На следующий день я пригласил Ларису на свидание, предупредив, что надолго уезжаю.

— О мадонна! От тебя осталась половина, — воскликнула Лариса при встрече.

— Это пройдет, — небрежно ответил я.

— Что он с тобой сделал?

— Кто?

— Ну твой профессор.

— Ничего.

— За дурочку меня держишь? Тебя срочно отзывают домой, а на следующий день ты серьезно заболеваешь. Ясно, что тебе страшно влетело.

Я покраснел. Лариса нарушала правила; девочки, конечно, знают, что мальчишек воспитывают довольно сурово. Но говорить об этом не принято. В чисто мальчишеской компании парень может пожаловаться, что ему здорово досталось, и похвастать, какой он герой — ни разу не охнул (спартанец!), но это никогда не обсуждается при девочках.

— Заболел я не поэтому, — буркнул я.

Лариса поняла, что переступила границу, извинилась и перевела разговор на другую тему.

Провожая девочку домой, я заметил, что за нами крадётся Филиппо. Черт возьми! Он это не сам придумал! Это называется «вмешательство в личную жизнь». Прежде чем забраться в элемобиль, я зашел в магазин «Все для юных химиков». Вы еще пожалеете!

В парке я на глазах у нынешней ночной смены плюнул в заполненную дождевой водой чашу небольшого фонтана и незаметно бросил туда кусочек натрия. Наши охранники — люди несуеверные, но тревога все равно поднялась. Успокоил их синьор Соргоно:

— Там рядом был Энрик? Значит, это он.

— Он плюнул огнем!

Злющий Антонио схватил меня за плечи и потряс.

— Что ты натворил?!

Я промолчал. На шум из дома выскочил проф. К его приходу натрий уже почти догорел, но я еще и фенолфталеин успел туда высыпать. Под ярким светом нескольких мощных фонарей вода превращалась в кровь!

— Хм, — усмехнулся проф, — Филиппо, а в магазин химреактивов этот бандит не заходил?

Ну почему он все знает?!

— Заходил.

— Маленький дьявол. Ладно, спустите эту воду. Только руки туда не окунайте.

И он ушел в дом, не сказав мне ни слова.

Синьор Соргоно был очень недоволен: люди, которых он обязан охранять, опять куда-то собрались. Он доложил об этом руководству, его начальник доложил своему и так далее. Может, конечно, цепочка была короче. В итоге синьор Мигель вежливо предложил профессору отдыхать в маленьком пансионате, переделанном из любимой виллы его (синьора Мигеля) прадеда. Пансионат находится на Джильо, а синьор Мигель так долго извинялся за вмешательство в чужие дела, что отказать ему было невозможно — вот как надо отдавать приказы!

— Будет очень смешно, — сказал я, — если и там что-нибудь случится.

— Не каркай!

— Кар!

Синьор Соргоно, вспомнив, как ругал себя за то, что не отрядил с нами на Липари парочку крепких ребят (и Энрика не украли бы, и в бою были бы не лишними), на этот раз решил не повторять свои ошибки. Проф не стал с ним спорить: плавать и загорать охранники не помешают, а мне надо восстанавливать форму, так что спарринг-партнеры могут оказаться весьма кстати.

Таким образом, в катере мы летели целой толпой. Причем охранников, Марио и Филиппо, синьор Соргоно выбрал по принципу: «Из них Энрик веревки вить не сможет». Он меня недооценивает.

Новенький, только что поставленный на вооружение, «Сеттер-77» заслуживает особого внимания. Увидев, что приземлилось у нас в парке, я рванул к нему на третьей скорости и занял место рядом с летчиком в надежде, что проф не станет меня сгонять. Всю дорогу пылающий энтузиазмом лейтенант Доргали читал мне лекцию об антигравитаторах и их использовании в авиации.

Антигравитацию открыли на Фриланде лет пять назад. За лицензию корпорация Кальтаниссетта отдала десятилетний запас селенитов. Чем расплатилась Джела, Доргали не знал, а больше это на Этне никому не по карману.

Максимальная скорость катера теперь — вторая космическая. Перегрузки до 15 g специальный внутренний гравитатор полностью гасит, остальное делает настраиваемый ложемент. Можно погасить перегрузки полностью, но это уже за счет защитных экранов, а на такое никто не пойдет. При всем при этом как-то держится искусственный горизонт: летчик в бою хочет знать, с какой стороны планета. Я был очарован.

Вилла прадедушки расположена в отдалении от единственного на Джильо небольшого городка. И никакой дороги туда не ведет, только посадочная площадка и пристань.

