* * *
Вошедшие аккуратными маневрами в ангар машины, качнулись в остановке так и не докатились к боксам. Перекрывая надрывной вой сирен извещавших о закрытии последней створки шлюза, оглушительно ревели бьющие в бетонный пол огненные струи трофея. Выметая оплавленные крошки, плененная "оса" усаживалась на выступившие лапы.
Как только раздалась трель датчиков нормального давления, открылись ворота для персонала. В ангар хлынула волна наемников и техперсонала. Опережая автокары аварийных команд, толпа устремилась к люкам машин. Завидев "осу", нарастающий рев довольных криков грозил обрушить свод ангара. Широко улыбаясь и выкрикивая кто какие слова, люди толпились вокруг машин. Облепив машины словно муравьи большую добычу, с нетерпением ждали открытия люков.
— Ну аккуратнее же, — не дрова несешь, — недовольно проговорил Косяк. Безвольно болтаясь на руках у дюжего медика, — я могу уже и сам.
— Ага можешь…, — пробурчал медик, всматриваясь в опухшее лицо. Подняв щиток обзорного стекла, критически качал головой. Синяки под щелями глаз, опухшие губы, а сверху все сдобрено, коркой засохшей крови, — ты вообще в рубашке родился…
Оглядываясь на месиво металла, с которого они вырезали тело, не понятно каким чудом уцелевшее в острых как бритва изломах. Еще раз удивился. Добравшись до разъема скафандра, команда решила на всякий случай убедиться в худших опасениях. А тут терминал сообщает, что все в норме. Жив здоров, и в ус не дует…
— Ага. В трусах и майке, это я уже слышал, — отмахнулся Косяк. Дергая ногами, пытался восстановить затекшее ноги. Медленно возвращающуюся чувствительность, принесла острую боль. Миллион иголок впились ниже пояса, — ох ты ё… вот собака! Как больно то…Эй?! Слушай, а хозяйство-то у меня будет. Ну это…работать?
— Будет, будет, — усмехнулся Медик, не протискиваясь в полуосвещенном коридоре Милашки.
— Ну все. Отпусти ты уже. Я сам дойду. А то как девку за муж несешь…
Медик хмыкнув отпустил. Держась за стены, Косяк зашаркал к выходу, откуда лился гул голосов. Зажмурившись, от режущего света, застыл в проеме. Но тут же почувствовал как его подхватили руки. И стащив с трапа, начали подбрасывать в воздух. Оглохнув от восторженного рева, и ослепнув от длительной темноты, Косяк заорал:
— Угробите к едрени фени! Поставьте на место как росло!
Бесполезно. Только после последнего осипшего крика, до охваченных эмоциями людей дошло., что-то не в порядке. Бережно ставя, безвольно болтающееся тело на ноги, аккуратно поддерживали Косяка под руки.
— Спасибо, что не добили…, — вымученно улыбаясь, Косяк разлепил сопротивляющиеся свету глаза. Скользя взглядом, по радостным лицам, морщился от воплей, — Парни, а моих куда дели?
Подхваченный на руки, Косяка понесло по лесу рук как по волне. Очутившись на островке пустого места, покрутил головой. Улыбаясь на поздравления, болезненно морщась от похвальных похлопываний,
— Череп, в ванную хочу, — зацепив друга из круговорота рукопожатий и похлопываний, Косяк вцепился двумя руками в уносимое тело.
— Ого. Ну у тебя и видок…
— Да ты на себя посмотри… Череп пошли в кубрик. А? А то я уже ели стою на ногах.
— Сейчас. Отрапортуем и пойдем. Еще немного.
Мечущееся эхо смеха и радостных воплей, вдруг пошло на убыль. Возле раскрытых ячеек десантных капсул работали медики. Освобождая тело от брони, бережно вытаскивали мертвых пехотинцев. Отогнав медиков, капитан тихим голосом отдал команду. Амбальные фигуры стальных утесов, заменили похоронную команду. Уложив вереницу закованных в броню тел, пехотинцы отходили за спину капитану.
Застыв статуей, капитан скорбно склонил голову. Отбросив шлем, гулким ударом запрыгавший по бетонному полу, встал на колено. Умноженный вой сервоприводов, повторяя интонации экзоскелета командирской брони, разнесся по притихшему ангару в исполнении пол сотни фигур.
