– Илья не звонил? – спросил Сергей, после утренней тренировки входя в кухню.

– Да, как же, позвонит, – бросила от плиты Карина. – Небось, в реанимации истощенного любовью откачивают… Ненасытный сапог!..

– Странно, – Сергей уселся за стол. – Не может быть, чтобы он не позвонил. Странно.

– А чего странного-то, он сейчас, наверное… – собиралась отпустить очередную срамную шуточку Карина, но Сергей перебил ее:

– В общем, так. Сегодня посидите дома на всякий случай. Непонятно что, но что-то происходит. Кому-то мы стали небезынтересны.

– Сергуня, давай я с тобой поеду. А? Раз Илья от любви все на свете забыл. Надоело мне у плиты да у плиты. Вон Басурман пускай национальное блюдо из горбуна нам приготовит. «Почки сумасшедшего горбуна по-гвинейски». «Горбун под шубой» или еще какую дрянь… Я все съем, лишь бы не самой готовить. Обрыдло!..

Сергей не слушал – он пытался понять, почувствовать присутствие враждебной силы. Последнее время было много странностей. Кошачьи головы, трансформер или коротко, по-домашнему, Транс, как называла Карина вломившегося в квартиру мужика. Но сейчас Сергей чувствовал, что все не то. Сейчас он ясно ощущал, что за квартирой ведется наблюдение. Кто? С какой целью? Это предстояло узнать. Сегодня за ночь три раза срабатывала сигнализация у его «жигулей», и он три раза спускался во двор – осматривал машину, но не находил никаких следов злого умысла. Правду сказать, ветер ночью был сильный, где-то все время хлопала дверь. Один раз он заметил возле машины какую-то тень. Он схватился за бинокль… Но разглядеть ничего не успел. Значит, срабатывала сигнализация не напрасно… Эх! Зря он Илью перед уходом не предупредил, чтобы был осторожнее. Можно было, конечно, позвонить Жанне на работу и выяснить судьбу Ильи; но Сергей не стал делать этого, а решил подождать до двенадцати, и если уж он не появится, то ехать к первому свидетелю самостоятельно.

– …А то, ядрена вошь, все я да я. Ну что, поедем?!

Карина все это время продолжала клясть свою бабью судьбу, но Сергей ничего из ее разговора не уловил.

– Куда? – спросил он.

– Как куда? Я тут, ешки-матрешки, распинаюсь перед тобой. Ну, короче, берешь меня сегодня или нет?

– Когда нужно будет, возьму, – отрезал Сергей.

К двенадцати Илья не вернулся.

Спускаясь по лестнице во двор, Сергей ощутил вдруг внутреннее напряжение. Это было предчувствие, которому он доверял, которому не мог не доверять. Так бывало у него всегда в момент опасности, смертельной опасности. Впервые предчувствие пришло в Афганистане, после первого ранения, и с тех пор не раз спасало его жизнь. Поэтому, когда он выходил из парадной, был готов к чему угодно.

Сергей заметил, как что-то блеснуло на противоположной крыше. Он сделал шаг из парадной, но тут же отступил назад, потому что буквально физически ощутил опасность. Умом он еще не успел сообразить, откуда она грозит, приказала интуиция, а он научился слушаться ее. Интуиция выиграла у смерти мгновение, вновь сохранив Сергею жизнь. Как раз на то место, где он стоял, с ужасающим хлопком рухнул большой пласт штукатурки.

Сергей тут же, не теряя ни секунды, выскочил из парадной и посмотрел вверх. Пласт штукатурки отслоился под самой крышей. Окон рядом не имелось, и добраться до этого места можно было, пожалуй, только спустившись с крыши на веревке, и, отколупнув на Сергея пласт штукатурки, мгновенно вспорхнуть обратно. Практически осуществить подобную акцию не представлялось человеческой возможности. Это было видно сразу.

Возможно, конечно, случайность! Но не очень-то верил Сергей в такие случайности.

Переднее колесо его автомобиля было спущено. Не зря, значит, трижды срабатывала ночью сигнализация. Но зачем его выманивали во двор ночью? Странно. Очень странно…

Сергей поменял колесо, так что выехал из дома в полдень. Илья так и не появился.

Сергей крутился на машине по городу около получаса, высматривая слежку, но. не обнаружив, поехал к свидетелю.