Когда мы приехали, там жили только три супружеские пары, одна из них с дочерью, девицей лет тридцати. В порядке представления: синьор и синьора Ланчано с дочерью Абигель (синьор Ланчано — директор отдела терраформирования корпорации Кальтаниссетта); синьор и синьора Васто (молодожены; уникальный случай; синьор Васто — рантье, на Этне это не принято); синьор и синьора Веллетри (оба специалисты по межзвездной торговле). Вся компания собиралась вместе за завтраком, обедом и ужином, в остальное время скучали семейно, то есть парочками лежали на пляже и плескались в теплой воде бухты либо бассейна, где вода была пресная.

Так как все изнемогали от тоски, нам очень обрадовались. Многим людям почему-то кажется, что дети — это очень забавно и что они существуют для развлечения взрослых. Впрочем, мне хватило двух фирменных презрительных взглядов, брошенных на синьора Васто, чтобы больше никто не рисковал рассматривать меня как игрушку.

Проф оглядел меня медицинским взором и велел побольше плавать, не забыв предупредить охранников, что меня надо сопровождать и не давать заплывать слишком далеко.

Три дня я только плавал, спал и ел. Вечером третьего дня проф предложил мне отжаться столько раз, сколько смогу. Я был обескуражен результатом, а проф решил, что пора уже и тренировки устраивать. Следующие несколько дней отличались от предыдущих тем, что после заката мы четверо надевали кимоно и развлекали скучающую публику исполнением ката, отработкой связок и дикими криками «эй-хо». Я перестал чувствовать себя расслабленным. На завтрак, обед и ужин я приходил с волчьим аппетитом и дрожащими от усталости руками и ногами. Поэтому почти не замечал тех, с кем сидел за столом, а они, в свою очередь, убедившись, что я вовсе не «забавен», почти со мной не разговаривали.

Скучно. Надо сделать что-нибудь смешное. Я, значит, брожу как привидение? Светящиеся краски, невидимые на свету (новинка!) — джентльменский набор хулигана — у меня с собой. Ночью я вылез в окно и нарисовал разноцветные скелеты на нескольких адриатических вязах, стоящих вдоль аллеи, по которой все прогуливаются на закате. А на плитках вывел светящиеся следы, как будто привидения ходили друг к другу в гости. Зеленое привидение оставляет зеленые следы, а розовое — розовые, странно было бы наоборот. Жаль, что результатов придется ждать до вечера. Весь день я зевал, но дело того стоило. Темнеет на Джильо за несколько минут. Так что вечером я был вознагражден диким визгом синьоры Васто. Хм, чего она так визжит? Она же не одна, муж — в двух шагах. А он вместо того, чтобы успокоить свою половину, побежал ловить меня. Идиот! Кемпо надо заниматься лучше. Я позволил себя догнать и бросился ему под ноги, когда он попытался меня схватить. Синьор Васто рухнул в какие-то колючие кусты. Пока он из них выдирался, подоспел проф и охранники. Чета Веллетри хохотала до колик в животе — я так и понял, что эта специалистка по межзвездной торговле не робкого десятка. Синьора Ланчано поджала губы и наставительно произнесла, что смерть — это вовсе не смешно. Тогда захохотал даже проф, который до этого пытался сохранить серьезное выражение лица, так что я уже начал опасаться за свою попку. Но раз он смеется — значит, мне не влетит. Отсмеявшись, проф приказал:

— Марио, забери его с глаз долой!

Как будто я сам не могу уйти?! Интересно же послушать, что тут дальше будет. А он ко мне конвоира приставил. Безобразие!

— Ты сам пойдешь? — зловещим тоном спросил меня Марио.

— Нет! — крикнул я и побежал.

От Марио сбежишь, как же! И не вырвешься. Пришлось идти в дом и сидеть на диване в ожидании профа. Смешно-то смешно, и дома мне бы за это точно не влетело, а здесь… Черт его знает!

Проф пришел только через полчаса, я уже весь извелся.

— Я буду тебе очень благодарен, — сказал он, — если мне больше не придется за тебя извиняться.

— Угу, ладно, — пробурчал я. — Между прочим, это он меня попросил!

— Только не вздумай сегодня ходить на ужин.

— Э-э? — удивился я. — Я же есть хочу!

— Молодой растущий организм. Марио, возьми Энрика с собой.

Если ужин в обществе охранников — это наказание, то я каждый день буду на него нарываться. Гораздо веселее и не надо делать благовоспитанный вид: детей должно быть видно, но не слышно. А здесь на моих глазах возникала легенда «Как маленький Энрик напугал пустоголовую дуру Васто». Когда ужин был съеден, эта история потеряла даже остатки былого правдоподобия. Жаль, что нельзя учинять что-нибудь такое каждый день. Я же обещал, что профу больше не придется за меня краснеть.

