когда комфлота посещал боевые корабли. Никто из экипажа не решался спросить, что именно они делают.
Русские морпехи, одетые в форму штабных офицеров, нарочито неспешно покинули адмиральский катер и стали разбредаться по верхней палубе. А там шло построение.
И вот уже личный состав астроматки «Мадейра» за исключением ходовой вахты выстроился на пустовавшей доселе верхней палубе, откуда стартовали флуггеры — космические истребители и бомбардировщики. Ровные ряды военморов в повседневной и рабочей форме протянулись от одной корпусной переборки до другой.
Русские морпехи встали по периметру палубы. У ног их стояли массивные титанитовые чемоданы с надписями «Приписано к штабу Шестого флота».
— Равняйсь! Смирна–а! — прокричал командир корабля контр–адмирал Хуанг Ли.
Ростом, фигурой и выражением лица он чрезвычайно походил на одного из главных ханьских святых — Дэн Сяо–пина. Хуанг Ли был маленький, крепкого телосложения, с короткими руками, с широким, скуластым лицом и большими залысинами на покатом лбу.
«Адмирал» нехотя поднялся с кресла. Вскинув руку к козырьку фуражки и высокого задирая короткие ножки, Хуанг Ли промаршировал к Сухову–Кобурну, чтобы отдать рапорт.
— Господин адмирал! Личный состав астроматки «Мадейра» для строевого смотра построен!
— Построил — вот и ладно. Теперь отдыхай, — добродушно пробормотал «командующий Шестым флотом», даже не думая козырять в ответ. Это было одно из любимых выражений настоящего адмирала Кобурна.
Хуанг Ли лязгнул зубами. Вытянувшись в струнку, он встал слева от «адмирала». Со стороны могло показаться, что рядом с астронавтом поставили ребенка.
Сухов–Кобурн окинул взглядом экипаж «Мадейры», потом своих людей. «Пора».
— Господа военморы и морпехи! — обратился Петр Иванович к экипажу астроматки. — Корабль заминирован и захвачен русским десантом. Прошу не оказывать сопротивления.
Морпехи врубили генераторы ультразвука и выхватили бластеры. Шлемы русских скафандров были снабжены шумогасителями, но все равно наших тоже крепко ударило.
Юнитский экипаж катался по палубе, хватаясь за головы и зажимая уши. А бластеры понадобились, когда из люков на палубу выскочили несколько матросов во главе с решительным лейтенантом. Они были вооружены табельными «магнумами».
Морпехи открыли шквальный огонь. Перестрелка быстро закончилась. Лейтенант с жженой дырой в голове лежал, раскинув руки. Трое вахтенных были ранены и взяты в плен, остальные — убиты. Очень печально, но могло быть много хуже. На этом «битва» за «Мадейру» была окончена.

 

