19
«В ходе коротких ожесточенных боев с армией Демсоюза захвачено большое количество военных и промышленных объектов, представляющих стратегическое значение. Уничтожено более двух тысяч солдат и офицеров противника, захвачено в плен более ста тридцати тысяч военнослужащих. Во всех захваченных городах силами военной полиции поддерживается образцовый порядок, а на местах завалов работают бригады из числа мобилизованных гражданских лиц. В некоторых населенных пунктах функции охраны правопорядка передаются местной полиции и отрядам самообороны под общим руководством военных комендатур.
Силы специального назначения и лейб–гвардия ведет поиск скрывающихся военных преступников и их пособников для последующего придания суду военного трибунала».
РИА — Информ.
Войну Алексей Белый заканчивал, мотаясь по джунглям тропического пояса Новой Европы в поисках интересных для российской Фемиды личностей. Джексон Холл, один из наиболее влиятельных финансистов Федерации Демократический Союз, наотрез отказался сдаваться и скрывался вместе со своей армиией в гуще непроходимых джунглей большой юго–восточной низменности. Ловили его уже третий день и без особого успеха. Тяжелые скафандры оказались малопригодными для передвижения по болотам, поэтому приходилось делать все по старинке — легкие комбезы, автоматы и то снаряжение, которое мог утащить на себе человек без экзоскелета. Батальон лейб–гвардии постепенно отжимал боевиков Холла к побережью, надеясь, что прибрежные топи, кишевшие агрессивной фауной, поубавят прыти у наемников. Рота Белого обеспечивала северный фланг операции, отрезая противника от изрезанного ущельями нагорья, где можно было прятаться вечно.
Устроившись в небольшой лощинке, Белый грел воду в котелке, подкладывая время от времени термобрикеты из разоренного зажигательного снаряда. Рядом насыщался Малыш, которому подобные кулинарные изыски были совсем ни к чему.
Чуть слышно хрустнув сухой веткой, подошел заместитель Алексея Николай, присев на камень, достал из кармашка разгрузки брикет с сухпаем и дернул колечко авторазогрева.
— А чего котелок? Суп варить будешь? — Насмешливо спросил майор, заглядывая вовнутрь.
— Да тут такая вода, что сама по себе суп, — ворчливо ответил капитан. — Чего только не плавает. Нет, захотелось чего–то вдруг горячего чаю. Таблеток набросал, сейчас вскипячу, отфильтрую и заварю. Нашел тут целую поляну травки одной. Красный чай. Ее здесь вместо обычного чая заваривают. Бодрит лучше любого кофе.
— И как? — Николай поднял с расстеленной на земле куртки один из ростков и растер между пальцами. — Хм. Запах приятный.
— И на вкус тоже хорошо. — Алексей улыбнулся. — Здесь это называют чаем для бедных. Но все равно вкусно. Я, когда маленьким был, часто пробовал.
— Так ты что, отсюда?
— Не совсем, но на Новой Европе вырос.
— Ну, давай, попробуем.
Они помолчали.
— Что ребята? — Белый снял закипевший котелок и стал процеживать воду сквозь кусок плотной ткани.
— По местам. — Жизневский пожал плечами. — Ворчат, конечно, но достается в основном этим партизанам гребаным. Сам понимаешь, валяться в этой жиже совсем не подарок… Думаешь, именно сегодня пойдут?
— И думать нечего. — Алексей неторопливо помешивал отвар, пробуя время от времени на вкус. — Даже могу сказать, когда. Через пять–шесть часов начнут. Сиди, сиди. — Он жестом остановил начавшего вставать Николая. — Чаю попить успеем.
Ароматная багрово–красная жидкость полилась в стаканчики.
— Его вообще–то лучше пить холодным, но и так хорошо.
— А где твоя валькирия? — Заместитель осторожно взял стакан и, поднеся к лицу, вдохнул терпкий запах.
