Глава 4
Винсенто решил остаться дома.
– Не страшно? – спросил я.
– Страшно, – подтвердил он. – Но ты бы остался? Я утвердительно кивнул:
– Ну вот и хорошо, удачи тебе. Напиши или позвони, когда за тобой заехать.
– Да я доберусь.
– Ерунда. Никогда еще не отказывался полетать.
– А-а-а, ладно, – ухмыльнулся ок.
Очень может быть, что синьора Линаро в свое время посадили для того, чтобы как следует напугать слишком уж талантливого сыночка. Да, качественно его тогда пришибли, но теперь… Похоже, что человек может выпрямиться, если захочет.
Вечером, приземлившись в парке, я намеревался незаметно проскользнуть к себе и переодеться. Докладывать все равно придется, но слишком явные следы приключений на моей личности производят на профа слишком сильное впечатление. Не вышло, он ждал меня на посадочной площадке. Все, переберу всю механику в двигателе, но чтоб летал совершенно бесшумно!
Проф демонстративно оглядел меня с головы до ног. Я протянул ему бластер.
– И в кого ты стрелял? – поинтересовался он, обнимая меня за плечи.
– В неозавра.
– Они там прямо по улицам бегают? – ехидно спросил проф.
Я вздохнул и начал рассказывать.
– Да-а, – потянул проф, когда я замолчал. – Чтобы с Энриком ничего не случилось… Такого просто не может быть.
Мы с ним медленно пошли к дому.
– Со мной именно что ничего не случилось, – ухмыльнулся я. – Грязная рубашка и джинсы – несерьезно.
– Тот неозавр так не считает.
– Его проблемы. Кстати, мне тут пришло в голову, пока я летел. Детские военные лагеря есть только у нас? Верно?
– Как естественный способ провести каникулы – да, – ответил проф. – Ты предлагаешь устроить это развлечение для тамошних деток?
– Угу. Удовлетворить страсть к приключениям мирным путем. Ну, и если все хорошо организовать, то через месяц они уже не захотят воевать против нас.
– Осталось только шесть дней. Ты думаешь, можно успеть всё сделать?
– Считайте это ликвидацией последствий стихийного бедствия.
– Ясно. Всех лучших инструкторов – туда. Сам же потом взвоешь от тех, что останутся на вашу долю.
– Когда это я последний раз взвывал? – поинтересовался я. – Мы переживем. Если это необходимо для профилактики чумы, как сказал синьор Мигель.
– А как мы их туда заманим? – с улыбкой спросил проф.
– Предлагайте всем отловленным в джунглях: «Не хотите сперва поучиться воевать?»
– Ты уже всё успел обдумать. Маленький генерал командует большой корпорацией. Ладно. Я сейчас уезжаю, раз ты свалил это на мою голову. Когда вернусь – неизвестно.
– У-у-у! – взвыл я.
– Вот-вот. Переживи это.
* * *
Проф уехал поздно вечером и утром еще не вернулся, только позвонил и велел мне быть умницей и паинькой. Вот уж придумал.
На следующий день, когда мы с Ларисой гуляли по полутемным пустынным улочкам окраины центра, если можно так выразиться, мне пришлось доказать это со всей убедительностью. Почему дураки никогда не вымрут? И почему эта компания рэкетиров уже в третий раз попадается на моем жизненном пути? Они что, единственные? Если так, то это неплохо.
– Не боитесь вставать у меня на дороге? – спокойно поинтересовался я, мягко отодвигая Ларису в сторонку.
– Ты, конечно, ничего, крут, – нарочито лениво ответил главарь, – но со всеми… – Он поморщился.
– Недооценка противника – первая ошибка начинающего полководца. И последняя, – наставительно заметил я.
– Чо?!
– Tu es tr?s na?f.
– Чо?!
– Santa simplicita, – потянул я.
– Ну ты меня за(…)!
Он посмел! При моей девочке! Убью гада!
– Бедолага, – посочувствовал я. – Но это был не я, ты не в моем вкусе.
До тупых не дошло.
– Вообще-то, с девочками я не дерусь, – добавил я.
О воровском жаргоне они имели некоторое представление, поэтому дошло.
– Ах ты (…),(…), (…)!
