Люди говорят: "заживает как на собаке". Одинцов в этом убедился на собственном опыте. Только вот собакам такое и не снилось. После взрыва святилища и отчаянного прыжка с чердака через окно, которому позавидовал бы любой каскадер, Серега сломал пару ребер. Рентгена под рукой не было, чтобы в этом удостовериться, но, судя по характерным болям, диагноз он себе поставил правильный. После чего ни тебе заслуженного отдыха, ни тебе покоя и тишины, сразу в седло и преследовать дикарей. В седле он должен был не то что ребра вылечить, он должен был себе так все растрясти, что только усугубило бы и без того болезненное положение. Но уже через несколько часов скачки он совершенно забыл о своих страданиях. Потом появилось неприятное ощущение, словно под панцирем его кто?то щекочет, отчего Серега весь извертелся в седле, но ничего с этим поделать не мог. А потом и это прошло, только сильно захотелось женщину. Серега чувствовал, что излечился и это дикое желание женской плоти он связывал именно с этим. Организм обновился, возродился к новой жизни, и теперь сигнализирует об этом.

К вечеру они нагнали передовой отряд упаурыков. Дикари чувствовали себя в безопасности. Преследователи мертвы, теперь можно и отдохнуть и поразвлечься. Они заняли большую деревню дворов на тридцать, лежащую на дне долины, и вовсю отрывались.

Одинцову требовалась оперативная информация. После ловушки они остались в меньшинстве. Лезть в лобовую атаку – положить всех людей, да и самому погибнуть по?глупому.

– Командир, дозволь в разведку сходить, – попросил Лех Шустрик, правильно оценивший обстановку.

Серега окинул его взглядом. Кто как не Шустрик влезет в пекло, у черта отпилит кончики рогов и при этом останется незамеченным. Но одного его отпускать нельзя. Нужно послать кого?нибудь для подстраховки.

– Иди. Лодий с тобой, – решил Серега.

Лех Шустрик засиял, словно начищенный медяк, и гордо выпятил вперед грудь, будто готовился нацепить медаль за отлично проведенную разведку. Но о наградах еще рано думать. Тут бы выжить, да подонков наказать. А при таком раскладе сил чтобы дело выгорело, надо проявить изобретательность.

Шустрик и Лодий спешились, облегчили амуницию, сняли лишнее и исчезли в вечерних сумерках.

Ждать их пришлось не долго, но Сереге показалось, что прошла целая вечность. Он напряженно из укрытия вглядывался в очертания деревни, пытаясь разглядеть, где ходят его люди, не угрожает ли им опасность, не пора ли вмешаться. Но сколько не напрягал зрения, кроме печного дыма ничего не увидел.

Шустрик и Лодий появились также внезапно, как и исчезли. Они выбрались из кустов позади волчьего отряда, там где их никто не ждал. Отряхнулись от снега и вытянулись по струнке, готовые докладывать. Правда, у Леха вид был при этом такой раздолбайски?разухабистый, что Серега невольно улыбнулся.

– Что видели? Что узнали? – спросил Одинцов.

Шустрик плюхнулся на колени, схватил какую?то веточку и стал на снегу рисовать схемы. Лодий приземлился рядом и второй веточкой стал дополнять общую картину.

– Упаурыки повсюду. По одному?два человека почти в каждом доме. Местных они совсем задавили. Те сидят, не рыпаются. А эти морды желтые, чего хотят, то и делают. Пока мы там ползали, смотрели, видел как двое бабу насильничали. Еле сдержался, чтобы не укоротить им шеи, – делился впечатлениями Шустрик.

– Лошади у них привязаны тут, – показал веткой на крайнюю избу с противоположной стороны Лодий. – Сторожат их трое дикарей. Вооружены луками и мечами.

– Вот тут главная изба. Видать старосты или шамана местного, – ткнул веткой в центр деревни Шустрик. – Там сидит командир отряда. Местный шикбек. С ним основные силы. Судя по шуму, доносящемуся из дома, они пир закатили. Видать смерть нашу празднуют.

