— Все?! Успокоились? Или дожать кому-то руки?!

Низкий рык Дыбы прокатился рокотом по залу. Стремительный клубок движений застыл гротескной картиной. Массивная фигура великана с голым торсом сплетений жгутов напрягшихся мышц придавила двоих ветеранов в поверженных позах. Выворачивая руки в болевых заломах, Дыба восседал на противниках словно заправский наездник, при этом казалось по залу вот-вот разнесется треск костей.

Дождавшись утвердительного мычания, стремительно поднялся с рыком:

— Еще раз рыпнитесь, переломаю кости в труху!

Наблюдая сцену жесткого урока, Череп подавлено молчал. Прошедшая неделя отняла еще несколько лет жизни. Эксперимент прошел удачно, все прошли процедуру без особых потерь, только нескольких ветеранов откачали после микроинсультов. Но то, что началось потом, заставляло только материться и ломать голову над ситуацией, спешно ища выход.

Обследования медиков, буквально, что не под микроскопом изучающих наемников, давали положительные заключения. В коре головного мозга произошли изменения, и процесс еще продолжался, но уже сейчас у многих наблюдались ускоренные реакции и проявлялись нарушения привычной рефлексии. Но эти явления ожидались и для обретения контроля над своими возможностями, наемники стразу поступили под наблюдение инструкторов, с которыми при помощи специально разработанных физических упражнений ветераны обретали контроль над новыми возможностями.

В процессе занятий и вскрылся тот неучтенный фактор, готовый перечеркнуть всю идею изменений жирным крестом. Ускорение реакций в сознание вызывало еще один побочный эффект. Люди стали вспыльчивы. Нервная система от малейшего раздражителя входила в гиперактивное состояние и люди просто взрывались. Любой повод мог стать причиной для выяснения отношений, но хуже всего это чувство могущества которое буквально опьяняло наемников. И привычные требования устава им казались оковами, что ограничивают и сдерживают, но больше мешают. А сегодня Череп увидел собственными глазами, как наемники отказались выполнять требование инструктора. И вмешавшись в конфликт, что готов был из вспышки раздражения перерасти в драку, со способностями ветеранов считай избиение младенцев, Череп буквально растерялся когда его мягко послали, посоветовав постоять в сторонке.

Но тут вмешался Дыба. И без того самый большой человек на заставе, сделавший занятие спортом одной из повседневных привычек, после эксперимента поражал инструкторов своей мгновенной реакцией и не уловимыми движениями. Когда механик работал с грушей, то казалось, словно мешок с песком подпрыгивает сам собой в окружении размытого вихря, волчком кружившего вокруг и отрабатывающего серии ударов.

И сейчас, Череп уловил только размытое пятно и волну воздуха от быстро промелькнувшего силуэта. Не успев досчитать до пяти, как услышал уже рык друга, словно котят скрутившего и отчитывающих наемников…

— И если еще кто-то оспорит даже просто вопросительный взгляд командира, вами займусь я!

Награждая строй наемников в черных кимано тяжелым взглядом, Дыба вколачивал в каждый встречный взгляд обещание такого отпора и мук ада, что многие не выдерживали и опускали взор в маты.

— Командир, они все уяснили и готовы к продолжению занятий, — подчеркнуто уважительно произнес Дыба вильнув в сторону занял место чуть позади.

— Спишем это на последствия эксперимента, — взяв себя в руки, как ни в чем не бывало серьезно произнес Череп. Оглядев строй подобравшихся наемников равными группами стоящих перед своими инструкторами, добавил — Еще раз напоминаю, что инструкторы пытаются оказать вам помощь. Без самоконтроля вы будете стаей бешеных псов, которых усмиряют только посмертно. И если вы не научитесь себя контролировать, то ваша жертва окажется напрасной для вас и для батальона. Поэтому все требования и упражнения показываемые товарищами из ТХАНЬЮ выполнять беспрекословно!

Повернувшись в сторону главного инструктора присланного по запросу из китайского сектора, Череп уважительно кивнул не высокому азиату. С невозмутимым лицом, словно отлитым из фарфора, инструктор, в ответ уважительно поклонился в традиционном жесте благодарности.

— Они как стая волков, — тихий шелест ломанного русского прозвучал из уст коротко стриженого инструктора непривычным звучанием, — и будут подчиняться только самому сильному, матерому. Настоящему вожаку.