По всей Галактике заранее подобранные и подготовленные штурмовые отряды и абордажные партии выдвинулись на рубежи атаки. Чтобы не возникла путаница в умах, бойцам было приказано выполнять задание любой ценой, стараясь избегать лишних жертв. Каждый командир должен был сам решить, какие жертвы считать лишними, а какие — необходимыми.
Наступило время «Ч», и события помчались вскачь. Мятеж начался одновременно в разных концах юнитских владений. На дюжине планет восстали части береговой обороны и подразделения морской пехоты. Русские пытались захватить четыре десятка боевых кораблей со смешанными экипажами. От того, сколько вымпелов удастся взять под контроль за первые минуты мятежа, зависит его конечный успех.
Трем русским кораблям Шестого флота (фрегату «Котлин», корвету «Сиваш» и малому десантнику «Анадырь») поставили задачу атаковать на стоянках юнитские корабли, пока их экипажи ничего не подозревают. Мятежники должны были под любым предлогом добиться принятия на борт катеров с личным составом (на самом деле десантом), а если обман не удастся — идти на абордаж. Кавторанг Сухов, который командовал Малайской боевой группой, сразу направил на «Картахену» и «Бушир» абордажные партии.
Немногочисленными козырями мятежников были внезапность и бешеный натиск. Но эффект внезапности был исчерпан к исходу первого часа — когда весь Млечный Путь узнал о самоубийственной акции русских военморов. А дальше… пушки оказались против пушек, излучатели — против излучателей. Все бы ничего, одна беда: у мятежников оружия было на порядок меньше.
События завертелись в бешеном темпе и понеслись по непредсказуемой траектории — словно детская карусель, соскочившая с оси на предельном раскруте. Огневые контакты и гиперпрыжки, высадки абордажных партий и бомбардировки космодромов, яростные поединки боевых кораблей, молниеносные партизанские наскоки, рейды по тылам противника и стремительное бегство от превосходящих сил противника…
Что такое партизанская тактика в масштабах Галактики, придется изучать непосредственно в боях. В регулярных сражениях юнитский флот не победить. При этом нельзя дать противнику даже минутную передышку, его следует непрерывно беспокоить, наскакивать, щипать…
Заданный с первых минут темп должен был рано или поздно довести военморов до полного изнеможения. Кто быстрее потеряет силы, утратит волю к борьбе? Тридцать экипажей или тысяча? У юнитского Флота есть возможность выводить корабли из боя, давая людям отдых. Мятежники не могут себе позволить такой роскоши. Кто быстрее израсходует запасы топлива и боеприпасов? Ресурсы русских в десятки раз скуднее.
В момент «Ч» Петр Сухов находился у Малайи и не имел возможности отслеживать, что происходит на других флотах и планетах. И когда три боевых корабля Шестого флота были захвачены, кавторанг вернулся на фрегат «Котлин» и связался с полковником Ригертом.
— Что по Шестому флоту? — спросил контрразведчик.
— В назначенное время мы атаковали корабли Белой эскадры на малайском рейде. Хитростью захватили астроматку «Мадейра» с экипажем. Крейсер «Картахена» и учебный эсминец «Илойло» взяли на абордаж. Еще у нас — корвет «Диксон» и два тральщика. Это хорошие новости. Теперь плохие… Тяжелый крейсер «Дар–эс–Салам» сжег два десантных бота. Командир пригрозил ударить главным калибром по кораблям и береговым батареям. Обещал уйти без боя — пришлось отпустить.
Порфирий Петрович с раздражением крякнул.
Петр не стал докладывать, что вместе с «Дар–эс–Саламом» с рейда без единого выстрела ушли два юнитских фрегата и три корвета. Утешал себя мыслью: «В любом случае нельзя объять необъятное. Переварить бы захваченные корабли».
Вряд ли правда понравится Ригерту, ведь его первоначальный приказ гласил: «Если корабли не удастся захватить, их нужно пустить на дно». Но Сухов не собирался гробить своих братьев — военморов лишь потому, что они имели несчастье родиться не в русских, а в итальянских или пакистанских семьях.
— Сколько у вас пленных?
— На кораблях полторы тысячи. На планете не считал, — доложил Сухов и в свою очередь спросил: — Что со Старой Землей?
Старую Землю обороняли корабли и орбитальные батареи, чьи экипажи формировались из враждебно настроенных к русским народов. И защищали они вовсе не землян от хаарцев и другой инопланетной сволочи, а юнитские институты власти — от жителей Земли.
— Катера со спецназом захватили дежурные корабли планетарной обороны — кроме одного, с чеченцами. Он попытался таранить наш фрегат, пришлось сбить. На космодромах и орбитальных батареях было еще проще. Почти вся планета под контролем. Казармы восьмой бригады морской пехоты взяты в кольцо. Командир думает над ультиматумом. Генералы в Брюсселе напрягают остатки мозгов, взвешивая, что выгоднее: сдаться или перейти на нашу сторону. В любом случае, у нас будет достаточно золотопогонников для обмена.
— Что по Белой эскадре?
— Большинство кораблей эскадры — на патрулировании и учебных стрельбах. На рейде у Старой Земли остались фрегат «Порт–о–Пренс» и дивизион из шести минных заградителей. Мы навели на них антипротонные излучатели — удалось без боя приземлить всех.