Главарь на мгновение завел руку за спину, легкий щелчок, и через мгновение перед моим лицом блеснуло лезвие десантного ножа – это уже серьезно, я тоже ношу нож с собой, но никогда не пользуюсь им в драках. И Ларисе бежать некуда. Ярость сыграла со мной злую шутку. Никогда не злись в бою. И перед боем тоже не злись. Плохо, что сенсей никогда этого не говорил.
Устраивать красивую махаловку, как в адриатических боевиках, некогда. Я ускорился, как если бы дрался с сенсеем и мне надо было бы победить любой ценой. Руку, державшую нож, я просто сломал, потом врезал главарю еще и в солнечное сплетение, ему хватит. И после этого ворвался в ряды не успевшего рассредоточиться противника. Сенсей был прав: двух любимых ката достаточно для победы. На этот раз мне хватило одной, правда, не своей школы. Я воспользовался жесткой немилосердной техникой школы Скорпиона: что ни движение, то перелом какой-нибудь кости.
Бой длился не больше минуты, и каждого я вывел из строя надолго. Вариант «чтоб было больно, но не слишком травматично», не для сегодняшнего случая. Каждому из шестерки я что-нибудь сломал, правда, не шею и не позвоночник. Враги, постанывая и поругиваясь, ворочались на земле.
Теперь надо еще отсюда уйти.
– Лариса, – сказал я, постаравшись, чтобы мой голос звучал спокойно, – обойди их слева, подальше, и иди вперед, я тебя сейчас догоню.
Лариса послушалась. О, Мадонна, теперь еще и ОНА будет смотреть на меня как на чудовище!
Мы опоздали смыться. Навстречу моей девочке ехал элемобиль городской охраны. Ладно, на этот раз я прав!
Лариса остановилась, элемобиль тоже. Типы перестали ворочаться и сделали вид, что уже почти умерли. Место происшествия осветили мощным фонарем. Меня тоже. Я зажмурился. Как это они так быстро, и так не вовремя?
– Вызовите санитарную машину, – услышал я смутно знакомый голос, – опять ты?! – грозно спросил выбравшийся из машины лейтенант Аличе.
– Если вы скажете генералу, что я наехал на них на тяжелом танке, он вам все равно не поверит, – ответил я.
– Шуточки шутишь! – разъярился он. – Иди в машину!
– Их же шестеро, и у них был нож! – воскликнула Лариса.
– Какой еще нож?! – с презрительным недоверием спросил лейтенант.
– Десантный, – ответил я на риторический вопрос (какой еще нож может носить с собой мальчишка, не кухонный же).
– Поищем, – деловым тоном откликнулся Аличе. – А вы, синьорита, шли бы отсюда.
– Никуда я не пойду!
– Лариса, – тихо и угрожающе проговорил я, – иди домой, к ПАПЕ.
Картинка начала вырисовываться крайне неприглядная. Если Лариса не поймет, я влип. Поболтать по комму мне точно не дадут.
Девочка посмотрела на меня расширенными от ужаса глазами. Я поднял брови: ну догадайся же!
Лариса согласно опустила и подняла ресницы – догадалась, и пошла по улице мимо элемобиля, сейчас моя умница завернет за угол и поднимет тревогу. Мне надо продержаться минут пятнадцать.
– Иди в машину, – повторил Аличе.
Ммм, а вдруг у них там экран стоит, и меня не найдут?
– Зачем еще? Их шестеро. И нож вы так и не поискали.
– Не твое дело!
– Как раз мое! Нож найдите и отпечатки…
– Ты меня учить будешь, щенок?! – взревел Аличе.
– Не пойду! Пока вы не найдете нож.
– Ну ты сейчас поскачешь…
Что он говорил дальше, я не слышал, потому что все тело скрутило жуткой болью, и я грохнулся на землю. Не заорал я потому, что воздуха в легких не оказалось. Когда я смог вздохнуть, было уже почти не больно. Я открыл глаза и посмотрел на лейтенанта. Он держал в руках запрещенный в нашей корпорации дистанционный электроразрядник и мерзко ухмылялся.
– Ну что, повторить? – спросил он.
– Ублюдок! – процедил я сквозь зубы.
С пола нельзя упасть, и на этот раз я был готов к следующему разряду. Пять секунд – это целая вечность. Под конец я все-таки застонал.
Не хочу я идти в эту его машину, и еще один разряд тоже не хочу. Ммм, а вот не могу я подняться, и все, и говорить тоже не могу!
