Глава 4. Слепота
Десять дней Сэм Карусель не мог найти себе место. Он продолжал ходить по трактирам и кабакам, пытаясь узнать хоть что-то новое и полезное. Теперь когда он видел границу с Железными землями, ему стало тяжко слушать всю ту ересь, что несли подвыпившие знатоки благодарным слушателям. Душой он рвался назад, к границе, но Юлий Рогач был непреклонен. Надо выждать время. Он и сам понимал, что сунуться туда сейчас, это попасть под раздачу. Механики Жерновов, или Стражи, как там их правильно называть, могут ждать их появления, и уже не будут столь добродушны. Глупому и раздражающему соседу, который не понимает все с первого слова, лучше всадить порцию соли в задницу, тогда он точно запомнит урок. А если уж и это не поможет, тогда надо бить на поражение.
Сэм литрами поглощал вино и пиво. Часто возвращался в свою каморку далеко за полночь изрядно навеселе. Только это его могло отвлечь от манящей Границы. Юлию все эти похождения очень не нравились, но он молчал.
На шестой день Карусель вернулся и не застал Рогача в номере. На следующее утро Юлий также не объявился. Сэм сперва не придал этому значения, но когда вечером не увидел компаньона дома, заволновался. Хотел было пойти на поиски, только вот где искать сопляка. Он ведь толком и не знал, чем тот дышит.
Юлий вернулся на следующее утро. Карусель встретил его недобрым взглядом, но промолчал. Решил не исполнять роль сварливой жены. Рогач был в хорошем настроении, долго выдержать молчание напарника не смог и первым заговорил:
— Послезавтра пойдем к границе? Ты готов?
— Угу, — пробурчал Сэм, старательно пережевывая кусок мяса и запивая его добрым глотком вина.
— Отлично. Тогда сегодня нам предстоит кое-куда заглянуть. Будет полезно. Может, чего нового узнаем, — с заговорщицким видом подмигнул Карусели Рогач.
— Я уже назаглядывался и наузнавался, — недовольно пробурчал Сэм.
— Думаю, этот вопрос тебя очень заинтересует, — загадочно произнес Юлий.
По его тону Карусель сразу понял, что парнишка не обманывает. Уж очень он уверен в себе.
— Говори, — потребовал Сэм, делая добрый глоток вина.
— Позавчера в городе появился Странник. Один из тех магиков, что под личиной простого человека по миру ходит да в свои ряды пытается новых адептов завербовать.
Парнишка оказался прав, эта информация заинтересовала Сэма. Он отставил вино в сторону. Для доброго утра хватит горячительных напитков.
— Сегодня он был в университете. Его там принимают за своего. Кажется, он представляется каким-то иноземным ученым. Очень высокого полета птица. Ему что-то там надо. Но надолго он не задержится. Один из моих знакомых сказал, что господин Соммерс проплатил гостиницу до завтрашнего утра. Значит, собирается съезжать рано. Я покрутился вокруг профессоров да их подпевал, пытался узнать, что этот Саммерс тут ищет, но пока ничего толком выведать не удалось. Уверен, что в течение завтрашнего дня он покинет Оранию и, скорее всего, направится к Границе, там мы его и возьмем тепленьким. Уж он-то точно знает, как проходить сквозь Жернова.
Юлий Рогач находился в сильном нервном возбуждении. Чувствовалось, что предыдущую ночь он провел без сна, а может, уже и две ночи подряд страдает, заливая усталость обильными порциями кофе.
Известие произвело на Сэма должное впечатление. Если Рогач прав, то уже к исходу завтрашнего дня они будут возле Границы, и если все пройдет гладко, то смогут ее пересечь. А дальше он окажется в стране, которая уже давно преследует его воображение. Правда, что он там будет делать, Карусель еще не придумал. Решил осмотреться на месте. Только одно тревожило его, и он поспешил озвучить свои опасения.
— С чего ты решил, что это Странник?