— Череп, что там происходит, — пытаясь высмотреть в щелки глаз причину тишины, Косяк на всякий случай перешел на полушепот, — ну, что там…
— Тихо Косяк. Прощаются с погибшими…
Косяк выбрался из окружения умолкших фигур. Шаркающей походкой, одеревенелых ног, приблизился к капитану. Пытаясь опустится на одно колено, Косяк завалился бы поваленным деревом. Опираясь на вовремя протянутую ладонь пехотинца, Косяк попытался разлепить сардельки губ, в словах благодарности.
— Не надо слов…, — прозвучал надтреснутый голос Лося. Повернув каменное лицо с повлажневшими глазами, заметил море склоненных голов, — …слова все опошлят. Главное, то, что у тебя внутри…
Скользя взглядом по телам, по застывшим холодным воском лицам. Косяк проваливался в видение. Безумный пир чудовищной силы, где яствами являлась человеческие судьбы и плоть. Где мелькали лица знакомых. Беспечно улыбаясь, шутя и радуясь, люди усаживались на горе, вокруг которой крутился темный смерч. С проступавшими в вихрях контурами боевых машин, вспышками разрывов, ревом двигателей. Стремительно закручиваясь око смерча сжималось, над светлой горой со смеющимися людьми. С грохотом орудий, залпами установок, визгом импульсников, вихрь поглотил вершину…
Стремительно растаяв, оставил после себя песчаную гладь. Ни ростка от райского сада жизни. Только песок. Налетевший ветерок взгляда, потревожил бархан. Начавший медленно утекать песок оголил голую кость базальтовой вершины. На гранитных прожилках были выплавлены только искаженные в агонии тела. Рваная плоть. Застывшая кровь. Белесые кости. И нарастающий крик боли…
— Косяк, очнись! — крик совпал с ошпарившей щеку болью. Запылала другая сторона.
— Ну хватит, — попытался отмахнуться Косяк, — а то разошелся…
Стоявшие кругом пехотинцы гыкнули.
— Ну ты даешь, — облегченно выдохнул Череп. Усаживаясь на задницу потянул удушливый ворот, — чего ты с медиками не пошел. Если тебе так хреново то?!
— Медики с этим не помогут, — тихо пробурчал Косяк, — только всю задницу исколют да молоточками настучат по всем костям.
Стремительно взлетев, на Дыбинских руках, был просвечен рентгеном настороженного взгляда.
— Косяк, так нельзя, — коротко заключил Дыба. Поставив на ноги стрелка, махнул медикам, — давай-ка тебя еще раз медики посмотрят.
— Да все со мной нормально…,
Взволнованные взгляды людей: внимательный капитана, заботливый Дыбы, добавляло еще большей тоски, диким криком рвущимся наружу.
— Не пойдешь с медиками, тогда стой… — отрезал Дыба, — и в обморок — не брыкаться.
Отмахнувшись от Дыбы, Косяк виновато оглянулся. Наткнувшись на внимательные взгляды пехотинцев, робко улыбнулся.
— Парни извините, что я так…
— Да ни чего бывает, — раздался дружеский голос сверху. Гудя сервоприводами, молодой пехотинец уселся на корточки. Выставив руку, нажал пару кнопок. Отъехавшая панель, обнажила на локте, зажатую в углублении флягу, — Дерни… полегчает…
Вытащив блеснувшую металлом флягу, Косяк осторожно принюхался к отвинченному колпачку. Хмыкнув, сделал глоток.
— Ты… ааа…, — смог прошипеть Косяк, схватившись за пылающее горло. Потекшие ручьем слезы, попадая на ссадины защипали солью. Хватая ртом воздух, схватился за пехотинца, — …ты, что за пойло дал!
— Ну конечно не спирт, — довольно проговорил парень. Бережно подхватил флягу, аккуратно завинчивая колпачок, старался, что бы не осталось ни одной щелочки, — это наша грибная мозгодерка. Тырим из гидропоники особый вид мутантов, долго варим, а потом долго парим… Ты прокашляйся, потом легче будет. Поверь.
— Ну вы блин даете, — прокашлялся Косяк, размазывая по лицу размокшую кровь, — эта штука все извилины чуть не выпрямила! Как вы ее пьете?
Пехотинцы понимающе хрюкнули. Видать спасались ею не раз. Нахлынувшая тишина скорби, мягко отпускала. Ожили разговоры в строю пехотинцев. Сменяя хмурость на лицах, проступали тени улыбок. Жизнь продолжалась.
Череп собрал маленькое совещание с капитаном. Тихо переговариваясь, обменивались взаимными впечатлениями об операции. Подтянувшийся Лохматый, журил Бычка за не расторопность, кода тот упустил последнего штурмовика. Пытаясь оправдываться тот вовсю жестикулировал. Дополняя обильными звуками и жестами недостатки слов.
