Утро наступало ужасно медленно. Антон лежал в снегу между камней в полузабытьи и грезил наяву. Порой ему казалось, что он спит, видя сказочные сны об уютном кирпичном доме, в котором горит огонь, распространяя вокруг себя благословенное тепло. Вокруг сидят друзья, неторопливо и с наслаждением курят сигареты, ведут беспечную беседу о прелестях жизни. То вдруг перед ним возникала черная ломаная линия перевала с белым пятном снега посередине. Потом он снова оказывался в доме и пил глинтвейн. Потом снова перевал. Антон не мог поручиться, где именно он находится в настоящий момент, но был абсолютно уверен, что глаза его широко раскрыты, а рука сжимает снайперскую винтовку.

Отряд, потерявший на подъеме троих человек, полукольцом охватил перевал. Оставшиеся одиннадцать бойцов лежали зарывшись в снег и ждали наступления рассвета. Небо на востоке едва окрасилось в серо–розовые тона. Капитан Иванов уже битый час наблюдал за перевалом в мощный бинокль, но пока было все спокойно. Никакого движения. Вдалеке, сбегая с соседнего перевала–близнеца, шумела горная река, в нижнем течении упиравшаяся в Ингури–ГЭС. Немцы ожидались как раз со второго перевала, перейдя через который они могли углубиться в долину и достичь электростанции. Но на спуске со второго перевала они неминуемо должны были пересечь небольшое плато перед Узунколом. Плато идеально простреливалось с близкого расстояния, но вот с того места, где сейчас находился отряд, его полному обзору мешали отроги. Отчетливо виднелась только левая сторона плато. В конце концов Иванов принял решение передвинуться вперед и сделать засаду в отрогах, ответвлявшихся от основного массива скалы. Там должно было быть много удобных позиций для автоматчиков, и тем более для снайперов. Немцев могло оказаться значительно больше, поэтому необходимо было использовать укрытия по максимуму. Капитан подозвал к себе капитана Семенова и приказал ему выдвинуться вперед с тремя бойцами. Весь отряд уже переоделся в белые маскхалаты и почти сливался с окружающим пейзажем. Антон, наконец сфокусировав зрение на одном объекте, разглядел лежавшую в десяти шагах Катю. Она спряталась за большим валуном и напряженно вглядывалась в перевал. Ни тени страха. Лицо ее даже раскраснелось от волнения, а в глазах появился азарт. Глядя не нее можно было сказать, что охота на фашистских диверсантов – ее любимое дело. «Вот упрямая баба», – подумал Антон и, отвернувшись, тоже стал разглядывать перевал, приблизив к себе винтовку. Выдвинувшись вперед бойцы во главе с капитаном Семеновым проползли по–пластунски добрую сотню метров и, достигнув первого отрога, присели на корточки, держа автоматы а руках. Затем двинулись дальше короткими перебежками. Спустя минуту последний из бойцов скрылся за скальным выступом. Им было приказано разведать подступы к плато. Почти несколько минут стояла гробовая тишина, и только отдаленный шум речки напоминал о наличии жизни в горах. Антон повертел головой по сторонам, разглядывая нависавшие с двух сторон над перевалом вершины Сваги, почти полностью укрытые снегом. Прошло еще минут десять. Все было по–прежнему тихо.