— Так по всему выходит. Он сказывается ученым из Локенсхейма, а я там бывал. Городишко маленький, дрянь. Есть там, конечно, свой университетишко. Только вот ученых мужей они такого ранга явно не делают. Да и выглядит этот Саммерс очень уж по-иностранному. Словно вовсе не из срединных земель. К тому же похож он на Странника. Я однажды с такими сталкивался. Этот вылитый.
Доводы Рогача показались Сэму очень уж наивными. Но версия заслуживала уважения. Игнорировать ее нельзя. Надо проверить, чем этот Соммерс дышит. Может, и впрямь им удалось напасть на горячий след.
Больше сидеть на месте Сэм не мог. Он поднялся из-за стола, опоясался кожаным ремнем, с висящим на нем мечом в ножнах, накинул на плечи плащ и направился на улицу. На пороге он буркнул:
— Пошли, что ли, посмотрим, что ты там за странника нашел.
Рогач поспешил за ним.
* * *
Университетская часть была отделена от остального города высокой крепостной стеной, охраняемой стражниками. Они были повсюду. Виднелись в башнях, прогуливались вдоль стены и дежурили возле ворот, которые в дневное время суток были распахнуты настежь. Торговому и ремесленному люду не возбранялось проходить на «чистую территорию», так называли богатые кварталы горожане. Мало ли какому профессору необходимо сшить кафтан из заморских тканей, или его жене вдруг потребуется дорогое вино да редкая приправа срочно к столу. Ремесленники тоже постоянно были при деле. То одно починить, то другое подлатать. Ученые не собирались заниматься грязной работой. Их удел высокая наука, а не гвозди и молотки.
На воротах стояли двое бравых молодцев в полной экипировке с алебардами наперевес. Ремешки у шлемов ослаблены, так что металлические блины съезжали чуть ли не на уши, то и дело закрывая всю видимость.
«Таких бы в дикие поля к упаурыкам, мигом бы голов лишились, разгильдяи», — раздраженно подумал Сэм, проходя мимо.
Видно, что-то не понравилось во взгляде Карусели одному из стражников, он заступил дорогу Сэму и грозно прорычал:
— Куда прешь? Кто таков? Говори!
«Двинуть бы ему в зубы, отобрать алебарду, а там и по заду отоварить, чтобы знал свое место. Зажрались, сволочи», — пронеслась в голове Карусели лихая мысль, но вслух он ее не сказал.
— Так это. Гуляю я. Что, разве нельзя? — не придумав ничего умнее, ляпнул Сэм.
— Тут без дела шляться не позволено. Праздношатающаяся голытьба умных мужей от дум их… умных отвлекает. Не позволено, говорю!
«И что теперь, с боем прорываться внутрь», — опечалился Карусель, но тут ему на помощь пришел Рогач.
Он вклинился между стражником и Сэмом и затараторил:
— Ты чего мешаешь? Куда это не пустить? Кому это не позволено? Ты вообще знаешь, с кем говоришь? Это знаменитый ветеран войн с упаурыками. Он своей кровью поле брани поливал, пока ты по кабакам девок тискал да бляху свою надраивал до блеска. Он на мечи врагов шел как на праздник, когда ты за праздничный стол садился. А теперь ты ему тут свои правила читаешь. Да ты знаешь, что господин торопится в университет, где должен выступить с рассказом о своих боевых приключениях перед студентами второго курса исторического факультета. А ты срываешь лекцию. Уверен, что профессор Селезень будет недоволен, когда ему во всех красках опишу твое поведение, деревенская дубина. Ну-ка, представься, как тебя зовут? Чтобы я знал, на кого направить праведный гнев профессора Селезня.
То ли очумев от напора наглого мальчишки, с виду так обычного студента, то ли испугавшись имени профессора Селезня, по всему — очень уважаемого человека в университете, да и во всем городе, стражник смутился и забормотал:
— Джим. Джим Бауши. Только я же ничего такого не думал. Я же не знал, что это к профессору, что это ветеран. Откуда я мог знать, что это такой человек. Вы уж это… извиняйте меня…
Стражник отступил в сторону, давая проход Карусели и Рогачу. Вид при этом у него был весьма расстроенный.