— Рона? Бдит на плато, — усмехнулся капитан. — Собирается в случае чего отсечь боевиков от тропы, устроив завал. Ее же чуть не подстрелили вчера. Вот и осталась без правого хвоста. Теперь, пока не отремонтируется, только малым ходом.
— Да слышал уже. — Николай махнул рукой. — Ну, вот скажи, чего она поперлась на разведку, да еще на низкой высоте.
— Да они там все такие… отмороженные. — Белый тихо рассмеялся. — Как дело до войны доходит — вообще бешеные.
— Ага. — Жизневский кивнул. — А у нас все белые и пушистые.
— О! Кстати о пушистых. — Алексей поднял указательный палец. — Надо бы чайку горячего Светке и Михайлову оттащить. Они же в самом болоте.
— Сделаем. — Николай достал из разгрузки небольшой термос и поставил его рядом с точно таким же, как стоял у котелка. — А сам куда?
— Отобрал пяток парней. Зайду в тыл, чтобы ни одна сволочь не ушла. Надоели мне эти лесники хуже наших снабженцев. — Он разлил остатки по термосам и крепко завинтил крышки. — Все. Мы пошли. — Белый кивнул на прощание и вместе с ревуном, беззвучно, словно призрак, исчез в темноте.
Уже через десяток метров Алексей с Малышом перешли на ровный бег и, проскочив по узкой полоске, разделявшей прибрежные болота и лес, углубились в джунгли. Через два часа ровного, берегущего дыхание бега они вышли к точке сбора, откуда его команда должна была начать движение.
Группа, собранная из наиболее подготовленных офицеров и солдат, уже ждала на берегу небольшого озера. Отсюда до места, где предположительно ночевали боевики, было всего несколько километров. Растворившись в густых зарослях, гвардейцы видели, как мимо них прошли несколько групп бойцов, общей численностью больше ста человек. Потом прошли еще одна группа и замыкающее подразделение.
Передовые отряды уже втянулись в бой с ротой Белого, а те, кто шел сзади, все не торопились вступать в схватку. Наконец, как и было договорено, центр роты стал потихоньку оттягиваться назад, будто бы отступая. И, надеясь одним ударом переломить бой, резерв боевиков пошел вперед.
Получив мысленную команду, Малыш, лежавший рядом с Алексеем, приподнялся и одним прыжком исчез в зарослях. Ревуну не понадобилось много времени, чтобы уничтожить арьергард наемников, и, убедившись в том, что с тыла им ничего не угрожает, капитан дал команду на продвижение.
Уже все солдаты противника, исключая небольшую группу, втянулись в бой. Группа Алексея сначала смела хлипкий заслон, а потом прошлась по совсем не ожидавшим этого командирам боевиков.
В какой–то момент опытные вояки смогли собраться у небольшого валуна и даже организовать оборону, но Малыш, слетевший, как черный вихрь, в самую гущу врагов, разметал их в клочья.
Командовавший боем Алексей не заметил, в какой момент слева от него появились трое в одинаковых, гладких, словно вторая кожа, комбинезонах. Лишь почувствовав каким–то образом угрозу, скрутился винтом, ловя в прицел противника.
Мощный боковой удар выбил из рук автомат и заставил Белого крутануться в траве, чтобы избежать падения на спину. Рука привычным движением выдернула пистолет, и первый из нападающих содрогнулся, приняв в корпус пять пуль, но не упал, а лишь чуть пригнулся. Вбив в не желающего умирать врага остатки магазина, Алексей уже потянулся за новым, когда резкое движение справа заставило его схватиться за нож.
Тонкое и узкое лезвие с хрустом вошло в предплечье еще одного противника, пробив броню и сокрушив кости, но переломилось у основания.
Дернув левой рукой рукоять саперной лопатки, Белый отбил выпад третьего стальной плоскостью и, не разворачивая оружие, ударил рукоятью в голову врага. На этот раз травма была явно не совместима с жизнью, потому что голова нападающего просто треснула, как переспелый арбуз. Не меняя траекторию движения, Алексей ушел чуть вбок от падающего тела и метнул лопатку в голову того, кто по всем раскладам должен был уже лежать после попадания восемнадцати тяжелых пуль, но все равно стоял, пытаясь поймать гвардейца в прицел тяжелого штурмового пистолета.