— И то дело.
— Жаль, проку от этой мелочи немного, — посетовал Ригерт. — Нам категорически не хватает ударных кораблей.
— Что с «Иокогамой»?
— Спустим со стапелей через пять дней.
В главном ремонтном доке Норфолка стоял линкор «Иокогама» — некогда могучий корабль, судьбу которого обсуждали в «Адмиралтействе», но так и не решили: пилить на металлолом или попытаться привести в рабочее состояние. А линкор, оказывается, был еще годен к бою — усилиями контрразведки Флота, с него были сняты лишь приборы управления и наведения. «Иокогаму» предстояло наладить на скорую руку.
В авральном порядке для линкора набирали экипаж из списанных на берег и уволенных в отставку военморов, из береговых механиков и артиллеристов. В береговой охране имелось немало людей, мечтавших выйти в Дальний Космос — под любым, пусть даже русским, флагом. В экипажах гражданских катеров, буксиров и барж тоже были моряки, которые мечтали бороздить просторы Галактики и ради этого были готовы повоевать за Российскую империю.
— Генерал–губернатор? — Сухов имел в виду руководителя провинции Старая Земля.
— Старик Додж–Меркьюри — крепкий орешек. Его позиция нам известна. Он симпатизирует идее возрождения российского государства, но уверен, что любая наша попытка приведет к неизбежной гибели нации. Сейчас он под домашним арестом. Пройдет время — может, и одумается. Нам нужны столь авторитетные и опытные чиновники. Несмотря на их маленькие слабости и тараканы в башке, — добавил Ригерт веско.
Генерал–губернатор Старой Земли прославился на весь Млечный Путь своей страстной натурой. Без молодой девочки под боком он просто не мог заснуть. Додж–Меркьюри красиво ухаживал, сорил деньгами… Юные дурочки и молодые хищницы слетались в его объятья как мухи на мед.
— Как там «Сиракузы» и «Ольборг»?
Русские корабли Четвертого флота — средний десантник и корвет новой серии — во время «Ч» должны были поднять Андреевский флаг. Под командой вице–адмирала Плугеля были еще девять кораблей со смешанными экипажами. Если б удалось увести все, мятежники получили бы целую эскадру.
— Идут к Земле. Вольются в Первую эскадру. С ними — три тральщика и помехоустановщик. Остальных кораблей ждать не стоит. Фрегат «Лимасол» взорвался, четыре вымпела ушли на базу флота. Связаться с их экипажами не удалось. Дело дрянь. Мы недосчитались половины вымпелов, и в первый же день погибли сотни военморов.
— Перехваты были?
— Разумеется. Судя по расшифрованным тахиограммам, все наши перебиты или арестованы.
— Что с Седьмым флотом?
— Это как посмотреть, — усмехнулся контрразведчик. — Оптимист скажет: плюс восемь. Пессимист: минус восемь.
— А что скажет суровый реалист полковник Ригерт?
— Терпимо.
Получив кодовый сигнал, восемь вымпелов Седьмого флота, из трех эскадр, что участвовали в боевом походе, подняли Андреевский флаг и ушли к планете Монтенегро. Их экипажи смешанные — русских военморов меньше половины, а где и вовсе каждый пятый. Но мятежники смогли завладеть командными рубками, реакторными отсеками и огневыми рубками. После этого экипажи сдались.
Еще на восьми кораблях мятеж провалился. Захватывать чисто юнитские корабли наши и не пытались — на стороне противника полное превосходство в силах.
Восставшие корабли, включая три тральщика, стали гордо называться Третьей русской эскадрой, которая, по сути, была эскадрой лишь на бумаге. Огневая мощь этих корабликов, вместе взятых, меньше, чем у одного тяжелого крейсера. Однако со временем вокруг них, как вокруг ядра кристаллизации, выстроится настоящая эскадра. Если, конечно, эти корабли не погибнут в ближайшие дни.
— Так… По Восьмому флоту: три из шести. Корветы «Фуншал» и «Нассау» и средний десантник «Гаосюн». Движутся к Малайе, — озвучил Сухов полученную от Бульбиева информацию. — Ну и, наконец, Второй флот?
— Два русских корабля из четырех: «Самаринда» и «Порт–Элизабет». Идут к Земле. Собираем тут кулак, — сообщил контрразведчик.
— Какой же итог? У нас двадцать пять вымпелов плюс десять захваченных. Да еще «Иокогама». Тридцать шесть. Из них четырнадцать тральщиков и заградителей. И только два корабля первого ранга. А мы делим их на три эскадры.
— От такой арифметики одна головная боль, — раздраженно указал Ригерт. — Теперь слушайте приказ Военно–Революционного комитета. Вы, Петр Иванович, нужны на Старой Земле. Здесь будет создана Вторая русская эскадра. Немедленно формируйте экипажи «Мадейры» и «Картахены». На каждый корабль — несколько десятков ребят с «Котлина» плюс отставники, береговушники и гражданские с опытом космоплавания. Отлет — по готовности. Постарайтесь управиться до пяти утра.
Легко сосчитать: Вторая эскадра будет включать восемнадцать вымпелов и станет самой мощной на русском Флоте. Но как ни тасуй корабли, соотношение сил — один к двадцати.
«Одно хорошо — батю повидаю, — подумал Петр. — Попрощаемся хоть по–человечески».
В распоряжении кавторанга было восемь с половиной часов.