Утром, закончив отжиматься, я поднял глаза и увидел, что проф стоит в дверях. И вид у него недовольный.

— Мне показалось, что ты мне кое-что обещал.

Что это случилось? Если я обещал — значит, так и сделаю, до сих пор он в этом не сомневался.

— Хочешь сказать, это не ты?

— Что не я?

— Пойдем полюбуемся.

Я надел шорты и футболку и пошел за ним в парк. В начале аллеи, где вчера происходили столь драматические события, стояла табличка: «Аллея призраков. Слабонервным дамам гулять запрещается».

— Именно, что не я! Я бы придумал посмешнее!

— Хм, ну извини. Я не подумал, действительно, не только ты умеешь шутить.

— Именно, что только я, — ухмыльнулся я.

— Хвастун! Только не вздумай переделывать!

— Я же обещал! — обиделся я.

Переделывать я не вздумаю, но подсказать ребятам из охраны, какую табличку повесить завтра, я могу. Не консультировать других насмешников я не обещал.

За завтраком чета Васто прозрачно намекала, что со мной следует сделать. Если бы проф хоть раз сотворил даже десятую часть того, что они насоветовали, я бы плюнул на все и вернулся к беспризорной жизни. Синьора Веллетри посоветовала мне прочитать «Кентервильское привидение» Оскара Уайльда. Проф заметил, что вряд ли я почерпну там что-нибудь такое, чего бы уже не придумал сам. Все равно прочитаю.

Когда мы с Филиппо возвращались с пляжа на обед, таблички в аллее уже не было. Не беда, забегу вечером в караулку, ночью новую повесят. Раз уж мне самому нельзя похулиганить, буду давать советы.

Утром следующего дня новый большой рекламный щит содержал следующий текст: «Аллея призраков. Экскурсии с 18 до 19 часов. Цена билета 10 сестерциев. Вывоз бездыханных тел слабонервных дам за отдельную плату по вторникам и пятницам. В программе экскурсии: Розовый и Зеленый призраки — любовники, утопленные ревнивым мужем в бочке со сметаной. Синий призрак — ревнивый муж, скормленный голодному горынычу братьями неверной жены. Голубой и Фиолетовый призраки — братья неверной жены, убившие друг друга на дуэли из-за наследства. Желтый и Оранжевый призраки — сестры неверной жены, ушедшие в монастырь и повесившиеся с тоски. Все призраки ручные и никакой опасности для экскурсантов не представляют. Появляющийся иногда в аллее горыныч призраком не является. Билеты у съеденных им экскурсантов назад не принимаются, и деньги не возвращаются».

Спасибо синьоре Веллетри за совет: отличный рассказ.

Этот щит никто убирать не рискнул: завтра будет ещё хуже. А я-то надеялся. Впрочем, шутка уже приелась. Проф сказал:

— Это уж точно не ты. Марио всю ночь торчал под твоим окном: ты не вылезал.

— Это не я, потому что я обещал!

— Но текст сочинил ты?

— Ну я. Не делать этого я не обещал.

— Ты даже иезуита перехитришь!

— А кто такой «иезуит»?

— Интернет никто не отменял.

Я слазал узнать и возгордился: это называется переиродить самого ирода.

На следующий день я, как всегда, пережидал жару, читая «Записки о галльской войне», когда раздался громкий женский визг. Вскакивая, я отдавил хвост Гераклу, и к женскому визгу добавился возмущенный кошачий мяв. Пока я извинялся перед обиженным котярой, прошла пара минут, так что в коридор я выскочил позже всех.

Проход в апартаменты Ланчано загораживал Марио, перед ним толпился народ, Филиппо поддерживал готовую упасть синьориту Абигель. Из-за двери проф вывел рыдающую синьору Ланчано.

Все ясно. Я вернулся в свою спальню, вышел на балкон, добежал до ажурной загородки, отделяющей наш балкон от балкона Ланчано, перелез на внешнюю сторону оградки и «нарушил приватность чужого жилья». Заглядывая в окна, я прошел по балкону. В гостиной, в кресле сидел синьор Ланчано, и в груди у него была дыра, прожженная выстрелом из бластера. Я поспешно отступил и вернулся обратно в коридор.

— Куда ты совал свой любопытный нос? — поинтересовался проф.

Вот черт, витье веревок из охранников я почему-то отложил на потом.

— Ходил посмотреть на покойника, — признался я.

— Ну и что ты заметил?