Лезвие лопатки почти отрубило ему голову, и второй противник выбыл из раскладов. А третий, несмотря на висящую плетью левую руку, уже был близко. Уйдя от короткого профессионального удара скользящим движением, Белый воткнул кулак в его левое подреберье и, довернувшись вокруг оси, добавил локтем по позвоночнику с такой силой, что противника подбросило в воздух. Алексей еще успел добавить ногой по летящему телу, и, получив дополнительное ускорение, демовский киб напоролся грудью на торчащую из дерева острую, словно пика, ветку так, что конец ее вышел из спины.
С визгом взбесившейся циркулярной пилы на поляну вылетел ревун, но убивать было уже некого. Словно извиняясь, Малыш ткнулся головой в бок Алексею.
— Ну, ты чего? — Белый встал на одно колено и чуть пригнулся, чтобы быть с Малышом вровень. — Я за тебя тоже волновался. Вон вся морда в крови…
Ревун вздохнул как человек, буквально вкрутился головой под мышку Алексея и замер.
Короткий тропический рассвет осветил поле недавнего боя и бродящих среди трупов людей. Живых было на удивление много. Видимо, в какой–то момент наемники поняли, что дело швах и предпочли забиться в щели.
Сам господин Холл был обнаружен раненым, но после оказания первой помощи имел все шансы дожить до трибунала. К удивлению Алексея, на краю поляны появились еще два персонажа. Светлана Россохина — штатный снайпер группы, чуть подгоняя винтовкой, вела мужчину в изорванном камуфляже. Руки у пленника были связаны тонким, но прочным тросиком, а под глазом уже набух громадный синяк, имеющий характерную форму затыльника приклада.
Алексею не понадобилось много времени, чтобы узнать этого человека.
Мгновенно вспыхнувшая ярость заставила его рывком преодолеть разделявшие их несколько метров, а Малыш, чувствовавший настроение Белого, уже зашел сбоку, готовясь одним прыжком покончить с врагом. Лишь громадным усилием воли капитан сумел обуздать первый порыв. Он чуть перевел дух и, не спуская тяжелого, не сулящего ничего хорошего взгляда с пленного, произнес:
— Господин генерал! Какими судьбами?
Питер Хант чуть дернул заплывшей щекой, но смолчал.
— Светлана, крути дырку в кителе. — Белый криво усмехнулся. — Ты взяла тварь, за которой гонялась вся внешняя разведка и контрразведка, вместе взятые. А кроме того, именно это существо стояло за попыткой переворота, похищением княжны Катерины и еще многими грязными делами.
— Так, может, его того… — Света задумчиво посмотрела вдаль и, выдвинув вперед до упора длинный тонкий штык, слегка ткнула им в спину Ханта.
— Прикончить? — Алексей удивленно приподнял бровь. — Хорошо бы, но живой он гораздо дороже стоит. Конечно, очень хочется прямо здесь нарезать его ломтями… Но есть на свете такой человек — генерал Санин.
— Э… тот самый? — Брови снайперши приподнялись.
— Тот самый. — Алексей улыбнулся. — Так вот. Дмитрий Егорыч обожает такие подарки и будет просто счастлив пообщаться с этим господином. Но для тебя важнее то, что Санин никогда не ходил в должниках. Так что жди приятных сюрпризов.