 

Особенно чувствительным для юнитов оказалась потеря трех кораблей на рейде Малайи и захват русскими стратегических складов на планете Дешге–Кевир. Правда, переправить все захваченное добро не удалось — планету вскоре заблокировала юнитская эскадра. Но и тем, что успели вывезти, можно вооружить небольшую армию.
Спустя три часа после начала восстания в руках мятежников оказалось шесть планетных систем. Еще через два часа их стало семь. Через восемь часов после времени «Ч» это число не изменилось. Мятежники исчерпали эффект внезапности и все остальные разовые преимущества.
Тем временем кавторанг Сухов сформировал экипажи астроматки и крейсера — основной ударной силы русского флота. Для их усиления Петр Сухов взял с «Котлина» на «Мадейру» младшего лейтенанта Гурко — командовать зенитчиками и лейтенанта Сидорова — БЧ–семь с ее катерами и боевыми модулями. «Картахене» достались лейтенант Левкоев — на должность главного механика, младший лейтенант Пупырский — заведовать электронными мозгами, мичман Щепетнев — на тахионную связь и старлей Хвостенко — возглавлять БЧ–два. Еще больше раздевать родной фрегат кавторанг не стал. На «Котлине» и без того осталась треть офицеров.
На всю шестерку кавторанг собственноручно написал представления на присвоение следующих чинов. Кто теперь их должен подписывать — бог весть.
А потому сам представления и подписал. Дело сделано…
Его офицерам пришлось попотеть, набирая из разношерстной публики боеспособные экипажи. Верить электронным досье нет желания, а проверить в деле некогда. Пришлось офицерам ненадолго стать великими психологами и принимать решения после короткого разговора.
Главное, что юнитская атака на Малайю до сих пор не началась — а ведь ждали ее с минуты на минуту.
Кавторанг в полночь связался с полковником Ригертом:
— Почему юниты не атакуют? Перегруппировка Флота закончена еще два часа назад.
Свои осведомители были не только у контрразведки, но и у военморов.
— Нам удалось их притормозить. На время, — устало ответил контрразведчик. — Мои люди заранее переправили на Новую Землю Большого Доктора. В момент «Ч» его привели в боевое положение.

 

