Глава 5
1.
Халеф очнулся от сильного удара по ребрам. Застонав, он откатился в сторону и раскрыл глаза. Над ним висела загорелая физиономия молодого мужчины с короткими темными волосами.
— Давай вставай, — спокойно, даже, как показалось Халефу, немного иронично проговорил тот. — У тебя полно работы.
Сказав это, мужчина выпрямился, резко прищелкнул пальцами и отошел в сторону, наблюдая за ним. Халеф неуклюже сел, протер глаза и огляделся. Он находился на корме старого военного катера, который стоял, уткнувшись острым носом в заболоченный берег какой-то заводи. Кругом был лес, густой, казавшийся непроходимым — а на востоке, как понял Халеф по солнцу, над голубоватыми верхушками деревьев величественно белели вершины каких-то гор.
Халеф втянул носом свежий утренний ветер и подумал, что за то время, пока он находился без сознания, быстроходный катер прошел огромное расстояние. Наверное, сказал он себе, они накачали меня каким-то дерьмом, иначе как бы я провалялся целые сутки. Или, может быть, даже больше?
— Я хочу есть, — сказал он. — Очень.
— Поработаешь — покормлю, — усмехнулся мужчина. — Пока грызни вот это.
Порывшись в набедренном кармане своего кожаного комбинезона, он бросил Халефу небольшой плоский предмет. Бен Ледда внимательно оглядел обертку, но не понял ни слова — все надписи были на мариш. Он разорвал хрустящую фольгу и понял, что мужчина угостил его редким в его краях лакомством — сладкой плиткой из санны.
— Мне кажется, ты летал на воздушных кораблях, — сказал он ему, запуская зубы в вязкую сладость.
— Не без того, — согласно кивнул незнакомец. — А ты хорошо управляешься с пулеметом. Как тебя зовут, Светлый?
— Халеф.
— Меня можешь звать Ингром. Впрочем, мне все равно. Будешь хорошо себя вести — выживешь, нет — убью. Если хочешь, можешь попытаться бежать.
Халеф мрачно хмыкнул. Бежать, ха! Для того чтобы бежать, надо сначала знать, куда…
— Ладно, — он встал на ноги и спрятал остатки плитки в карман своей куртки. — Чего делать?
— Хватай вот это, — Ингр указал на груду разнокалиберных серо-голубых ящиков с трафаретными надписями на мариш, — и таскай во-от туда, под то дерево, видишь?
Халеф неловко взвалил на себя средних размеров ящик — внутри что-то глухо звякнуло, — и зашагал по хлипким сходням к берегу. Его крайне удивило отсутствие людей на катере. Куда они все подевались? Спят в трюме? Маловероятно, дело уже идет к полудню, да и работы, судя по всему полно. Или… или, может быть, этому странному Ингру нужно было остаться в одиночестве, и все они плавают сейчас на дне реки?
К своему изумлению, под указанным деревом Халеф обнаружил некоторое количество тюков и ящиков, а также темноволосую девушку в таком же, как у Ингра, летном комбинезоне. Девушка была совсем молода, наверное, лет на пять младше Халефа, но присмотревшись, он к своему изумлению заметил на ней погоны офицера Свободных Солдат. Сперва он решил, что она просто напялила чужой комбинезон, но вскоре понял, что ошибается — комбез шился явно на нее.
— Сюда клади, — мрачно буркнула девушка, поднимаясь на ноги. — Вот сюда, давай, давай!
— Откуда ты знаешь мой язык? — не выдержал Халеф.
— А оно тебе надо? — резонно вопросила та.
Юноша пожал плечами и пошел обратно к катеру.
С ящиками он провозился больше часа — неутомимый Ингр все таскал и таскал их из трюма. В конце концов под деревом оказалась порядочная груда разнообразных контейнеров и мягких тюков. Все они имели явно армейское происхождение и надписи на мариш — Халефу оставалось лишь, гадать, что же там внутри. Если Ингр запас такое количество оружия, можно было предположить, что он готовит восстание среди местных племен. От последней мысли Халефу стало смешно. Кто тут, собственно, живет? Его познания в области географии ограничивались, в основном, родной страной, занимавшей целый континент, протянувшийся с севера на юг почти по самого полюса. Что там было в другом полушарии, его интересовало мало, и сейчас он смутно представлял себе, где находится. Про эти горы ходило множество всяких слухов, один невероятнее другого…
— Ну, на завтрак ты заработал, — решил Ингр, когда с грузом, наконец, было покончено. — Сейчас принесу.
