Грузовик вывалился в систему Пронина в точно расчетное время, и я тут же посмотрел на тактический экран. Конвой Циклопов находился именно там, где мы и предполагали — в шести минутах разгона от орбитальной крепости. Причем транспорт продолжал разгон, а две маленькие точки, еле заметные на фоне гравитационных возмущений, вызванных мощнейшей силовой установкой сопровождаемой ими громадины, уже начали разворот. Удостоверившись, что, кроме конвоя и орбитальной крепости Циклопов, в системе никого нет, я активировал групповой режим БК-ашки и через аналогичные устройства остальных ребят подключился к искинам всех пяти «Кречетов».

После двухчасовой тренировки перед вылетом с Лагоса ощущать себя в пяти кораблях одновременно было немного легче. Кроме того, оказалось, что перехватывать все функции их пилотов нет необходимости — приоритет моих команд был выше, и при «совместном» управлении задержек с правильной реакцией искинов на запрос «Мастер-пилота» не возникало.

Последний термин, прописанный в инструкции, здорово действовал мне на нервы — называя себя так даже в мыслях, я ощущал стыд. Оттого, что это понятие для меня было мерилом летного мастерства. Уровнем, о котором я мог только мечтать, И хотя, если верить результатам тестов Родригеса и его компании, я уже летал лучше Кощеева, чувствовать себя самозванцем мне не хотелось. Впрочем, термина лучше я придумать не смог и поэтому был вынужден пользоваться этим.

Режим неполного перехвата нравился больше не только мне судя по рассказам Семенова и Вильямс, управление кораблем под точечным контролем со стороны смахивало на полеты в спарке. С сидящим где-нибудь за переборкой инструктором. И неприятных ощущений не вызывал. Ну, если не считать таковыми разделение сознания на «я» и «не я». Задержек в управлении и обратной реакции на эволюции не возникало, возможностей БК-ашки с запасом хватало на полноценную работу с тактическим блоком, а ощущение присутствия «рядом» кого-то опытного давало иллюзию защищенности от ошибок. Правда, если спросить меня, от последнего ощущения следовало избавляться, так как в бою это могло сыграть с пилотами злую шутку. Но времени для того, чтобы нормально обкатать БК, у нас не было…

…Удержать в сознании нужную конфигурацию полей в момент подрыва боевых частей двух торпед оказалось очень сложно — сильнейшие перегрузки, вышвырнувшие бронеплиту с принайтованными к ней «Кречетами» в открытый космос, чуть не вышибли из меня сознание. Впрочем, уже через долю секунды я сменил конфигурацию полей на плоскости, отсекающие крепежные элементы кораблей. И вышел из группового режима. Вернее, «отпустил» Семенова, Вильямс и Гашека, сохранив контроль над машиной Краузе.

Стартовый рывок проснувшихся двигателей бросил оба наших «Кречета» прямо к задней полусфере истребителя Циклопов: уходящая к транспорту машина прикрывалась защитным полем от осколков гибнущего грузовика.

Реакция ее пилота на появление сзади двух атакующих целей была молниеносна: защитное поле его корабля сразу поменяло интенсивность на максимальную. Чуть позже вспышки эволюционников развернули истребитель носом к нашим «Кречетам», а с подвесок оружейных пилонов сошли сразу четыре тяжелые торпеды. Однако скорости, с которой все это происходило, оказалось недостаточно.

Бросив «Кречет» Краузе в атаку с левой полусферы, я слегка сместился вправо и «притормозил». Циклоп, реагируя на близкую опасность, сдвинул полусферическое поле наперерез ракетам Вольфа… и на долю секунды оставил корму беззащитной. «Касатка», сорвавшаяся с подвески, даже не разделяясь на боеголовки, влетела в незащищенный борт и, пробив бронеплиты, взорвалась внутри истребителя!

«Отпустив» Краузе и закрыв свой «Кречет» щитом, я дал полную тягу и рванул вдогонку за уходящим в сторону транспорта вторым Циклопом, который уже терзали работающие соло «единичка», «двойка» и «четверка».

На то, чтобы уйти, Циклопу не хватило совсем немного — в момент, когда в его дюзы влетели аж две торпеды, он находился в двух минутах хода от идущей ему на помощь двойки охранявших транспорт истребителей.