Штаб–квартира ООН располагалась на правительственной планете Новая Земля. Для русского человека название «Новая Земля» звучит двусмысленно, ведь эти полярные острова на планете Земля — символ лагерной жизни, термоядерной угрозы и вырождения человечества. Однако прочие народы не видели в словах «Новая Земля» ничего особенного.
Это была планета чиновников и их обслуги. Чиновники представляли все провинции ООН, а обслуживали их в основном негры, арабы, турки, ханьцы и мексиканцы — словом, те самые народы, что когда–то наводнили Европу и Америку и занимались черновой работой в богатых странах. Русских на Новой Земле жило немного.
Столица галактического человечества была превращена в один огромный благоустроенный парк и застроена роскошными виллами, обустроенными по последнему слову техники. Там отдыхали от трудов праведных современные небожители — чиновники ООН.
На Новой Земле был воздвигнут лишь один город в традиционном понимании — Либертия, чьи высоченные небоскребы протыкали облачный слой, едва не достигая стратосферы. Это был город сбывшейся технотронной мечты. Город воплощенного в металл, керамику и пластик постиндустриального общества.
В Либертии не было бедных, однако ее население четко делилось на две неравные части. Ооновская номенклатура жила в земном раю. Те же, кто обслуживал чиновников, в сравнении с ними чувствовали себя нищими.
Миллионы жителей отсталых миров мечтали попасть на Новую Землю и получить там работу. Безбедная жизнь их семей была бы обеспечена. И только попав туда и как следует осмотревшись, иммигранты начинали понимать, сколь широка и глубока пропасть, разделяющая небожителей и их слуг.
А слуг на Новой Земле было много. Номенклатура предпочитала, чтобы ее обслуживали не бездушные киберы, а живые люди. Ведь так приятно вершить судьбы, унижая или возвышая других людей, самоутверждаться, помыкая другими личностями, а не бездушным железом…

 

— Почему вы раньше не сказали? — разозлился кавторанг.
— От многая знания — многая печаль, — выдержав паузу, ответил контрразведчик. — Лишние сведения могут лишь навредить. Информация должна поступать к человеку вовремя, и тогда он постоянно будет на пике боеготовности.
— Эти басни оставьте для политтехнологов, — выцедил Сухов, стараясь взять себя в руки. — И где Большой Доктор сейчас?
— На вилле Полномочного представителя Старой Земли при ООН господина Джонаса Нгомбо.
— Вам удалось его уговорить?
— Мы пытались решить дело добром. Но полпред сорвался с катушек и впал в истерику. К сожалению, мои люди проявили нерасторопность. Нгомба выбросился из окна. В результате на Новую Землю пришлось направить его двойника.
— Неужто вы готовы запустить Доктора?
— Нет, конечно. Но юниты этого не знают.
— Тогда зачем было приводить его в боевое состояние? Мало ли что…
— Чуткие детекторы определят, что Доктор — на предохранителе. Виллу взяли бы штурмом — и нашей сказке конец.
— А пока что вы…
— Пока мы гарантируем жизнь населению Новой Земли и Генассамблее ООН в обмен на отказ от военных действий.
— Почему бы сразу не потребовать признания Российской империи?
— Шантажом такие вопросы не решаются. Стоит юнитам обезвредить Доктора, как принятое под силовым давлением решение будет дезавуировано.
— Вам не приходила в голову мысль одним ударом обезглавить юнитов?
— Разумеется, приходила. Но ведь рано или поздно нам придется договариваться с руководством ООН. Если мы устроим бойню, нас проклянет либеральная общественность и все официальные конфессии. И юниты никогда не сядут с нами за стол переговоров.
— Только поэтому?
— И еще из любви к прислуге, которая испарится вместе с зажравшимися сановниками. — Порфирий Петрович усмехнулся. — К тому же боевые адмиралы сейчас на флотах, а не на Новой Земле. Управление ВКС не пострадает от маленького апокалипсиса. Власть перейдет в руки военных — и пушки станут стрелять еще громче…

 