Он нырнул в рубку, порылся там и вскоре вернулся, неся в руке ломоть довольно свежего хлеба и плоскую металлическую банку.
— Сперва потянешь за вот этот язычок, — объяснил он, — подождешь, пока разогреется, а потом за кольцо, вот так, видишь? Все, жуй. У нас сегодня еще много дел.
Саморазогревающиеся консервы Халеф видел впервые. Вот так штука, подумал он, и как проклятые еретики до этого додумались? Все верно, они живут куда лучше нас. Живут и, наверное, посмеиваются над нами…
В плоской банке оказалось тушенное со специями мясо и, что особенно поразило Халефа — крохотная вилочка в герметичной упаковке. Он жадно ел горячую, сытную пищу и внимательно оглядывал окрестности. Катер, по всей видимости, смог подняться к самым истокам реки. Дальше начиналось узкое, как колодец, болотце, теряющееся среди девственного леса.
«Да, — подумал юноша, — скорость у него ого-го. И как, интересно, нам горючего хватило?»
Ополоснув банку в забортной воде, он нагнулся, чтобы зачерпнуть подальше от берега, и увидел, как мимо него по сходням легко пробежал Ингр. Халеф обернулся. Ингр подошел к все так же сидевшей под деревом девушке и очем-то заговорил на мариш — быстро, эмоционально, даже, наверное, раздраженно. Девушка ответила ему так же. Сплюнув, Ингр махнул рукой и подошел к Халефу.
— Наелся, Светлый? — спросил он.
— Да… спасибо, это было очень вкусно.
— Рад за тебя. Надеюсь, за время перехода ты хорошо отоспался. Голова не трещит?
— Уже нет.
— Вот и ладно. Нам предстоит долгая дорога, и тебе придется немного поднапрячься. Свалишься — застрелю, понял? С виду ты вроде крепкий… ну ладно, сиди пока. Скоро начнем собираться.
Через час из леса появились люди, в которых Халеф с содроганием опознал разбойников, напавших на спящий поселок. Некоторые бросали на него откровенно ненавидящие взгляды, но тем не менее, никто не сказал ни слова. Переговорив с двумя из пришедших, Ингр отдал какое-то распоряжение и вновь подошел к Халефу.
— Идем, — сказал он.
Халеф покорно прошагал за ним к дереву, где было свалено снаряжение и встал, ожидая приказаний.
— Бери вот это, — Ингр указал на увесистый тюк с лямками, — на плечи, давай я помогу, и этот ящик. Пока тебе хватит. Касси покажет дорогу.
За спиной девушки уже висел плоский рюкзак, а на шее болтался компактный автомат неизвестной конструкции.
— Пошли, — коротко приказала она.
— Мы пойдем одни? — не понял Халеф.
— Нас догонят.
И они углубились в лес.
Уже через полчаса Халеф принялся тихо мечтать о том, чтобы поскорее спустилась ночь. Лямки тюка буквально отрывали ему плечи, а ящик, который он нес то на одном, то на другом плече, заставлял неметь придерживающую его руку. Касси же, несмотря на явно немалый вес своего рюкзака, совершенно спокойно перебиралась через завалы из сухих веток, обходила ямы и рытвины, и вообще шагала как на прогулке.
Интересно, думал Халеф, где ее готовили? Что-то она слишком крепкая для простого летуна. Как жаль, что я не разбираюсь в их дурацких военных эмблемах! Крылатый змей у нее на рукаве — что это значит? Эмблема подразделения? или, наоборот, рода войск? Ему хотелось спросить, но он был уверен, что не получит никакого ответа. От Касси веяло почти осязаемым презрением, и он предпочитал молча тащиться вслед за ней по этому дикому и темному лесу.