Прозвучавший крик, раздался словно выстрел:
— Смирно!
Оборачиваясь на крик, все рефлекторно вытянулись в струнку.
— Вольно — застыв у дверей, зычно гаркнул Удав.
Стремительной походкой, уверено двинулся сквозь расступившихся наемников. Оставив далеко за спиной пышный хвост из замов и штабных офицеров, не доходя до колонны, остановился. С одной стороны образовалась стена из наемников и техников, чуть впереди строились участники рейда, на другой стороне вдоль колоны машин с трофеем выстроились офицеры штаба с командиром заставы.
— Смирно! Равнение на середину, — сделав четкий, в меру оставшихся сил, разворот на месте, Череп зачеканил строевой шаг. Остановившись напротив Удава, осипшим голосом доложил:
— Мой полковник! Поставленная боевая задача выполнена!
— Вольно…, — пройдя вперед, Удав замер. Вглядываясь острым взглядом в серые лица, синяки под глазами уже мягче добавил, — Командиры подразделений ко мне.
Продолжая оставаться на местах, присутствующие наемники в ожидании переминались. Бросая усталые взгляды на группу командиров, терпеливо ждали продолжения. Коротко посовещавшись, командиры экипажей вернулись к своим людям. Сделав шаг навстречу общему строю, Удав собирался, что-то сказать. Задергавшийся кадык, выдал борьбу эмоций и чистого разума.
— Воины…, — кашлянув начал полковник. Заложив руки за спину, поднял заблестевшие глаза, — Братья! Сегодня, произошло важное событие… Отличная работа личного состава диверсионного крыла, совершила невозможное… Не буду лукавить. Скажу, что захваченная машина разрабатывалась как последний гвоздь, в крышке гроба Русского Батальона. За короткий срок, она доказала преимущество над всеми нашими видами техники. Новейшие разработки, большая маневренность, огневая мощь, все это слилось в поток. Грозивший смыть огненным смерчем заставу за заставой. Мы не знали, что это, и как с ним бороться, продолжая бросаться в бой — терпели поражения, несли потери…
Делая паузу, Удав окинул печальным взглядом вереницу тел уже накрытых белыми покрывалами "погребальных мундиров". В тишине шелестел трепет ноздрей, и треск за бугрившихся желваков.
— Теряли боевых товарищей, друзей. И казалось, что ничего уже нельзя изменить. Но сейчас наступил переломный момент! Момент возвращения долгов!
Наливаясь звоном стали голос гремел по ангару мощным тембром. Отзываясь в душе каждого наемника подымавшейся волной ярости, наполнял нутро желанием рваться вперед и растерзать противника голыми руками…
— Мы воспитали молодежь, сумевшую переломить хребет обстоятельств! Ломая все прогнозы и происки недругов, наша молодежь совершает невозможное. Доказывая всем простую истину, что какое бы ни было вооружение, техника, самая главная сила Русского Батальона, — это люди. И мы сегодня это доказали., что батальон может побеждать, и будет ПОБЕЖДАТЬ!
Делая глубокий выдох, Удав обернулся. Метнувшийся стрелой адъютант услужливо раскрыл кейс.
— Становись!
Командиры метнулись к своим подразделениям, загромыхавшие команды затрясли стены. Застраивая коробки застывших статуями наемников, становились во главе образовавшихся колон.
— Равняйсь! — дождавшись последнего умершего движения, Удав зычно гавкнул, — Смирно! Наемник Черепков — ко мне! За подготовку и проведение операции! За проявленное мужество и воинскую доблесть приказом Командующего Русского Наемного Батальона, наемник, Черепков Владимир Владимирович назначается на должность командира диверсионного отряда. С присвоением офицерского звания — лейтенант!
Словно проглотил язык, Череп не знал, что делать, то краснее, то бледнея вышел из строя. Запоздало вцепившись в протянутую для поздравления руку, пробормотал строки с устава. Получая раскрытую раковину с золотыми жемчужинами ромбиков, отстранено удивился приятной прохладе металла. Старясь не выронить вдруг ставший скользким ларец, вцепился до хруста в побелевших пальцах. Накатившая пелена эмоций скрыла расплывшиеся лица людей. На негнущихся ногах, Череп вернулся в строй.
Не разбирая слов, колыхался от града поздравлений и похлопываний. Превратившись в некий талисман — прикоснись и станешь лучшим…
— Поздравляю! — тепло произнес Негр. Выплюнутый быстро удаляющейся свитой Удава, офицер пробился к собравшимся тесной группой экипажам, — Ты чего их не одеваешь?