Иванов забеспокоился – если впереди все нормально, то Семенов с бойцами уже должен был вернуться назад, но его не было. Помедлив еще минуту, он приказал четверым двигаться за ним, а Антону, Егору и Емеле прикрывать тыл. С ними же оставалась и Катя, чему Антон несказанно обрадовался, но тут же подавил неуместные на войне чувства. Капитан с бойцами передвинулся к отрогам. Двое держали склоны, еще двое и капитан – центр спуска. Очень медленно они преодолели перевал и спустились вниз на сто метров. Все вокруг дышало спокойствием, от обилия белого цвета горы сливались в глазах в сплошную картину. Но разведчиков нигде не было видно. Капитан выглянул из–за камня и вдруг увидел прямо перед собой, метрах в пяти, черные подошвы ботинок с металлическими кантами. Там, лицом в снег, лежал человек в белом маскхалате. Рядом, на расстоянии вытянутой руки, валялся компактный десантный автомат. Приглядевшись, Иванов увидел черную рукоятку финского ножа, торчавшую из спины бойца, и небольшое алое пятно на белом маскхалате вокруг нее. До капитана еще не полностью дошел смысл увиденного и он скорее почувствовал, чем заметил боковым зрением, едва уловимое движение на скале слева. Капитан вскинул автомат и, резко развернувшись, хлестнул короткой очередью наугад. Раздался сдавленный крик, от скалы отделился человек в белом маскхалате и, схватившись за живот, рухнул с двадцатиметровой высоты вниз на камни, выронив автомат с узким прямоугольным магазином. Иванов еще на лету опознал в оружии немецкий «Шмайсер». И тотчас горы словно ожили. С двух сторон откуда–то сверху грянуло сразу несколько автоматных очередей. Боец, прятавшийся за камнями слева от капитана, схватился за грудь и рухнул замертво. Еще двое стали отступать, отстреливаясь на звук от засевших в складках горы нацистов. Они смогли пройти всего метров двадцать и оба задергались в конвульсиях, поймав в грудь несколько кусочков свинца. Капитан укрылся за огромным камнем, лихорадочно соображая двигаться назад или ждать здесь, пока не подойдет подкрепление. Камень был очень удачно расположен. Рядом с ним лежал другой, поменьше, и между ними находилось углубление, которое и спасло капитану жизнь. Пули свистели над головой, отскакивали от камней, но не могли поразить его. Капитан знал, что долго он тут не продержится. Пока немцы стреляли, Иванов успел насчитать по крайней мере десяток автоматов, а сколько еще снайперов. Не исключено, что это вообще половина группы. Скоро немцы перестали стрелять, поняв, что его сейчас не достать. Пальба разом смолкла, и наступило затишье, словно ничего и не произошло на перевале. Только шум речки стал отчетливее.

Услышав стрельбу, Антон встрепенулся. Перестрелка длилась всего минуту и быстро смолкла, что могло означать только одно – кто–то кого–то победил. Судя по тому, что Иванов не возвращался, он лежал сейчас мертвый на спуске с перевала. «Ни хрена себе устроили засаду.» – мысленно выругался Антон, и даже сплюнул на снег. Все насторожились. Егор и Емеля, передернув затворы автоматов, стали озираться по сторонам. Антон задумался – надо было что–то решать, ведь теперь в группе командовал он. Положение, нечего сказать, было веселое. Сзади отвесные стены и ледник, испещренный глубокими трещинами. Спереди вооруженный до зубов и натасканный специально для войны в горах отряд нацистских альпинистов со звучным названием «Эдельвейс». В активе трое мужиков с оружием и одна насмерть переруганная девушка – услышав перестрелку, Катя подползла к ним поближе, с нее слетела напускная гордость и на лице был только безотчетный страх. «Поняла наконец, – злорадствовал про себя Антон, – Что не в бирюльки играем.» Но молчал, потому что жалко было, если она тоже погибнет. Он, хоть и молодой, но мужик. У него призвание такое – воевать, если что случится. А она застряла на этом перевале в конечном итоге из–за него. «Нечего было в госпитале к медсестрам приставать», – отругал себя Антон задним числом. В пассиве находилось одиннадцать бойцов, погибших ни за грош. «А может продал кто? – подумал Антон, – Хотя теперь это уже неважно». И вдруг его осенило.

– Слушай, Егор, – сказал он шепотом, – Ты свое устройство с радиовзрывателем сварганил?

Егор посмотрел на него, еще не совсем улавливая мысль.

– Ну, да. Готово. Лежит у меня в рюкзаке. При желании небольшой железобетонный мост можно подорвать. Только что ты хочешь здесь рвануть? Нет ведь никаких коммуникаций.

– Есть идея. Мы не пойдем через перевал, там нас как птенцов перещелкают. Фрицы засели на скалах с двух сторон и простреливают все проходы. Поэтому и живым никто не вернулся. Но и внимание у них на этом самом проходе сконцентрировано.

Антон повернулся на бок и указал на нависавшую над ними левую вершину Сваги.

– Мы пойдем туда. Поднимемся на вершину и обозреем ситуацию. Наверняка ребята из «Эдельвейса» залегли чуть пониже и держат на мушке перевал. Значит, если повезет, с вершины можно увидеть всех, или почти всех, засевших на левом отроге. Мы бросим твою игрушку прямо им на голову и рванем. Грохнет так, что мало не покажется. Если кто и уцелеет от взрыва, то лавина следом им обеспечена. Надо будет только найти такое место, чтобы самих не снесло. А потом, положив фрицев, спустимся под прикрытием отрога в долину. С правой стороны нас не достанут, да и лавина им засыплет дорогу, если в погоню двинутся. Ну а мы – прямиком вниз на электростанцию. Там посмотрим, что к чему. Все же стены. Да и охрана там должна быть.

