Нью-Йорк. Февраль 1934 г

Детектив с честью выдержал маленький экзамен, который устроил ему Гурьев. Слежку за Расселом он засёк мгновенно.

– Это что, конкурирующая фирма? – Хоук подозрительно уставился на Гурьева после того, как вдоволь налюбовался на троицу, сидящую в машине напротив входа в «Рассел Энтерпрайз», одного из самых новых и фешенебельных небоскрёбов Манхеттена, возвышавшемся на пересечении Бродвея и Шестой улицы.

– Очень возможно, – кивнул Гурьев. – Однако я их не нанимал, если вы об этом.

– И что это значит?!

– Думаю, именно это нам и предстоит определить.

– Так вы знали?!

– Я же предупредил вас, старина – я владею некоторыми специфическими навыками. Мало того, я ими пользуюсь. Часто и с удовольствием.

– Чёрт возьми, Джейк, – пробурчал Хоук. – Чего вы добиваетесь?

– Хочу понять, кто это. Меня настораживают их замашки.

– Если вы с ними не заодно, то… Ладно, попробуем разнюхать. И провалиться мне прямо на этом месте, если они мне нравятся!

Прошло целых два дня, прежде чем Хоук выяснил кое-какие подробности.

– Это люди Дона Карлуччо, – сказал мрачный, как туча, Хоук. – Узнать бы, что они затевают.

– Ограбление? – осторожно предположила Мэгги.

– Мелковато, – усомнился Гурьев. – Вряд ли Рассел держит дома большие суммы наличными, а предметы искусства не так-то легко реализовать быстро и выгодно. Дело это всё-таки требует определённых навыков. Хотя…

– Нет, – отрезал Хоук. – Это не их специальность.

– И какая же у них специальность?

– Убийства и рэкет. На бутлегерстве теперь можно поставить точку, так что…

– Увлекательная профессия.

– Не смешно.

– Какой смысл убивать Рассела?!

– Убивать – никакого, – медленно проговорил Хоук. – А вот похищение – это мысль.

– Браво, Шон.

– Ну, это всего лишь версия.

– Надо сообщить в полицию, – глаза Мэгги тревожно заблестели.

– Нет. Мы не станем ничего сообщать в полицию.

– Джейк…

– Послушайте, друзья мои. Наверняка у этого вашего Карлуччо есть свои люди в полиции. Не так ли?

– Возможно.

– Значит, на следующий день бандиты будут знать, из-за кого сорвалась рыбалка.

– Хорошенькая перспективка!

– Что вы предлагаете?

– Предлагаю последить за Карлуччо и его парнями.

– Зачем?!

– Чтобы знать, что они задумали на самом деле. А потом, в самый интересный момент, перехватить инициативу.

– Не нравится мне всё это. Просто никак не нравится.

– Мне тоже. Но я не вижу особенно широкого поля для манёвра. Если мы расскажем о наших подозрениях полиции, то окажемся на мушке у бандитов. Если попытаемся предупредить Рассела – не думаю, будто он нас послушает. Мы ведь даже не представляем, что именно, когда и где случится. Если вообще случится. Поэтому я считаю – наблюдение нужно продолжать.

– Не лучше ли всё-таки сообщить в полицию? Ну, если не хотите в полицию, давайте сообщим самому Расселу!

– Давайте, Мэгги, – Гурьев широко улыбнулся и раскинул руки по спинке дивана. – Расскажите нам, как вы собираетесь это сделать. Анонимным письмом? Или явитесь на приём к миллионеру? А главное, что вы станете сообщать? Мистер Рассел, подозрительные личности сидят в машине у вашего подъезда. Примите меры предосторожности. Или?

– Но…

– Даже если допустить, что Рассел примет ваше сообщение всерьёз, он сразу же кинется в полицию, которая начнёт нас как следует потрошить. Если нет – вы в любом случае рискуете попасть на заметку к сицилийцам, что не сулит нам ничего хорошего и никак не вписывается в наши планы. Я прав, мистер Хоук?

