Циклопы появились в системе в семь сорок девять вечера. Через несколько минут после начала последнего запланированного на этот день тренировочного боя между «шестерками» Гены Бехтерева и Фредерика Орли. И, не провисев в точке всплытия и сорока секунд, рванули не к ближайшему Ключу, а по касательной к сфере досягаемости орбитальных крепостей Лагоса. Куда-то в сторону пояса астероидов. Причем на ходу разворачиваясь в атакующий ордер и на форсаже!

Траектория их полета, появившаяся на тактическом экране, проходила через белую метку, двигающуюся по направлению к Лагосу-пять, и уходила в бесконечность. Для того чтобы определить тип заинтересовавшего их корабля, запрашивать его идентификатор необходимости не было: система «свой-чужой» выделяла белым единственный корабль в системе. Шар Гномов. Уже четыре дня тестирующий отремонтированные двигатели.

Видимо, Вик пришел к тем же выводам, что и я: уже через двадцать секунд после начала движения вражеской эскадры обе прекратившие бой «шестерки» оказались у него под контролем, и «Елочка» из пятнадцати «Кречетов», ускоряясь, двинулась наперерез к Циклопам.

Слышать то, что происходит в канале связи с Шаром, предоставленным Башней по требованию Волкова, я не могла. Но удивляться тому, что эта махина поменяла курс и на предельной скорости принялась убегать от преследующего ее врага, не стала. Исходя из взаимного положения Гномов, Циклопов и Лагоса, а также зная предельную скорость движения каждого из участников погони, без всяких расчетов можно было сказать, что добраться до зоны досягаемости орбитальных крепостей Шар гарантированно не успеет. И единственный шанс, который у него есть, – это бегство.

– В гипер Гномы не уйдут – маршевый движок еще сбоит, – возникнув в персональном канале мыслесвязи, мрачно пробурчал Вик. – И на предельной скорости продержатся от силы часа полтора. Так что времени, чтобы остановить его преследователей, у нас немного. Кстати, тебе не кажется странным, что, прилетев к нам, они вдруг переключились на Гномов?

– Угу, – буркнула я. И, переключившись на общий канал, напомнила ребятам о необходимости скинуть учебные боеприпасы.

Удивительно, но наше приближение к их эскадре Циклопы проигнорировали напрочь! Все две с половиной сотни их кораблей продолжали нестись за Гномами так, как будто в упор не видели нас на своих тактических экранах. Или на том, что им их заменяет. Поэтому где-то за минуту до огневого контакта Вик отпустил звенья Бехтерева и Орли и, скинув каждому лидеру векторы атак на фланговые истребители, бросил три наших «Кречета» в самую гущу вражеских кораблей.

Работать против атакующего ордера при полном отсутствии импульсов ГПИ оказалось чертовски комфортно: практически каждый «Москит», выпущенный Линдой, находил свою цель. И за какие-то полторы минуты в строю Циклопов воцарился сущий ад. Уворачиваясь от обломков кораблей, истребители, эсминцы и крейсера теряли строй, скорость движения… и вскоре вынуждены были начать огрызаться.

А когда к ордеру подошли остальные Демоны, поднятые с Базы по тревоге, Циклопы поменяли тактику: пятьдесят два корабля продолжили преследование Шара, а остальные быстренько перестроились в «Туман» и скинули мощность с двигателей на щиты.

– Звенья Бехтерева, Орли, Константиноса – со мной. Остальные разбираются с этими. Гринев – за старшего. Не рисковать! Работайте, как при выполнении упражнения номер семь, – приказал Вик и, пройдя впритирку к вражеским кораблям, рванулся вдогонку за уходящими от нас преследователями.

Честно говоря, оставлять девять «шестерок» молодежи против ста семидесяти трех вражеских бортов было страшновато. Однако другого выхода не видела и я: корабли, преследующие Гномов, могли разделиться еще раз, и на месте Волкова я бы тоже постаралась иметь хоть какой-то резерв. Даже из шести кораблей.

– Иришка! Не дергайся. Они уже не такие зеленые, и им уже пора летать самостоятельно, – невесть как почувствовав мое состояние, проговорил Вик в ПКМ. – Упражнение номер семь мы отрабатывали достаточно долго: если ребята не станут рисковать, то до нашего возвращения должны продержаться.

– Я просто немного волнуюсь, – вздохнула я. – Не обращай внимания. Все нормально.

– Вот и хорошо, – обрадованно заключил он и атаковал двойку истребителей, замыкающих вражеский строй.

Привыкнуть к тому, как стреляет пара Волков – Горобец, было невозможно: эскадра, преследующая Шар, таяла, как снег на экваториальном пляже. Четыре эсминца, пытавшиеся нас остановить, превратились в обломки меньше чем за две минуты: Линда сбрасывала торпеды чуть ли не раньше, чем Вик выводил наши «Кречеты» в удобное для атак положение. Мало того, зная, что Волков «на всякий случай» выжигает эмиттеры защитных полей на некоторых атакуемых кораблях, Горобец умудрялась экономить «Москиты». И роняла «облысевшие» машины обычными «Пираньями»!