Егор даже присвистнул от такой перспективы. Даже если это грозило смертельной опасностью, от предложения взорвать что–нибудь он никак не мог отказаться. Катя смотрела на них, как на сумасшедших. Емеля выслушал план и молча согласился. После перестрелки он как–то подобрался и предпочитал не выдвигать своих идей, а выполнять чужие приказы. В конце концов они были на войне, а Антон сейчас остался за командира.

Небольшой отряд короткими перебежками достиг скалы и начал лихорадочно карабкаться вверх. К счастью подъем на левую вершину Сваги не был особенно трудным. Антон поблагодарил Бога за то, что им не пришлось лезть на правую вершину, которая выглядела почти неприступной. Смогли обойтись без крюков и веревок, хватило собственных навыков скалолазанья. Даже Катя, у которой это получалось слабо, на сей раз смогла без страховки преодолеть шестиметровый почти голый выступ. В экстренной ситуации организмы использовали все резервы. Антон только диву давался, как легко прошел подъем еще метров на пятьсот над перевалом. Вскарабкавшись на вершину, он остановился и посмотрел вниз. Отсюда было видно как через перевал с противоположной стороны медленно двигалось несколько фигур в маскхалатах. Еже несколько, создавалось такое ощущение, зачем–то окружали огромный валун. У Антона на секунду промелькнула догадка, но оформиться в мысль не успела. Он двинулся вперед и, осторожно высунувшись, посмотрел вниз на отрог. Остальные прильнули к гладкой скале рядом.

Антон оказался абсолютно прав. Почти в двухстах метрах под ними, в складках отрога лежали немецкие десантники в белых маскхалатах, абсолютно незаметные снизу, но отчетливо видные отсюда на фоне тыльной стороны черных скал. Их было пятнадцать. Наверняка на другой стороне перевала еще столько же. Антон едва не присвистнул от удивления. Значит отряд был с самого начала вдвое меньше немецкого по количеству бойцов, а теперь и вообще не шел с ним ни в какое сравнение по боеспособности. Десять нацистов были вооружены выкрашенными в белый цвет «Шмайсерами», а остальные прильнули к оптическим прицелам карабинов. Ближе всего к вершине находилось еще двое в маскхалатах с биноклями в руках. Они смотрели в долину и о чем–то переговаривались. Антон подозвал Егора и показал ему немцев.

– Как думаешь, докинем?

Егор осмотрел место наметанным глазом и сказал:

– Нет, не докинем. Вот если бы спуститься вон туда, влево, метров на пятнадцать ниже. Это будет идеальный плацдарм.

Антон посмотрел по направлению вытянутой руки и разглядел небольшой скальный выступ, расширявшийся настолько, что четверо человек могли там спокойно уместиться. Выступ был огражден с трех сторон большими камнями и находился чуть ниже того места, где они прятались сейчас. В обычном положении им хватило бы десяти секунд, чтобы перемахнуть через это расстояние, но добраться до него не привлекая внимания нацистов будет невозможно. Их успеют заметить и, если не застрелят сразу, окружат и добьют чуть позже. Выходов оттуда абсолютно не было, хотя убежище и позволит отстреливаться достаточно долго. Антон лихорадочно соображал что делать, но вдруг далеко внизу раздался взрыв. Немцы как по команде повернули головы на звук. Антон злым шепотом крикнул:

– Все за мной.

И заскользил вдоль отвесной стены по узкой полочке. Егор, Емеля и Катя бросились за ним, прижимаясь к скале. Подними сейчас хоть один из нацистов голову вверх и оберни назад, он заметил бы четыре беспомощные фигуры, быстро двигавшиеся по открытой скале. Одной автоматной очереди было достаточно, чтобы свалить всех. Но им повезло. Антон первым запрыгнул на площадку и спрятался за камни. Следом вскочил Егор, потом Катя. Емеля споткнулся и упал, зацепившись ногой за небольшой камень, попавшийся на пути. Он вполз за укрытие и затащил свой рюкзак, но задетый камень сорвался вниз. Камень падал, отскакивая от каждого излома скалы, и наконец достиг площадки, где прятались немцы, звонко ударившись. Это не ускользнуло от обостренного слуха немцев. Трое автоматчиков разом обернулись на звук и, увидев заползавшего в укрытие Емелю, открыли беглый огонь. Кругом запели пули.

