54
Было утро.
Оранжевое солнце торчало низко над горизонтом, будто приклеенный к голубому холсту апельсин. Старбола не наблюдалось – планета выглядела настолько землеподобной, что второе солнышко попросту не требовалось.
Да и пейзаж вокруг расстилался почти земной – холмы, заросшие высокой зеленой травой, между которыми извивалась узкая речка с черной водой.
Кирилл и глазом не моргнул: картинка нарисовалась настолько знакомой, что он, наоборот, удивился бы, не окажись именно здесь.
Зато изумилась Светлана.
– Где это мы? – спросила она.
Как будто никогда здесь не бывала…
– Ты тут?
– А где же мне быть? Я там, где и ты!
Ну нет, тебе здесь делать нечего, душенька моя! Это не твой бой, хватит с меня потерь.
– Уходи!
Светочка удивилась еще больше:
– Что значит «уходи»? Ты уверен? Я с тобой.
– Абсолютно уверен! Уходи! Прошу тебя! Я буду с ним. Один на один! – Он не выдержал и заорал: – Убирайся, кол тебе в дюзу!
– Хорошо, милый! – кротко сказала Светочка. И исчезла.
Кирилл глянул на свои руки и на пояс: оружия привычно не имелось.
Что ж, раз все тут прежнее, то и вести себя будем по-прежнему.
Он поднялся на соседний холм.
Холмистая равнина расстилалась перед ним зелено-однообразная. Трава, трава, трава… А над нею голубое небо, оранжевое солнце и черная река…
Кирилл привычно взялся оглядывать окрестности, приставив ладонь ко лбу козырьком.
Как и прежде, тишина и ожидание.
Наконец в небе над южным горизонтом появилась точка.
Неужели снова ангелы? Или, не дай Единый, уцелевшие змеи горынычи со своим напалмом?
Точка приближалась, росла. Однако в мешанину из множества тел не превращалась. На сей раз гость был один-одинешенек.
Ну, в случае чего с одним-то мы справимся. И не таким рога обламывали!
Тем не менее инстинктивно шевельнулись пальцы правой руки, отыскивая кнопку выстрела; следом те же движения проделали пальцы левой.
Оружие по-прежнему не появилось.
А ангел привычно захлопал крыльями, гася скорость, и приземлился.
К кому он прилетел – к Светлане или к ее спутнику?…
Впрочем, сомнений у полковника Кентаринова не оставалось – к кому может прилететь ангел с твоим лицом?
– Ну, здравствуй, милый мой, – гость сложил крылья и превратился в точную копию Кирилла.
Та же полевая форма, то же отсутствие оружия… Только с крыльями за спиной…
– Здравия не желаю, – сказал галакт.
– Понятное дело, – сказал гость спокойно. – Кабы желал, то я бы зря с тобой встретился. Впрочем, мне твое здравие тоже до фомальгаута!
Кирилл стерег каждое его движение.
Оружие оружием, а удар в промежность схлопотать – раз плюнуть… Одно радует – ромбообразными зрачками этот тип меня наградить не может. Иначе бы и встреча не понадобилась!
– Значит, с моей армией ты справился. Посмотрим, как справишься со мной. – Ангел переступил с ноги на ногу. – Или может, сговоримся.
– А что ты можешь предложить?
– Да весь мир! Вы же существа, стремящиеся к экспансии. И я таков же. Нам сама наша сущность велит быть вместе.
– И против кого дружить станем?
– Против тех, кому наша экспансия поперек горла.
Кирилл фыркнул.
– Договор подпишем? «Две высокие договаривающиеся стороны декларируют то-то и обязуются то-то…»?
– Зачем договор? Достаточно одного твоего желания… Но если хочешь соблюсти формальности…
Рядом появился стол, старинный, фундаментальный, тяжелый. На столе лежал лист пластбумаги и стило.
– Это что же? Я один за все человечество решаю?
– А человечество твое никуда не денется.
Кирилл снова фыркнул:
– Заманчиво… Но очень боюсь продешевить. Да и не уполномачивал меня никто.
– То есть отказываешься?
– Отказываюсь.
– А если еще раз подумать?