Проф увел меня в нашу гостиную. Марио остался на посту перед дверью в апартаменты Ланчано, а отдыхающие и прислуга начали расходиться.

— Опечатайте балкон, — посоветовал я, — если не хотите, чтобы там все затоптали.

— Хорошо, подожди здесь.

Проф вышел и вернулся через несколько минут.

— Ну так что ты заметил?

— Бластера рядом нет, так что это убийство. Почему он сидел в кресле в гостиной во время сиесты, да еще с открытыми окнами? Было бы естественнее, если бы он подремывал в спальне и с включенным кондиционером. Куда в такое мертвое время ходила Абигель? Теперь ваша очередь: что слышала синьора Ланчано?

— Почему ты думаешь, что я отвечу?

— А почему нет? Вы же не подозреваете меня, а я не подозреваю вас.

— Конечно, но расследование убийств — не твое дело.

— И не ваше. Вы наверняка уже вызвали следователя из Палермо, но думать-то себе не запрещаете.

— Ладно, синьора Ланчано ничего не слышала. Она крепко спала.

— Неправда, — заявил я решительно, — ей еще не так много лет, чтобы постоянно засыпать, и все время до обеда она просидела на пляже под зонтом — с чего ей уставать? И если она спала, зачем вышла в гостиную так рано?

— Да, тебе палец в рот не клади. Не мог же я допрашивать безутешную вдову. Пусть этим следователь занимается.

— Все равно, — упрямо заявил я, — думать-то нам ничего не мешает.

— Ну хорошо, давай рассуждать логично. Первая версия: мини-робот. Почти невероятно, защита тут гораздо лучше, чем в Липари. Осталась еще со старых времен, к тому же ее недавно модернизировали. И мини-роботов таких размеров, чтобы протащить с собой бластер и выстрелить из него, нет, это невозможно. По той же причине я отвергаю парня вроде тебя. Нет на Этне подходящих животных.

— Согласен. Значит, убийца — человек, и он еще здесь. Уехать отсюда затруднительно, а бегство будет признанием вины.

— Либо он уже мертв, — дополнил проф.

— Либо мертв кто-то непричастный, чтобы следователь решил, что он и есть убийца Ланчано.

— Тогда следователь все равно будет искать убийцу этого «непричастного»!

— А вот здесь будет самоубийство: незарегистрированный бластер выпадает из мертвой руки, на столе записка и тому подобное.

— Тогда проще было инсценировать самоубийство Ланчано.

— Не обязательно, у него могло не быть никаких причин.

— Согласен. У нас есть две группы подозреваемых; прислуга с охраной — и отдыхающие. В первую я не верю.

— Да, следователь с ними церемониться не будет, накачает всех пентатолом. Вряд ли найдется идиот, не способный это предусмотреть. Разве что он действительно сбежал, причем путь отхода был приготовлен заранее. Мы сейчас не можем проверить, все ли на месте?

— Этим занимается начальник охраны. Вряд ли он станет с нами делиться.

— Плохо, а его тоже накачают пентатолом? — спросил я.

— Если и нет, то он не мог знать это заранее.

— А нас накачивать пентатолом не будут?

— Пусть только попробуют!

— О! И то же самое думает здесь каждый важный гость.

— Конечно, но круг подозреваемых состоит из шести человек, не такая уж сложная задача. Надо только поискать мотивы.

— Сейчас слазаю в интернет — будут вам мотивы, — обнадежил я.

— Опять за старое?

— Ну почему обязательно взлом, можно и на открытых сайтах поискать.

— Учти, залезешь в ведомство синьора Арциньяно — я тебе шею сверну!

— Ну вот еще, буду я портить жизнь отцу моей девушки, — обиделся я.

Мотивы нашлись, и их оказалось даже слишком много.

Во-первых, отец синьора Васто некогда был непосредственным начальником синьора Ланчано, и синьор Ланчано унаследовал его должность. А Васто, между прочим, эколог по образованию — почему тогда он не работает в бывшем отцовском ведомстве?

Во-вторых, межзвездные торговцы Веллетри сталкивались по работе с отделом терраформирования. О каких-либо конфликтах в открытых источниках не было ни слова, но этого следовало ожидать.

В-третьих, информацию о семейных проблемах в интернете не найдешь, но почему Абигель до сих пор не замужем? У нее, конечно, лошадиная физиономия и визгливый голос, выдающий склочность характера, но если бы синьор Ланчано расщедрился на богатое (нет, очень богатое) приданое, тогда наверняка кто-нибудь да нашелся бы.

Проф признал мои рассуждения логичными, но малополезными для решаемой нами проблемы. И погнал меня плавать, благо Марио и Филиппо вернулись от начальника охраны, которому давали объяснения по поводу случившейся трагедии.