Его удивляло то, что сзади не было слышно остальных. Он понимал, что Ингр вряд ли послал бы его вдвоем с девушкой — тайга таила в своем зеленом сумраке множество опасностей, и недоумевал, почему их не догоняют разбойники.
Часа через два, когда солнце уже давно перевалило через зенит, Касси вышла на небольшую поляну и рывком сбросила на землю свой рюкзак.
— Можешь пока отдохнуть, — сказала она Халефу, даже не поворачиваясь в его сторону.
Юноша устало сел на траву. Касси тем временем довольно уверенно двинулась к росшему на краю поляны громадному дереву, рядом с корнями которого Халеф с удивлением разглядел какие-то ровно отесанные камни очень древнего вида. Подойдя к этим камням, Касси раздвинула кустарник. Халефу показалось, что там, в кустах, скрывалось нечто вроде треугольного лаза, уходящего под углом в землю. Это было очень странно — еще и потому, что все это выглядело так, как будто находилось здесь не одно тысячелетие. Камень был выщерблен и обветрен снегами и бурями.
Касси вернулась из кустов и вытащила из кармана небольшую черную коробочку радиостанции. Выдвинув тонкий поводок антенны, девушка произнесла несколько слов, тряхнула волосами и улыбнулась.
— Можем посидеть несколько минут.
— Куда мы идем? — спросил Халеф, облизывая сухие губы.
— А тебе зачем? — порывшись в своих необъятных карманах, Касси швырнула ему плоскую флягу с водой. — Твое дело идти, а об остальном позаботится Ингр.
— Мне кажется, мы идем в горы.
— Ты догадлив.
— Еще мне кажется, что Ингр пристрелит меня, когда я стану ему не нужен.
Касси бросила на него короткий испытующий взгляд.
— Ты не думай об этом, — посоветовала она. — На самом деле все может быть иначе… тут уж все зависит от тебя самого. Пошли. Мы идем правильно, и они догонят нас к закату.
2.
В боевых рубках «Парацельса» царила паника.
В первые секунды после того, как нормально разогнавшийся «Саксон» превратился в ослепительную бело-голубую вспышку, все, кто находился у обзорных экранов и мог видеть этот ужас, издали многоголосый вопль, полный ужаса и ярости. Они не могли в это поверить. Впрочем, у астронавтов любой шок проходит довольно быстро, и в эфир понеслись нервные вопли командира госпиталя полковника Вальтера Даля:
— «Надир», «Надир», система под прицелом! Немедленно определитесь с параметрами целей и переместитесь в охранный ордер «Парацельса»!
Госпиталь мгновенно развернул все свои орудийные системы и приготовился пятиться, прячась за недалекую от него громадину последней, внешней планеты. «Надир» тем временем неистово — иначе не скажешь — шарил миллионами своих щупалец, пытаясь отыскать скрытого где-то рядом противника. К тому моменту, когда последний комендор «Парацельса» занял свой боевой пост, с «Надира» передали, что система пуста.
Абсолютно.
— У второй планеты болтается пара спутников. Еще один, по-моему, давно брошенный, у третьей. И все. Больше нет ничего.
— Тогда кто мог стрелять? — резонно поинтересовался Даль, уже распорядившийся, чтобы ему в рубку немедленно принесли коньяк и шоколад.
— Вальтер, вы подумайте сами: из чего нужно было палить, чтобы в одну секунду аннигилировать линкор?
Даль нервно потер рукой лоб.
— Да, да, Ник, вы правы, я такого не припомню. Но… тогда что же это?
— Мой главный инженер считает, что взорвался тот чужак, которого они приняли на борт. Хотя, конечно, это тоже очень странно. Что там могло так грохнуть?
— У меня было такое ощущение, словно он напоролся на пороговую стену из антимата. Как будто влетел в черную звезду…
— Здесь нет никаких черных звезд, Вальтер. Гравитация… в конце концов, «чернуха» всегда здорово сворачивает пространство, и мы почуствовали бы это на очень большой дистанции.