— Какой ты быстрый стал, — вмешался Лохматый. Назидательно выставив палец, обдал офицера взглядом, что ведром помоев, — чему вас в войсках учили?! Эх, не прошел ты через мои руки. В начале же — их нужно выдержать в спирту, а только потом одевать. Правильно я говорю Бычок?
— Еще бы, — как будто спросили сколько дважды два. Куда катится мир. Бычок осуждающе помотав головой, тоном санитара труповозки, заключил, — В кабак. Только через кабак…
— Ну если за дело взялись старики, то ты попал в надежные руки, — с видом умной обезьяны заключил Негр. Комично хмуря брови, передергивал интонации Лохматого, — Просто попал. Из кабака, да еще после застолья с Бычком… на своих двоих, ни кто не уходил.
Перекидываясь шутками наемники балагурили. Не оставили без внимания и вечную тему для анекдотов — офицерский снобизм и тугость рядовых. Вместе смеялись над удачными шутками. Не существовало ни званий, ни условностей. Только встреча общей семьи, вместе собравшиеся после удачно окончившейся авантюры.
— Ну, все в кабак, — довольно потирая руки, Бычок светился в предвкушении.
— Слушайте, — застонал Косяк замогильным голосом, — давайте позже. Я помыться хочу. Переодеться и наконец нормально сходить в сортир. А потом вливайте в меня хоть канистру спирта. Пытайте голыми женщинами, все, что угодно…
— Слабак…, — скорчив шутливо презрительные мины, процедили ветераны. Хмуря брови, Бычок задумался, — …ладно. С такой рожей, да и с таким букетом запахов…нас никуда не впустят. Короче. Собираемся через два часа на Восточной стороне Третьего подземного. Там, возле лавки Китайца, есть приличное заведение. Негр и ты тоже, что бы там был. И слышать ни чего не желаю. С тебя отвальная!
Распрощавшись с ветеранами, друзья забрались в Милашку. Наконец-то стащили опостылевшие скафандры, слаженно поморщились. Запах плавленого пластика перебил запах вонючего скафандра не лучшим ароматом. Устроив гонки "кто последний тому и продувать потом внутрянку", выскочили наружу, почти завалив понуро стоявшего Доцента. Едва не плача, тот поглядывал на пробоины. Горько вздыхая, заполнял заявку, раздосадовано стуча по трещавшему терминалу.
— Ты чего Доцент? — присев рядом с матерившимся техником, Дыба первым загляну в список, — ты сильно не напрягайся. Завтра посмотрим, что в загашнике есть И вместе будем латать.
— Да, то, что в капсуле, от силы на половину списка хватит. А вот, что с остальным делать я просто не знаю, — отдав терминал, устало потянулся. Выдохнув, запричитал, — тут все со спец требованиями. Стандартная башня, и не встанет. Генераторы нужно перебирать по винтикам. Да и такой стали на бронь, у нас уже нет. А электронные блоки, а оптоволокно, а внутренние цепи энергоконтуров, это вообще ужас, — где все это взять!?
— Ну все, все, — сдался Дыба, — давай так, ты смотри, что нужно. Выверни капсулу. Мы ее набирали на все случаи жизни. Так, что там, можно будет найти многое. Может у старателей чего выменяем. Они народ запасливый. А чего уж совсем не найти — давай список. Сбросишь Черепу на терминал. Завтра уже начнем кумекать.
Оставив техника оплакивать свою не завидную долю, друзья поспешили убраться. Пока Доцент не начал закидывать своими "важными" вопросами, от которых даже Дыба, начинал выть волком. Закрывшиеся створки ангара дали команду выпустить воздух из не дышавших легких, троица спешила покинуть ангар, с ужасом ожидая окрика с просьбой "проконсультировать".
— Кажется пронесло, — усмехнулся Череп.
— Ой, не говори, а то на каркаешь, — не веря в счастье, Дыба набирал крейсерскую скорость, — Все таки он нормальный мужик. Но душный. Когда с госпиталя вышел думал, что я отдохнул, набрался сил. Так он меня через двадцать минут уже бесил.
Желая тоже поучаствовать в промывании костей, Косяк старался догнать друзей. Напряженно сопя, старался выдержать темп. Не дождавшись сочувствия и понимания к своей персоне, Косяк рванул по коридору.