Раздавшиеся команды инструкторов породили волну движения, и люди расселись в позах лотоса. Оставляя зал с занятиями, Череп вышел со старшим инструктором из ангара переоборудованного под одновременное занятие трехсот человек. Фраза инструктора его смутила. Если это расценивать как первый тревожный звоночек, то получается не радостная картина.

— Вы хотите сказать, что мне не быть их командиром? — проговорил Череп, наполняя коридор гулким шагом тяжелых ботинок, — ведь у меня нет их скорости и реакции. Мои способности больше касаются других областей…

— Что бы охотиться на тигра, не нужно быть таким же сильным как он, — загадочно улыбнувшись, азиат коснулся панели доступа. С плавным шелестом створки разошлись, открыв доступ к комнате отдыха инструкторов. Вдохнув густой аромат экзотических запахов, витавший в уютно обставленной в китайском стиле комнате, Череп прошел по приглашающему жесту.

С интересом оглянувшись, отметил кучи мелких безделушек. Золотые фигурки стоявшие на шкафчиках, висевших на стенах создавали ощущение попадания в другую реальность. Скромно, но со вкусом. Усевшись в позе лотоса, Череп встретился с цепким взглядом инструктора.

— Что бы победить дракона нужно самому стать драконом, — ответил Череп, припоминая одну из притч богатой на фольклор Азии, — а в моем случае, драконом мне уже не быть.

— Сяньшен, Череп не совсем точно выразился, — улыбнувшись одними интонациями голоса, инструктор подхватил белый чайничек и наполнил две пиалы ароматным чаем, — в притче говорилось о гибели дракона, а вам нужно оставить жизнь дракону и укротить его мощь. Для этого нужна узда, способная укрощать и управлять.

— Я не силен в ваших мировоззрениях, — вежливо ответил Череп, мысленно, недоверчиво усмехнувшись. Для него любые метафизические вещи относились к разряду гипотетических величин и всегда вызывали только вежливую улыбку. Он всегда был сторонником научного подхода, — Но когда мы предполагали проблемы эксперимента и столкнулись с первыми признаками нестабильности, сразу же стали искать выход. И только ваша методика обещала самые короткие сроки по технике самоконтроля. Не сказать, что я сторонник древнекитайской философии, но она дает хоть какие-то обещания без применения психотропных медикаментов.

— Да, да. Мы очень внимательно следили за этим экспериментом, скажем так… удаленно. И как только поступил запрос, мы сразу же отозвались.

— Благодарю, — вежливо кивнул Череп, попивая чай, и при этом чувствуя ощущение, что о главном они еще не говорят, азиат все ходит вокруг да около, — но возвращаясь к вашему выражению об узде, мне как-то не понятно ваша позиция.

— Мне кажется, вы все прекрасно поняли. Мне видится два варианта. Первый вариант: "драконы" обрабатываются жестким психотропным набором, — видя как напрягся собеседник, азиат аккуратно поставил чашу на стол и устремил на Черепа прямой взгляд, — …и становятся в под жесткий контроль, превращаясь в идеальных солдат. Очень практичный вариант снимающий массу проблем…, но имеет ряд моральных этических нарушений, я так понимаю идущий в разрез с Вашими убеждениями.

— Это даже не обсуждается, — жестко ответил Череп, стукнув пиалой по столешнице, едва не расплескав чай.

— Жаль. Это был самый простой вариант и эффективный… — обновив в пиалах чай поднявшийся густым ароматом цветочных добавок, азиат спросил:

— Насколько вы владеете информацией по обстановке в Батальонах? — дождавшись неопределенного жеста собеседника, произнес, — Я так и думал. Тогда ответь мне на вопрос. Чем, лично Вы будете заниматься после победы?

— Я еще не заглядывал так далеко, — ответил Череп, — думаю начну заниматься наукой, виртом. А к чему такой вопрос?

Выдерживая паузу, инструктор медленно попивал чай рассматривая край пиалы. Отложив чашу, одарил Черепа изучающим взглядом и начал вещать жестко без обычной китайской витиеватости.