Столица Федерации Демократический Союз Стар–Сити была относительно молодым городом. Несмотря на отсутствие экономической необходимости в небоскребах, крупные корпорации предпочитали строить высотные здания как показатель могущества и стабильности. Деловой квартал — Верхний город — таким образом представлял собой огромный парк с возвышавшимися то тут то там свечками бетонных ульев. Но построившие город архитекторы даже не могли подумать, что когда–нибудь ему придется выступить в роли осаждаемой крепости. Вся инфраструктура города была заглублена в скальный грунт едва ли на десять метров, а уж о подземных убежищах и говорить не приходилось. И если часть города, где находились правительственные здания, еще как–то была обеспечена убежищами, то ни деловой район, ни тем более окраины, где жили и работали простые граждане, не могли об этом даже мечтать.
Охватившие город плотным кольцом войска Российской империи не спешили. Все время подтягивались новые части и перегруппировывались подразделения. Над Стар–Сити то и дело вспыхивали ожесточенные схватки беспилотников, но через несколько дней и эта забава закончилась ввиду полного истощения ресурсов защитников. Колонна тяжелых танков из центральных районов смогла пройти лишь сто километров, как ее накрыло ударами орбитальных бомбардировщиков. Крушение последней надежды президент Ковачек наблюдал на огромном экране, сидя в своем личном бункере. Военные фактически устранили его от руководства, оставив лишь номинальные функции. Он все еще пытался связаться с Российским императором, но канал прямой связи был мертв.
Президент отошел от экрана и расслабленно повалился на огромный кожаный диван.
— Рони!
— Да, господин президент? — Личный помощник, лощеный молодой человек в классическом костюме, почтительно поклонился.
— У нас еще есть пойло?
— Э… да, господин президент. Но…
— Что «но»? — Ковачек чуть приподнял голову, чтобы видеть помощника. — Мы можем что–то сделать? Нет? Ну так давайте хоть напьемся под конец. Трахните в конце концов Эльзу, она давно на вас посматривает. Что? Считаете мое поведение недостойным?
— Нет, господин президент. Просто хотел сказать, что наши охранники и морпехи уже три часа как занимаются этим. Натащили девок из города, дури — и уже никто на ногах не стоит. Они, кстати, и нас приглашали.
— Это правильная мысль. — Ковачек вскочил. — Надо было мне раньше сказать.
— Надо было нам раньше начать… — осторожно поправил шефа Рони.
— Надо было нам вообще в эту историю с русскими не влезать!
В то время как в президентском бункере уже все для себя решили, в Центре кризисного управления, находящегося на глубине четыреста метров, состояние было близко к понятию «тихая паника». После потери космического и воздушного пространства разгром военной группировки был только делом времени.
Генерал–адмирал Джон Валентайн десятый занимался лишь вопросами военного планирования. Мощные суперкомпьютеры, тихие кабинеты и математические модели были его полем боя. Но то, что творили эти проклятые русские, не вписывалось ни в какие рамки. Самоубийственный таран русского крейсера, пробивший брешь в обороне Новой Европы, со всей очевидностью показал, что армии Демсоюза противостоит дикая первобытная сила. И теперь эта сила уже на пороге их дома.
Генерал–адмирал окинул взором свой огромный стол, на котором высвечивалась текущая диспозиция войск, и, выключив движением руки изображение, чуть склонился над микрофоном интеркома.
— Лу, зайдите ко мне.
Миниатюрная стройная китаянка, подрабатывавшая в разведке Небесной империи, встала и, оправив привычным движением униформу, открыла дверь кабинета.
— Господин адмирал?
— Лу, девочка, я тут подумал… Раз уж нам все равно хана, может, проведем это время с пользой?
— Да, адмирал. — Девушка коротко кивнула и, облизнув губы, стала деловито расстегивать китель.
— Альфа браво! Альфа браво! — Офицер связи четырнадцатой пехотной бригады «Пустынные ястребы» обернулся к командиру. — Господин генерал, штаб не отвечает.
— А командование, штаб морпехов… Космодесант?
— Только морпехи… Просили всех, кто их слышит, подвезти пойла. Обещали поделиться девчонками.
— Черт! — Пудовый кулак генерала ударил по броне командирской машины. — Твари! Сначала втравили нас в эту мясорубку, а теперь… — Он невидящими глазами смотрел вдаль. — Твари! Твари!