– Отсюда до прошлой деревни не так уж и далеко. Так что взрыв здесь слышали. Поэтому они нас не ждут. Совсем расслабились. Даже толком часовых не выставили. Вот тут и тут, – ткнул веткой Лодий по краям деревни, – стоят двое. Один спит возле костра. Второй полощет горло вином. Так что недалек от того, чтобы уснуть. Возле избы старосты еще два дозорных, но они также предаются возлияниям, так что не очень опасны.

– Это нам конечно на руку, – оценил ситуацию Одинцов. – Значит, мы не должны ждать когда бухло у них закончится, и они побегут до ларька за добавкой…

– Чего ты сейчас сказал? – удивленно посмотрел на друга Шустрик.

– Не бери в голову. Объяснять долго, – отмахнулся Серега. – Штурмовать деревню будем в течении этого часа. А сейчас распределим роли в пьесе.

– Подожди, Одинец. Есть еще кое что о чем ты должен знать, – сказал Шустрик и вид при этом был у него весьма озадаченный.

Серега напрягся. Лех явно собирался сказать ему какую?нибудь гадость.

– Я видел в деревне магика. Он находится в главной избе. Вот тут.

Магик в деревне. Вот уж воистину плохая новость. Джокер в колоде мог испортить любую комбинацию. Что он здесь делает? Серега не верил в добрую волю этих тварей. Пока что он убеждался только в одном, там, где они появляются, жди беды. Но отказываться от планов мести он не собирался. Отряд упаурыков должен сгинуть в местных снегах во что бы то ни стало.

– Значит, поступаем так… – решил он.

Присев на корточки возле снежной схемы, он вооружился короткой палочкой и стал увлеченно рисовать схемы и объяснять их. К обсуждению присоединились Вихрь и Карим и вскоре так увлеклись впятером, что потеряли связь с реальностью.

Неожиданно разразился снегопад. Густой мокрый снег валил с неба и вскоре плотно закрыл весь обзор. Теперь видно было только на несколько метров вперед. Потом все терялось в снежной каше. С одной стороны это было им на руку. Дозорные не увидят их издалека, а вблизи будет поздно наводить панику. С другой стороны идти приходилось практически на ощупь. Ориентироваться в пространстве становилось все труднее и труднее. Как бы не промахнуться мимо деревни, или чего еще хуже вынырнуть из снежной круговерти прямо перед носом дозорных, разбудив их при этом. Вой поднимут такой, что вся деревня проснется. Упаурыки очнутся от пьянства и задавят числом. Думать об этом не хотелось.

Шли осторожно. Старались лишний шум не поднимать. Хорошо что снег мокрый, не скрипит, а то такой скрипучий отряд было бы слышно издалека. Правда Шустрик сказал, что и на этот случай хитрость особая есть. При случае, мол, покажу. Серега надеялся, что случай такой представится не скоро.

Было решено разделиться на три отряда и войти в деревню с разных сторон. Отряду Карима было поручено устранение дозорных и зачистка южного края. Хмурый Карим пообещал все сделать в лучшем виде. Серега не сомневался в его силах. Судя по бешенным искрам, плясавшим в глазах, ни один упаурык этой ночью живым из деревни не выйдет. Даже если в снег зароется, да попробует туннель прорыть на другую сторону планеты, все равно Карим его за причинное место выдернет, да потом его же и отрежет.

Еще в той первой мертвой деревне на Карима смотреть было больно. Когда он увидел, что вытворяли с мирными жителями упаурыки, побледнел, весь подобрался, словно гепард перед прыжком на добычу, да обозлился не на шутку. Поэтому Серега его с собой и взял. Знал же, что если оставит с Дориным, Карим ему этого не простит. На начальство с ножом не полезет, но обидится жутко.

Второму отряду было поручено проделать схожую работу с северной стороны деревни.

На себя Серега взял конюшню. Вырезать дозорных дело плевое, а вот сделать это так, чтобы не напугать лошадей, и они своим ржанием не разбудили бы дозорных, задача посложнее. Правда, тут Лех Шустрик вызвался помочь. Кому как не вору знать, как незаметно войти и выйти из дома. В этом деле ему равных не было, а лошади не помеха. Если к ним подход знать, то они и волноваться не будут.