— Общая численность населения планеты составляет порядка десяти миллионов человек. Большая часть из них это люди посвятившие всю свою жизнь войне, и кроме войны ничего не знающие, и не умеющие. Чем, по-вашему они будут заниматься? Добычей? Но Земле уже не нужны будут кристаллоиды в таких объемах, если вообще будут нужны. А вот Марс очень нуждается в земных поставках. Пусть металл мы еще можем постоянно перерабатывать, что-то с местной руды плавить. Воздух будем добывать со льда полярных шапок. Ну, а как быть с высокотехнологичным оборудованием, медицинскими препаратами кои мы сами не сможем синтезировать, со свежими образцами для клонирования пищи? Да и следует учесть, что население планеты без войн будет расти, и соответственно еще вопросы с жизнеобеспечением растущего населения… Все эти вопросы сводятся к одному, а как жить дальше людям чье существование вдруг стало не нужным?

Отзвуки слов инструктора падали в сознании тяжелыми булыжниками. И с каждым вопросом тяжесть глобальной проблемы стоявшей перед Батальонами, нависала скальным утесом. Череп задумчиво кусал губу, лихорадочно ища ответы на вопросы. Но ничего путного в голову не приходило.

— А вы видите выход из сложившейся ситуации?

Азиат задумчиво молчал, смакуя чай аккуратными глотками, подняв на собеседника узкоглазый взгляд, ровно произнес:

— Самый простой путь это вновь наладить взаимовыгодное сотрудничество. И на данный момент на Марсе есть технология которая будет интересна корпорациям, — не сводя гипнотизирующего взгляда с Черепа, азиат вещал абсолютно нейтральным голосом. И не дождавшись вопроса собеседника, закончил фразой прозвучавшей как выстрел:

— Обучением и предоставлением услуг идеальных исполнителей. Людей с заказными изменениями головного мозга. Рано или поздно корпорации устремятся к звездам, а там и возникнет спрос на наших людей…

— Вы с ума сошли?! — не выдержал Череп, резко вскочив на ноги едва не опрокинул столик, — Вы мне предлагаете всю планету превратить в фабрику по зомбированию людей?!

— Не горячитесь, — оставаясь на месте, инструктор не торопливо отставил пиалу. Подняв взгляд обтертого жизнью человека, наполненный грузом прожитых годов, устало улыбнулся, — вы очень молоды, и поэтому для вас это предложение кажется шокирующим, но поверьте. Раньше Батальоны безвозвратно теряли людей в кровавых бойнях за рудники, а возобновившееся сотрудничество позволит людям заключать контракты и после истечения срока возвращаться обратно, и при этом принося пользу планете.

— Чушь! — внутри все больше подымалась волна ярости, готовая захлестнуть сознание кровавой пеленой. Ему предлагают накинуть на людей такое ярмо рабства, которое никогда уже они не смогут скинуть. И все эти сказки о возможном возвращении, звучали как сладкая пилюля. Не может человек быть под длительным воздействием препаратов и потом проснуться, как ни в чем не бывало. А если открыть свободный доступ к алгоритму, или передать его корпорациям, то будет искушение превращать людей в послушные механизмы навечно. А обещание о добровольцах, и малом проценте обрекших себя на безвозвратные изменения служит приманкой. Да и не факт, что все ограничится малым процентом. Скорее всего получится наоборот, только малый процент населения, избранная каста, избежит участи алгоритмизации. А остальные превратятся в послушное, безвольное большинство!

Волна ярости подымалась все выше и выше. Сердце стучало в бешеном ритме. И чем дольше Череп думал над предложением, тем сильнее волна безысходности и бессильной ярости затапливала сознание пеленой гнева. Но вдруг напряжение спало, и в чистом сознании вспыхнула догадка. Череп успокоился. В голове сложилась мозаика из темы разговора, мимики собеседника, способа постановки вопросов, осведомленности, самой логики рассуждения и предложения. Окинув собеседника внимательным взглядом, Череп мысленно оскалился. Похоже ему предстоит разговор с "адвокатом дьявола". Вновь усевшись за чайный столик, он холодно попросил:

— Представьтесь, пожалуйста, своим полным титулом.

— Несмотря на молодость, вы проницательно сяньшен Череп. Мое полное имя для не китайцев звучит как Лью Ван начальник Службы Безопасности корпорации ТХАНЬЮ.

Череп сидел за столом с человеком возглавившим Службу Безопасности Китайского Наемного Батальона. Восточная самобытность и сложные взаимоотношения внутри коммуны всегда были окутаны волной тайн и интриг. И понять по каким причинам там происходят какие либо кадровые перестановки было не понятно. Да и сами китайцы на эту тему не всегда откровенничали. И насколько можно было доверять достоверности предоставленной информации, было не понятно.