Постепенно холодная спокойная ярость заполнила его до краев. Он знал, что нужно делать.
— Разведку ко мне!
Командир бригадной разведки полковник Гарсиа, подтянутый молодцеватый офицер, вошел так, словно выходил на сцену. Когда–то эта привычка испанца сильно раздражала генерала, но теперь ему было абсолютно наплевать.
— Гарсиа, вы в курсе того, что происходит?
— Давно. — Полковник кивнул. — Могу сказать даже больше. Отряды самообороны разоружают военные патрули и сообщили, что каждый, кто посмеет хоть стрельнуть в русских, получит пулю в лоб. Все уже знают, что Галвестон не был разрушен, как наши сообщили. Русские просто вошли в город, арестовали всех военных и снова ушли, оставив только военную полицию. А когда отряды самообороны заявили, что могут поддерживать порядок сами, и полиция ушла. Они не разбили ни одной витрины. Они даже морду никому бить не стали.
— Что, вот так все тихо?
— Двое зашли в бар, попросили воды и рассчитались долларами. Но это только в тех городах, где не было уличных боев.
— Гарсиа, я хочу прогуляться до русских. Проследи, чтобы мне никто не выстрелил в спину.
— Выстрелил? — Разведчик рассмеялся. — Да наши парни вас на руках дотащат!
После фактического предательства командования, оборона Стар–Сити сложилась будто карточный домик. Прогрохотав по бетону автострад, в город вошла бригада тяжелых танков, лейб–гвардия, двадцать восьмая и двадцать вторая бригада. Занимая узловые точки, танки под прикрытием штурмовиков постепенно продвигались в район правительственных зданий.
Центральная площадь города, Старс–сквер, была выложена гранитными плитами, на которых красовались имена героев Демсоюза. Головной танк вылетел на открытое пространство и, резко крутанувшись, ушел влево, давая дорогу остальным, когда из окна здания Конгресса вылетела противотанковая ракета. Система защиты мгновенно выбросила в ее сторону облако стальной картечи, а танк окутался дымовой завесой. Координаты цели, вычисленные бортовым процессором танка, ушли через БИУС на прикрывавший колонну штурмовик, и, не дожидаясь реакции пилота, автоматика сама открыла ответный огонь.
Чем руководствовался ИИ штурмовика, используя именно этот вид боеприпаса, никто так и не знает. Но вместо вполне уместной серии из артиллерийского автомата с подвески сорвалась единственная в боекомплекте тяжелая ракета «Ожог».
Дымный след протянулся тонким росчерком от брюха штурмовика к зданию Конгресса, и, пробив несколько стен, ракета взорвалась почти в самом его центре. Почти тонна взрывчатки обрушила здание практически полностью, оставив лишь северное крыло и кусок южного и превратив всю среднюю часть в груду мусора.
Головной танк, лихо развернувшись на месте, замер, и из люка, не торопясь, вылез танкист в тонком черном комбезе и старинном танковом шлеме. Посверкивая внушительной колодкой наград, он спрыгнул на землю и с наслаждением потянулся. Затем, прижав ларингофон к шее, отдал короткую команду, и выезжающие на площадь танки выстроились в линию.
Вслед за командиром на свет появился еще один танкист и, сняв точно такой же рубчатый шлем, вытер вспотевший лоб рукавом.
— Что, Палыч? — Командир танкового батальона с улыбкой огляделся. — Не думал, что доживешь до такого?
— Нет, командир. — Капитан Рогожин улыбнулся в ответ. — Я об этом вообще не думаю. Еще с Курской дуги.
— Это правильно, — кивнул комбат. — Передай ребятам, чтобы не расслаблялись. В Берлине еще долго постреливали. Это, конечно, не немцы образца сороковых годов двадцатого столетия, но и здесь, я думаю, дурачки найдутся. Видел, как штурмовик в ответ шуранул?
— Да, противокорабельной, не меньше, — оценил опытным взглядом разрушенное здание капитан.