Они отошли на приличное расстояние, прежде чем Сэм поинтересовался у Рогача:
— Что это было? Почему он так просел?
Юлий усмехнулся, обернулся в сторону оставшегося за спиной обиженного стражника и сказал:
— Это он профессора Селезня испугался. Его тут каждая собака боится. А уж если доводилось хоть раз встретиться, то туши свет. На всю жизнь память останется. Характер у профессора скверный. Если ему кто-то дорогу перейдет да планам его помешает, то он с него живого не слезет. Всю душу вытрясет. Вот бедный рядовой Бауши и испугался за собственную душу.
— Смотрю я, ты тут хорошо пообтесался. Все про всех знаешь, — потрясенно пробормотал Сэм.
— Так надо было же чем-то заняться в промежутках между экзаменами. Вот я и изучал жизнь.
Юлий уверенно вел Карусель по кривым улочкам города. Внешне университетская часть мало чем отличалась от ремесленной или торговой. Разве что здесь было намного чище, да и люди, встречающиеся им, выглядели более нарядно и богато. Тут нельзя было увидеть пьяного нищего с дырявыми карманами да босого, просящего на углу подаяние, нельзя было неожиданно очутиться в центре уличной драки между не нашедшими общего языка пьяными посетителями соседнего кабака. Здесь все было чинно, благородно, словно иллюстрация к благообразной жизни, угодной богам.
Только Карусель знал, что скрывается за всем этим напускным благородством. Сколько грязи и подлости могут скрывать внешне такие уютные и красивые фасады домов. Он много раз сталкивался с этим городским хамелеоном и обманывался. Так что теперь его не поймать в ловушку. Он уже подготовлен.
Они миновали университет. Он возвышался на горе над домами. Юлий показал на него рукой и тут же потерял к нему интерес.
Через четверть часа они остановились напротив пятиэтажного дома, над входом в который висела вывеска «Кабачок „Три разбойника“». Верхние этажи занимали меблированные комнаты, сдаваемые внаем. На балконах то и дело появлялись шумные люди, о чем-то разговаривали, ссорились, спорили, бабы развешивали мокрое белье… Привычная жизнь постоялого двора.
— Вот здесь мы и посидим, — сказал Рогач.
— Зачем? — спросил Сэм.
— Соммерс остановился наверху. В кабачке он обязательно появится. А мы посидим, подождем.
Внутри «Три разбойника» ничем не отличались от типичных питейных заведений большого города. Дубовые столы и скамейки, барная стойка, за которой располагались полки, заставленные бутылками с вином и крепкими напитками. В интерьере кабачка ничто не говорило, какое отношение три разбойника имели к этому заведению. Разве что три медвежьих головы, висящие по разным стенам, подходили более или менее названию. Может, они и были разбойниками, которые причинили немало вреда хозяину кабака.
Усевшись за стол, Юлий сразу же завертелся из стороны в сторону. Его нетерпение вскоре прояснилось, когда к ним подошла пышнотелая девушка в белом переднике.
Интересно, что больше привлекало Рогача — желание выпить или заглянуть в глубокий вырез платья девушки.
Они заказали выпить и закусить. Время близилось к полудню, самое время, чтобы подзаправиться.
Соммерс появился около четырех часов дня. За время ожидания Карусель и Рогач успели приговорить два кувшина с красным сухим и изрядно захмелели. Им этого показалось мало, и они добавили графинчик водки, который прибавил хорошего настроения. Все равно сегодня работать не придется. А на этого Странника всего-то и надо одним глазком глянуть.
Рогач увидел Соммерса, спускавшегося по лестнице, пихнул Сэма в плечо и показал на цель.
— Он это. Вот тот хмырь.