Следующим за нами звеньям оставалось только облизываться: вбивать торпеды в то, во что превращались вражеские корабли после знакомства с этой парочкой, было бессмысленно. Поэтому, услышав приказ Вика атаковать самостоятельно, ребята не сразу сообразили, что он касается именно их. И секунды три отчаянно тупили.

– Константинос! Бехтерев! Орли! Але!!! Мы можем обойтись и без вас, – взорвав семнадцатый по счету вражеский корабль, завопила Линда.

– Не обойдемся, – отозвался Вик: Циклопы, сообразив, что спокойно догнать корабль Гномов им не удастся, начали перестроение в защитный ордер. А через несколько секунд взятые под контроль Волкова «Кречеты» завертелись в «Карусели». И с ходу нырнули в возникший прямо по курсу «Туман».

– О, черт!!! – вырвалось у кого-то из ребят, увидевших в программе визуализации сплошную синюю стену.

– Ордер тощенький! Всего из тридцати пяти корабликов, – фыркнула Линда. И тут же поправилась: – Тридцати че… трех!

«Минус восемь… девять… одиннадцать эмиттеров… – про себя ответила я, – четырнадцать эмиттеров за шесть сбитых кораблей – очень даже неплохо…»

После первого же прохода сквозь «Туман» вражеский ордер прекратил свое существование: оставаться рядом с разворачивающимися в боевое положение МОВами Циклопы не захотели. И рванули врассыпную. Чем не преминула воспользоваться выпущенная из-под контроля молодежь: «шестерка» Гены Бехтерева быстренько свалила двойку эсминец-истребитель, Никас Константинос со своими ребятами уронили два истребителя, а Фредерик Орли снес движок одному из крейсеров. Но переплюнуть Линду, конечно же, не смогли – за то же время она развалила на части крейсер, три эсминца и истребитель.

Пока ребята терзали пытающиеся собраться хоть в какой-нибудь ордер вражеские корабли, я урвала момент, чтобы посмотреть на тактический экран. Около второй части эскадры шли позиционные бои: молодежь под командованием старшего лейтенанта Гринева не давала Циклопам сдвинуться с места. И с гиканьем отмечала каждое удачное попадание «Москитов» во фланговые корабли. Короткие окрики Олега, осаживающие пытавшихся зарываться ребят, раздавались сравнительно редко. Поэтому, увидев, что с нашей стороны потерь нет, я слегка успокоилась и снова сосредоточила все внимание на остатках «своих» Циклопов. Как оказалось, вовремя: шестнадцать остающихся на ходу вражеских кораблей, почему-то решив, что наша тройка гораздо более уязвима, чем «шестерки» Константиноса, Орли и Бехтерева, попыталась всадить пятьдесят с лишним торпед в «Кречет» моего Вика.

Взорвалось всего две. Даже не промяв единственный выставленный мною щит. А потом возмущенная до глубины души Линда в ультимативной форме потребовала от Волкова «доставить ее как можно ближе вот к этой хамской роже».

Как Вик понял, какая из рож Циклопов особенно ей не понравилась, я не сообразила. Но, судя по довольному взвизгу Горобец, она (рожа) была на одном из тех пяти бортов, которые Линда достала первым же залпом:

– Вик! Я тебя люблю!

– Мне можно начинать ревновать? – на всякий случай поинтересовалась я.

– Угу. Еще один такой же удобный вывод на атаку, и ради него я буду готова на все, – рассмеялась Горобец. – Вау!!! Е-е-есть!!!

– Все, Гена! Эти шесть Циклопов – ваши, – разворачивая наши «Кречеты» в сторону основной массы вражеских кораблей, сообщил Бехтереву Вик. – Мы полетели к Гриневу.

Дожидаться, пока Шестой флот, идущий к их эскадре, выйдет на дистанцию атаки, Циклопы не стали: как только корабли генерала Ридли вышли за пределы досягаемости Ключей, сто шестьдесят два корабля Циклопов отработали эволюционниками, развернулись дюзами к Лагосу и дали полную тягу на движки. И, периодически оставляя прикрывать свое отступление по четыре-пять двоек, пошли на разгон. Глядя на очередную вспышку на месте идущего в атаку боевого корабля, я не могла отделаться от мысли, что мужества пилотам Циклопов не занимать: ни один из оставленных для прикрытия истребителей не попытался уклониться от боя или рвануть куда-нибудь в сторону. Наоборот, брошенные умирать, они делали все, чтобы дать уйти остальным: вывешивая по два щита в передней полусфере, пытались влететь в самую гущу «Кречетов», сбрасывали минные поля и все имеющиеся у них торпеды и гибли, гибли, гибли. Поэтому, возвращаясь к Лагосу, я пребывала в расстроенных чувствах: понять, что за идея способна заставить идти на смерть ЗАВОЕВАТЕЛЕЙ, у меня никак не получалось. И ощущение, что я упускаю что-то очень важное, здорово действовало мне на нервы…

Комитет по нашей встрече, собравшийся в квадрате двести шесть, выглядел несколько непривычно: кроме генерала Роммеля, Пашки Забродина, офицеров Комплекса, «Посейдона» и толпы свободных от полетов Оборотней на площадке перед казармой стояло десятка три гражданских лиц… и четыре тела в скафандрах Гномов.