— Разумеется, я и сам понимаю, что порю чушь. Но все же, что же там могло сработать? Откуда на этой дешевой рухляди мог взяться антимат?
— Наверное, Вальтер, мы этого уже никогда не узнаем. Вы предлагаете созвать совещание?
— Я думаю, Ник, для этого нам не обязательно слетаться. Мы можем поговорить и так.
— Вы старший, Вальтер.
— Вы снова правы, Ник, хотя я предпочел бы, чтобы все было наоборот.
— Увольте, полковник. Вы гораздо опытнее меня. Решение принимать вам.
— Я считаю, что «Парацельса» все равно нужно сажать. У меня здорово потекли обводы, несколько отсеков полностью разгерметизированы, один из двигателей еле дышет. В пространстве мои парни с таким ремонтом не справятся, об этом нечего и думать. Я думаю, что мы сделаем витков пять, внимательно присмотримся, что там внизу творится, и потом уже будем принимать окончательное решение. Вряд ли по нам шарахнут с поверхности, как вы считаете?
— Я согласен. Значит, вы хотите оставить меня на орбите в охранении?
— Вы же сами понимаете, что мое ведро можно спрятать только на поверхности. В конце концов, я могу уйти в океан или принять какие-то меры по маскировке. На орбите я обречен. А вы сможете отремонтироваться и там.
— Хорошо. И все же я предлагаю начинать заход по боевой тревоге. Это будет разумно.
Даль согласился. Коньяк несколько взбодрил его, и он приказал штурманам пересчитывать курсы захода. Через несколько минут «Парацельс» лег в эволюционный разгон.
Шестьдесят два часа спустя громоздкая туша летающего госпиталя вышла на орбиту второй планеты системы.
Огоновский и Харпер, совершенно озверевшие от долгого пребывания в тесной «банке» своего поста, несколько взбодрились.
— Ну, давайте посмотрим, что у нас там, — зевая, предложил Андрей. — Включайте оптику, Сол. Я люблю новые впечатления.
— Интересно, — проворчал Харпер, — когда они нас наконец снимут отсюда? Трое суток, считай, тут сидим, скоро гальюн местный забьется на хрен. И дернул же Даля черт гнать корабль через вся систему в готовности один!
— Знать бы, что там случилось с «Саксом», — вздохнул Огоновский. — Даль, кстати, прав: а вдруг его и в самом деле атаковали?
Харпер скептически фыркнул.
— Пока вы дрыхли, я поговорил с третьим навигатором, он мой давний кореш. Аннигилировался «Сакс». Сам аннигилировался, своим, так сказать, ходом. Такое ощущение, что взорвалось то ведро, что они взяли на борт. Вот только чему там было взрываться, да еще и так, чтобы испепелить целый линкор? Боюсь, правда, что этого мы уже никогда не узнаем.
— Н-да-а уж…
Огоновский со стоном потянулся и перевел свое кресло в рабочее положение.
— Будем надеяться, что шарик у нас по левому борту, — сказал он Харперу, опуская на лицо обзорно-прицельную маску.
С левого борта был виден не весь диск планеты, а только край, да к тому же еще и ночная сторона. Но и там было немало интересного.
— Ого, — восхитился Харпер, настраивая оптику, — да это, кажется, города!
До поверхности было не более тысячи километров. Ближе приближаться было нежелательно, так как немаленькая туша «Парацельса» могла повлиять на океаны и атмосферные возмущения вплоть до возникновения солидного урагана. При быстром спуске этого можно было избежать работой гравитационных компенсаторов корабля, но низкие орбиты были противопоказаны ему по определению.
Огоновский с восхищением окинул взглядом темный серп, на котором яркими созвездиями светились несколько городов — в основном на побережье огромного, слабо поблескивавшего в лунном свете океана. Луна у планеты была одна, довольно большая, и даже наделенная собственной, очень разреженной атмосферой. Впрочем, спутник никого не интересовал. Взгляды десятков людей на борту летающего госпиталя были прикованы к поверхности незнакомой планеты.