– Давай твою игрушку, – заорал Антон Егору, – больше ждать нечего.

Егор вытащил из рюкзака четыре связанных вместе толовых шашки, в самую середину которых было вживлено загадочное устройство, походившее на допотопный радиоприемник (хотя допотопным он был только для Антона), и подготовил его, нажав едва видимую кнопку. Потом достал из рюкзака нечто похожее на портативную рацию с короткой антенной.

– Кидай прямо на головы. – приказал Антон, – Сразу над ними висит снежный козырек. От сотрясения он обязательно упадет и засыплет всех. Давай!

Егор чуть–чуть привстал и, подождав пока огонь немного ослабнет, метнул бомбу на голову немцам. Пальба разом прекратилась, видимо, нацисты приняли ее за обычную гранату и вжались в камни, ожидая скорого взрыва. Не теряя ни секунды, Егор еще больше высунулся из укрытия, вытянул вперед руку и нажал на кнопку дистанционного взрывателя. Скалу потряс мощный взрыв. У сидевших в укрытии бойцов гора заходила ходуном под ногами от сотрясения. В разные стороны, словно пущенные из пращи, разлетелись сотни мелких камней, забарабанив по окрестным скалам. Внизу родился какой–то гул, который все усиливался по мере удаления. Антон не утерпел и высунулся, когда над головой перестали летать камни, а скала успокоилась. Его глазам предстала абсолютно белая площадка. Там, где только что лежали немцы в маскхалатах, теперь был насыпан пятиметровый слой снега – могила для доброй половины отряда «Эдельвейс».

– Получи, фашист, гранату! – радостно заорал Антон, и готов был заплясать на месте, если бы не вспомнил о том, что он командир.

Однако фашисты на другой стороне перевала были еще живы и тут же напомнили о себе. Над головой Антона взвизгнула снайперская пуля, расплющившись о скалу. Гризов спрятался обратно в укрытие и приказал остальным:

– Спускаемся по одному и быстро. Снайперы держат нас на мушке, но если проскакивать по одному, можем выпутаться. Я иду первый. Остальные следом и не задерживайтесь долго.

Антон закинул за плечи рюкзак и, выскочив из укрытия, рванул что было сил обратно к спасительной вершине. Пуля взвизгнула, прошив рюкзак насквозь, но не причинив вреда самому Антону. Последние несколько метров он преодолел за два гигантских прыжка и рухнул на камни, когда был уже вне опасности. Спустя несколько секунд рядом упала Катя. Антон даже оторопел от неожиданности.

– Я же сказал по одному. А ты что, сразу за мной бросилась?

Катя молчала, натужно дыша. Потом сказала.

– Я так испугалась, что тебя вдруг убьют.

Антон перевел дух и чуть не рассмеялся. Ситуация вдруг показалась ему комичной.

– Интересно, ну и как же ты меня спасла бы?

Катя виновато улыбнулась.

– Не знаю.

Она была сейчас такой близкой и желанной, что Антон не удержался. Он вдруг притянул ее к себе и крепко поцеловал в губы. Катя не отстранялась, а ответила на поцелуй. Где–то далеко, как им показалось, застучала автоматная очередь. Засвистели пули. Но они целовались и на все было наплевать. Еще как минимум полчаса немцам сюда точно не добраться. Рядом упало что–то тяжелое и выругалось матом. Это был Егор.

– Они тут целуются, ё–моё. Бежать надо, а не целоваться.

Антон и Катя с сожалением оторвались друг от друга, и посмотрели на Егора с укоризной, словно он сорвал им разговор о помолвке. Егор, еще не пришедший в себя после бега под пулями, отвернулся и сказал в сторону:

– А мне–то что. Целуйтесь себе. Я свое дело сделал.

Но миг счастья миновал очень быстро. Пора было действительно уносить отсюда ноги, пока вторая половина диверсантов из «Эдельвейса» не вернулась рассчитаться за своих. Троица отползла от прохода в скалах, освобождая место Емеле, который вот–вот должен был показаться в проеме. Он и показался. Выскочил, волоча рюкзак в левой руке, и побежал к поджидавшим его бойцам. На самой середине он вдруг зачем–то остановился и ударил себя рукой по нагрудному карману, а когда убрал с него руку стало видно крошечное красное пятнышко на уровне сердца. Емеля выронил в пропасть рюкзак и посмотрел на застывших в двадцати метрах Антона, Егора и Катю как–то удивленно, словно не верил в то, что с ним произошло. Затем качнулся и сорвался вниз. Удара от падения не было слышно – Емеля упал в пятиметровый слой рыхлого снега. Первым в себя пришел Антон, ему нельзя было раскисать ни при каких обстоятельствах.