В отличие от своих коллег у китайцев Служба Безопасности приняла самое активное участие в перевороте. И если судить по предоставленным данным, смена власти там прошла бескровно и буднично. Руководство корпорации было поставлено в известность, что из-за разногласий между коммуной и корпорацией, присутствие их управленцев на планете нежелательно и в течение получаса они обязаны оказаться на борту транспортного корабля и убраться с планеты по-хорошему. Заполненный до отказа чиновниками и их домочадцами транспортник ушел в положенный срок.

— Тогда многое становится понятным, — холодно проговорил Череп, глядя в глаза инструктора, продолжал рассуждать вслух, — Я не знаю ваших побудительных мотивов, могу только догадываться. Скорее всего, ваши личные первоначальные планы не удались. Но подозреваю, что у чиновника такого ранга, который входил в число доверенных лиц корпорации, остались связи там, на Земле. И после высадки термитов вы начали искать другие варианты. Зная настроения внутри Батальонов, имея доступ к оперативным данным объединенного командования, а сейчас присутствуя на проекте, результатом которого может стать передовая технология, вы уже проработали новый вариант. Подозреваю, даже его частично озвучили руководству корпорации, а сейчас пытаетесь меня убедить в единственном верном сценарии развития событий, и договориться с бывшим руководством. Сторговать корпорациям жизни боевых товарищей и их потомков. Поэтому говорю. Ваше предложение подло и безнравственно. И мой ответ нет.

— Браво, — едва обозначив легкие аплодисменты, сказал Лью Ван, — по разрозненным фактам и наблюдениям вы смогли построить хорошую гипотезу. В каких-то моментах близкую к истине, в других — такую же далекую… Для вас, наша точка зрения, философия принятия решения чужда, так же как и нам, не понятна привязанность вашей культуры к ценности личности. Вы цените человеческую жизнь, а для нас она мало, что значит, если ее заклание служит великой цели. При этом наши идеи вам кажутся бесчеловечными, но в нашей коммуне не было ни одного поселенца с бомбой в голове. Начиная с любого старателя заканчивая менеджментом корпорации, каждый из них оказался на Марсе добровольно. Здесь каждый отдает свой долг Родине, по мере своих способностей и получает по заслугам…

— В виде четвертой зоны высадки? — не удержался от шпильки Череп.

— Из которой еще не было ни одной вылазки, — мгновенно отразил выпад Лью Ван, — Мы сразу же известили руководство компании о реорганизации в коммуне, но заверили в точном исполнении всех прежних обязательств. Мы не сорвали ни одной поставки, и ответное бездействие мы расцениваем как хороший знак для будущих переговоров.

— Тогда я вообще не понимаю. Если у вас так все хорошо, зачем вообще организовали свой бунт?

На несколько мгновений в глазах службиста мелькнуло не понятное выражение, и тяжело вздохнув, китаец задумчиво произнес:

— Мы не сторонники посвящать во внутренние дела сторонних людей, но для данной ситуации мы отойдем от этого принципа. Может быть не стандартный взгляд со стороны поможет выйти из тупика, в котором мы оказались, — поднявшись к стеллажу, с тихим шелестом открыл дверцу и Лью Ван вернулся к столу с терминалом, — Я передаю вам информацию служебного характера. Ознакомьтесь и мы вернемся к нашему разговору, как вы прочтете это.

Ощутив прохладу информационного носителя, Череп задумчиво покрутил в руках прозрачную пластинку. Разговор явно вышел из темы методических занятий и перешел в области в которых Череп мало разбирался. Мотивы людей вершащих тысячи судеб, решения изменяющие реальную расстановку сил, от их слов и действий зависит какой будет завтрашний день. А судя по загадочным повадкам службиста рисующего то одну перспективу и одновременно недоговаривающего о второй перспективе, обозначавший то одну точку зрения, то вторую — там еще тот клубок загадок. И если он уже влез в категорию людей отвечающих за судьбы многих, то ему придется в этом разбираться и учиться на ходу.

— Хорошо, — проговорил Череп, пряча носитель в нагрудный карман комбеза, — Ознакомлюсь и продолжим. Но в самом начале разговора вы сказали о двух вариантах. Первый слишком попахивает дерьмом. Второй такой же?

— Второй вариант, — повторил службист вновь взяв пиалу, задумчиво рассматривал пар горячего напитка, словно пытался увидеть будущее в неясных колебаниях дымки, — Долгий процесс. Тяжелый. Кровавый. В роли узды должен быть человек. Безусловный лидер. Который сможет подчинить мощь измененных единой воле, поддерживать дисциплину железной рукой и строго насаждать новую идею в умах драконов.