Иван Антонович Приходько жил в районе новостроек.

Сергей на всякий случай оставил машину на платной стоянке неподалеку и к дому пошел пешком вдоль обширного, густо заросшего кустами и мелкими деревцами оврага, на дне которого пролегала мутная и вонючая речушка Осень уже была в разгаре, листья на кустах частью облетели. Сегодня день выдался солнечный. На сердце у Сергея было легко и весело, омрачала радостный день сегодняшняя случайность с куском штукатурки. Ну, да случайностей никому не миновать. Сейчас, в хорошую погоду, он был уверен в том, что это случайность, хотя… если бы не кошачьи головы. С каждым днем количество поставляемых голов уменьшалось. Получалось, что через три дня что-то случится…

Сергей сорвал сухую травинку и стал жевать ее, поглядывая по сторонам. Овраг был с левой стороны, с правой – возвышались корпуса новостроек. Сергей с беспечным видом шел по тропинке и размышлял о событиях последних дней. Кроме всего прочего, появление чернявых, похожих на Басурмана людей, еще и с пистолетами в карманах настораживало. Отчего-то Сергею казалось, что появились они не напрасно и, может быть, это их штучки…

Что-то словно толкнуло Сергея в спину, заставив оглянуться. Только боковым зрением он уловил движение – сзади за кустом кто-то махнул рукой… В следующее мгновение Сергей плашмя рухнул на землю и закрыл руками затылок. Сработал условный рефлекс, выработанный за время службы в Афганистане. Условный рефлекс снова, уже в мирное время, спас ему жизнь…

Это была не граната. Над головой что-то с бешеной скоростью прошипело, потом через секунду прошипело в обратную сторону.

«Бумеранг – вернулся, – подумал Сергей. – Откуда здесь бумеранг? Ну, погоди у меня, сволочь!»

Он вскочил с земли и бегом бросился к кусту, из-за которого в него метнули смертоносное оружие.

Подбежав к краю оврага, Сергей огляделся – в кустах никого не было. В пятнадцати метрах, у зловонной речушки, он увидел стайку ребятишек.

– Эй, пацаны! Вы здесь кого-нибудь видели?!

– Он вон туда побежал, – крикнул один паренек, указав пальцем в сторону кустов, растущих вдоль оврага.

Растительность в овраге была густая, и, хотя листья оставались не везде, просмотреть ее было непросто. Сергей побежал в указанном ребятами направлении. За кустами он увидел фигуру в синем плаще, но фигура не удалялась, а стояла на месте. Сделав еще несколько шагов, Сергей смог наконец разглядеть, что это молодая женщина. Увлекшись разглядыванием женщины, он чуть не проскочил мимо…

«Ага!..» – прошептал Сергей, вглядываясь в гущу кустов.

В нескольких метрах от него, внизу, ближе к речушке, под раскидистым кустом тихонько лежал мужчина. Сверху заметить его действительно было мудрено, настолько его серое пальто сливалось с землей. Он лежал затаившись, без движения.

Сергей, зорко следя за лежащим человеком, бесшумно обошел куст. Он был предельно осторожен: кто знал, чего еще можно ожидать от ловкого метателя бумеранга.

«Сейчас сделаю тебе козью рожу, будешь кидать в меня всякой дрянью австралийской», – думал Сергей.

Он мягко, как кошка, подошел к лежавшему. Человек не пошевелился. Сергей остановился над ним.

– Вставай, только медленно. Убью, – негромко проговорил Сергей, приняв стойку.

Лежавший не пошевелился.

«Хитрит, прикидывается», – подумал Сергей. Такие штучки ему были уже известны.

– Я сказал, вставай, – повторил он.

Человек не пошевелился.

Сергей не сильно, но чувствительно толкнул его ногой.

Бесполезно – человек не шелохнулся. Тогда Сергей схватил его за пальто и резко перевернул на спину. Перед ним оказался перепачканный в земле тип, к щеке его прилипла раздавленная гусеница. Тип замычал, открыл один подбитый глаз и, не присматриваясь, сквозь сон проговорил то, что, должно быть, волновало его:

– Гальваническое присоединение трансцендентно нулю…

На Сергея пахнуло недорогой, производимой из технического спирта водкой подпольного предприятия, располагающегося в подвале соседнего дома. Подбитый глаз закрылся, давая понять, что аудиенция закончена.