– Пора, – сказал он, поднимаясь во весь рост. С этой стороны скалы надежно хранили их от пуль немцев. Антон осмотрел спуск с вершины и указал на наиболее пологий склон, спускавшийся в противоположную сторону от перевала. Склон выходил в долину, где стояла Ингури–ГЭС. Антон первым стал спускаться по нему, Катя следом, а замыкающим был Егор. К счастью с этой стороны Свага была менее крутой, чем с права. Лавируя между скальных выступов и страхуя друг друга на спуске, они благополучно спустились с вершины на небольшое плато. Отдохнув несколько минут, троица двинулась дальше. Через двести метров им пришлось вешать веревку для спуска, поскольку в этом месте склон резко обрывался вниз. Первой спустили Катю, обвязав веревкой. Когда ее ноги коснулись камней внизу, она отвязалась и помахала рукой. Следом спустился Антон, вбив для более надежной страховки пару крюков с проушинами в скалу. Егор забил еще один крюк на самом верху, перед спуском пропустил через него веревку, и съехал вниз быстрее всех, отталкиваясь от скалы ногами.

– Классный дюльфер! – похвалил Антон его способ спуска, когда Егор достиг остальных.

– Чего? – не понял тот.

– Да так, ничего, – осекся Антон, – спускался хорошо, говорю. Профессионально.

– А! – только и ответил Егор, сдергивая веревку сверху. Когда она, выскользнув из проушин, соскользнула вниз, Егор смотал ее в бухту и прикрепил сбоку рюкзака. А вот крюками пришлось пожертвовать.

Когда они спустились до самой долины, уже начинались сумерки, которые очень скоро должны были перетечь в темную ночь. Холодало. Поэтому приходилось постоянно двигаться, даже на привале. Немцев не было видно, видимо лавина все–таки здорово нарушила их планы, перекрыв дорогу в долину. Но на полный отрыв от остатков «Эдельвейса» Антон и не рассчитывал. Это были слишком опытные и битые волки, чтобы отказаться от своего задания. Поэтому война продолжалась. Они сидели на берегу реки Ингури, по имени которой и назвали электростанцию бедные на фантазию коммунисты, и прикидывали дальнейший план действий. Антон хоть и был за старшего, все же советовался с остальными. После поцелуя под обстрелом между ним и Катей как бы сломались последние барьеры. А Егор был нормальным парнем, без особых задвигов.

– Предлагаю отдохнуть еще минут пять и двигаться вниз к электростанции. Судя по карте, если она не врет, нам идти всего несколько часов. – предложил Антон.

– Ночь наступает. – высказал опасение Егор, – Может переждем здесь до рассвета?

– Нет, – решительно сказал Антон, – Мы рискуем не проснуться. Я более чем уверен, что нацисты уже почти спустились с перевала и пойдут ночью. У них времени тоже в обрез. Завтра должно закончиться выполнение заказа на заводе. Остановить их мы не смогли, только слегка задержали. На электростанции ничего ни о них, ни о нас не подозревают. Поэтому надо спешить прийти туда первыми. Иначе нас могут настичь еще на подходе.

Антон встал и передернул затвор карабина, вогнав патрон в ствол.

– Есть еще один вариант. Я останусь на тропе и подожду немцев здесь, а вы отправитесь вниз и предупредите наших.

– Я останусь с тобой, – решительно сказала Катя.

Егор посмотрел на обоих и ухмыльнулся.

– Ну а толку–то? Угрохают вас двоих как цыплят. Легче от этого станет? Их ведь там еще человек пятнадцать, и все небось с автоматами. Успеешь разве что одного или двоих уложить, прежде чем самому сгинуть.

Антон подумал и качнул головой.

– Пожалуй, ты прав, уважаемый. Идем все вместе вниз. Ходить ночью по горам нам после Узункола не привыкать. Дорога по каменистой долине покажется загородной прогулкой. Итак, я иду первый, за мной следом Катя, а ты с автоматом прикрываешь тылы.