Оставив далеко позади друзей улыбавшихся вновь "ожившему" товарищу, Косяк ворвался в кубрик. Стягивая промокший комбез, брезгливо приговорил оного к уничтожению. Закрывая крышку утилизатора, с чувством выполненного долга, встрепенулся и повел носом. С неожиданным гудением раздался щелчок, и наэлектризованный воздух защекотал ноздри. Разогнав легкую дымку повисшую грибом над тушей утилизатора, Косяк за озирался с видом нашалившего ребенка. Заслышав шаги, метнулся в душ.
— Косяк паскуда, — только войдя, Дыба едва не упал от шибанувшего запаха, — Сколько раз говорить! Прежде чем кинуть в утиль — выворачивай карманы!
Пройдя в комнату, Череп бросился к пыхтевшему утилизатору. Хлопнув по крышке управления, прекратил конвульсии умирающего зверя.
— Все. Можно покрывать венками, — проговорил Череп, разглядывая сплавленные потроха, откинутой крышки, — Теперь точно штрафанут. Да ладно штрафанут. Еще бы немного, и коротнуло бы реактор.
— Косяк, а ну выходи, — забарабанил в дверь Дыба.
Уже собравшись продавливать стальную створку, великан остановился. Шелест воды прекратился. С шипением дверь выплюнула растирающегося полотенцем Косяка. Угодив в крепкие руки праведного гнева, стрелок вытаращился с не понимающей рожей. Понимая, что разговора не избежать, дал себя усадить на кровать. Выслушивая гневные отповеди и параграфы правил безопасности, в начале зевал. Но все больше увлекаясь изобилием местоимений и словесных оборотов деревенского фольклора, не перебивал проникаясь сутью.
— …В конце-то концов Косяк! Так нельзя относиться к опасным вещам! Ладно хрен с ним с аппаратом, — вычтут пол оклада и все, — продолжал разоряться Дыба, — Ты же чуть нас не угробил. Эта штука, может так рвануть — что нас со стен и не отскребешь…
— Ладно хватит, — дежурная улыбка, сменилась гримасой раздраженности. Рывком взлетел, Косяк отбросил комок полотенца, — тоже мне нашел из-за чего морали читать…
— Это не из-за чего-то! А из-за твоего пофигизма! Тебе же всегда на все насрать, — начиная злиться, Дыба перешел на крик, — я вообще-то хочу дожить до старости. А глупо сдохнуть — мне совсем не хочется!
— Да какая разница…, — бросив рассматривать вздувшуюся паутину, бьющихся в припадке напряжения вен на горле Дыбы, Косяк уперся взглядом в пылающие угли глаз, — какая у тебя смерть будет. Еще позаботься, что бы всегда были чистые трусы! А то вытряхнутый из скафандра трупешник, будет в несвежем… — ой какой позор! Ой, как не гигиенично! Ой и как же он будет в гробу смотреться?!
— Ты не передразнивай…, — кроша зубы в порошок, процедил Дыба, — это серьезный разговор Косяк. Сегодня утиль чуть не рванул, а завтра, что?
— А завтра тебе снесет голову снарядом! — перейдя на черный юмор, Косяк устало откинулся на койку, — или запечешься до хрустящей корочки… Ну, а суть?! Суть-то от этого не меняется! Все равно ведь сдохнешь, велика разница как?!
— Для меня велика, — умиротворяя в душе огонь злости, Дыба присел рядом. Рассматривая пыль, осевшую на зеркало уже натертых ботинок, ели слышно продолжил, — для меня имеет. И есть разница. У меня кроме жизни, ни чего и ни кого нету. Кому я нужен? Спившейся родне? Или чужому дяде? Да никому! Простой пацан. С которого и взять-то не чего… У меня только жизнь. И то как я ее проживу, и как я умру — делает с меня человека. А без цели, я буду просто животное — пожрать, выпить, да и покувыркаться с девкой… А я так ни хочу. Я не такой. Я хочу жить ради чего то! И умереть во имя чего-то! Понимаешь?
Последние предложения, кружили с тихим шелестом утихающих слов, а Косяк сидел как охотничий пес заслышав близость дичи. Стараясь не вспугнуть кружившую где-то рядом мысль, перебирал глазами дергавшиеся пальцы. С мучительной гримасой напряженной работы извилин, бился со вспугнутыми мыслями, бестолковым стадом метавшихся в голове. Обрывками образов скрывая, что-то важное…
— Ну у вас и разговорчики, — настороженно всматриваясь в лица друзей, решился нарушить затянувшуюся паузу Череп, — может быть фиг с ним, с этим агрегатом. Всего лишь железяка. А вы уже сцепились.