Соммерс выглядел очень скромно и, можно сказать, незаметно. Встретишь такого в толпе, не запомнишь, да и потом нипочем не узнаешь. Может быть, у Странника и должна быть такая неприметная внешность. Для его целей лучше и не придумаешь. Невысокого роста, пепельные волосы, серое осунувшееся лицо с впалыми черными глазами и маленьким аккуратным носом. При ходьбе он ссутулился, словно груз прожитых лет гнул ему спину. Он напоминал служащего мелкой торговой лавки, торгующей скобяными или, на худой конец, бакалейными товарами, но никак не на профессора в понимании Сэма Карусели.
Соммерс, незамеченный посетителями кабачка, прошел между столиками и сел в дальнему углу.
«Хорошее место выбрал», — оценил Сэм. Соммерсу были видны все посетители, в то время как он не был виден почти никому, спрятанный в тени лестницы.
— Ты уверен, что это он? — переспросил Карусель.
— Да не сойти мне с этого места, если это не Странник, — горячо заявил Рогач.
— Посмотрим. Посмотрим.
Они остались в кабачке пьянствовать, продолжая наблюдать за подозреваемым. Так его про себя окрестил Сэм.
Соммерс заказал себе сытный обед, состоящий из овощной похлебки, сдобренной солидной ложкой густой сметаны, тушеного мяса в горшочке с картофелем и грибами, салата из свежих овощей и литрового кувшина пива. Он медленно принялся за еду. При этом на его лице ничего не отражалось, словно он не мясо ел, а жевал резиновую подметку. Абсолютная отрешенность, может, это и есть отличительная черта Странников.
Покончив с обедом, Соммерс расплатился, поднялся из-за стола и направился к себе наверх.
— Ты сиди тут, а я сейчас все узнаю, — подскочил с места Рогач и бросился вслед за подозреваемым.
Сэм не успел ничего возразить, так стремительно исчез Юлий из его поля зрения.
Он подлил себе вина в кружку, сделал глубокий глоток и задумался.
Соммерс мог быть Странником, но мог им и не быть. Если он все же Странник и им удастся его взять тепленьким, то они получат пропуск в заветные Железные земли. Если же окажется, что они промахнулись, отпустят мужика на все четыре стороны. Можно еще и прощения попросить. Объяснить, что, мол, обознался. Очень уж он похож на любовника его жены, которого все никак не может поймать. Так что как ни крути, Карусель ничего не теряет от близкого знакомства с Соммерсом. Надо брать быка за рога и идти на сближение.
Юлий вернулся через четверть часа. Вид у него был на редкость довольный, словно он только что выиграл в лотерею целое графство или, на худой конец, баронство.
— Как я и говорил, он завтра собирается съезжать. Куда — неизвестно. Но если это наш фрукт, то направляется он в Железные земли и поедет через Раведские ворота. Мы заляжем впереди в паре верст по дороге, там его и возьмем тепленьким.
— Хорошо. Значит, так тому и быть, — обреченно вздохнул Сэм.
Цель вроде бы близка, но он отчего-то испытывал сомнения и какую-то несвойственную ему робость, словно собирался на свидание к девушке, зная, что в первый раз в своей жизни проберется к ней под юбку.
— Слышь, так дело не пойдет, — неожиданно возмутился Рогач.
Карусель недоуменно посмотрел на него. Робость тут же прошла, и возникло желание двинуть в морду наглому мальчишке.
— Я тебе все на блюдечке принес. А ты мне даже спасибо не сказал.
— Спасибо, конечно.
— Спасибо не звенит, и на него не купить женщину и вино. Когда ты расплатишься со мной?
— Когда возьмем Соммерса, допросим, сразу и заплачу.
— Не пойдет, — отрезал, словно топором обрубил Рогач. — А если этот Соммерс тебя зарежет или нашпигует пулями, то с кого мне деньги требовать. С него, что ли? Так что давай уж так рассудим, сперва деньги, потом на дело вместе пойдем.
— Ишь ты какой быстрый. А если ты меня надуешь. И Соммерс никакой не Странник и поедет через другие ворота? Пока я буду этого хмыря ждать, задницу морозить, ты на коня и тебя видали, — возмутился Сэм.