Небольшой отряд из трех человек устремился вниз по тропе, которая петляла меж камней, в точности повторяя причудливые изгибы горной реки. Ингури была рекой мощной, иначе на ней не поставили бы электростанцию. Ее сильные волны постоянно переворачивали огромные камни на дне, отчего из–под воды несся постоянный глухой скрежет, который издают камни при ударе о другие валуны. Ни за что на свете Антон добровольно не согласился бы искупаться в такой речушке. Лучше самому застрелиться, это будет гуманнее.

Очень скоро на горы опустилась кромешная тьма, только низкие звезды служили слабым источником света. Бойцы продолжали передвигаться, пытливо вглядываясь под ноги, чтобы не споткнуться и не размозжить себе голову о камни. Несмотря на усиленное внимание, Антон пару раз все таки спотыкался, но все обошлось удачно – отделался парой ссадин. Шедшая сзади Катя при каждом падении Антона бросалась к нему желая помочь, чем задевала его мужское достоинство. В такой ситуации Антон холодно отстранялся и ворчал на нее. Егор со стороны наблюдал за этой картиной и тихо посмеивался. Его забавлял набиравший силу роман, и все бы было хорошо, если бы не абсолютно неуместный в такой лирической обстановке отряд диверсантов, стремившихся между делом перерезать им глотки, и бушевавшая в некотором отдалении война, никак не способствовавшая амурным экзерсисам.

Через час Антон, первым обогнув выступ скалы, увидел в трехстах метрах вытянутые в линию тускло светившие огоньки, которыми был обозначен верх довольно длинной, по здешним меркам, бетонной плотины. Огоньками также было обвешано здание непонятного предназначения, где, скорее всего, располагались какие–то агрегаты. Издалека все вместе походило на светившийся в кромешной тьме среди скал сказочный город, в котором жил обедневший султан. Антон даже на секунду остановился, залюбовавшись. У вышедшей из–за его спины Кати также невольно вырвалось восторженное восклицание.

– Как здорово! – сказала она, – Плотина похожа на игрушечный город.

– Только игрушек нам сейчас не хватало. – вымолвил Антон.

Подошел Егор и вгляделся в огоньки.

– Чего стоим, командир? – спросил он, оставшись абсолютно индифферентным к светящимся красотам

– Вот, – сказал Антон кивая на Егора, – Трезвый взгляд на вещи.

И добавил.

– Размышляю, не опередили ли нас немцы. Что–то не нравится мне такая иллюминация.

Егор обвел взглядом плотину. Помолчал. С того места, где они находились, мало что можно было разглядеть, но бетонная стена плотины различалась во мраке довольно отчетливо. Ингури, разбиваясь о нее, теряла силу и становилась послушной рекой. Рождая озерцо перед бетонной стеной, она затем уходила в трубу. Правда, с другой стороны плотины река снова начинала шуметь вполне убедительно, по высокогорному, не желая признавать за собой полного поражения.

– Да вроде ничего подозрительного, – высказал предположение Егор, – Плотина как плотина. Может у них по уставу полагается включать по ночам свет над всеми сооружениями.

– Может быть, – согласился Антон, – Это возможно, если они не получали никаких сигналов из центра о предполагаемой диверсии. В конце концов в таком виде плотина представляет из себя идеальную мишень для бомбардировщика. И что–то я не вижу на ней ни одного часового.

Егор всмотрелся пристальнее и вынужден был согласиться. На освещенной огоньками бетонной дорожке не было видно никаких признаков жизни, хотя ее сам Бог создал для патрулирования.

– Ладно, – решил Антон, – Другого выхода у нас все равно нет. Действуем так. Я иду первым. Егор сзади с автоматом прикрывает мне спину и смотрит по сторонам. Катя остается внизу и до поры прячется в скалах, держа под прицелом плотину. Махнемся не глядя – ты мне свой пистолет, я тебе австрийский винтарь с оптическим прицелом. Если увидишь что–то неладное и убедишься, что это немцы – стреляй. Мы как–нибудь выпутаемся сами. Если все нормально – я тебе два раза махну рукой. Если увидишь другой знак, то уноси ноги. На всякий случай, если преодолеть этот хребет, на той стороне долина, по которой можно дойти до Кичкинекола, а оттуда и до наших рукой подать.