— Помолчи! — прогремело синхронное предложение.
— А орать-то зачем? — тихо возмутился Череп.
Надувшись, начал раздеваться. Запихнув комбез к развороченному утилизатору, раздраженно хлопнул дверцей шкафа. Закинув полотенце, глянул на молчавших друзей. С хмурыми рожами поглядывая виноватыми глазами, в его сторону.
Обернувшись в дверях, бросил:
— В общем так. Разговоры на потом. Дыба — звони Доценту. Получи список чего нужно. Косяк, а ты звякни Носорогу. Пусть тоже собирается. Мы за ними зайдем. Возле кабака их подождем.
Озадачив друзей, нырнул под струю душа. Чередуя температуру воды, Череп наслаждался ощущениями. Понежившись в парном молоке, то мелко дрожал под ледяными иглами. Стараясь смыть вместе грязью, гвозди мыслей услышанного разговора, раздраженно сплюнул.
— Вот дерьмо то, — раздраженно стукнув по панели, Череп отключил воду, — тоже мне мыслители всех времен и народов.
Короткий разговор зацепил и его, старавшегося всегда находить логику в окружавшем мире. Но если посмотреть отстранено, то все было по-дурацки: эта война, смерти людей. И действительно. Ради чего?
Включив обдув, Череп стоял под потоков ультрафиолета. Не зная как успокоится, достал тюбик. Раздумывая на проблемой бриться или нет — запустил тюбик в хмурое отражение. Открыв дверцу душа, услышал довольный гогот Дыбы. С посветлевшим, лицом прислушался к разговору.
— …ну да. Все нормально тут. Нет не обижают, — гоготнув, Дыба закинул ногу на ногу. Раскинувшись на койке, переложил трубку коммуникатора в другую ладонь, — …Да нет, Дед! Я тебе совсем по другому поводу звоню., что? Ну, а куда же нам без тебя. Ты наш спаситель… Слухай. Я тебе список хочу сбросить. Там у нас мелочевка всякая. И нужно будет по старым чертежам, сделать башню главного калибра. Головой я не ударялся, нет… Ну Дед хватит уже, это ты Шпильману скажи… Все, все молчу… От верблюда знаю… Нужно? Вчера нужно. Да, ближайшим караваном. Ну все, я высылаю. Спасибо, что не отказал. Всё удачи!
Закрыв коммуникатор, бросил коробочку в Косяка. Не глядя поймав, тот зашелестел набором кода.
— Всем привет от Деда, — повеселев, Дыба поднялся. Повторяя маршрут Черепа, в дверях обернулся, — обещал помочь. Сказал готовить магарыч.
— А по срокам, что? Ближайший караван — ближайший до чего? Мне-то завтра на совещании, нужно будет назвать конкретные сроки.
— А я откуда знаю сроки. После завтра прибывает плановый. Наверное туда всунет передачку, — неопределенно пожав плечами, нырнул в душ.
Озадачено качая головой, Череп оделся. Стрельнув взглядом, на сгорбленную фигуру Косяка спросил:
— А ты чего загораешь, дозвонился?
— Да, — бесцветным голосом проговорил Косяк. Отбросив трубку, залез на кровать с ногами. Уткнувшись в поджатые колени, мелко покачивался, — дозвонился.
— Ну и, что они идут? — раздражаясь заторможенным ответом, Череп плюхнулся рядом. Ткнув товарища в плечо, просил: — Слушай Косяк хватит уже болты ловить, что сказали то?
— А ничего не сказали, — продолжая тем же тихим голосом отстранено произнес Косяк, — нету их. Такие номера свободны для новых абонентов.
Не понимающе рассматривая товарища Череп вспомнил стандартный текст договора новоиспеченного жителя Марса. Номера коммуникаторов присваивались по прибытию на планету и были закреплены за каждым жителем до…
— Чего…, — недоверчиво протянул Череп. Вдруг дернулся, — как свободны? Когда?!
— Сегодня. Они в прикрытии были…
Положив руку на плечо друга, Череп почувствовал мелкую дрожь озябшего человека. Медленно поднявшись хотел, что-то сказать. Передумав, заметался по комнате. Обхватив себя руками, задумчиво нарезал круги заходил по комнате.
