Лондон. Апрель 1934 г

Так больше нельзя, решила Рэйчел. Я должна с ним поговорить. Надо, наконец, выяснить отношения. Это же немыслимо. Это не я сопровождаю его в свете, а он меня. И занимается он чем угодно, кроме поисков этого кольца. Да и когда ему заниматься кольцом, если он появляется у нас едва ли не с рассветом, а когда уходит, уже темно? Ночами, что ли?! И с этим банком… Это вообще какой-то немыслимый бред! Господи, как они все на него смотрят. Как они на нас смотрят. Как я сама на него смотрю… А Тэдди! Тэдди просто боготворит его. Он так окреп и подрос за эти полтора месяца. Это всё Джейк. Если бы не Джейк, Бог знает… Он уже такой большой, он всё, всё понимает! И эта болтовня вокруг! Господи, что же мне делать?! Мне так нужны деньги. Проклятые деньги! Я же не могу больше брать у него деньги. Он оплатил аренду Мероув Парк за три года. Совершенно немыслимые деньги. Даже бровью не повёл. Что он собирается там делать, интересно? Не мог же он просто так… Нет. Он – может и просто так. Сегодня же. Я приглашу его на обед и… Господи, что он ест, это же просто немыслимо! Сегодня же. Сегодня или никогда.

Они обедали в «Ритце». Рэйчел нравилась обстановка в ресторане отеля, а Гурьеву было всё равно. Лишь бы ей нравилось. Она хочет выяснить отношения, подумал Гурьев. А вот этого я не позволю тебе сделать, моя девочка. Потому что ещё не время. Вот совершенно.

Чем больше Гурьев думал о Рэйчел, о том, что с ним происходит, тем большее смятение охватывало его. Дело было отнюдь не только – и даже не столько – в чувствах. Он начинал понимать, что их жизни связаны чем-то большим, чем просто чувствами. И видел, что Рэйчел не понимает этого в полной мере. Пока. И поймёт ли вообще? И что ему со всем этим делать? Ответа Гурьев не знал. Пока или вообще, подумал он с тоской.

– Какие у нас планы на следующую неделю? – Гурьеву нужно было скоординировать свои мероприятия с возвратившимся накануне из экспедиции в Париж Осоргиным, принять кандидатов в отряд и встретиться пару раз с Бруксом.

– Приём в Элефант-клубе, вечер у графини Аттингтон и… – Рэйчел оживилась, на скулах у неё обозначился лёгкий румянец. – Да, мне ещё предстоит участие в поло матче. Это важная встреча, может нам очень помочь в нашем деле, – будет масса публики, весь бомонд! Я играю в любом случае, мы, вообще-то, неплохая команда.

– Кто это – «мы»?

– Баронесса Глэдис, леди Броузбарт, леди Шелтон и я.

– Это не опасно?

– Перестаньте, Джейк, – снисходительно улыбнулась Рэйчел. – Я не вчера села в седло.

– Когда?

– Что – когда?!

– Когда состоится матч. Леди Рэйчел.

– Джейк, да что с вами такое? – Рэйчел отложила в сторону вилку и нож и с тревогой посмотрела на Гурьева. – Почему вы так странно на меня смотрите?

– Ничего. Так когда?

– На следующей неделе.

– Отлично. Я хочу осмотреть место.

– О, Боже, Джейк!

– И поговорить с вашей лошадью, – Гурьев сделал вид, что шутит. – Нет, в самом деле. Мне просто любопытно. Я столько слышал об этом спорте королей. Давайте съездим.

– Вам просто нравиться кататься на автомобиле, – неуверенно сказала Рэйчел. – Вы с Тэдди оба – просто мальчишки. Вы поэтому, вероятно, так фантастически быстро спелись…

Пусть будет так, леди Рэйчел, подумал Гурьев. Пусть всё будет так, как ты хочешь, дорогая. Думай, что тебе заблагорассудится.

Утром они отправились в поместье. Большой старинный дом недалеко от Уилсдена, с отличным парком, тщательно, по-английски, ухоженным, – так, что больше походил на сказочный лес, чем на парк, – снабжённым системой проточных прудов, в которых водились налимы и форели. Рыбу готовили тут же, и готовили великолепно. Гурьев оценил это за ланчем, во время которого, вопреки обыкновению, подали горячее. Как ему уже было известно со слов Рэйчел, хозяин был большим оригиналом. Они все тут оригиналы, подумал Гурьев. И носятся со своей оригинальностью, чёртовы островитяне. Туман над Каналом. Континент изолирован. Губки бантиком. Леди Рэйчел.

– Я мечтаю взглянуть на вашу поло-пони, леди Рэйчел.

– Джейк, вы невозможны. Лошадь – это не кошка и не собака. Тем более – если это поло-пони. Это не мои лошади, просто я не первый раз бываю здесь и принимаю участие в матче. Содержать свою конюшню мне не по средствам.

– Что же, разве одной лошади недостаточно? – лучезарно улыбнулся Гурьев, скрывая этой улыбкой нарастающее беспокойство и пытаясь – пока безуспешно – определить его источник.

– Конечно нет. Каждый чаккер – испытание не только для всадника, Джейк. Лошадям требуется отдых.

– Тем более, – Гурьев улыбался, делая всё, чтобы Рэйчел не ощутила его напряжения.

– Что значит – тем более?!

– Я дал Тэдди честное слово, что с вами ничего не случится. Леди Рэйчел.

– Вот как, – глаза её сузились сердито, и она поднялась, – порывисто, напомнив ему этим своим движением брата. – Что ж. Идёмте.

Обе лошадки – гнедая кобылка с белой звёздочкой во лбу и каурая, с белыми чулочками – Гурьеву понравились. У него даже от сердца отлегло. И Рэйчел, похоже, заметив это, улыбнулась. Ты такая умница, леди Рэйчел, подумал он. И ты так чувствуешь меня, что мне просто завыть на луну хочется. Леди Рэйчел. Леди Рэйчел.

И тут он сделал то, чего Рэйчел от него просто ну никак не ожидала.

Гурьев шагнул к яслям и осторожно протянул лошадям кусочки заранее припасённого сахара на ладони. Лошади, скосив яркие карие глаза на Рэйчел, которая замерла, аккуратно взяли лакомство тёплыми мягкими губами, и, покивав раз-другой, захрустели им, видимо, довольные знакомством. А Гурьев, ласково погладив морды лошадей, улыбнулся и что-то такое им прошептал, от чего кобылки снова часто-часто закивали и даже заржали тихонько.

Что, Полюшка, подумал он, сработает или нет? Ох, да что же это такое…

Рэйчел ошалело взирала на эту сцену:

– Вы что же, знаете лошадиный язык?!

– Чуть-чуть, – улыбнулся Гурьев, отходя от ограждения.

– И что вы им сказали?!

– Я сказал, что если они вас уронят, я сдам их на колбасу.

– Вы действительно сумасшедший! Немыслимо, – Рэйчел закрыла глаза и, запрокинув лицо, потрясла головой. – Какое счастье, что Тэдди этого не видел, иначе… Есть что-нибудь, чего вы не умеете хотя бы чуть-чуть?!

– Есть.

– Как интересно. И чего же?!

– Петь, леди Рэйчел.

От неожиданности Рэйчел фыркнула, а Гурьев – засмеялся. И взял её за локоть. Как тогда, на «Британнике».