Сергей досадливо цокнул языком и, оставив спящего человека в покое, стал подниматься из оврага.

На сей раз это была уже не случайность, и он совершил промах, не поймав злоумышленника. Исходя из этого следует ждать новых покушений, и нужно все время быть настороже. Хотя последние полгода с того дня, как он встретился с этим новгородским пареньком, он все время настороже. Сергею казалось, что Илья притягивает опасность и получается всегда так, что жизнь вокруг него буквально кипит. Поэтому отпускать от себя Илью он не хотел ни в коем случае, это был его талисман. Разве те десять лет после Афгана, до того как встретился с Ильей, Сергей жил? Он существовал в воспоминаниях, снимая стрессы каждодневным дроблением кирпичей во дворе своего дома. Интересно, а сейчас у него бы вышло раздробить кулаком кирпич?.. Рука отвыкла, зато появился охотник, готовый разбить ему башку экзотическим бумерангом или булыганом, попроще… Это было намного интереснее, чем крошить кирпичи и вспоминать… почти каждую ночь вспоминать Афган. И сейчас, поднимаясь в лифте к свидетелю, Сергей знал точно, что он на верном пути. И непременно придет час, когда, оторвавшись от охотника, он сделает круг и увидит его спину. И уже тогда он будет охотником, а он не промахнется.

На звонок никто не открыл. Сергей позвонил еще несколько раз, легкий холодок прошел по спине. Он взялся за ручку и надавил, замок щелкнул, дверь, тихонько скрипнув, открылась. Сергей, бесшумно ступая, мягко, как животное, вошел в прихожую. На полу посреди прихожей лежал зонтик, рядом сорванное с вешалки пальто. Он остановился, глядя на беспорядок в прихожей. Может быть, стоило повернуть назад? Эта мысль пронеслась в голове Сергея только мимоходом, в следующий момент он был уже возле двери в комнату, толкнул ее… И тут же отпрянул назад.

Прямо перед дверью, широко расставив руки, как будто хотел сгрести Сергея в охапку, сидел человек. И человек этот смотрел на Сергея недвижимыми, мутными глазами. Восковой белизны лицо его было в кровоподтеках, на щеках и на лбу алые полосы.

Сергей сделал шаг в комнату и огляделся. Покойник держался и не падал за счет сложно переплетенных веревок, которые растягивали его руки в разные стороны, также веревка была накинута ему за шею и крепилась к люстре. За счет всех этих маленьких хитростей и создавалось впечатление, что он сидит, широко расставив руки. Приглядевшись к его лицу, Сергей понял, что красные полосы, которые поначалу он принял за раны, нанесены обычной дамской помадой, напоминая по рисунку раскраску североамериканского индейца, вставшего на тропу войны. Воинственный раскрас никак не вязался с радушно разведенными в стороны руками; за счет зацепленной за люстру петли, голова была слегка повернута в сторону, придавая радушно расставленным рукам некоторую двусмысленность и вызывая недоверие в искренности жеста. Все это выглядело по-клоунски уморительно смешно. Вероятно, тот, кто все это устроил, и добивался этого эффекта. И эффект очень даже удался. И если бы это был привязан не мертвый человек, то ценивший хорошую шутку Сергей от души бы расхохотался. Но он даже не улыбнулся, хотя представление с радушным покойником было устроено для него. И он это знал.

Сергей, пригнувшись под натянутой через всю комнату веревкой, пробрался за спину радушного хозяина, внимательно осматривая большое количество оплетавших его веревок и резинок. Такое сложное переплетение требовало, пожалуй, немалой фантазии, навыка; и убийца потрудился на славу, стараясь придать покойнику эту странную позу. А ведь что-то она означала, возможно, это даже было «письмо», которое требовало прочтения.

Сергей огляделся по сторонам. В комнате не было ничего особенного. Стеллаж с книгами, к которому была привязана одна из рук убитого, сервант, диван, возле которого засохла кровавая лужа. Должно быть, там его убили и после уже, перетащив к двери, усадили для смеха встречать гостей. Рядом с кровавой лужей лежало удостоверение. Сергей поднял его, открыл… Жар ударил в лицо. Не может быть!.. Сергей изумленно вертел удостоверение в руках. Это было удостоверение с его фамилией, с его фотографией… Это было его удостоверение, его старое удостоверение клуба парашютистов. Но откуда оно здесь?..