— А мы даже им не позвонили, — пробубнил Косяк. Медленно качаясь, стучал затылком о стену. Мерные удары нарастали. — Мы-то к ним уже не заходили — фиг знает сколько. А могли же ведь зайти. Увидится спросить как дела? Может им нужно было чем-то помочь. А мы не помогли… А теперь уже не зайдем… Потому, что их нет! Они сгорели! И все это из-за, из-за нас! Из-за этой долбанной машины, из-за этой долбанной войны! И за чем все это!? Зачем?!.. Не хочу!!! Надоело!!!..
— Косяк успокойся! — бросившись к бьющемуся в истерике Косяку, повалил друга на койку. Прижимая голову к подушке, старался удержаться наверху. Заалевшая мигом подушка, противно захлюпала. — Косяк ну, что же ты…Ну брат. Ну так же нельзя…
Не зная, что делать, что говорить, сильнее придавил колено. Вздуваясь мышцами, тараща глаза, Косяк выгибался дугой. То натягиваясь струной, упирался в дужки кровати. Вздуваясь трещинами пластик дужек противно затрещал.
— Дыба! Дыба! — заорал во все горло Череп. Навалившись всем телом, не давал Косяку сползти с кровати, — Дыба твою мать… Быстрее!
Недовольно выглянув из душа, Дыба морщился. Попавший в нос крем, мелко пузырился. Разъедая вместе со щетиной, ноздри, нагло лез глубже. Увидев перемазанного кровью Черепа, сопливым движением рукава, стер пол лица крема. Бросившись к парочке, долго не разбирался. Врезав Черепу с правой, отправил по красивой параболе. Косяку не повезло больше. Получив вбивающую кувалду, тот не потерял сознание, но после второго и третьего в челюсть, безвольно повалился на койку широко раскинув руки.
— Доигрались…
Встряхнув занемевшие пальцы, Дыба тяжело опустился на корточки. Придерживая стекающего вниз Косяка, придержал готовую брякнуться о пол голову.
— Так. И, что мне теперь делать?
Вскинувшись, начал рыскать взглядом по полкам. Не найдя ничего подходящего, вернулся в душ. Намотав чалму мокрого полотенца на голову с таким же бледным лицом, удовлетворенно хмыкнул. Вроде бы держалось. С Черепом проще оказалось, не видя крови, легко похлопал по щекам.
— Ну ты и дебил, — прозвучали первые слова, дернувшегося Черепа. Облизнув пробитую губу, охнув, схватился за набухающий затылок, — …Ох ё-твое. Ну, а меня-то за, что!? Блин, заставь дурака гвоздь забить, он тебе голову расшибет…
— Некогда было мне разбираться, кто прав, а кто виноват, — недовольно надувшись на "дебила", Дыба зыркнул волком, — А, что мне делать надо было ждать и смотреть когда вы друг другу глотки перегрызете?!
— Весь идиотизм…как раз в том, что он сам себе голову расшиб!
— А вот так! Взял и начал биться головой об стену…, — показав, что именно с головой в порозовевшей чалме, Череп вздрогнул. Ощупывая припухшую челюсть, криво усмехнулся — …миротворец хренов. Хоть ни сломал, и на том спасибо.
— Ну ладно тебе, — недоверчиво глядя, на без вины пострадавшего, Дыба пытался уловить хоть намек на неправду, — с чего это он биться будет то?
— А я медик, что ли? — Череп двинулся к выходу, — Ты за ним посмотри, я сейчас приду…
Не зная как следить, на всякий случай присел рядом. Готовый, в случаи чего, повторить свой коронный прием "миротворца". Просидев, до онемения всего, что ниже пояса, Дыба уселся на кровать. Тихо ругнувшись, схватился за лицо. Спекшееся месиво крема жгло лицо скипидаром. Став дном высохшего озера, некогда белая масса трескалась во все стороны. Отдираемые лохмотья крошились, но вцепившись клещами, упорно не желали слазить по сухому.
— Вот и побрился…, — продолжая бороться с наглой пеной, Дыба рванулся к душ.
Зацепившись торопливостью за безвольные ноги Косяка, с грохотом кувыркнулся. Раскинув руки и ноги, стараясь затормозить замелькавший кубрик, врезался как раз в проем. Услужливая автоматика, заполучив мандатом ладони по сенсору, услужливо открылась. Не удержавшись в проеме, Дыба вылетел в коридор.
— Все как в сказке, — зло прошипел Дыба. Открывая глаза, увидел стадо армейских ботинок слонового размера и сделал недоуменный шаг назад.
Чувствуя нелепость ситуации, не придумав ни чего лучше, Дыба ляпнул:
— Гости это хорошо. А если хороший гость еще лучше…
Подымаясь вместе со взглядом, уперся в смеющиеся глаза Лося. Рядом почтительно молчали бритые головы старлеев.