Антон взглянул на Катю и по глазам понял, что она никуда не пойдет, но убеждать не стал. Он давно подметил, что девушка попалась не слишком разговорчивая, но на редкость упрямая. Она безропотно отдала пистолет с двумя обоймами, который Антон тут же поставил на боевой взвод. Запасную обойму засунул в нагрудный карман. Показал как действовать с винтовкой. После чего они все вместе отыскали удобное место среди скал, откуда плотина была видна как на ладони. Все рюкзаки сложили там же, предварительно забрав из них гранаты и увесистый металлический фонарик. Катя устроилась на рюкзаках, положила винтовку дулом к плотине, и осталась ждать Антона с Егором как верный боевой товарищ и заправский снайпер по совместительству.

Кое–как прикрыв дальние тылы, за ближние, которые охранял Егор, можно было почти не беспокоиться, Антон осторожно двинулся берегом к плотине. Судя по всему, едва видневшееся во мраке единственное неосвещенное приземистое строение кубической формы служило входом. Строение притулилось у самой скалы слева, примерно в двадцати метрах от Ингури, еще представлявшей из себя горную реку. Если на плотине и были немцы, то за таким шумом несущейся воды осторожные шаги по камням двух бойцов были абсолютно не слышны, а движущиеся силуэты в темноте скал не видны. Сжимая в правой руке холодную сталь пистолета, а в левой массивный фонарь, Антон приблизился к строению, прижимаясь к воде. Егор крался вдоль скалы. Пока все было тихо, но никаких часовых они до сих пор не увидели, что было немного странно для военного объекта стратегической важности, пусть и затерянного в горах. Антон подошел к двери и прислушался. Все тихо. Потянул на себя – никого. Вошел в помещение, тонувшее во тьме и, сделав шаг, остановился прислушиваясь. Ничего особенного он не услышал: за стенами шумела река, заглушая все тихие звуки, а громких не было. Сделал еще шаг и нога наткнулась на что–то мягкое. Сзади скрипнула дверь, впуская Егора с автоматом наперевес. Антон помедлил еще секунду и включил фонарь. Луч света вырвал из темноты металлическую лестницу, которая круто уходила вверх. На стенах помещения висело несколько щитов–распределителей, в углу стоял грубо сколоченный стол, а прямо под ногами Антона лежал мертвый красноармеец с перерезанным горлом в луже собственной крови. Антон махнул лучом света по комнате, мгновенно напрягшись, и сжав пистолет. Но в помещении никого больше не было, если не считать второго трупа под лестницей, также плававшего в собственной крови. Этот боец был зверски и хладнокровно убит тем же способом, что и первый. Вероятно, застали врасплох. Охранники не успели даже и пикнуть. Оружие валялось здесь же на полу, рядом с убитыми, которые не смогли им воспользоваться. Теперь у Антона не оставалось никаких сомнений, что «Эдельвейс» добрался сюда раньше их и времени даром не терял.

Антон прицепил фонарь к поясу, молча указал Егору на лестницу и стал медленно по ней подниматься, держась левой рукой за невысокие перила. Он осторожно поднялся на второй этаж и осветил его лучом света. Увиденное не очень удивило. В дальнем от лестницы углу находился огромный металлический шкаф, в котором хранились инструменты. А в центре заваленного всевозможными деревянными ящиками помещения стоял длинный стол с несколькими алюминиевыми мисками. Судя по виду это была небольшая столовая. За столом, в неестественных позах, навалившись грудью на поверхность, сидели четверо солдат в бушлатах. Когда Антон приблизился к ним, то разглядел торчавшие из спин рукоятки финских ножей. «Да, похоже из немногочисленной охраны электростанции не уцелел никто». – подумал Антон. И тут ему в голову пришла мысль, которая заставила его осмотреться вокруг с утроенным вниманием. «Если электростанция еще не взорвана и успешно функционирует, то значит они еще где–то здесь. Не исключено, что как раз сейчас диверсанты минируют плотину. А где лучше всего заложить заряд?«Он жестом подозвал поднявшегося на второй этаж Егора и указал на мертвецов. Егор кивнул, понимая. В углу заваленного ящиками помещения находилась неширокая дверь, ведущая, скорее всего на поверхность центрального бетонного сооружения. Антон выключил фонарь, который мог послужить отличной мишенью, и плавно приоткрыл дверь. Снаружи в помещение ворвался шум клокотавшей внизу реки. Гризов уже хотел перешагнуть через порог, но вдруг отчетливо услышал немецкие голоса, нервно спорившие о чем–то. Голоса приближались с той стороны плотины и Антон мгновенно скрылся обратно в комнату.

– Немцы, – крикнул он злым шепотом Егору, – прячемся в металлический шкаф. Быстро.