— Краузе, Гашек! Пошли… — скомандовал я и попробовал забрать под контроль Семенова и Вильямс. Не тут-то было — то ли я что-то делал не так, то ли разгоряченные боем ребята подсознательно сопротивлялись моим попыткам установить групповой режим. В общем, решив, что трое против двоих — очень неплохой расклад, я прекратил попытки и, догнав «Кречеты» ребят, пристроился чуть в стороне и сзади от идущей первой Элен. Как оказалось — зря: уже через несколько секунд после первого огневого контакта я начал понимать, что эту пару шапками не закидаешь. Идеально слетанные машины показывали такие чудеса высшего пилотажа, что в какой-то момент я даже слегка испугался за Вильямс, реагирующую на безумные эволюции противника с явно заметной задержкой.

С каждой секундой затянувшегося боя совершать маневры в безумной каше из самонаводящихся боевых частей ракет, обманок и защитных полей становилось все опаснее и опаснее. А первый номер вражеской двойки, спереди закрытый собственным полем, а сзади — полем ведомого, все увеличивал и увеличивал скорость своих эволюций.

Пришлось импровизировать.

Момент, когда мой «Кречет» возник перед его носом, Циклоп использовал на все сто — на долю секунды отключив генератор поля, он выпустил одну тяжелую и штук пять легких ракет и тут же отвернул в сторону. Только взрываться я не собирался — поворачивая «Кречет» на самом пределе возможностей гравикомпенсатора, я параллельно крутил защитное поле, старался остаться в сознании и не заорать от дикой боли, причиняющей мне раздувшимся компенсирующим слоем скафандра.

Как ни странно, маневр удался — защитное поле моего «Кречета» зацепило оружейный пилон второго номера Циклопов. И срезало его к чертовой бабушке. Момент силы, пришедшийся в это мгновение на центр масс вражеского корабля, заставил его вильнуть корпусом и… потерять корму ведущего. Впрочем, держится он за ним или нет, меня уже не интересовало — моя «Касатка», двигающаяся внутри его сдвинутого в заднюю полусферу защитного экрана, уже подбиралась к дюзам…

— Мы его достали, Вик!!! — дикий вопль Рикки, раздавшийся в голове, чуть не сбил меня с концентрации на следующем маневре — я пытался не влететь во вспухающий огненный шар, возникший на месте взрыва вражеского корабля…

…Сбив Циклопа, оставшегося в одиночестве, мы рванули в сторону транспорта, подлетающего к точке ухода в гипер. Правда, скорости, необходимой для ухода из обычного пространства, ему здорово не хватало.

«Кречеты» третьей и четвертой двойки, выписывающие дикие кренделя вокруг лишенного двигателей корабля, занимались «делом»: отстреливали элементы конструкции, которые, по мнению ребят, могли помешать погрузке трофея в «Богатырь». И заодно развлекались — на мой взгляд, пробивать в головной части транспорта аж восемь дыр для абордажных групп не было никакой необходимости.

— До подхода «Богатыря» двадцать восемь минут… — зачем-то напомнила мне Ира.

Кинув взгляд на контрольные таймеры всех важных фаз операции, я посмотрел налицо своего второго номера, отображающееся чуть ниже, и почувствовал себя свиньей — судя по полопавшимся капиллярам в ее склерах и тоненькой струйке крови, стекающей из левого уха, запредельные перегрузки для нее даром не прошли.

— Прости, малыш… — мысленно извинился я и… наткнулся на совершенно обалдевший взгляд Орловой:

— Ты о чем, Вик?

— У тебя кровь из уха… — Я попробовал было объяснить свои ощущения, но не тут-то было.

Иришка смешно наморщила носик, фыркнула и медленно, почти по слогам, произнесла:

— За-то Все Мы Жи-вы! А Они — Нет!

— Вик! Айда внутрь? — в общем канале мыслесвязи раздался голос Рикки. — Я уже арбалет зарядил! Хочу голову Циклопа над камином!

И следом погасший голос Гарри:

— А я уже думал, что они нас сожгут…

…Коридор, покрытый изморозью кристаллизовавшейся атмосферы, жутко иссеченный осколками штурмовых кассетных зарядов, был пуст. Метрах в сорока «справа» от меня и в сотне «слева» его перекрывали аварийные переборки. Сверившись с биосканером, показывающим направление на ближайшие живые объекты в радиусе сотни метров, я подошел к плите, перекрывающей коридор, закрепил на ней «кастрюлю» вышибного заряда, а потом шустренько вернулся к абордажной дыре, выбранной для того, чтобы забраться внутрь транспорта.

