Лондон. Май 1934 г

Помогая Рэйчел усесться на сиденье, Гурьев увидел, что она готова взорваться – не то от бешенства, не то от смеха.

– Что-нибудь случилось? – вкрадчиво поинтересовался он.

– Вам обязательно нужно было проделать это? – прошипела Рэйчел и тут же прыснула, вырвав ладонь из его руки безуспешно пытаясь прикрыть улыбку, предательски растягивающую уголки её губ, несмотря на невероятные усилия с её стороны выглядеть рассерженной и возмущённой. – Боже! Если бы я не была… представлена вашему пернатому другу… Бог знает, что я могла бы подумать о вас! Вы просто… невозможны!

– Но вы же не думаете обо мне «Бог знает что», – передразнил её Гурьев. – Кстати, а что вы думаете?

– Я думаю… – Рэйчел закусила нижнюю губу, сдерживая приступ хохота, распирающего всё её существо. – Я думаю, Виктор никогда не простит того унижения, которому вы его подвергли. Если он каким-то образом узнает, что это сделали вы, он вас просто уничтожит, – сердито закончила она. – Неужели вы можете быть настолько безрассудны?! О, Боже, как я хотела бы иметь такого друга, как вы, но…

– Вы уже имеете такого друга, как я, – Гурьев уселся рядом с нею на кожаный диван и посмотрел на Рэйчел, чуть наклонив голову, сделавшись при этом невероятно похожим на беркута, – так, что Рэйчел застыла от восторга. – И даже гораздо больше того, Рэйчел. Именно я и являюсь вашим другом. И Рранкар, между прочим, тоже. И вы это прекрасно знаете. Поэтому я просто не могу поверить, что вам жаль Ротшильда.

– Думаю, ему было действительно очень больно. Собственно, я вовсе не кровожадна.

– В отличие от меня? Ошибаетесь. Я просто являюсь твёрдым и последовательным противником глупейшей идеи посмертного воздаяния. И сторонником прижизненного.

– Око за око?

– Какою мерою меряете, такою же и вам отмерено будет.

– Ну, ещё бы. Вы просто несносный дикарь. Тарзан. Лиз была, похоже, совершенно права. Господи! Когда я поняла, кто… Я была сама готова расцарапать Виктору физиономию… Это немыслимо! Я до сих пор не могу представить себе… вы хоть понимаете, кому вы бросили вызов?!

– А мне кажется, это маленькое происшествие с бароном вас позабавило.

– Это было бы так, если бы вы не сломали ему руку.

– Он просто неудачно упал на каменный пол. Было темно, и ему не повезло несколько раз подряд.

– Я сразу же поняла, чья это выходка. Никто другой никогда в жизни не решился бы на это! И я была просто вне себя от беспокойства…

– И совершенно напрасно, – автомобиль набрал скорость, и Гурьев расслабленно положил руку на спинку сиденья. – Когда в следующий раз вы решите выйти из себя от беспокойства, посоветуйтесь со мной. Тогда мне не придётся взвешивать каждое слово во время нашей с вами пикировки, как теперь.

– Джейк.

– Да?

– Вы… – Рэйчел чуть отодвинулась и испытующе посмотрела на Гурьева, не замечая, что кусает губы. – Вы всегда…

– Ну же. Леди Рэйчел, – он подбодрил молодую женщину кивком головы.

– Вы всегда так защищаете своих друзей?

– Ну разумеется, – Гурьев пожал плечами и улыбнулся с обескураживающим простодушием. – А что, ваши британские друзья ведут себя как-то иначе?

– Цивилизация и настоящая дружба несовместимы, Джейк, – грустно сказала Рэйчел, глядя на него каким-то новым взглядом. – К счастью или к сожалению, вы не желаете ни на йоту с этим считаться. Именно поэтому вы – совершенно невозможное, восхитительное чудовище. Если бы я не умирала от страха за вашу жизнь, эта сплетня из моих уст стала бы гвоздём светского сезона.

– У вас ещё будет шанс выпустить её на простор.

– Что вы задумали?! Вы скажете когда-нибудь?!

– Вероятнее всего, да. И очень скоро.

– Если прежде не загоните меня в гроб и не окажетесь в Тауэре за свои вос… возмутительные выходки!

– Не возводите на себя напраслину. Вашим крепким нервам и самообладанию позавидует любой мужчина. А от экскурсии по закоулкам Тауэра я не откажусь – особенно если вы пообещаете носить мне передачи хотя бы пару раз в неделю.

Больше Рэйчел не могла сдерживаться – смех её наполнил салон лимузина, так, что Осоргин в недоумении оторвал взгляд от дороги и уставился на пассажирку.