После того, как окраины будут зачищены, три отряда должны были встретиться в центре деревни возле дома старосты, где и должна была начаться главная потеха. Относительно того, как поступить с шикбеком, командиром отряда, и солдатами, засевшими в главной избе, мнения разделились. Лодий выступал за незаметное, тихое умертвление. Он попросил дать ему полтора часа на подготовку, и он сможет изготовить дымные растворы из подручных средств, которыми, словно гранатами можно закидать дом, из которого уже никто никогда не выйдет. Ядовитый дым уничтожит врагов тихо и незаметно для окружающих. Но умрут они в страшных мучениях. Легкие будут заживо разлагаться.

План безусловно хорош. Сереге он понравился. Можно было провернуть всю операцию с минимальными потерями. Он уже готов был согласиться с Лодием и отрядить ему в помощь на сбор подручных средств пару бойцов, когда Карим встал на дыбы. Он с яростью возражал против предложения Лодия.

– Где это видано, чтобы паскуд травить как тараканов! Они убийцы, и мы должны умыть свои руки в их крови! Лично отомстить за каждого убитого ими ребенка и женщину, старика и мужика! Они должны за все заплатить!

Каримом двигало чувство мести, и это было понятно. Он не отступит и будет стоять на своем. Ему главное не результат, а процесс. Пока он не расквитается с упаурыками, и не уймет огонь ненависти в своей душе, не успокоится. Тут два выхода из положения: либо он сам справится с огнем и потушит его, либо пламя выжжет его изнутри.

Споры возобновились. Карим предлагал взять главную избу штурмом, и вырезать каждого упаурыка. Все равно дело ночное, многие спят. В сумятице не смогут сразу сообразить что к чему, так что половина дикарей полягут с голыми задами, никому не причинив вред.

Вихрь разозлился на Карима и шумно ему возражал. Говорил, что Карим никогда не воевал с упаурыками, а отсиживался в своих лесах, да грабил крестьян, поэтому ему невдомек, что упаурыков нельзя застать врасплох. И если их разозлить, то каждый будет сражаться за десятерых.

Карим тоже в долгу не остался. Напомнил Вихрю, что тот во время войны с упаурыками тоже на передовой свою задницу не светил, а по лесам шастал с луком и стрелами в поисках кабанчиков. Так что лучше бы он заткнулся, и не путался под ногами.

Серега оборвал их ссору резким криком. Тоже нашли место для выяснения отношений. Он также напомнил, что в деревне замечен магик. И при лобовом столкновении магик может преподнести немало неприятных сюрпризов. Так что на рожон лезть нельзя, но и травить врага как крыс нельзя. Он как и Карим желает отомстить за вырезанные деревни, и мечтает лично вырвать сердце у шикбека. К тому же упаурыки убеждены, что преследователи мертвы, соответственно у них имеется маленькая фора и ей нужно воспользоваться.

Тогда в разговор вступил Лех Шустрик. Он сделал предложение, от которого никто не смог отказаться. Он предложил схему, в которой и овцы целы и волки сыты. Тот час в лес были отправлены несколько человек на поиски сухостоя, из которого были сплетены с десяток вязанок. Каждый отряд взял запас розжига с собой. Было решено обложить главную избу и подпалить ее со всех концов, но двери оставить открытыми. Изба загорится. Кто задохнется от дыма внутри, кто ломанется на выход. Тут их в мечи и встретят волчьи солдаты. Все будут довольны, а враг уничтожен.

Одного только опасался Серега – встречи с магиком. Что от него ждать? Какой сюрприз он приготовил? Одинцов не надеялся, что магик угорит в избе. Он был уверен, что так просто от него не отделается. Стало быть предстоит бой и явно неравный. Тут остается молить богов и уповать на удачу. В конце концов, он даже из схватки с фартерами сумел выйти победителем.

Об этом думал Одинцов, когда шел по колено, проваливаясь в снег, к деревне.

Перед конюшней светился огонь костра. Двое дикарей в длиннополых кафтанах, поверх которых были небрежно накинуты кольчуги сидели на бревнах и передавали по кругу мех, к которому то и дело прикладывались. Судя по густому сильному запаху в мехе плескалась далеко не вода. Послышались шаги и каркающий голос, явно чем?то недовольный. Из?за угла появился третий дозорный, завязывая на ходу пояс на штанах. Судя по раскрасневшейся и довольной морде возлияниям они предавались давно и успешно. Значит, и взять их будет несложно.