Пилоты «Парацельса» модифицировали орбиту, и бледный диск планеты неожиданно открылся Андрею целиком: корабль вышел на дневную сторону. По короткой дрожи моторов он понял, что командир решил занять геосинхронную позицию и внимательнее оглядеть сверкающий мир, висевший под ними.
— Ух-х ты… — протянул Харпер, пристукнув от восторга по подлокотнику, — вот здорово!
Огоновский молчал. Бледно-голубая, богатая океанами и, разумеется, жизнью, планета была еще очень молода, разительно отличаясь от привычного ему призрачно-седого Оксдэма, расцвет которого миновал миллиарды лет назад. Там тоже жили люди — но здесь, конечно, жить было несравненно лучше.
Андрей отчетливо видел цепочку довольно крупных городов, выстроенных в основном вдоль ломаных линий побережья или же среди бирюзы плодородных низин. Здесь были очень высокие горы: майор готов был поклясться, что северное полушарие нередко страдает от активной вулканической деятельности. Там, среди бурого царства безграничных лесов, рвались в небо снежные клыки величественных горных цепей. В целом этот мир выглядел так, словно его колонизировали совсем недавно и еще не успели изгадить. Это было довольно странно, учитывая то, что люди жили здесь без малого восемь тысячелетий. Андрей видел довольно мало посевных площадей, ему практически не попадались характерные проплешины вырубленных лесов или мрачные пятна высохших морей.
— Здесь совсем немного народу, — задумчиво сказал он. — Интересно, почему так? Следов большой войны тоже не видно…
— Поглядите на четыре часа, — вдруг произнес Харпер, — туда, видите, там залив такой глубокий? По-моему, там был огромный город… очень давно. Видите, его уже обнесли джунгли.
Огоновский крутнул трэкболл настройки. Оптика паршиво брала при таком ярком светоотражении, но тем не менее он отлично разглядел серые, словно бы затертые кварталы, давным-давно обрушенные мосты, квадратики каких-то производственных площадей. В лесах, почти поглотивших город, тонюсенькими ниточками вились заброшенные дороги.
— Черт, — удивился он, — но разве люди бросают такие крупные города? Это же целый мегаполис, даже по нашим понятиям! А ушли из него уже давно, лет двести, это минимум…
— А вон, по-моему, еще один. В горах, на севере, смотрите!
— Я ни хрена не понимаю, — признался Андрей, с изумлением всматриваясь в вытянутый вдоль огромной долины, такой же покинутый и забытый город, посреди которого упиралась в небо желтоватая игла странно уцелевшего небоскреба. — У меня нет ощущения, что его бомбили или что-то еще… знаете, я это видел. Тут ничего подобного. Глядите-ка, большинство зданий почти целы! Дороги, проспекты какие-то — планировка вполне разумная. Оттуда ушли, просто ушли — но зачем?
— Я вижу самолет! — воскликнул Харпер. — Сейчас покажу вам.
Картинка сместилась, и Андрей увидел довольно странную пузатую конструкцию с короткими крылышками, которую тянули четыре огромных пропеллера, поднятые высоко над фюзеляжем.
— Ну и херня, — удивился он. — И как такое может летать?
— Может, антиграв? — предположил Харпер.
— И воздушные винты? Нет, скорее, его держит в воздухе какой-то легкий газ. Но зачем тогда крылья? Да, странная у них техника.
— Экипажу готовность два! — проревело у него над ухом. — Всем, кроме вахты — отдыхать.
Андрей содрал с лица маску и улыбнулся, глядя на бледного от недосыпа Харпера:
— Ну вот, на самом интересном месте. Надеюся, скоро мы воочию увидим все эти чудеса. А?
— Да, это будет любопытно. Ну что ж, до встречи, док…
3.
Халефа растолкали в рассветных сумерках.
— Грейте воду, — вполголоса произнес Ингр, косясь на своих бандитов, которые, сбившись в кучу, спали возле давно погасшего костра, — завтракайте и уходите. Тебе не стоит общаться с этой сволочью…
В его голосе Халефу почудились новые, совершенно незнакомые ему нотки: с одной стороны, явное презрение к своим людям, а с другой — почти уважение по отношению к нему. Немного удивленный, юноша протер глаза и пробежался к недалекому ручейку. Набрав котелок ледяной воды, он вернулся к стоянке. Касси уже разожгла пирамидку из серых бездымных таблеток и водрузила поверх нее проволочную подставку.