Сухов и его команда расположились в дирекции гражданского космопорта. Петр сидел в просторном директорском кабинете и пытался побыстрее закончить отбор специалистов в экипажи «Мадейры» и «Картахены».
Тем временем с Малайи на орбиту стартовали один челнок за другим, отвозя уже набранных людей. А за дверями кабинета стояла изрядная очередь. Желающих было много, да только военморы из большинства претендентов никакие. В пехоту бы их, а еще лучше — в комендантские роты…
В соседних кабинетах тем же самым делом занимались подчиненные кавторанга: Василий Гурко, Виктор Сидоров, Герберт Левкоев, Варлам Пупырский и Николай Хвостенко. Проще всех было лейтенанту Пупырскому — толковых электронщиков на гражданке пруд пруди. Старлей Левкоев тоже быстро справился с задачей. Среди штатских астронавтов имелись неплохие механики. А вот лейтенанту Гурко и капитан–лейтенанту Хвостенко не позавидуешь: чтобы получить хороших ракетчиков и артиллеристов, курсантов надо обучать годами, а старики умеют палить только из мортир и пищалей.
Старлей Сидоров, узнав о новом назначении, и вовсе схватился за голову: в его ведении оказались все истребители и бомбардировщики на астроматке «Мадейра». И необходимо где–то сыскать для них боеспособные экипажи. Пришлось кинуть клич среди владельцев личных яхт и катеров. Хорошо хоть на Малайе нашлись несколько пилотов–отставников, сохранивших малую толику здоровья.
Как следует попрощаться с Марусей опять не хватило времени. Петр знал, что кругом виноват, но до отлета на Землю остались считаные часы и некогда было ехать в госпиталь или к себе домой. И потому он вызвал девушку в космопорт.
Марусю Кораблеву привез на флаере кондуктор Спиваков. Он проводил ее до дверей кабинета и сам же вытолкал оттуда военморов. «Технический перерыв!»
Чудесные темно–каштановые волосы любимой были коротко обрезаны, красные глаза без следа макияжа, бледные щеки с пятнами лихорадочного румянца. Сухов увидел Марусю и ему аж грудь сдавило — не вздохнуть.
— Здравствуй, деточка, — проговорил с трудом.
— Здравствуй, милый. Я уж думала, не увидимся.
— Что за глупости?
Петр обнял любимую. Она была словно неживая: глаза тусклые — ни искорки, ни живинки, руки опущены безвольно, вялые, холодные губы не отвечали на поцелуй.
— Что с тобой? — встревожился Сухов, не выпуская Марусю из объятий.
— У меня было видение… — шепнула она.
— Ну и?
— Ты стоял у ярко–красной стены. — У нее дрожал голос. — Тебя держали под руки твои друзья. А потом вас всех расстреляли.
И тут она как вцепится в Петра — словно прощалась навсегда. Вот прямо сейчас конвоиры оторвут ее от любимого и поведут его убивать. От неожиданности кавторанг онемел, затем принялся успокаивать Марусю, целуя ее от макушки до кончиков пальцев.
— Все будет хорошо, глупышка. Если привиделось, уже не случится. Помнишь мудрость вековую? Предупрежден — значит, вооружен…

 

Худо–бедно экипажи были набраны. Люди постепенно притрутся друг к дружке — в боевых походах это происходит гораздо быстрее, чем в мирное время. Хуже со слабаками и неумехами — их придется терпеть. Пока что… Искать им замену в ходе боев будет некогда.
Астроматке «Мадейра» в сопровождении крейсера «Картахена» пришла пора улетать к Старой Земле. Переименовывать их Сухов был не властен — этим займется верхушка нового российского флота.
Командовать Первой русской эскадрой оставили капитан–лейтенанта Бульбиева. Своим флагманом он сделал «Котлин», хотя большей огневой мощью обладал эсминец «Необоримый» — бывший «Илойло». Также в состав Первой эскадры вошли корветы «Сиваш» и «Диксон», малый десантник «Анадырь» и два тральщика из Шестого флота. Бульбиев с нетерпением ждал подхода трех русских кораблей из Восьмого флота. Итого будет десять вымпелов.
Прощаясь, Сухов наказал Бульбиеву:
— За Марусю отвечаешь головой.
— Взял бы ты ее с собой — на Старую Землю, — крепко пожимая ему руку, посоветовал капитан–лейтенант.
— Безопаснее для нее здесь. На Земле слишком много ядовитых змей и пауков. А меня рядом не будет…
— Ну, тебе виднее.
Они обнялись. Друзья представить не могли, до чего же скоро и при каких печальных обстоятельствах им предстоит встретиться вновь.
Сухов связался с Ригертом, доложил о готовности. И вот «Мадейра» и «Картахена» поскакали через гипер. Кавторанг не давал экипажам передышки. Испытав этот прием на «Котлине» во время экспедиции в хаарский тыл, Сухов был уверен: военморы выдержат как минимум сутки. Новичкам, конечно, будет несладко, но перетерпят. Зато уже завтра к вечеру они выйдут к Старой Земле.
Назад: Часть третья МЯТЕЖНИК
Дальше: Глава вторая Козыри в рукавах