Глава 6
КТО ЖЕ УБИЛ?
– Она не убивала, – повторил бородатый кукловод уже своим нормальным голосом.
Его своеобразное появление уже во второй раз произвело на Сергея с Ильей сильное впечатление.
– Дядя Боря, скажи им! – воскликнула Марина. – Скажи им, что все это вранье!..
– Да, конечно вранье. Верочка в сущности была очень добрая, клопа не обидит, – сказал бородатый кукольник. Должно быть, у него не было переднего зуба, и он слегка присвистывал при разговоре. – Ее, безусловно, подставили.
– Кто? – спросил Сергей.
– Сначала это имело значение. Теперь уже нет. Разум ее не вернешь.
– Это для вас не имеет значения. А я хочу знать, кто виновен в смерти моего отца.
– Лично я уверен в том, что ни Марина, ни ее мать не имеют к этому никакого отношения.
Вдруг обвисшая кукла в его руках повернула голову к Сергею.
– А почему ты думаешь, что он умер? – спросила кукла мерзким голосом.
Это, конечно, спросил державший ее в руках мужик, но говорил он, не шевеля губами; видно, он был мастером чревовещания, и создавалась очень сильная иллюзия, что это кукла неожиданно и нахально встряла в человеческий разговор. Сергей посмотрел на нее, как на члена общества.
– То есть как?
– А вот так, – сказал кукольник.
– Трупа-то его никто не видел, – мерзко добавила кукла.
– Что вы знаете об этом? – мрачно спросил Сергей.
– А ничего, – сказал кукольник.
– А ничего не знаем, – мерзко пропищала кукла.
– Я хочу напомнить, что речь идет о моем отце, – медленно с расстановкой заговорил Сергей. – И шутить на эту тему я не склонен и никому шутить не советую… – в его голосе звучали металлические нотки. – И я не остановлюсь ни перед чем…
– Дядя Боря, скажи ты ему! – воскликнула Марина. – Скажи.
Взгляд стоявшего возле шкафа Ильи нечаянно упал на окно. В незашторенное оконце комнаты глядела перекошенная физиономия, расплющившись о стекло, она представляла из себя неприятное зрелище. Окно было видно только Илье и кукольнику – Сергей с Мариной сидели к нему спиной.
– Смотрите! – воскликнул Илья.
Сергей резко обернулся.
С другой стороны окна раздался грохот, визг, хохот… В стекло забарабанили, физиономия исчезла.
– Ребятишки балуются, – пояснил кукольник.
– Противное пацанье, всем им уши оборвать нужно, – высказала свое мнение кукла с мерзкой мертвой улыбкой.
– Я сказать могу, мне нетрудно, – проговорил кукольник.
– А тетя Вера? – спросила кукла, посмотрев на кукольника.
– Только ты должен помнить, что стало с Верочкой, которая попыталась разобраться… Ведь она любила твоего отца.
– А вы-то сам кто? – спросил Сергей.
– А я любил Верочку, мы были одноклассниками. Но теперь это не имеет значения.
– Хорошо же вы ее любили, коли не попытались найти тех, кто виновен в ее безумии.
– Она сама пыталась. И вот что из этого вышло.
– Теперь тетю Веру лечат, – подала свой мерзкий голос кукла.
Она действительно уже воспринималась как член общества, и это никого не удивляло и не раздражало.
– Если честно, я не вижу смысла искать виновных в ее безумии.
– А почему вы сомневаетесь в том, что отец мой умер?
– Я не сомневаюсь. Я предполагаю, – ответил кукольник. – Но если ты хочешь попробовать разобраться в этом, то я могу тебе дать адреса…
Снова в окно забарабанили, захохотали, кто-то бросил горсть мокрой грязи; и она, от удара разбрызгавшись, медленно, неторопливо сползла по стеклу.
– Противные дети, ненавижу детей, – сказала кукла.
– Что-то они сегодня совсем распоясались.
Марина с испугом поглядела на грязное стекло.
Но снова по ту сторону стены все стихло. Кукольник своими выпученными глазами молча и настороженно смотрел на окно.
– Так, что за адреса? – напомнил Сергей.