— Давай, бди здесь, а я пойду отмечусь. В Берлине первым не получилось, так хоть здесь оторвусь.
Наблюдавший за движением танков по главному проспекту Стар–Сити депутат парламента Кукис Жмуда, словно каждой клеточкой своего измученного ожиданием неизбежного конца тела ощущал вибрацию мостовой под траками боевой техники. Он точно знал. Сейчас по домам пойдут страшные Кей Джи Би, и его в лучшем случае расстреляют прямо во дворе дома. Что будет в худшем случае, он старался не думать, с трудом унимая крупную дрожь во всем теле.
Внезапно резкая, как вспышка, мысль посетила его измученную голову. Он знает, что делать! Выпрямившись, он на негнущихся, словно деревянных, ногах подошел к шкафу и достал хранимый до поры сверток. Российский флаг, который он собирался сжечь на площади Свободы в день капитуляции ненавистной ему страны, даже через двойную упаковку из плотной бумаги жег руки. Он резко мотнул головой, будто отгоняя сомнения, и, решительно взяв в руки пакет, вышел из комнаты.
Не обращая внимания на удивленные взгляды жены и дочери, он дошел со свертком в руках до лифта и, спустившись на первый этаж, вышел на улицу.
Здесь грохот танков был совершенно невыносим. Отражаясь от стен, он, казалось, шел отовсюду и проникал под черепную коробку. Вновь отогнав предательскую дурноту, Кукис Жмуда развернул флаг и решительным шагом вышел на проспект.
Одной сплошной колонной, на высокой скорости танки лились, будто стальная река.
Взмахнув рукой, депутат расплескал знамя по ветру и, пытаясь перекричать гул техники, заорал что было сил:
— Да здравствует Российская армия!
Так он стоял, крича и размахивая флагом, довольно долго. Танки кончились, и, плавно скользя над дорогой, сначала пошли бронетранспортеры, а потом и двигающиеся рысью солдаты в тяжелой броне.
Многие улыбались ему и махали рукой, а кто–то даже оставил рядом бутылку вина. Так продолжалось несколько часов, пока чья–то рука не коснулась плеча депутата.
— Господин Кукис Жмуда?
Улыбающийся молодой человек в зеленой полевой форме с внушительной колодкой наград на груди поправил фуражку с синим околышем и красной звездой.
— Мы бы хотели задать вам несколько вопросов. Прошу вас пройти с нами… Это не надолго.
Несмотря на то, что тон офицера был вполне мирным, глаза его были холодны, словно ледяное озеро, а два огромных, как шкафы, десантника смотрели на Жмуду, цепко контролируя каждое его движение.
Депутат уже что–то готовился сказать, как под ним стала расплываться большая дурно пахнущая лужа.
— Тьфу! — Сержант–десантник коротко сплюнул. — И этот обгадился. Они специально, что ли?
— Да как тебя, Егоров, увидят, так и сразу того. — Капитан улыбнулся и чуть обернулся в сторону второго бойца: — Сальский, тащи из машины адсорбент, да не как в тот раз. А то порошка на этих… не напасешься.
Готовившиеся к долгому и кровопролитному штурму солдаты и офицеры Российской армии и алаты несколько потерянно бродили по улицам города, все еще не веря в победу. Уцелевшие стены здания Конгресса уже были покрыты надписями, когда, мягко спрыгнув с подножки штурмовика, на площадь опустился Белый. Рядом беззвучно, словно комок пуха, приземлился Малыш в металлопластиковой броне и вопросительно поднял голову.
— Это самая важная часть войны, Малыш. — Алексей поправил автомат и пошел к полуразрушенному зданию, чтобы оставить надпись на стене поверженного врага.
Вот некоторые полагают, что Вещий Олег вовсе не щит прибил на воротах Царьграда, а кое–что написал такое, что историки стесняются выговорить.
Алексей обернулся:
— Пойдем, Рона, никто твой агрегат не угонит.