Скоро, напившись сладкого отвара горных трав, Халеф вновь взвалил на спину свою тюк, а на плечо — загадочный ящик. Касси молча махнула рукой, поправила рюкзак и, обменявшись с Ингром короткими взглядами, шагнула в темную чащобу векового леса.
Халеф еще никогда не видел таких лесов. По мере того, как они, удаляясь от реки, поднимались все выше и выше, лес превращался в сказочную тайгу, до колен заросшую мхами и странным голубоватым лишайником. Идти по мхам было легко, они пружинили под ногой и нередко спасали от падения, когда Халеф ступал в невидимую яму — по мху, как ни странно, подошвы его тяжелых сапог не скользили вовсе.
Касси по-прежнему молчала. Халеф без конца ломал голову: каким же образом она угадывает направление в этих дебрях, не имея компаса? Сам он ни за что не разобрался бы, где юг, а где север, особенно сейчас, когда солнце только готовилось проглянуть сквозь узловатое переплетение ветвей. Несколько раз им случилось вспугнуть зверя — Халеф, замирая от ужаса, слышал тяжкое хрипение где-то в стороне, а потом — слабый хруст ломающихся веток. Касси не останавливалась, можно было подумать, что любой зверь, чуя ее на расстоянии, тотчас спешит освободить дорогу. Это тоже наводило Халефа на странные размышления. Почему здесь, в совершенно глухом краю, зверье так боится людей? Халеф слышал, как испуганно взмывают в воздух сонные еще птицы — далеко, так, будто бы двое людей, затерявшиеся посреди бескрайнего моря деревьев, распространяли вокруг себя какие-то волны ужаса и покорности.
Ближе к полудню они вышли на берег мелководной речушки.
— Может, отдохнем? — предложил Халеф, уже сжевавший последнюю галету из тех, что выдал ему утром Ингр.
Касси молча покачала головой и шагнула в воду. Лицо ее исказилось. Шипя, она выскочила на берег, и присев, принялась расстегивать свой высокий ботинок.
— Промочила? — спросил Халеф. — Это плохо.
— Немного… тут вода ледяная до ужаса. Надо поискать какие-нибудь бревна. С мокрыми ногами я не ходок.
Халеф окинул взглядом совершенно голый бережок и пожал плечами:
— Бревен тут нет. Там, сзади, может и найдем, но ведь нам нужно длинное, а такое я, наверное, и не дотащу. Давай лучше я перенесу тебя. Мои сапоги не текут.
— Перенесешь? — Касси подозрительно нахмурилась. — Не очень-то мне это нравится.
— Ты окончательно вымокнешь. Здесь зверское течение, видишь? Если вымочишь ноги, придется разводить костер, сушиться…
Последний аргумент, очевидно, оказался убедителен. Касси молча сбросила с плеч свой рюкзак и поднялась на ноги. Она была не выше Халефа, но, пожалуй, несколько шире в кости — со стороны могло показаться, что он вряд ли пронесет ее с десяток метров по скользким камням. Наверное, о том же подумала и девушка, с некоторым сомнением разглядывая своего носильщика.
Халефу на ее сомнения было наплевать. Он легко подхватил Касси, взвалил ее, как тюк на плечо и шагнул в речушку. Девушка висела на нем как мокрая тряпка и с филососфским равнодушием рассматривала камни на дне. Течение и в самом деле было зверским. Халеф, так и не сбросивший свой заплечный мешок, едва дошагал до противоположного берега, густо заросшего каким-то кустарником. Опустив на землю девушку, он наконец избавился и от мешка.
— Фу-ф…
— Посиди, — предложила Касси. — Ты же устал.
— Лучше приготовь для меня пару галет. Жрать хочу.
Когда Хлеф вернулся с рюкзаком и своим ящиком, она протянула ему две сладкие плитки и миниатюрную темную бутылочку.