– Тем более откажусь. Есть у меня подозрение, что верить тебе нельзя… Как у нас говорят, никогда не верь политику и торговцу. Оба ради своей выгоды готовы на любой обман.
– А я политик?
– Про политика не знаю. Но торговец – точно. Иначе бы не пытался меня купить.
Стол исчез.
– Я не торговец и не политик, – сказал ангел. – Я – воин. Как и ты. Что ж, значит, придется сражаться… – В голосе его прозвучало сожаление.
– Боишься?
– Опасаюсь. Соперника всегда надо опасаться. Самоуверенность до добра не доводит. Кабы на твоем месте был какой-нибудь контр-адмирал Самсонов, то и проблем бы не существовало.
– Знаешь контр-адмирала Самсонова?
– Знаю все, что знаешь ты. Хоть в этом у меня преимущество.
«Может, тебе известно и то, что я попытаюсь сделать? – подумал Кирилл. – Ну-ка, проверим… Вот я сейчас попытаюсь пройти тебе в ноги!»
Ангел и глазом не моргнул. Хотя, кабы ожидал, должна была сработать моторика, и нога бы его хоть чуть, но дернулась… Ладно, значит, схватка будет в равных условиях.
– Какой вид оружия предпочитаешь? На чем будем драться?
Ангел пожал плечами:
– Да на чем пожелаешь. Хочешь, на мечах. Хочешь, на мотыгах. Можем даже на этих штуках, которые вы называете колами…
– Серьезно? Не представляю, как на них можно драться.
Ангел расхохотался:
– Шучу! Так какой вид оружия выбираешь?
– Мне, пожалуй, ближе всего трибэшник.
Ангел мотнул головой:
– Этим обеспечить не могу. Не в моих силах.
– Технологии изготовления не знаешь?
– При чем тут технология? Просто не могу. Я не всесилен.
– Это меня радует.
– Раньше времени не радуйся! – Ангел перестал улыбаться. – На тебя моих сил хватит!
И Кирилл понял: шутки кончились.
– Тогда давай на рогатинах.
Он все-таки пошутил, но шутки действительно кончились: в руках у него оказалась палка с раздвоенным концом.
Ангел тоже уже был вооружен. И немедленно совершил выпад.
Руки Кирилла тут же сделали блокировочное движение, и конец рогатины пронесся мимо.
Ангел мгновенно отскочил назад, чтобы не нарваться на контрудар.
Новый выпад, блокировка, уход, контрвыпад…
Оказалось, на рогатинах драться не так уж и трудно, если у тебя мышцы и реакция галакта.
Или Кирилл тоже знает то, что известно ангелу?
– Похоже, твое знание передалось мне.
Ангел не ответил. Бой продолжался.
Два Кирилла – один бескрылый, другой крылатый – танцевали друг вокруг друга, пока им не стало ясно, что победителя не будет.
– Может, сменим оружие?
Рогатины исчезли. Вместо них появились топоры и круглые, довольно тяжелые щиты из неизвестного материала.
Бой продолжался.
Удар… Защитился, гад, кол ему в дюзу! Закрыться щитом… Отпрыгнуть в сторону, развернуться и ударить по сложенным крыльям… Ушел, сволочь!
Чужой удар… Защититься… Разорвать дистанцию…
Скоро Кириллу стало ясно, что и в таком бою никто не победит.
– Ничья, – сказал ангел.
И топоры со щитами исчезли.
Чем же его взять?
И тут Кирилла осенило.
Черт ее знает, откуда взялась эта мысль. Такое в голову могло прийти только сумасшедшему. Или с большого перепоя…
– А может, будем драться на чувствах?
Ангел не удивился.
– Да, милый друг, ты – хороший воин. Контр-адмиралу Самсонову и не снилось. Что ж на чувствах, так на чувствах. Я ставлю на ненависть. А ты, наверное, на любовь?
Черта с два тебе на любовь! Любовь моя не тебе предназначается.
Дикая злоба родилась в душе Кирилла. Как будто вернулся в душу приютский крысеныш…
– Что ж, милый друг, ты сам выбрал.
И Кирилл понял, что они уже не одни. Опасность обрушилась на него со спины.