Сергей сунул удостоверение в карман и стал внимательно оглядываться крутом. Рядом с окном он заметил книгу с китайскими иероглифами на обложке. Поднял ее, это была «Книга перемен» – его книга. Сергей ни на мгновение не усомнился в этом. В одной из веревок, которыми было перемотано для устойчивости тело убитого свидетеля, был закручен сложенный китайский веер. Сергей узнал его. Он бросил взгляд на убитого, как будто тот может встрять со своими возражениями, не хотелось ему трогать эту сложную веревочную конструкцию, но без того, чтобы не потревожить убитого, нельзя было достать и веера. Сергей потянул за веревку, чтобы ослабить натяжку. Но не тут-то было. Покойник только чуть накренился в его сторону. Сергей потянул сильнее, другой рукой освободив веер, отчего веревка сразу ослабла… И тут только он понял, зачем тело покойника оплетало такое количество веревок и резинок.

Отпущенная веревка полностью ослабила руку, отчего через веревочное хитросплетение освободилась и вторая рука, в движение пришли прикрепленные на спине резинки – разведенные руки сошлись… И мертвец вдруг, как живой, не звонко, но явственно хлопнул в ладоши. Странно и страшно прозвучал этот хлопок, предназначавшийся всякому, кто вынет веер с отпечатками пальцев Сергея: либо следователю, как последнее «Браво!» покойника, либо Сергею, обнаружившему свою вещь… Так или иначе, но, сделав свой последний двусмысленный жест, покойник всем корпусом повернулся в сторону Сергея, показав еще раз свое раскрашенное лицо, потом сделал движение, будто собираясь вставать, но не довел до конца и повалился на пол, сдвигая по пути стул. Но поверхности его достигла только нижняя часть туловища, верхняя же осталась висеть над полом, удерживаемая за счет веревки, связывавшей шею жертвы и люстру. Сергей проследил за медленными действиями мертвеца. Было во всем этом представлении нечто до тонкостей продуманное и в то же время спонтанное и вдохновенное, как детская шалость. А это, должно быть, и была шалость.

Сергей, прижимая к груди собранные по комнате вещи, переступил через ноги мертвеца и выскочил на лестницу. Снизу двигался лифт. Сергей спустился на несколько ступенек, остановился, прислушиваясь; сквозь гудение лифта он услышал шаги поднимающихся людей. Он легко взбежал на верхний этаж, дернул дверь чердака – закрыто. Наверняка это спешит вызванная убийцей милиция. Сергей огляделся по сторонам. Возле чердачной двери было темно, он вжался спиной в угол… Нет, найдут…

– Наверху возле чердака посмотри! – сказал кто-то из поднимавшихся.

– Ладно! – ответил другой голос.

Человек в милицейской форме поднялся к чердаку, дернул за ручку, проверил навесной замок, заглянул в дальний самый темный угол возле чердака; под сапог что-то попалось, это была книга; он поднял ее, посмотрел на обложку и, увидев китайские иероглифы, бросил книгу обратно на пол.

– Ну что там?! – окликнули его с площадки.

– Да нет никого, чердак закрыт, – спускаясь, отчитался милиционер.

Милиционеры протопали в квартиру, где лежал покойник.

Дверь захлопнулась. Сергей все это время находился в крайне неудобном положении. Между дверью чердака и противоположной стеной было расстояние чуть больше роста Сергея, и он, уперевшись с одной стороны в дверь чердака, с другой – руками в стену, делая небольшие шаги и одновременно перебирая по стене руками, умудрился подняться к потолку и, укрепившись там, сверху смотрел, как милиционер обшаривал все углы. Конечно, книга помешала бы этому акробатическому трюку и ее пришлось оставить внизу.

Давно Сергею не приходилось производить подобных телодвижений, а ведь когда-то они входили в обычный комплекс упражнений монастыря Хаймань – с тех пор прошло много лет, кроме того, их учили карабкаться по отвесной стене, пользуясь малейшими выступами и трещинами… Но это было давно… Слишком давно.

Сергей спрыгнул на пол и, прогнувшись в пояснице, поморщился от боли, потом поднял «Книгу перемен» и, мгновение послушав тишину, стал быстро спускаться по лестнице.