– Не давай ему, – сказала кукла, повернув голову к кукольнику. – Ему же лучше будет.
– Слышал? – сказал кукольник.
– Хуже будет им, когда я до них, что характерно, доберусь.
Но тут, словно в ответ на слова Сергея, за стенами котельной завизжали и забили по стенам; где-то в большом помещении, где стояли котлы, зазвенело разбитое стекло, несколько комьев грязи влетели в котельную.
– Да что же это… – досадливо проговорил кукольник. – Это уж они чересчур разыгрались.
Он повернулся, собираясь выйти из помещения.
– Нет, подождите, – остановил его Сергей, вставая с кровати. – Сначала адреса.
Из другого помещения доносился визг и шум, грохотали по окнам… Кукольник, не обращая внимания на слова Сергея, сделал шаг в котельную. Но Сергей положил ему руку на плечо и сильным решительным движением повернул к себе. Кукольник попробовал вырваться, но не тут-то было – сладить с Сергеем оказалось непросто.
– Адреса!.. – сквозь зубы процедил Сергей с каким-то особенным выражением, отчего у Ильи по спине поползли мурашки.
– Ладно, – сдался кукольник. – Пиши, только быстро. Хорошо, у меня память хорошая, все адреса помню.
Марина протянула лист бумаги и ручку.
– Эти люди были свидетелями по тем двум убийствам, и все трое переменили свои показания, после чего Верочку обвинили. Не дождавшись пересмотра дела, она сошла с ума. Больше я ничего не знаю. Ну давай, пиши быстро…
Кукольник ежесекундно оборачивался в котельную, откуда слышался шум и вопли, как будто кто-то пытался не допустить, чтобы он разговаривал с Сергеем.
– Мамочка, как страшно… – проговорила Марина, с ногами забравшись на кровать и забившись в угол подальше от окна.
Кукольник продиктовал адреса переменивших показания свидетелей, их фамилии и имена, а сам поторопился в помещение, где располагались котлы.
– Ай, мерзавцы! Ай, гнусы!! – вдруг ожила и мерзко закричала в его руках кукла.
– Мамочка, что же это такое… – причитала испуганная Марина.
Илье тоже было как-то не по себе. Один Сергей казался довольным. Он спрятал адреса во внутренний карман куртки.
– Часто тут детишки, что характерно, балуются? – спросил он Марину.
– Такое впервые. Стучат в окна, это бывает, но стекла не били ни разу, языки показывают… Но такое!
– Ну-ка, слезь, поганец! – послышался из котельной окрик кукольника.
И тут же что-то грохнуло и зазвенело. Сергей с Ильей вышли посмотреть. Кукольник стоял в центре зала спиной к котлам и смотрел куда-то вверх, забытая кукла обвисла в его руке и лежала ногами на цементном полу.
– Он вон там полз, паренек совсем небольшой. Как он туда забрался, не пойму! – он указал под потолок котельной. – Я ему крикнул, чтобы он слез, а он в меня вот этим кирпичом запустил. – Кукольник изумленно посмотрел на обломок кирпича, которым при удачном попадании можно в два счета проломить голову.
– Ведь буквально в миллиметре от виска моего пролетел, – продолжал изумляться кукольник. – Что за дети!? Ведь он бы меня убил…
– Дядя Боря, мне одной страшно. – прибежала Марина. – Вон и там стекло разбили, – показала она пальцем.
– Да стекло-то, черт с ним, – сказал кукольник. – Меня вон чуть кирпичом не убили.
Он обвел выпученными глазами большие окна котельной и вдруг в сердцах топнул ногой в пол.
– Ведь поклялся никогда в это дело не соваться! Верочка рассудка лишилась! Я-то что?!
Он со злостью посмотрел на Сергея.
– Да ладно, не бойся, что характерно. Мнительный ты.
– Брось, дядя Боря, – обняла за плечи расстроенного кукольника Марина – Это совпадение. Не думаешь же ты, что этот мальчишка в тебя кирпичом запустил из-за того, что ты адреса дал… Нужно в милицию на хулиганов заявление написать.
Кукольника слова Марины как будто убедили, он взял себя в руки.
