– Так что же вы мне скажете, ваше превосходительство? – спросил Кирилл, стараясь, чтобы родившееся раздражение не проникло в голос.

Советник Ломанов отхлебнул кофе из фарфоровой чашечки размером с наперсток и снова задумался.

Не узнай его Кирилл за прошедшее время столь хорошо, он бы подумал, что советник президента Конфедерации не хочет отвечать на заданный вопрос. Или что ответа у него попросту нет…

Но у Ломанова всегда имелись нужные слова – иначе бы он не занимал в правительственных структурах столь ответственный пост. И потому оставалось только ждать, пока в мозгу Ломанова, подстегнутом малой толикой кофеина, провернутся нужные шестеренки, взаимосвяжутся различные факты, оценятся возможные последствия, и решение будет принято. Решение однозначное и не подлежащее сомнениям…

Двое героев войны сидели в каюте советника. Один был известен всему человечеству как явный герой отбушевавших сражений (пусть средства массовой информации отчасти и приукрашивали отдельные его подвиги, а о других подвигах и вовсе не сообщали, ибо не ведали о совершённом ни сном ни духом); другого знали только высокопоставленные военные и безмундирники, но от этого он не переставал быть героем. Ведь именно он, похоже, являлся координатором выполнения решений и приказов, которые отдавались земным и марсианским ведомствам и которые без его вмешательства исполнялись бы только отчасти.

И именно от него теперь зависело исполнение плана, пришедшего Кириллу в голову.

Ломанов продолжал размышлять.

«Да рожай ты быстрее, кол тебе в дюзу!» – подумал Кирилл.

Раздражение нарастало.

– Вы и в самом деле полагаете, полковник, что подобное расследование необходимо?

– Полагаю!

«Я это до такой степени полагаю, – добавил мысленно Кирилл, – что у тебя, безмундирная твоя душа, если ты тоже со всем этим связан, сердце бы в пятки рвануло!»

Он никогда не ощущал в присутствии советника Ломанова той тревоги, какая исходила, к примеру, от майора Егоршина, тогда, на Синдерелле, когда «кентавры» отыскали «стойбище» гостей. Но кто сказал, что враг действует на твою душу исключительно так, как майор Егоршин?

А в том, что с врагом еще не покончено, Кирилл теперь был уверен в не меньшей степени, чем нильский крокодил уверен в бесконечности своей реки! И плевал он на отсутствие тревоги! Коварство противника известно давным-давно! Как и то, что его, противника, резиденты способны пролезть на любую человеческую должность, вплоть до президентской, кол им всем в дюзы!

Он удивился этой, снова родившейся в собственном сердце злобе.

Нет, давно забытый приютский крысеныш ничуть не забыт… И, может быть, это даже хорошо.

– Значит, по-вашему, явный враг уничтожен, но вполне может существовать враг скрытый?

«Ну, что ты сопли жуешь, матерь твою за локоток! – подумал Кирилл. – Будучи государственным деятелем, ты и сам должен предполагать такой вариант. И принимать все меры, чтобы его исключить! Иначе грош тебе цена в базарный день! Как когда-то говаривал Спиря, кол ему в дюзу!»

– Да, я полагаю, что существует такая вероятность.

– И вы полагаете, что справитесь с подобным расследованием?

– Так точно! – коротко ответил Кирилл.

Ломанов усмехнулся и перевел взгляд на голубое знамя Конфедерации, украшавшее боковую переборку каюты.

Иссиня-черного стяга Галактического Корпуса рядом не наблюдалось, но это и правильно – с какой стати он должен висеть в каюте негалакта?!

– Я склонен считать, что вы не переоцениваете себя. – Советник снова усмехнулся. – И вовсе не потому, что мне известно о вашей секретной деятельности на поприще службы безопасности и об успехах в этой деятельности. Я склонен поверить в вас, полковник, по одной причине – я неплохо изучил вас за время нашей совместной работы. И знаю, что вы не отступитесь от своего решения ни при каких обстоятельствах и несмотря на любые жертвы.

Это он, конечно, зря так выразился, кол ему в дюзу. Разве Кирилл был виноват в случившемся? Судьба, матерь ее за локоток!..

– Какие вам потребуются полномочия?

– Самые серьезные! – Кирилл встал из кресла и прошелся по каюте.

Нет, он вовсе не волновался. Просто ему показалось, что после заключительной битвы перед ним среди ночного мрака впервые забрезжил рассвет…

Советник сопровождал его понимающим взглядом.

Психолог, кол тебе в дюзу!

– Меня бы вполне устроили полномочия следователя по особо важным делам, сотрудника следственного комитета при генеральной прокуратуре Конфедерации.

Ломанов опять усмехнулся:

– Кого бы ни устроили такие полномочия!

Чиновник! Что с чиновника возьмешь? Они прежде всего думают про общественный статус и уважение со стороны низших чиновников, а ему, Кириллу, требуется в первую очередь успешное расследование… Иначе вся эта затея не стоит выеденного яйца!

– Хорошо! – Ломанов тоже встал. – Вы получите то, что просите! Вы будете моим личным представителем, выполняющим особое поручение государственной важности. Я обеспечу вас нужными пономочиями. Очень надеюсь, что ваши подозрения безосновательны и окажутся ложными. Потому что если вы правы…

Кириллу показалось, что советник с трудом сдержал нервную дрожь.

Наверное, ему стало страшно за ситуацию, которая, возможно, сложилась на Земле. А может, он испугался еще чего-то…

– Если у вас возникнут проблемы в ходе расследования, можете связываться со мной напрямую. Я вам предоставлю соответствующий канал.

На том и сговорились.

Кирилл покинул каюту удовлетворенным – все остальное зависело теперь исключительно от него.