— Я с тобой иду. А если это не Соммерс, то деньги я тебе верну, и мы вместе пойдем к границе, другой путь искать, — горячо возразил Карусели Рогач.
— Хорошо. Когда он съезжает?
— Завтра после обеда.
— Тогда закажи еще графинчик беленькой, маринованных помидорчиков, да огурчиков, да пару литров пива. У нас есть еще время посидеть, — распорядился Сэм.
* * *
На следующий день с утра зарядил дождь. Сплошная серая стена воды, низвергаемая с небес. Скверная погода совпала с настроением Карусели, мучимом головной болью после вчерашней попойки. Не стоило так, конечно, надираться, но до свидания с Соммерсом времени полно. Можно и голову вылечить, да и здоровье поправить. Годы службы на границе с упаурыками научили его справляться с разными проблемами. В том числе и с утренним похмельем, которое нужно срочно затушить, поскольку скоро сражение с замеченным невдалеке отрядом дикарей.
К тому моменту как они с Рогачом сели в седла, Сэм чувствовал себя сносно. Помог порошок, смесь целебных трав, его горькая настойка надежно гасила похмелье. Да и дождь кончился, что не могло не радовать. Мокнуть под дождем совсем не хотелось.
Они покинули город через Раведские ворота и остановились на опушке леса. Отсюда была видна вся дорога, да и ворота, через которые Соммерс должен был покинуть Оранию. Удачное место для засады. Они отвели коней в лес, надежно привязали и залегли у обочины, так чтобы проезжающим не было их видно.
Сэм вытащил меч из ножен, положил рядом с собой револьвер и принялся ждать.
Прошел час, другой. Он уже начал косо поглядывать на Рогача. А что если Соммерс и, правда, не Странник и давно уже ускакал из города по другой дороге. Юлий никак не реагировал на его нервные взгляды. Он сосредоточенно вглядывался вдаль и жевал травинку. Спустя некоторое время Карусель начал подозревать, что они приехали слишком поздно. Соммерс успел покинуть город раньше. И если он все же Странник, то давно уже пересекает границу с Железными землями.
Карусель хотел было озвучить свои опасения Рогачу, когда вдалеке показалась фигура скачущего человека. Она появилась из Раведских ворот и направилась в их сторону.
— Он это. Чувствую я. Он это, — сказал Юлий, напряженно вглядываясь вдаль.
Рогач стянул с плеча холщовый мешок, растянул веревки и достал составной арбалет. Сложив разобранные части вместе и закрепив их, он натянул тетиву, наложил болт и приготовил оружие к стрельбе.
Сэм удивился приготовлениям. Оказывается, безусый юнец и с арбалетом умеет управляться. А ведь и не скажешь.
— Я убью коня, а ты хватай Соммерса, — сказал Юлий.
Карусель не любил, чтобы им командовали, но тут он почувствовал правоту Рогача.
Всадник приближался, и теперь уже не оставалось сомнений, что это Соммерс. Сэм напрягся, готовясь к атаке. Вот он уже совсем близко. Тренькнула спускаемая тетива, и Карусель почувствовал резкую боль в ноге, словно его как бабочку пригвоздили иголкой к земле. Всадник остановился напротив места засады и резко спешился. Сэм обернулся на Рогача, собираясь всадить ему пулю в голову, но вместо этого получил сильный удар какой-то синей мерцающей плетью, вырвавшейся из рук Юлия. Разум его померк, и он потерял сознание.
Очнулся Сэм Карусель в темном душном помещении. Попробовал пошевелиться и обнаружил, что надежно привязан к лежаку. Его возня не осталась незамеченной. Тут же зажегся свет, и из темноты проступили лица Юлия Рогача и Соммерса.
— Очнулся-таки. Молодец, — произнес Рогач.
— Где я? Что происходит? — спросил Сэм, вертя головой.