– Детишки в окна заглядывают, в дверь звонят, хохочут… знают, что я тут куклы делаю, – им интересно. Я особо-то их тоже не ругал… Но такое, чтобы стекла били, впервые.
– Зря ты им адрес сказал, – ожила в его руках кукла.
И снова эта поразительная чревовещательная способность кукольника: говорить, не открывая рта, – поразила Илью.
– Вот я и подумал, может, с этим делом связано. Но нет, он уже не вернется. Ты, Сергей, учти, – понизил вдруг голос почти до шепота кукольник. – Дело это опасное, потому что, если он вернется… – Кукольник остановился, мгновение помедлил. – Да нет, он не вернется никогда… Но все равно будь осторожен.
– Кто вернется? – спросила стоявшая тут же Марина.
– Кто-кто, дед Пихто, – неожиданно возникла между ними кукла с уродским оскалом.
– Да нет, он не вернется. Через столько лет… – с каким-то сомнением проговорил он, как бы ни к кому не обращаясь. – Никогда не вернется… – уже уверенно сказал он.
Кукольник сел за стол, на котором были разложены кукольные запчасти, и принялся за работу, больше не обращая на гостей внимания.
– А ты, значит, здесь живешь? – спросил Сергей Марину.
– Пока что здесь, я со своим дружком рассталась, – повела плечами Марина.
Симпатичная она была девица и жестами этакими будила внутри что-то животное…
– А дружок у тебя Туз был? – спросил Илья.
Марина смутилась.
– Туз – это который спящего Китайца от Малюты прятал? – поинтересовался Сергей.
– Не знаю я никакого Туза! Что вы от честной девушки хотите?! – взяла свой обычный тон Марина.
– Да ладно, нам-то на это дело начхать. Живи ты с кем хочешь. Но если твой дядя Боря адреса напутал, я вернусь, и мы поговорим без свидетелей, что характерно.
Хотя Сергей и был ниже рослой Марины, но, несмотря на это, выглядел значительнее.
– Ну, пошли, Илья. Ты когда в душ лазаешь, свет не забывай выключать, – погрозил он Марине пальцем. – А-то я лаз этот забью, к едрене фене.
Увлеченный работой кукольник что-то шептал тихонько себе под нос и не повернул голову в их сторону. Сейчас он напоминал какого-то сказочного кудесника, колдующего над новым гомункулосом.
Сергей уже вышел во двор, Илья тоже сделал шаг к двери, но Марина вдруг схватила его под руку, крепко прижалась к его боку своим крепким телом, явственно ощутимым сквозь ткань тоненького халата, так что сразу вогнала Илью в краску, и жарко зашептала в ухо:
– Я должна сказать тебе, Илья, очень важную вещь. Я могу только тебе сказать, это касается тебя и твоего друга. Вопрос жизни и смерти. Слышишь? Приходи сегодня в восемь вечера сюда. Обязательно приходи. Это очень важно… Но умоляю тебя, не говори никому.
Все это она проговорила скороговоркой, чтобы Сергей чего-нибудь не заподозрил. Поэтому Илья вышел немного ошалевшим, сквозь приятные ощущения пытаясь осознать смысл ее слов.
Сергей, озабоченный, стоял возле машины. Стекла были вымазаны грязью. Невдалеке девочка в осеннем пальтишке и в платочке скакала через скакалку. Рядом мальчик такого же возраста, сидя на корточках, возил по грязи игрушечный грузовик.
– Вж-ж-ж-ж!..
Сергей подозрительно посмотрел в их сторону.
– Эй, девочка! Эй! – позвал он.
Девочка, не обращая внимания, продолжала скакать.
– Девочка! – снова позвал он.
Она перестала скакать. И вполоборота нехотя повернулась к Сергею.
– Девочка, ты не видела, кто машину мне запачкал?
– Нет, дядя, я только что вышла, – ответила она и снова начала прыгать через скакалку.
– Ж-ж-ж-ж… – увлеченно, не обращая ни на кого внимания, вел мальчик грузовик на кучу грязи. – Вж-ж-ж-ж…
Сергей махнул рукой, поняв, что от малолеток ничего не добиться, открыл багажник и, достав тряпку, стал протирать стекла. Мелкая пакость не доставила ему сильного огорчения. Он насвистывал какую-то мелодия и неторопливо, старательно тер стекла машины.