Тело без помощи мозга сделало свое дело. Мышцы полусогнутых ног выпрямились, и Кирилла бросило в сторону. Мышцы рук тоже знали, что нужно предпринять, и прыжок-падение перешел в кувырок.
Сзади ширкнуло.
Кириллу не требовалось видеть, что случилось – знакомый до боли звук и так сказал ему все. В него выстрелили из трибэшника, но луч, к великому счастью, прошел в стороне.
Однако надо шевелиться, это тебе не рогатина, тут спать нельзя!
Снова самостоятельно сработали ноги, и за кувырком последовал новый стремительный прыжок. Впрочем, глаза оказались еще стремительнее. И Кирилл успел оценить обстановку.
На поле боя появилась новая фигура, и принадлежала она своему. Человеку. Правда, человек этот был без персонального тактического прибора. Что и позволило Кириллу идентифицировать его во время следующего кувырка-прыжка.
Новым врагом был… Спиря.
Открытие это настолько ошарашило Кирилла, что он едва не подставился. К счастью, пусть и с запозданием, но ноги унесли его с линии выстрела, и луч опять ширкнул мимо.
– Стоп, милая подруга! – послышался встревоженный голос ангела. – Тебе тут не место. Осторожно, дружок!
Крик этот спас Кирилла. Ведь сколько не прыгай – от луча трибэшника не спасешься. Стрелок увеличит сектор поражения, и не ускачешь. Правда, без шлема ему придется это делать вручную, но все равно успеет.
Сейчас же Спиря был вынужден отвлечься от первоначальной цели и оценить изменившуюся обстановку.
Оценил ее и Кирилл.
– Светка! Зачем?
Больше времени на разговоры не имелось. И изменить он ничего не успевал. Оставалось только воспользоваться подарком, преподнесенным судьбой.
Время замедлилось.
Света выстрелила первой, но в последний момент крылатый изловчился толкнуть ее носком ботинка в бедро.
Кирилл знал, что теперь произойдет.
Луч Светиного трибэшника пройдет мимо Спири.
А тот не промахнется.
И он прыгнул вперед, не думая, что порвет мышцы ног.
Мышцы выдержали, но успеть он, конечно, не сумел. Пока он приближался к Спире на расстояние боевого контакта, тот выстрелил в Светлану. А вот повернуться к Кириллу не смог – времени не осталось. Наверное, время замедлилось только для Кирилла. Тот угостил Спирю кулаком в висок, поймал оседающего врага левой рукой за плечо, а правой свернул ему шею. Позвонок хрустнул, ненавистное тело грянулось оземь.
Потом Кирилл выпрямился.
Светочка лежала на земле, и ее поза ясно давала понять – она не жилица.
К тому же главный враг никуда не исчез.
– Мы не будем с тобой драться на мечах, – прорычал Кирилл.
И рванулся вперед.
Похоже, ангел понял, что дела плохи. Крылья его с треском начали распахиваться.
Но, видимо, и для него время не ускорило свой бег.
Кирилл уже вышел на расстояние боевого контакта и первым делом сломал врагу крыло.
Тот упал и забил по траве уцелевшим.
Кирилл оценил его состояние, понял, что теперь улететь этот гад не сможет, и ринулся к Светочке.
Та была без шлема, как и Спиря. И этот гад попал ей прямо в лоб. Вместо лица у девушки теперь чернела обгорелая маска.
Обгорелая маска – вместо личика моей Светочки! О Единый, прости и помилуй!.. Впрочем, рано пока рыдать!
Действуем! Быстро!
На сей раз он не стал использовать гнев, страх и боль – уже знал, что этого мало. Тут нужны любовь и нежность, гордость и уважение, восторг и восхищение… Только перемешав эти чувства, закрутив-завертев их, дав им свободу от самого себя, Кирилл мог получить могущество демиурга, испытанное и безотказное…
Он это знал, и он это сделал.
Куда-то улетучились бездвижное тело Спири и копошащийся однокрылый, земля вокруг превратилась в серую плоскость, неведомо из чего изготовленную, а на месте убитой Светочки возникла фигура.
Однако она была вовсе не серая… Она была ослепительно белая. Как свежевыпавший снег…
Кирилл подошел к ней, встал на колени, коснулся руками того места, где находилось изувеченное личико.