Тренировку мы тоже отменять не стали, несмотря на многочисленные осуждающие взгляды. Проф заметил, что люди умирают каждый день, и это не повод, чтобы жизнь останавливалась. И даже предложил синьорам Васто и Веллетри присоединиться. Те отказались. Сейчас это не очень удивительно, но почему они не пытались примкнуть к нам несколько дней назад? Я вспомнил испепеляющие взгляды, которые Ружеро бросал на Гвидо. Или эти чересчур богатые господа полагают, что деньги выручат их в любой ситуации? Они ведут себя неестественно для этнийцев, и к тому же оба не кажутся серьезными противниками даже мне, даже сейчас. Все подозрительнее и подозрительнее.

— Энрик, не отвлекайся!

Вот именно. Подумать я еще успею, следователь прилетит только поздно ночью.

Когда, интересно, я успею подумать? За ужином стояла гнетущая тишина, изредка прерываемая всхлипываниями синьоры или синьориты Ланчано. При этом все опускали глаза и спешно делали вид, что у них нет аппетита. Я остро позавидовал Марио и Филиппо: те ужинают с охраной и не должны придерживаться правил приличия. Чувства обеих дам не показались мне искренними. Разве что покойник оставил наследство кому-то другому.

— О боже мой, боже мой! — запричитала вдруг синьора Ланчано.

— О господи, — тут же подхватила ее дочь, — как представишь себе, как он там с дырой в груди…

И так далее, и тому подобное. Думать в такой обстановке затруднительно. После ужина все сразу разошлись по своим апартаментам.

В завершение этого прекрасного вечера проф посмотрел на меня внимательно и велел идти спать, добившись моего обещания так и сделать. Когда он перестанет надо мной дрожать? Все же обошлось. Даже моя птичья скорость возвращается. А с Гераклом я контачу уже безо всякого напряжения.

Уснул я рано и поэтому легко проснулся среди ночи. Геракл стоял на подоконнике и прислушивался к ночным звукам.

«Что случилось?»

«Человек вышел из дома и идет к лесу».

Я быстро оделся и по плющу спустился с балкона — незачем будить профа. Спрыгнул я прямо в чьи-то крепкие руки. Я рванулся, руки не отпускали.

— Куда это ты собрался? — спросила темнота голосом Филиппо.

— Отпусти! Там преступник убегает!

— Да ну? Куда же он убегает?

Не замечал за ним раньше чувства юмора. Плохо, что оно проснулось в такой неподходящий момент. Геракл поинтересовался, не нужна ли мне помощь в борьбе с врагом. Все-таки коты не собаки, и в этом нет ничего хорошего. Нет чтобы цапнуть врага за задницу, ни о чем не спрашивая.

— Объясняю для недогадливых: кто-то только что вышел из дома и направился по дорожке в сторону леса. Если это не связано с убийством, то я твоя бабушка.

— Ловля убийц не входит в мои обязанности, а твоя безопасность входит. Понятно?

— Ну хоть профессора предупреди, — в отчаянии воззвал я.

— Это можно, — согласился Филиппо, — пусть синьор Галларате сам с тобой разбирается.

И он медленно побрел к дверям дома.

— Отпусти меня! И давай быстрее! — задрыгал я ногами.

— Будешь дергаться — отшлепаю!

— Только попробуй! Не имеешь права! — ответил я, но угомонился. Не хочу с ним драться: время уходит! И шансов никаких.

Проф встретил нас уже одетым: проснулся от шума под окнами. Аргумент «Геракл слышал» произвел на него должное впечатление. Приказав Филиппо отправить меня спать и не спускать с меня глаз, он куда-то ушел.

Вы когда-нибудь пробовали заснуть под немигающим взглядом чересчур добросовестного охранника?..

Через час проф постарался тихо проскользнуть в свою спальню. Ему это не удалось: на пороге гостиной его ждал Геракл, предупредивший меня еще тогда, когда проф только поднимался по лестнице.

— Мяу! — заявил Геракл громко.

— Ладно, — вздохнул проф, — сейчас расскажу.

Он зашел ко мне и сказал, что кто-то определенно попытался пересечь ограду парка изнутри, но, видимо, испугался сканирующего луча и вернулся обратно. Узнать его по инфразаписи не удалось.

— Если ты обещаешь не покидать спальню до утра, я сниму пост внизу, — предложил проф.

— Обещаю, — потянул я разочарованно, — разве что будет пожар или землетрясение.

Какой смысл прыгать с балкона, если внизу все равно ждет охранник?