Они были в какой-то деревенской избушке с голыми, покрытыми паутиной бревенчатыми стенами и дырявым потолком. Этот домик явно давно заброшен.
— Ты так настойчиво хотел попасть в Железные земли, что мы решили помочь тебе, — сказал Соммерс.
— Мы это кто? — рявкнул Сэм.
— Мы — это Странники. Нам нужны свежие люди. Ты хорошо подходишь для наших нужд. Ты сможешь славно потрудиться на благо Железных земель. Тебе будет предоставлена такая возможность. Ты же сам так рвался к нам, — ответил Соммерс.
— Я могу это подтвердить, — произнес Рогач. — Я долго за тобой следил. Изучал твою одержимость. Железные земли — твоя цель. Мы не забираем никого против его воли.
— Тогда в чем проблема? Зачем было устраивать всю эту комедию, стрелять в меня, а теперь еще и привязывать к столу, — возмутился Сэм.
Он резко дернулся, но веревки надежно удерживали его.
— Понимаешь, есть одна трудность. Доброй воли недостаточно. Одержимость это не все. Тот, кого мы одобрим, должен измениться, чтобы он не смог сбежать и унести важные знания. Мы должны подстраховаться. А это очень неприятная процедура. Но назад уже нет дороги, — с видом утомленного неугомонными детьми папаши, вынужденного тратить свое время на объяснение прописных истин, произнес Рогач.
— О чем вы говорите? Что значит измениться? — встревожился Карусель.
— Скоро ты все узнаешь. Тебе придется пройти через это, будучи в трезвом рассудке и памяти, — сказал Юлий. — Рав, ты готов?
— Так точно, — кивнул Соммерс, доставая какие-то блестящие предметы.
Разглядеть их у Сэма не получилось, а вскоре он уже и не мог этого сделать.
Наступила дикая боль и темнота.
* * *
— Они вырезали мне глаза, — сказал Карусель. — По-живому.
— Но зачем они это сделали? — не смог сдержать удивление Одинцов.
Ему был непонятен поступок Странников. Если они собирались использовать человека для каких-то работ, то зачем лишать его зрения. Слепец много не наработает.
— Мне тогда тоже было неясно. Я очень долго не мог понять. А потом, когда мы пересекли Жернова и Давилку, когда раны заросли, мне выдали вот эти очки и стали учить. И тогда я понял. Они опасались, что человек может уйти в мир и унести с собой опасное знание. А слепец далеко не уйдет. Зрение же ему для работы заменят специальным неном. Таким образом работник надежно привязан к Железным землям. Очки выдавались на время работы. По сути мы для них были рабами. Но видящий да увидит. Мне вот удалось даже бежать, прихватив с собой эту игрушку.
Карусель довольно подергал за дужку очков и улыбнулся.
— Возможно, нам предстоит небольшая вылазка в Железные земли, ты готов стать нашим проводником и поделиться своими знаниями? — спросил Лех Шустрик.
По его загадочному лицу было видно, что он уже знает ответ.
— С превеликим удовольствием. У меня есть что показать магикам. Да и долги накопились.
Они просидели у Карусели еще несколько часов. Обсуждали предстоящий поход. Теперь Одинцов не сомневался, что он необходим. Чтобы победить магиков, надо узнать, чем они дышат, понять мотивы их поступков, логику их интриг. А это можно сделать, только пробравшись в Железные земли.
Они возвращались от Сэма Карусели затемно. Зимой темнеет рано. Одинцов шел погруженный в свои мысли. Ему понравился Карусель. Была в нем стальная воля, которая заставила его преодолеть непреодолимую границу, потерять зрение, не сдаться и бежать назад. Такой человек пригодится в его Волчьей сотне. То, что рассказал Сэм про Железные земли, заставляло о многом задуматься. Кто такие магики? Откуда они пришли? Зачем им все это нужно?
Лех Шустрик шел подле друга и улыбался. Он знал, что Карусель понравится Сереге. Теперь они близки к цели, как никогда.