Легкое сотрясение пола, которое я ощутил подошвами, совпало по времени с алым нолем, возникшим на тактическом экране шлема. Отстрелив пяток ботов, мгновенно скрывшихся в темноте коридора, я дождался появления картинок и тут же переключил их на общий канал.

— Забавная архитектура… — подал голос Рикки. — Только какая-то холодная, что ли…

— Минус двести семьдесят три по Цельсию… — хохотнула Элен и, услышав мой рык, замолчала.

— Первый. Сто двадцать шесть метров по коридору. Активен. Заметил бота. Картинка пропала… — комментировал я, — Шустр, однако…

— Перемотай запись… — мысленно попросила Ира. — Не успела разглядеть, как они выглядят…

Я нашел момент, когда в объективе бота появился один из членов команды транспорта, и, остановив воспроизведение, вывел картинку на тактический экран.

Циклоп в черном матовом скафандре выглядел очень внушительно. Чуть повыше меня, шире в плечах сантиметров на сорок, из-за длины рук здорово смахивающий на гориллу, он стоял вполоборота к дверному проему, сжимая в руках что-то вроде штурмовой винтовки.

— Красавец… — не удержалась от комментариев Элен. — Интересно, какой он в…

— …постели? — перебил ее Конти.

— В бою, дурень… Оп-па… Насколько я поняла, он решил не ждать, пока мы его навестим…

Действительно, в течение пары секунд последовательно исчезла картинка, передаваемая с трех остававшихся целыми ботов.

«Справа двое. Слева — еще один…» — про себя комментировал я появляющиеся на экране биосканера данные…

Сто метров по лишенному атмосферы коридору и в условиях пониженной гравитации Циклопы пролетели за каких-то шесть секунд. И, ворвавшись в наш участок коридора, открыли очень плотный заградительный огонь.

Первые секунды в дверном проеме царил настоящий ад. Потом, видимо, решив, что мы достаточно деморализованы плотностью их огня, два Циклопа практически одновременно заняли позиции по обе стороны от двери и… отлетели в разные стороны от взрыва брошенной Рикки гранаты. Удивительно, но факт — осколки разорвавшегося практически вплотную к ним боеприпаса скафандры не повредили: уже через секунду метки на экране биосканера со страшной скоростью рванулись к облюбованным ими позициям…

Вопль Ридли, раздавшийся в эфире, я не услышал — сидел, привалившись спиной к переборке, и тупо смотрел на огромную дыру над превратившейся в хлам аппаратурой рубки транспорта. Если бы не рывок за рукав скафандра, то я бы вряд ли сообразил, что дикие крики, раздающиеся в моем шлеме, — попытки до меня докричаться.

— Вик! Ответь! А то Ридли там стреляется… — пробурчал слегка оклемавшийся после тяжелейшего боя Конти. — Или, хочешь, отвечу я?

— Говорит Демон-пять… — постаравшись, чтобы голос звучал пристойно, пробормотал я. — Задание командования выполнено. Транспорт захвачен. Можете подводить «Богатыря»…

— Помощь нужна, сынок? — В голосе полковника было столько тепла, что мне стало не по себе.

— Спасибо, нет. У нас все в порядке. Просто устали немного…

— Тогда прыгайте на Лагос. Мы тут сами разберемся…

— Нет. Мы за вами присмотрим… — пробурчал я и по мыслесвязи приказал ребятам валить на свои корабли.

Погрузка прошла на удивление быстро — техники «Богатыря», умирающие от энтузиазма, работали на износ. Так что через час с небольшим после своего появления в системе Пронина транспорт снова пропал в гиперпространстве. Проконтролировав их разгон до момента ухода, мы нырнули следом и через полтора часа бортового времени всплыли в системе Лагоса.

Голос дежурного диспетчера, узревшего на экранах системы дальнего обнаружения пятерку наших «Кречетов» и услышавшего мой позывной, был сух и лишен каких-либо эмоций:

— Демон-пять. Следуйте коридором сто пятьдесят пять. Удачной посадки…