Небольшой группой они шли, огибая то здесь то там стоящих и возбужденно разговаривающих людей. Солдаты и офицеры, десантники, флотские и наземники передавали по кругу фляги и бутылки с вином и везде над площадью, словно фон, слышались счастливые крики.
— О! Гвардия! — Немного подвыпивший флотский офицер с нашивками командира корабля хлопнул Белого по плечу. — Держи! Наши где–то склад реквизировали! — Он протянул почерневшую от времени бутылку. — Я высаживал вас над Кронингем–Сити. Ох и мясорубка там была! — А это кто? — Он оглянулся на Рону, так и не снявшую глухой пилотский шлем. — Что–то я нашивки не узнаю.
Не торопясь, жрица сняла шлем.
Рона своими огромными светло–желтыми глазами внимательно посмотрела на офицера и, смахнув пепельно–серые волосы с чуть смугловатого лица, представилась.
— Лесные Демоны, Третий отряд штурмового полка Восьмой армады, подполковник Рона им Кассадо.
Весь хмель с офицера словно рукой сняло.
— Светлейшая. — Он поклонился. — За мной долг. Ваши ребята отогнали от моей ласточки истребители. Хотя я уж думал все. Отлетался. Там наши. — Он мотнул головой куда–то влево. — Приходите. Я думаю, там очень много тех, кому хотелось бы сказать вам спасибо.
— Спасибо… — Рона, чуть замявшись, пробежала глазами по нашивкам офицера. — Товарищ капитан второго ранга. Для меня было честью воевать рядом с такими замечательными воинами.
— Э… ребята! — Белый чуть насмешливо оглядел обоих. — Давайте мы сначала оставим автограф на этих обломках, а потом займемся всем остальным?
Подойдя к зданию, Алексей задумался на мгновение, а найдя глазами выщербленную лазерным резаком надпись «И развалинами Конгресса тоже удовлетворен. 2–я ОТБР. Майор Беляев, Дальний» и несколько десятков других подписей, достал из ножен тесак и, скрипя сталью по бетону, размашисто расписался: «2–й бат. лейб–гвардии, капитан Белый».
Рядом уже что–то писала Рона, а Малыш, коротко рыкнув, с размаха полоснул по стене когтями, оставив глубокие борозды на камне.
— Я же тебе говорил, что это он. — Мягкий шелестящий голос будто вспыхнул в голове воспоминанием.
— Папа Хо? — Алексей, словно боясь спугнуть наваждение, медленно обернулся. — В нескольких шагах, улыбаясь, стояли Виктор Петрович и Винь Хо в окружении еще пахнущих боем солдат. — Папа Витя?
С трудом, на негнущихся, точно деревянных ногах он неловко подошел ближе и обнял сразу обоих.
— А коммуникатор у вас не отвечает, дом тоже… только робот… — Он, словно жалуясь, уткнулся головой в плечо Виктора.
— Ну, малыш. — Стрельников погладил Алексея по спине. — Да как–то все быстро случилось. Мы как только про войну услышали, так сразу на сборный пункт подались. — Он оглянулся на тихо стоящего рядом корейца. — Ну, чего стоишь? Я что, не знаю, что ты там в правом подсумке таскаешь?
— А? — Белый оторвался от Виктора Петровича и посмотрел на Винь Хо.
— Держи. — Бывший разведчик расстегнул клапан и достал из кармашка пакетик с леденцами. — Я почему–то еще на базе купил. Подумал, что здорово будет, если тебя увижу… — Голос его на мгновение прервался, и он отвернулся.
— Рррр? — Переминающийся с лапы на лапу Малыш подошел ближе и втерся между Белым и Виктором.
— А это еще кто такой? — Полковник Стрельников присел и посмотрел прямо в глаза ревуну.
— Можно сказать, еще один член семьи. — Алексей тоже присел. — Знакомьтесь. Лейтенант войск специального назначения Малыш Белый.