Лейтенант Аличе с садистской улыбочкой смотрел, как я медленно переворачиваюсь на живот, медленно, опираясь на руки, отрываю себя от земли, он подумал, что победил. Не говори «гоп»! Сейчас у нас тут будет нападение на офицера при исполнении… Я сделал шаг в его сторону, потом еще один… Как вдруг…
– Лейтенант, медленно поднимите руки вверх, – раздалось из темноты. – Нет, эту вещицу не выбрасывайте, не надо. Сержант, вы тоже.
Оба охранника порядка сделали, что им было велено.
– Д-дядя Мат-ттео, – выдохнул я.
Капитан Стромболи подошел поближе, забрал у Аличе разрядник и вытащил бластер из его кобуры, потом он так же обезоружил сержанта. Потом продемонстрировал свое удостоверение:
– Капитан Стромболи, четвертый отдел СБ, – представился он. – Руки можно опустить. Вы арестованы. Вы тоже, – добавил он, глядя на сержанта.
Оба арестанта издали несколько нечленораздельных звуков.
В этот момент лежащие на земле парни начали проявлять явные признаки неумирания, и санитарная машина как раз подъехала. Медики застыли в изумлении – еще бы, такая картинка.
– Делайте свою работу! – рявкнул на них Стромболи.
Тайм-аут позволил Аличе прийти в себя:
– А по какому обвинению? – поинтересовался он (правильно, Кальтаниссетта – не Кремона).
У капитана Стромболи дрогнуло веко: признаваться, что он меня охраняет, он не собирался.
– Орг-ганизация р-рэкета, – пришел я ему на помощь. – К-какой п-процент они в-вам отст-тегивал! – заинтересованно спросил я у Аличе.
Я угадал! На лице сержанта это было просто написано. Лариса незаметно подошла, обняла и прислонила меня к себе, я в этом нуждался.
– Идите в мой мобиль, – предложил нам Стромболи, – я освобожусь и отвезу вас по домам.
Из темноты выступили два охранника с не в меру серьезными лицами – значит, капитан здесь не один, хорошо. Изображать конвоира сейчас не в моих силах.
Лариса обхватила меня покрепче и повела к машине.
– Ты как? – испуганно спросила она.
– Н-нич-чего, сейч-час п-пройдет.
Капитан присоединился к нам минут через десять.
– Тебе тоже нужен врач, – заметил он.
– Д-дома, т-там Ф-фернан.
Стромболи кивнул. Сначала мы довезли Ларису. Синьор Арциньяно, поджидавший ее на крыльце, заглянул в машину, убедиться, что я жив. Я слабо улыбнулся.
Когда мы остались вдвоем со Стромболи…
– За последние три дня тебя могли застрелить из бластера, съесть, зарезать или замучить до остановки сердца, – заметил капитан. – Тебе не кажется, что это слишком даже для тебя?
– Я-т-то тут п-при чем?! – возмутился я.
– Ну раз ты этого не понимаешь, придется посадить тебя на короткий поводок.
– Т-только п-попробуй! Я т-тебе н-не л-лаб-боратор-ная к-крыса!
– Ты не лабораторная крыса, – спокойно согласился Стромболи. – Ты сын генерала Галларате и оперативник нашего отдела, И твоя безопасность и секретность – это моя работа.
– Н-ну и что?! М-мне что, п-по улицам не ходить?!
– Генерал ходит?
– О, ч-черт! И что же мне д-делать? – спросил я почти Жалобно. – Не хочу я д-дома сидеть!
Стромболи смягчился, я видел его лицо в зеркальце.
– Фернан говорил, что настроил тебе комм на всякие неприятные неожиданности. Почему ты не дал сигнал сразу, еще когда на тебя только напали?
– Ну, это же п-просто д-драка! К-кто ж з-знал, что эт-тот т-тип т-туда заявится. И т-тревожная к-кнопка у меня не н-наст-троена.
Стромболи только головой покачал:
– Настрой.
– Л-ладно.
– Кстати, как ты догадался про рэкет? Ты мне хорошо подыграл, спасибо.
– М-может б-быть, я ошиб-бся.
– Нет. У сержанта было такое лицо… – улыбнулся Стромболи.