— Побудем здесь несколько минут, — сказала она. — Здесь безопасно, хотя и не так, как хотелось бы.
— Что ты имеешь в виду? — удивился Халеф, отворачивая пробку.
Касси молча махнула рукой и вдруг застыла, прислушиваясь к чему-то. Халеф тоже вслушался, однако не смог услышать ничего, кроме веселого журчания речушки да бесконечного ветра, гулявшего в густых кронах деревьев.
В бутылочке оказалась арра, причем превосходная, явно не фабричной работы. Глядя, как он ест, Касси незаметно улыбнулась. Халеф оставил одну плитку на дорогу, вновь закинул на себя неподъемный тюк, который уже стал ему чем-то вроде сына, и посмотрел на девушку.
— Ну, я готов.
Она усмехнулась.
— Что ж, идем. До привала еще далеко.
И вновь начался дикий, темный лес. Некоторое время Халеф пытался отмечать пройденное расстояние, но потом забросил эту затею: они то и дело обходили всякие овраги и холмы, выписывая иногда крутые зигзаги, и юноша путался те то что в лонах, а даже и в фаркогах своего пути. Одно он знал точно — Касси четко выдерживает направление. Они шли к горам.
Девушка остановилась совершенно неожиданно, в каком-то довольно глубоком овраге с покатыми, замшелыми склонами.
— Здесь, — сказала она. — Начинай разводить костер.
Собирая сухие ветки, Халеф помимо воли наблюдал за ее действиями. Отдыхать Касси и не думала: отойдя в сторону склона, по которому они спустились, она отцепила от своего рюкзака остро заточенную лопатку и принялась методично рубить кусты. Вскоре ей удалось очистить довольно приличный участок. Когда девушка наконец выпрямилась и смахнула со лба выступивший пот, Халеф с изумлением увидел, что под зарослями находился треугольный каменный провал, вход в преисподнюю, почти такой же, как и тот, что он уже видел вчера на поляне. Касси в задумчивости стояла над древними потрескавшимися камнями и словно не знала, что ей делать дальше.
— Завал… — услышал Халеф ее тихий голос.
На этот раз она не стала пользоваться радиостанцией — аккуратно отряхнув с лопаты прилипшие комочки влажной земли, Касси опустилась на свой рюкзак и принялась наблюдать за его попытками развести костер.
— Что это за камни? — спросил Халеф, когда первый робкий огонек охватил наконец сыроватые ветки. — Это какой-то вход? Но… куда?
— Это двери, — непонятно ответила Касси. — Но они слишком старые.
Посмотрев на ее равнодушное лицо, Халеф понял, что ответа на свой вопрос ему не добиться.
Треугольный портал удивил и взволновал его. Он никогда не слышал о том, чтобы здесь, в диких северных горах, жили люди. Выходило, что так. Возможно, под бескрайними лесами существовали какие-то загадочные подземелья, выстроенные во времена Хаоса, о котором смутно говорили хроники? И, коли так, то Касси с Ингром, по всей вероятности, пытаются найти тут нечто важное и ценное для них? Но для чего тогда вся эта орава бандитов, которую они тащат с собой? В конце концов, до гор можно было добраться и на воздушном корабле.
— Вечером мы должны выйти к перевалам, — сказала Касси. — Придется карабкаться по скалам.
— Я не устану, — заверил ее Халеф, отстегивая от пояса объемистую флягу с водой, которую он наполнил в ручье.
После похлебки с копченым мясом и какими-то концентратами из пакета они продолжили путь. Халеф скоро понял, что дорога по лесу была всего лишь легкой прогулкой: местность теперь круто поднималась вверх. Несколько часов они брели по начавшей редеть тайге, пока наконец не вышли на каменистую равнину, представлявшую собой резкий контраст с предгорьями. Впереди были высокие, кое-где поросшие кустарником, холмы, за которыми начиналось нагромождение белесых скал, там и сям украшенных странными, словно бы гнутыми деревьями. А дальше… у Халефа захватило дух.
«Надеюсь, она знает дорогу, — подумал он. — Иначе…»
На горизонте подпирали небеса белые вершины.