— Э… ну я проходил мимо дай думаю загляну. А ты, что это? Решил с экономить на уборщиках? — глядя как Дыба отряхивается, предложил капитан "саранчи" — Ну на мне там, по ведомостям висит десяток черепах могу выделить так сказать во временное пользование…
— Да ну их, — в тон усмехнулся Дыба. Отряхиваясь от собранной пыли, капризно продолжил, — вечно они ломаются. Да и… пока сам не сделаешь, ни кто не сделает. Ну чего это я. Проходите гости дорогие.
Зайдя в кубрик, Лось осмотрелся. Заинтересовано оглядываясь, замер глядя на неподвижного Косяка. Под чалмой подсыхала лужа крови.
— Э, не понял, — стрельнув в Дыбу настороженным взглядом, капитан замер в ожидании объяснения.
— Да ничего, это он просто устал. И прилег поспать, — как ни в чем не бывало, Дыба пробрался сквозь строй всегда следующих за командиром замов, массивными плечами загородивших проход в кубрик. Переложив Косяка на кровать, гостеприимно улыбнулся, — ну вы проходите. Сейчас кохеёчку сделаю. Правда с нетом. Не успели ничего прикупить.
— Да нет. Это я с пустыми руками пришел. Давай-ка мы в следующий раз заглянем. Когда вы все будете… отдохнувшими.
Что-то шепнув в сторону, капитан протянул руку в прощанье. На автомате пожав, Дыба с завистью наблюдал за молчаливыми парнями, со скоростью десантирования, покидающими кубрик.
— Нет ну так не пойдет, пришли в гости и сразу уходите, — обиженным хозяином протянул Дыба, — ну погодите, сейчас Череп придет. А там уже и Косяк очухается,…то есть проснется.
— Да по большому счету, я как раз и к Косяку приходил. Ты ему передай, что я к нему претензий не имею.
— Каких претензий? — морща лоб, Дыба спешно копался в памяти. Громыхая крышками сундучков, старался припомнить, какие могут быть вопросы у капитана с рядовым, — …что было то?
— Уже ничего, — повернувшись в дверях, еще раз бросил взгляд на "уставшего" Косяка. Хитро улыбнулся, интонациями бывалого юмориста, спросил — …Чем отличаются "старики" от "зелени"?
— Ну, — почесав затылок, Дыба собрал морщины глубокого раздумья, — наверное опытом?
— Эх ты, — обречено махнув, Лось открыл двери, — если бы сказал, что не знаешь, услышал бы шутку про ослов. Ну ладно бывай…
В открывшиеся двери, влетел Череп. Отлетев под хрюканье пехотинцев, недоуменно помассировал вспухший висок. Вроде и двери открывал, а так шандарахнулся. Озадаченно задрал голову при столкновении, рассматривал почетный караул. Застывшие перед дверью мордовороты, в повадками выдрессированных овчарок, в ожидании уставились на мелкого сержанта.
— О, сержант…пардон, лейтенант! Не ушибся?
— Капитан! — деланно обрадовался Череп. Раздумывая куда бы спрятать "ежа", ляпнул, — А мы вот…
— Уже майор, — скромно улыбаясь, проговорил Лось. Сияя как ботинки новобранца, с чувством расправил ромбики, — уже вон говорил. Шел мимо дай думаю зайду. Так сказать, решу вопросы, должок верну. А у вас тут уже отдыхают. Круто у вас с порядками, круто. Вот я также думаю. В бойцах должен быть, дух. Бойцовский. А где его взять? Только в драке. Здоровая мужская злость — это…
Не зная как сбить майора, вставшего на рельсы любимой песни, и трупом лежавший друг, Череп ляпнул:
— Кстати майор! Мы тут в кабачок собираемся. Звания обмыть. И вообще отметить удачную операцию. Давайте снами.
Недовольно прервавшись, майор переваривал услышанное. Тяжело гоняя идею, по всем извилинам за бугрившихся морщин, — идти или не идти. Для виду, что-то пробурчал, заглянув в терминал, согласился. Сверив часы, назначил место сбора. Повадками военного по макушку, гаркнул сопровождению покинуть помещение.
Перекладывая "ежа", в другую руку, Череп попрощавшись охнул. Встряхивая побывавшую в тисках ладонь, подул не желающие сгибаться пальцы. Ставя диагноз, горько вздохнул. Удаляющиеся спины образцового строя, били стены, четким грохотом въевшихся строевых рефлексов.