И первым забрался внутрь гигантского сооружения, служившего для хранения инструментов и всякой всячины. Егор протиснулся рядом, прижал автомат к телу, и затаил дыхание. Антон наблюдал в щель. Спустя несколько секунд дверь отворилась и в помещение вошли двое диверсантов с болтавшимися на шее «Шмайсерами» и в маскхалатах, белевших в ночи, словно одеяния заблудившихся привидений. Они зажгли фонари и, оттолкнув ногами мертвецов, с глухим стуком упавших на пол, освободили зачем–то стол. Затем один из них направился к металлическому шкафу (Антон уже приготовился стрелять) и притащил оттуда небольшой, но тяжелый на вид черный ящик, в котором Антон опознал походную рацию. Нацист установил ее на деревянном столе, вытянул антенну, надел наушники, пощелкал тумблерами, и начал бормотать в микрофон что–то на немецком. Единственное, что Антон сумел разобрать, обладая полным отсутствием знаний немецкого, было слово «Люфтваффе». Хотя при чем тут самолеты было абсолютно непонятно, сесть им было здесь абсолютно негде. Закончив сеанс связи и, видимо, получив все, что хотели от далекого командования, нацисты вдруг заторопились, быстро собрали рацию и вышли через туже дверь. Антон подождал еще минуту для вящей убедительности и, приоткрыв тяжелую дверь, испустившую легкий скрип, вылез из шкафа. Рядом тяжело дышал Егор.

– Ты понял о чем они говорили? – спросил он Антона.

– Да нет, – шепотом ответил тот, – Только что–то про самолеты разобрал.

– Я немецкий в школе, конечно, плохо учил, – сказал неуверенно Егор, – но мне показалось, что у них кончилась взрывчатка.

В этот момент за дверью раздался негромкий хлопок винтовочного выстрела. Тот час в ответ застучали «Шмайсеры». Не сговариваясь бойцы рванулись наружу. Антон толкнул дверь ногой и, выскочив, дважды выстрелил на звук. Один из нацистов, находившихся почти на другом конце плотины, схватился за живот и упал, выронив автомат. Другой в ответ полоснул длинной очередью. Над головой взвизгнули пули. Антон бросился на бетонную поверхность и выстрелил еще раз, но промахнулся. Сзади заработал автомат Егора, яростно поливавшего огнем. Немец огрызался короткими очередями, прячась за трупом. Тем временем Антон вытащил из–за пояса гранату и размахнувшись швырнул ее вперед. Раздался громкий взрыв, после которого автомат на той стороне замолк. Когда дым рассеялся, Антон осторожно встал и, выждав немного, пошел в сторону убитых немцев. Сзади, на расстоянии двадцати метров, передвигался Егор. Немцы были мертвее мертвых. Антон пнул одного ногой и поднял валявшийся рядом белый «Шмайсер». Вдруг его чуткое ухо уловило до боли знакомый звук. Точнее, это был гул мощного мотора, раздававшийся откуда–то сверху. Антон задрал голову, но в этом уже не было необходимости, он итак все понял.

– Кончилась взрывчатка, говоришь, – сказал он смотря на Егора, и вдруг заорал истошным голосом, – Сматываемся отсюда, быстро!!! На берег!

Бомбардировщик гудел уже над самыми головами. Бойцы бросились бежать изо всех сил к противоположному концу плотины, как вдруг неожиданно со стороны озера раздались автоматные очереди. Повернувшись в ту сторону, Антон разглядел на воде две лодки, уходившие к берегу, на котором находилась Катя. Огоньки выстрелов выдавали их положение. Но вместо того, чтобы выпустить очередь по лодкам, он остановился и полоснул по висевшему над головой кабелю со множеством лампочек. Взорвавшись фонтанчиком искр, провод оборвался и плотина погрузилась во мрак. Дворец сказочного султана словно испарился, исчез в одно мгновение. Антон запрыгнул в дверь и слетел вслед за Егором вниз по металлической лестнице. Едва не споткнувшись о трупы красноармейцев, они выскочили наружу и бросились бежать в полной темноте вдоль берега реки вверх по течению. Позади послышался свист падающей бомбы. Затем раздался страшный грохот и все вокруг осветилось ярчайшей вспышкой. В небо взметнулись столбы огня и воды. В адском зареве, казалось охватившем всю долину, стало видно как огромная бетонная стена треснула в нескольких местах и разлетелась на куски. Проломившись под напором воды, плотина рухнула, открывая неистовой реке путь на свободу.