Поэтому Вик, посадив наши «Кречеты», вместо того, чтобы сразу выбраться из машины, вышел в ОКМ и приказал ребятам построиться перед его кораблем. Не снимая «Стражей»…

Шум в канале мгновенно стих: сообразив, что происходит что-то необычное, ребята в хорошем темпе выпрыгивали из кораблей и к моменту, когда Волков выбрался на пластобетон, образовали строй из шестидесяти пяти Демонов в скафандрах с откинутыми шлемами.

Увидев довольную улыбку на лице идущего к нам Роммеля, я с трудом удержалась от ответной: генерал пребывал в великолепном настроении и собирался поделиться им с нами.

Однако, к моему удивлению, сразу же после приветствия он замолчал, а вместо него заговорил транслятор в руках одного из умников Гринфилдского университета.

Речь, произнесенную кем-то из Гномов, можно было понять только после десятка бокалов виски: совершенно безумные обороты, какие-то лирические отступления и упоминания о великих деятелях их прошлого чередовались с восхвалениями в наш адрес, какими-то восторженными всхлипами и благодарностями. В общем, минут через десять я окончательно перестала понимать, о чем идет речь, и, подключившись к памяти БКашки, решила проанализировать отдельные куски только что проведенных боев. Видимо, поэтому момент, когда один из Гномов оказался прямо передо мной, прошел мимо меня: почувствовав, как в мою руку кто-то вцепился, я чуть не вырвала ее из захвата. И только увидев, что рука Вика уже лежит на плече стоящего перед ним монстрика, я слегка расслабилась. Настолько, что позволила моему «ухажеру» проделать то же самое с собой.

– О Великие воины Духа! Мы счастливы, что Провидение подарило нам шанс увидеть сияние, которым вы озаряете Вселенную, – бредил кто-то из них. – Свет вашего Духа затмевает даже деяние Ло мили Оскана, подарившего нам принцип межзвездных перелетов.

Дальше стало хуже: я не понимала практически ни одной сказанной фразы. То есть каждое слово по отдельности было мне знакомо, а поставленные друг за другом, они превращались в горячечный бред. К концу этой самой речи я вдруг начала сочувствовать яйцеголовым, вынужденным ежедневно выслушивать нечто подобное. И не имеющим возможности отказаться. А только когда Гном поднял над собой здоровенный кроваво-красный камень, еле сдержала смех: мне показалось, что вот-вот раздастся дежурная фраза вроде «необходимости закладки первого камня в фундамент будущей дружбы между нашими народами».

Как нам потом объяснил один из специалистов по культуре этой расы, высшая награда Гномов – Рубиновая Скрижаль – за всю историю этой расы вручалась всего двенадцать раз. И каждый Гном знал имена ее кавалеров наизусть: благодарные потомки рассказывали об их «подвигах» своим детям чуть ли не в аналоге наших начальных школ.

– Теперь им придется ломать языки, заучивая еще и ваши имена, – отправив Гномов обратно в Гринфилдский университет и вернувшись к нашей компании, генерал Роммель принялся над нами издеваться. – Хотя, на мой взгляд, Виктор Волков, Ирина Орлова и Линда Горобец звучит гораздо благозвучнее, чем эти их Ло мили Оскан, Вейнр мили Ливорс, Шола мидо Виенирра… Что вылупились? – заметив, как на него посмотрела Линда, заулыбался он. – Пока мы летели к вашей казарме, Мрио мили Олигас, ну, тот, который награждал Волкова, мне про них все уши прожужжал.

– По сравнению с тем, кто открыл принцип меж-звездных перелетов, мы не сделали ничего особенного, – дождавшись небольшой паузы в разговоре, вставила я. – Я чувствую себя не в своей тарелке.

– Да? – внезапно разозлился Роммель. – Ничего особенного, говоришь? Скажи-ка мне, девочка моя, сколько кораблей сегодня сбила ваша троица?

– Двадцать два в первой атаке… а дальше я еще не смотрела.

– Не смотрела, значит?! А я – СМОТРЕЛ! И Гномы – тоже! Они до сих пор в шоке. Семьдесят три! Представила себе цифру? Ну что, все еще «ничего особенного»? Молчишь? Только попробуй мне сказать, что ты просто ставила щиты: не будь их, твои напарники не пережили бы даже первого пролета сквозь «Туман».

– Теперь новые технологии у них можно не просить, а требовать, – принимая удар на себя, ухмыльнулась Линда.

– Ага, – мигом вернувшись в прекрасное расположение духа, поддакнул Роммель. – Кстати, эдак через месяц мы закончим строительство первого межсистемного передатчика. И если он заработает, то жить нам станет гораздо веселее.