– Вы правы, Джейк, чтоб вас черти взяли. Что у вас на уме?!

– Давайте сначала выясним всё, что можно, о планах Карлуччо.

– Гм. В этом что-то есть!

– Безусловно есть, Шон. И нам лучше не терять ни минуты.

Ошеломляющую новость принёс в клюве один из осведомителей Хоука, с которым детектив работал ещё в свою бытность сотрудником полиции Манхэттена. Люди Карлуччо собирались похитить миссис Рассел и детей и потребовать выкуп. Сумма выкупа должна была повергнуть в шок всю страну – пять миллионов долларов. Похоже, Карлуччо нацелился на самый крупный куш в истории похищений. Гурьев, кажется, ожидал чего-то подобного, а вот Шону и Мэгги потребовалось время, чтобы переварить эту информацию.

– Надо идти в полицию. Другого выхода просто нет, – Хоук явно нервничал, и это было заметно.

– А потом? – Гурьев сложил ногу на ногу и покачал в воздухе великолепно начищенным ботинком. – У вас есть связи на Западном побережье?

– При чём тут Западное побережье?! – уставился на него Хоук.

– Ну, как же. Бежать придётся прямо туда, если не дальше. Мексика даже предпочтительнее.

– Чёрт вас побери, Джейк!

– Это вы уже говорили, – небрежно махнул рукой Гурьев. – Вы думаете, Карлуччо оставит без последствий то, что мы заложили его полиции? Уж случая отыграться он не упустит. А вы с Мэгги – куда более лёгкая мишень, чем Расселы. Хотя и не такая денежная.

– А за себя вы не боитесь?

– Нет, Шон, – Гурьев издал печальный вздох. – Ни капельки. Я, в отличие от вас обоих, совершенный мистер Никто посередине нигде.

– И что вы хотите этим сказать?!

– Придётся вас выручать, ребята. Ну, да мне не привыкать.

– Вот как, – Мэгги поджала губы.

– Именно так, – Гурьев усмехнулся. – Ребята, хотите вы или нет – хочу я или нет, тоже неважно – мы вляпались в историю. Историю, которая может закончиться большой кровью и смертью ни в чём не замешанных детей и молодых красивых женщин.

– Чёртов бабник!

– Чего я допустить не могу, – закончил Гурьев, игнорируя реплику детектива.

– Как вы собираетесь помешать им, Джейк?! У Карлуччо – целая армия народу, не меньше сотни стволов!

– Вы спрашиваете, есть ли у вас план, мистер Гур? – Гурьев наклонил голову к левому плечу. – Непременно, Мэгги. Непременно. Во-первых, я не собираюсь им мешать.

– Ничего не понимаю.

– Я попробую пояснить, – Гурьев поудобнее устроился на диване. – Когда мне было лет восемь, я стал свидетелем одной совершенно душераздирающей сцены. Вот, представьте себе, мои дорогие. Худая и жилистая дворовая кошка охотится за голубем. Крадётся, крадётся, затаив дыхание, медленно-медленно, чтобы не спугнуть добычу, передвигает лапы, вся вытянулась, кончик хвоста чуть подрагивает, уши домиком вперёд, усы тоже, всё тело – как тетива… Бросок, кошка хватает голубя поперёк шеи и держит, пережимая горло и дожидаясь, пока птица перестанет трепыхаться у неё в зубах. И в этот момент из-за мусорного ящика выходит котяра. Здоровый такой, гладкий. Спокойно подходит к нашей Артемиде, спокойно, – подчёркиваю, с абсолютным, олимпийским спокойствием, – аккуратно берёт трофей из пасти кошки и независимой трусцой удаляется. Вы бы видели, друзья мои, с какой невозмутимостью и грацией он это проделал. А бедная кошечка осталась ни с чем. И вот она стоит, натурально раскрыв пасть, обалдев от выходки этого раскормленного нахала, и вдруг поворачивает ко мне… нет, не морду, это нельзя было назвать мордой… Это было лицо: «Ну?!? Ты это видел?!?»