— Тирания, — тяжело выдохнул Череп.

— Вряд ли, — задумчиво продолжал службист, — обычная тирания ни к чему хорошему не приведет. И после смерти тирана приведет к хаосу. Здесь нужна разработка целой философии. Объединяющей идеи, которая захватит умы и сердца людей и позволит им смотреть на мир не через призму обыденных ощущений, комплексов, привычек и физиологических потребностей, а быть выше всего. Смотреть глазами чистого разума, быть средоточием чистых помыслов и убеждений.

— Хм. Получается какое-то религиозное течение, — припоминая смутные отголоски исторических баз данных, Череп задумчиво проговорил, — подобие ордена крестоносцев?

— Не совсем верно но, именно в этом направлении, — подхватил мысль Лью Ван, — Например Орден тамплиеров был скован рамками религиозных догм и не смог побороть в себе человеческие пороки, и в конце концов изменился не в лучшую сторону. Его опыт будет интересен, но еще придется очень сильно поработать с доктриной. В конечном итоге нужно общество людей, которое будет выше обычных человеческих страстей, которое сможет беспристрастно смотреть на события в мире, отмерять, судить по законам, лежащим вне пределов человеческих эмоций. Эти законы будут продиктованы самыми трезвыми, логически правильными и оправдавшими себя во времени постулатами всех философий мира.

— Да уж, — заполняя затянувшуюся паузу, задумчиво проговорил потрясенный масштабом Череп, — но это же колоссальная работа, здесь нужно учесть кучу всего. Да и это же нужно всех убедить…

— Других вариантов развития событий я не вижу. И чем больше будет драконов тем острее будет становиться проблема. Если эту ситуацию уже сейчас не брать под контроль, то мы получим планету с неуправляемым населением, раздираемая "измененными" в гражданских войнах за остатки ресурсов. В конце концов сами и вымрем.

Такие перспективы совсем не радовали Черепа, и он задумчиво массировал виски пытаясь систематизировать гору информации выданной инструктором.

— А методика подготовки которую ваши инструкторы преподают в зале, — спросил Череп, — она разве не спасет положение?

— Наша методика дыхательной гимнастики дает контроль над собственным телом. Но не дает контроля над помыслами, — печально усмехнулся Лью Ван, — вы выпустили джина, который людям без моральной подготовки дал могущество. И это могущество уже сейчас точит убеждения, мотивацию, характеры. Все-таки не стоит забывать, кем они являлись в прошлом. И если это могущество не направить в русло новой идеи, оно размоет все прежние убеждения как песчаные замки, и на первый план выйдет только голая сила. И будут они все мерить по праву самых сильных хищников в стае.

— Куда не кинь везде клин, — раздосадовано произнес Череп соглашаясь с доводами службиста. Люди все разные, и большинство его людей были осужденные бунтари. Теми кто не смог найти применение своему характеру в мирной жизни и ставшие на путь отменяющий законы, а если человек раз нарушил закон, то и повторно он нарушит ограничение, если оно мешает получить желаемое. Если только он не до конца проникся новыми идеями, новыми реалиями. И тут рассуждения вступают на довольно зыбкую территорию. Наемники сейчас держатся все вместе, потому, что объединены привычкой жизни в Батальоне, моральными устоями и общей целью выживания. Но новые способности убирают одну из причин держаться вместе. И, что остается в остатке? Совсем мало для борьбы с искушением.

— Да уж. И где нам искать такого монстра? — не весело усмехнувшись спросил Череп, представляя какие высокие требования должны быть к человеку обязанного подчинить единой воле измененных, — по сути, на него ляжет ответственность за все будущее планеты. А если судить по вашим недоговоркам, то одним Марсом дело не ограничится?

— Вечная и самая тяжелая, война с темной природой человечества. С его пороками, — проговорив ответ на вопрос автоматически, Лью Ван, поднял на собеседника взгляд в котором бушевали печаль и горечь человека прожившего не малую жизнь, по роду службы знающего людей с не самой лучшей стороны, — И в роли узды для измененных идеально подходит ваш друг Дыба. С его волей и силой, помноженные на эксперимент — у него задатки выдающейся личности. Наша методика идеально ложится на его мироощущение, и я не удивлюсь, если он уже сейчас готов входить в транс гармонии мироощущения.