— Ого! — Виктор посмотрел на бок ревуна, где почти неотличимая от остальной брони, выделяясь только рельефом, была изображена летучая мышь. — Ну что, давай знакомиться?
Малыш протянул правую лапу, которую полковник с коротким смешком пожал.
— Таких бойцов я еще не встречал! Пойдемте! — Он встал. — Там наши ребята с хозяином кафе договорились, горячее уже должно было поспеть.
— А с твоей прекрасной спутницей почему не знакомишь? — Хо, буквально пожиравший алатку глазами, оглянулся на Алексея.
— Это мой боевой товарищ, пилот и по совместительству жрица Великого леса, подполковник Рона им Кассадо.
Я слышу скрип тетивы.
Неслышная легкая смерть,
Пронзив покрывало листвы,
Откроет нам вечности дверь… —
Нараспев продекламировал кореец и, не опуская взгляд, слегка поклонился.
Чуть порозовевшая Рона задумалась на несколько секунд и так же нараспев ответила:
Не стоит бояться друзьям,
Лес знает, кто враг, а кто нет.
Достойным и честным мужьям
Дарован бессмертия свет.
— Папа Витя, сдается мне, что тут мы лишние, — задумчиво произнес Алексей.
— Это точно. Пойдем! — Полковник кивнул и, хлопнув Белого по плечу, пошел вперед, словно ледокол.
Чистили Новую Европу быстро, но тщательно. Армия Демсоюза еще огрызалась, но все больше и больше приходило понимание бессмысленности данного процесса, тем более что все военнопленные содержались в приличных условиях, предполагающих не только одежду и еду но и квалифицированную медицинскую помощь.
Сдавались уже не отдельные военнослужащие, но целые подразделения. Следователи контрразведки работали днями и ночами, отсеивая простых вояк от тех, кто был замешан в военных преступлениях. И тут огромную помощь в организации фильтров оказали офицеры Красной Звезды, еще помнившие методику организации подобных мероприятий со времен Второй мировой.
Но руководство Демсоюза подписало капитуляцию только тогда, когда штурмовики Российской армии начали понемногу вскрывать главный бункер управления войсками. Каждый взрыв фузионного заряда превращал в пар несколько тысяч кубометров породы, образуя все более углубляющийся котлован. Всего, по подсчетам инженерной службы, нужно было взорвать около полутора десятков зарядов, чтобы пробиться к заглубленному на триста метров бункеру, но понадобилось только три штуки, после чего на свет вылезли те, кто придумал и начал эту войну.
На согласование пунктов мирного договора не понадобилось много времени. Полное восстановление всего разрушенного, выплата пособий родственникам погибших и сокращение военного флота до размера полицейских сил быстрого реагирования. Последнее было особенно просто сделать, так как флота, как такового, равно как верфей и заводов по производству комплектующих, уже не существовало. Несмотря на невысокие потери в живой силе, потери в технике были чудовищными. Ни один орбитальный завод не пережил штурма планеты, многие производства на поверхности, особенно военные, были раскатаны до щебня. Исправно функционировали только сельское хозяйство и городские инфраструктуры.
Самой болезненной для Демсоюза частью соглашения оказалось привлечение к уголовной ответственности нескольких сотен деятелей различного уровня из числа правительства и руководства армией. Но в ситуацию мгновенно вмешался Совет отрядов самообороны, отловивший почти всех поименованных в списке и передавший их российским представителям. В этом списке присутствовали только два боевых генерала, непосредственно отдавших приказ бомбить российские города. Зато было предостаточно деятелей финансовых кругов и политиков, так или иначе причастных к развязыванию войны.
Окончательный разбор полетов с недобитками из армии Демсоюза осуществляли уже внутренние войска, спецчасти контрразведки и прочие заинтересованные органы, с увлечением копающиеся в информационных хранилищах силовых ведомств Демсоюза. Многое, конечно, успели уничтожить, но и того, что попало в цепкие руки российских спецслужб, было вполне достаточно.