Руки его уже вовсю пылали лазурью, и следовало двумя потоками кинуть лазурь внутрь темнеющей фигуры. Но фигура не темнела. Она оставалась снежно-белой.
Тем не менее Кирилл просто залил ее лазурью. Если бы из его рук исходила вода, пусть даже святая, Светочка бы попросту захлебнулась.
Она не захлебнулась. Но и не оживала.
По-видимому, могущество демиурга ничего в этом странном мире не значило.
Снова появились бездвижный Спиря и копошащийся ангел. И Светочка.
Все было бесполезно.
– Ну, почему ты сунулась сюда без шлема? – прошептал Кирилл.
И тут же понял причину – у Светочки полностью отсутствовали и околоштековые кружки, и сами штеки.
Сюда в полном боевом оснащении людей не пускали. Во всяком случае, не всех пускали…
Кирилл встал с колен и повернулся к ангелу.
Тот все еще пытался взлететь, бессмысленно дергая здоровым крылом.
Крылья его перестали быть белыми – перья на них почернели, приобретя угольный цвет. Как будто отдали всю свою белизну туда, где сейчас оказалась Светочка…
Кирилл шагнул к нему.
Ангел перестал дергаться и выпрямился.
– Как же ты меня, мудак, достал! – прорычал Кирилл.
У него теперь прорезался Голос, тот самый, который он слышал когда-то от «прапора Малунова».
Ненависть переполняла душу, как сточные воды канализационный коллектор. И чтобы не захлебнуться дерьмом, он ударил противника в лицо, сломав тому нос.
Ангел взревел, как давешний, последний, погибающий тираннозавр, и замахал руками, пытаясь закрыть голову.
Кирилл хотел угостить его ногой в промежность, но вспомнил, что ангелы бесполы и, значит, удар не приведет к нужному результату.
Впрочем, что считать результатом?…
Ненависть продолжала бушевать в сердце.
– Ты меня достал, понимаешь? – прорычал Кирилл и сломал врагу второе крыло и обе руки.
Тот перестал реветь и заскулил, как потерявшаяся в непогоду собачонка. А потом завыл.
Возможно, он хотел разжалобить экзекутора, но от его воя ненависть только увеличилась.
– Как же ты меня достал!
За крыльями и руками наступила очередь ног.
– Достал… достал… достал… – Пальцы Кирилла сдавили противнику шею, и тот захрипел. А потом обмяк.
Но Кирилл продолжал душить его, рыча:
– Достал, сука… достал, падаль… достал, мразь… достал, бл…дь…
Так прошла вечность. В конце ее Кирилл разжал руки, и изуродованный ангел упал на траву.
Кирилл выпрямился и затравленно огляделся, словно своей очереди на погибель ожидал сонм других ангелов.
Но живых вокруг не было. Сзади лежала Света. Чуть в стороне – не менее мертвый Спиря. А у ног – третий труп с его, Кирилла, лицом.
– Голову бы тебе отрубить, – пробормотал Кирилл. – Для верности. Как в клипах-сказках… А то хрен знает, какой из тебя мертвец!
Он охлопал себя, пытаясь найти хоть какое-то оружие. Хоть самый завалящий ножичек со ржавым лезвием. И таким бы перепилил…
Ненависть в душе все еще жила.
Наверное, именно она вытащила из неведомого далека меч. Самый настоящий двуручный меч – из тех, какими поражали друг друга противники в клипах-сказках.
– Ты вовсе не ангел, ты сам дьявол…
Рукоятка удобно легла в правую руку. Меч был как меч – обоюдоострое лезвие, отразившее луч оранжевого солнца, загнутая кверху защитная гарда…
И совсем неважно – откуда он взялся. Наверное, его породила Кириллова ненависть. Эта же ненависть заставила Кирилла подойти к телу ангела, взять меч в обе руки, поднять над головой и одним ударом перерубить ангелу шею.
Голова со знакомым до боли лицом отскочила в сторону, из шеи фонтаном брызнула черная кровь, орошая все вокруг, заливая Кириллову ненависть.
И ненависть погасла.
А потом погасло и оранжевое солнце этого мира.