– Самое главное – хорошо потрясти свидетелей, – говорил он, отряхивая тряпку. – Начнем завтра.
– Ты думаешь, у них удастся что-нибудь узнать?
– Если им есть что мне сказать, то удастся. Свидетели свои показания так скоро не меняют. Только под давлением. Вот и узнаем, кто давил. Потом на него сами надавим…
Сергей открыл багажник, бросил туда тряпку.
– Ну, а если не скажут?..
Илья, все еще находясь под впечатлением разговора с Мариной, был рассеян, одновременно гадая, что Марина хочет ему сказать.
Илья вдруг насторожился. Какое-то странное ни на что не похожее ощущение тревоги и того, что на него кто-то смотрит, заставило оглянуться. И тут он заметил, что девочка не скачет, мальчик на корточках уже не возит по грязи свой автомобиль, что они, замерев и затаив дыхание, изо всех сил вслушиваются в их разговор. Но это было замечено боковым зрением в какое-то мгновение… Когда же он повернулся в их сторону, девочка уже прыгала через скакалку…
– Вж-ж-ж… – преодолевал навалы грязи смелый водитель грузовика.
Маленьким детям не было дела до взрослых разговоров: у каждого из них имелись свои, более важные, детские дела.
Хотя было еще пять часов, но начинало смеркаться.
Уже при подъезде к дому Сергей с Ильей увидели из машины Басурмана. Он шел себе по улице, внимательно озираясь по сторонам.
– Куда это он, – хмыкнул Илья.
– А фиг его знает, он в последнее время какой-то загадочный ходит.
Сергей притормозил, подъехал к поребрику, Илья открыл перед Басурманом переднюю дверцу. Этот, в общем-то, безобидный маневр почему-то жутко перепугал Басурмана. С громким криком: «Как куча мала!» – он бросился к стене и молниеносно выхватил из кармана что-то очень похожее на пистолет. Во всяком случае, так в сумерках и суматохе встречи показалось Илье. Он, уже собравшийся было вылезти для радостной встречи жениха бывшей жены, увидев огнестрельное оружие, вылезать сразу передумал.
– Похоже, это не наш Басурман, – сказал он, повернувшись к Сергею.
– А вон и второй, – сказал Сергей, показывая на человека, бегущего через улицу. Направлялся он явно на помощь прижатому к стене близнецу.
– Сколько же их?.. – проговорил Илья и, повернувшись к первому Басурману, все так же через открытую дверцу сказал:
– Извините, ошиблись.
– Какача муна, – ответил на это чужой Басурман, принимая извинения и пряча оружие в карман.
Басурманы начали о чем-то эмоционально, размахивая руками, разговаривать. Но друзья не стали слушать незнакомую речь, а, проехав немного, повернули во двор.
– Ну и дела, – усмехнулся Сергей. – Расскажу Карине, ни за что не поверит.
Хотя на улице было уже темно (свет на лестнице еще не включили), но поднимавшийся первым Илья увидел сверток под звонком возле двери, и у него сразу испортилось настроение.
– Опять головы? – спросил Сергей.
Илья отогнул краешек газеты.
– Три головы, – проговорил он чуть слышно. – Значит, осталось у меня три дня.
– Почему у тебя? Они ведь под моей дверью лежат.
– Это мне предупреждение, – печально сказал Илья.
Они вместе спустились к помойке, и Илья бросил сверток с головами в бак.
Карина ждала их с давно простывшим обедом.
– Где вас носит, мои милые?! – встретила она Илью с Сергеем. – Второй день, едрена вошь, без обеда. Этак, Илюша, у тебя, между нами, мальчиками, говоря, потенция исчезнет к едрене фене. А без потенции ты…
– Мне кто-нибудь звонил? – перебил Илья.
– Кто-нибудь в ортопедическом ботинке? – издевательски уточнила Карина. – Звонил.
Раздевшись, Илья сразу прошел в маленькую комнату, где был телефон. Когда он вошел, ему почудилось, что какая-то тень мелькнула за окном, но он не придал этому значения.