Хватит заикаться. Я взял себя в руки, начал говорить медленно, и дело пошло на лад:
– Тогда, осенью, охранники приехали очень вовремя, ну, бывает, мы этих типов долго били. Кстати, Лео уже тогда заметил, что Гвидо охрана не защитила. А на этот раз… весь бой длился минуту, не больше. Две случайности. И еще… Чем-то Аличе мне тогда не понравился, и сейчас я понял, чем.
– Ну?
– Синьор Соргоно всегда очень торжественно говорит: «Дети – это самое главное», а лейтенант позвонил профессору и сказал: «Генерал Галларате, извините за беспокойство». Ну, как будто я – это что-то мелкое и незначительное!
– Понятно, – задумчиво ответил Стромболи и сбросил скорость: мы подъезжали к воротам Лабораторного парка.
Фернан меня когда-нибудь доконает: в дом меня внесли на руках, сразу в медкабинет; сканирование, уколы. Ой! Ну хватит уже.
Утром проф все еще не появился, и Фернан, как самый компетентный медик, оставшийся в парке, легко убедил синьора Соргоно, что мне надо провести денек в горизонтальном положении. А я опять был оставлен на попечение начальника охраны.
Так что я лежал в постели и болтал со всеми друзьями по комму, по очереди. Успокаивал: жив я и здоров, просто у меня нянька – паникер.
На следующий день я взбунтовался и отправился выбивать из синьора Соргоно разрешение пойти погулять с Ларисой, она сдала последний экзамен, невозможно не отпраздновать.
– Вот видите, – заметил присутствовавший при нашем споре Фернан. – Если бы Энрик уже вчера был в порядке, его нельзя было бы продержать целый день дома.
– Что?! – взвился я. – Ну все, ты еще пожалеешь! Фернан только расхохотался. Я ему все равно отомщу!
– Ладно, – согласился синьор Соргоно с моими доводами. – Только не по темным переулкам. Два раза подряд… Не нарывайся…
– Да ну-у, эти типы еще в больнице лежат.
– Тяжелый танк «Энрик», – проворчал синьор Соргоно. – Ты меня понял? – мягко, как маленького, спросил он.
– Угу, – вздохнул я.
Лариса светилась счастьем: первое сложное испытание в жизни успешно пройдено. Мы покатались на всех аттракционах, попробовали все виды мороженого, какое только нашлось в Центральном парке, постреляли во всех тирах. Лариса быстро прогрессирует. Трижды встретили парочку «Алекс с Джессикой», дважды «Лео с Терезой» и целых пять раз «Гвидо с Лаурой».
– Я хочу тебя спросить, – неуверенно начала Лариса. – Ты не рассердишься?
– Когда это я на тебя сердился? – ласково спросил я.
– Понимаешь, после того как меня похищали, я уговорила Габриеля, это мой брат, поучить нас драться. Ну не так, как вы, а просто, чтобы не быть совсем уж беззащитной…
– Ну, я догадывался, что что-то такое происходит. Он вас по субботам и воскресеньям консультировал, в остальные дни вы занимались самостоятельно. И еще хранили это в тайне от нас. Алекс ужасно страдал от неудовлетворенного любопытства.
– А вчера… Я, наверное, могла что-то сделать. Но испугалась. Просто шевельнуться не могла.
– Ты же была со мной. И за полгода ничему серьезному научиться нельзя, так что не переживай. Хорошо, что ты в драку не полезла, это могло бы плохо кончиться.
– Я же не о том, хорошо это или плохо! Почему мальчишки этого не боятся?
– Адреналин, – кратко ответил я. – Мы по-разному устроены. Я могу хотеть победить сильнее, чем остаться в живых, а ты – нет Лариса кивнула и опустила голову.
– Мне все это не очень нравится, – продолжил я. – Ну, пока девочки не дерутся, все знают, что их нельзя трогать… A если они тоже умеют…
– Ты неправ! – решительно заявила Лариса. – Порядочного человека остановит сам факт, что я девочка, а какого-нибудь мерзавца ничто не остановит.
– Да, наверное, – неуверенно проговорил я. – Но тогда сама ни на кого не нападай!
– Естественно, – язвительно согласилась Лариса.
– Да? Я имею в виду, ни при каких обстоятельствах, даже если в двух шагах я дерусь с превосходящими силами противника.
– Понятно, – усмехнулась она.
– Я серьезно. Если бы кто-нибудь из них поймал тебя в какой-нибудь захват, мне пришлось бы позволить им перерезать себе горло.
– Ох!
– Вот-вот.