Хоук ухмыльнулся. На Мэгги эта история произвела совсем другое впечатление:

– Боже мой, бедная девочка! И что, вы надеетесь повторить этот фокус, Джейк?

– Ну, примерно. А преисполненная благодарности за чудесное спасение миссис Рассел уговорит своего благоверного вернуть кольцо. Если оно у него, конечно.

– А если нет?

– Пять миллионов, Шон. Половина вам, половина мне. Это будет справедливо, не так ли?

– Да вы просто сумасшедший! – Хоук вскочил.

– Подумаешь, новость.

– Даже если допустить на мгновение… Совершенно непонятно, как вы собираетесь действовать. Против целой армии гангстеров, с одной стороны, и армии полицейских – с другой!

– Мне кажется, это просто технически неосуществимо, – Мэгги рассматривала Гурьева с явным неудовольствием. – Даже если отбросить все остальные соображения!

– Осуществимо, Мэгги. Об этом я позабочусь. Только не ждите, что я вам раскрою все секреты, особенно сразу. Расскажите мне про Карлуччо, Шон. Всё, что вы про него знаете.

– Да я ничего определённого не знаю.

– Это плохо. Надо узнать. Найдите кого-нибудь, кто расскажет нам историю.

– Для чего вам это нужно?!

– Ввязываться в боевые действия без тщательной разведки – настоящее самоубийство. Никогда не ловил себя на суицидальных наклонностях, – Гурьев повернулся к девушке. – Мэгги? Вы за детективом Хоуком ничего подобного не замечали?

– Проклятье, Джейк. Ваши шуточки меня бесят. Я вам что – шкаф?! Почему вы обо мне в третьем лице говорите?!

– Тогда перестаньте притворяться шкафом, Шон, и предложите что-нибудь конструктивное, – в голосе Гурьева так отчётливо лязгнула оружейная сталь, что Мэгги невольно поёжилась. – Мы должны подробно и ясно, насколько это возможно, представлять себе структуру семьи, её внутренние группировки и степень противоречий между ними. Ваш стукайло способен дать нам ниточки? И потом, с чего это именно Рассел и почему такая сумма? Займитесь этим, и немедленно.

– Вам бы рейнджерами командовать, – проворчал Хоук.

– И это было, – не стал отпираться Гурьев.

– Однако, – крякнул детектив и посмотрел на Мэгги.

– Кажется, в вашей стране до сих пор нет единого центра, координирующего усилия разведки и борьбу со шпионажем. Я не ошибаюсь, Мэгги?

– Никогда не интересовалась ничем подобным, – пожала плечами девушка.

– А вам откуда это известно?! – очумело уставился на Гурьева Хоук. – Бог ты мой, Джейк… вы меня удивляете!

– То ли ещё будет, Шон.

– Парни Карлуччо сделают из вас дуршлаг, Джейк, стоит вам только…

– Не будьте так пессимистично настроены, Мэгги. Гладиаторы Карлуччо – всего лишь большие куски мяса с пушками. Повторяю, это я беру на себя. Поверьте, у вас нет ни малейшего повода для беспокойства. Всё, что вам предстоит сделать – это принять миссис Рассел с детишками и отвезти их в безопасное место. Ну, и немножко побутафорить перед полицией, чтобы она не мешала мне своими метаниями и воем сирен.

– Я по-прежнему не понимаю, как…

– И это к лучшему, Мэгги. Поверьте, это к лучшему. А пока мне следует познакомиться с миссис Рассел.

– Это ещё зачем?!

– Ну, хотя бы затем, чтобы она меня не испугалась чересчур сильно, когда я появлюсь перед ней там, где бандиты станут её прятать. Поэтому вы продолжайте заниматься добычей информации о людях Карлуччо, а я пока переключусь на миссис Рассел. Думаю, много времени это не займёт.