Жанна оказалась на месте, она сообщила, что ей необходимо вылететь в Москву и, возможно, несколько дней ее не будет в городе. Дальнейший их разговор носил исключительно личный характер.
Когда Илья пришел в кухню, обед был уже на столе.
– А ты, Илья, тоже подумал, что у тебя в глазах двоится, когда двух Басурманов увидел? – усмехнулась Карина.
Басурман, сидевший на своей излюбленной табуреточке в углу, только хлопал большими, как у красавицы, глазами и не понимал, почему его упоминают так часто.
– А вообще-то он загадочный в последнее время сделался, письма пишет… я думаю, из-за горбуна.
– А где горбун, кстати, что-то его не видно сегодня, – Сергей оглянулся.
– Да бегает где-то, придурок лагерный. Думаешь, я его спровадила. Да нет, носится где-то здесь.
И точно, горбун вынырнул из-под стола и вышел в прихожую.
– Вон он, недоделанный, гоняется…
Она хотела еще что-то сказать, но телефонный звонок прервал ее. Карина вышла в прихожую, но скоро вернулась в кухню.
– Тебя, Сергуня, – как-то растерянно сказала она, тюжав плечами. – Странный голос какой-то…
– Да, я слушаю.
В трубке молчание, только потрескивал эфир; откуда-то издалека доносились неясные голоса и тихо, еле-еле слышно рэгтайм Гершвина «Лунная ночь».
– Я слушаю… – повторил Сергей.
– Оставь это, сынок, – раздался в трубке мерзкий, каркающий голос.
Он был не человеческий, не искусственный, в нем не имелось ничего угрожающего – сразу становилось понятно, что кто-то коверкал голос, но мурашки отчего-то бежали по телу и на спине появлялся жутковатый холодок. Хотя Сергея было трудно напугать, но даже ему сделалось немного не по себе.
– Оставь, – помолчав, с расстановкой продолжал он каркать. – Не беспокой мертвых…
– С кем имею удовольствие разговаривать? – перебил Сергей.
– Это дело тебе не по зубам. Ты навлечешь беду на других людей. И если кто-нибудь умрет, знай – это из-за тебя.
– Учти, шутник, я доберусь до тебя. И услышу твой настоящий голос, и он будет умоляющим…
– Тогда поговорим в другом мире…
Раздались короткие гудки, Сергей повесил трубку.
– Кто это с таким голоском вороньим? – спросила Карина, когда Сергей вернулся в кухню.
– Детишки балуются, – ответил он и улыбнулся.
Было семь часов вечера, когда Илья собрался уходить. На улице шел мелкий дождь.
– Мне тут по делу съездить нужно, – сказал Илья, заходя в кухню, где Сергей уже целый час старался расшифровать и систематизировать магнитофонные записи рассказов горбуна.
Сергей выключил магнитофон и некоторое время смотрел на Илью в явном недоумении, потом глубоко вздохнул.
– Ты знаешь, у меня от этого бреда, что характерно, крыша едет. Когда записывал – ничего, не вникал, а сейчас дурнота и в коленях покалывает.
– Ты насчет бреда этого придурка? – в кухню вошла Карина – Я тебе скажу, у меня от этой его фигни… Того – шарики за ролики заходят. А Басурман, вон, опять в комнате его слушает – не оторвать. Раньше такой тихий гвинеец был, а теперь возгорел сексуальной страстью. Я ему еще фингал поставлю, скоро…
– Я пойду, мне по делам нужно, – найдя в болтовне Карины щель, вставил Илья.
– Ну как же, как же – сходи, милый. Там тебе фингал не поставят. Но дадут когда-нибудь под зад кованым ортопедическим сапогом, так что ты все ступени пересчитаешь…
Сначала Илья хотел сказать Сергею о том, куда и зачем идет. Но сейчас бывшая жена отбила охоту, и он передумал.
– Я приду часа через три, – сказал Илья уже из прихожей. – А если не приду, позвоню обязательно.
Сергей кивнул и, включив магнитофон, углубился в прослушивание записей. И снова кружилась голова, покалывало в коленках…