– Я в конюшню, лошадей успокою, – тихо прошептал Лех Шустрик и, не дожидаясь согласия, исчез. Как сквозь землю провалился.

– Вихрь и вы двое идете со мной. Ничего не делаете, пока я не позову, – приказал Одинцов.

Он был уверен, что его приказ будет выполнен. Значит, никто неуклюжими действиями не поставит операцию на грань провала.

Остальные солдаты остались за деревенской изгородью в ожидании следующего приказа.

Пригнувшись, Серега скользнул вдоль стены конюшни. Он слышал, как фыркали и перешагивали с ноги на ногу животные в стойлах. Пахло теплом и сухим сеном. Одинцов вытащил из ножен кинжал. Надо действовать аккуратно, чтобы не наделать шума. Он выглянул из?за угла и убедился, что упаурыки продолжали доблестно нести службу, отдавая ей должное крепким вином. Третий боец присоединился к товарищам и сидел лицом навстречу Сереге. Незаметно подкрасться не получится. Сразу, сука, его увидит и поднимет шухер.

Надо что?то придумать. Отвлечь их чем?нибудь. Серега повернулся к своим ребятам, смерил их взглядом и приказал.

– Ты и ты, обойдите конюшню с другой стороны. И чуть?чуть пошумите. Но так чтобы без фанатизма. Не надо будить всю деревню. Надо чуть дозорных отвлечь.

Парни улыбнулись широко. Молодые ребята, лет двадцать самое большое, еще усы совсем пушком торчат, а туда же на войну. Мельком проскользнула жалость, но Серега осадил себя. Они сами выбирают свою судьбу. Да и потом какая у них может быть альтернатива в этом мире. Так они научатся сражаться и, если выживут, смогут продвинуться по службе и сделать военную карьеру. Так что их судьба завиднее многих.

Парни бросились исполнять приказание командира.

– Будь готов, – сказал он Вихрь.

Тот вытащил меч и всем видом своим показал, что он всегда готов.

Можно было бы снять часовых стрелами, только вот в поход луков они не взяли, как впрочем и стрел. А забрать в предыдущей деревне не получилось, взрывом там все разметало в труху. Осталось добыть в бою.

Серега вновь выглянул из?за угла. Упаурыки все также сидели вокруг костра и тихо о чем?то переговаривались. Изредка смех прокатывался волной над костром. Мех с вином ходил по кругу.

Одинцов ничего не слышал, но внезапно упаурыки напряглись. Сидящий к нему лицом боец призвал остальных к молчанию и напряженно вслушался в ночь. Трещал костер. Где?то в отдалении видно во сне ворчали собаки. Но вот появился новый звук. Словно кто?то глухо стучал в стену, потом какой?то скрип и тихий короткий лязг. Мешавший Сереге упаурык вскочил, дернул меч из ножен и направился за конюшню. Остальные собрались было идти с ним, но он приказал им оставаться.

Одинцов осторожно вышел из?за угла. Медлить нельзя. Надо убрать оставшихся у костра дозорных, пока не вернулся третий. Они его не слышали, продолжили о чем?то болтать. На полусогнутых с кинжалом в руках, Серега приблизился к костру. Последний рывок. Он навалился на спину ближнему дикарю и с силой засадил кинжал в правый бок. Раз, другой, третий. Желтомордый даже не успел опомниться, как умер. Его напарник застыл с открытым ртом. Он хотел было закричать, рвануть меч из ножен, но не успел. Серега метнул в него кинжал, который глубоко вошел в горло дикаря, и тот завалился лицом в костер. Запахло палеными волосами и кожей. Пламя сперва неохотно облизнуло труп, затем с жадностью принялось его глодать.

Вихрь появился за плечом Сереги. Вдвоем они метнулись за угол, куда ушел третий упаурык. Мало ли парнишкам требуется помощь. Но они опоздали. Дикаря нигде не было видно. Следы на снегу вели до конца стены, а там обрывались, словно он вознесся на небеса. Или адское пекло прибрало мусор за собой. Вихрь даже поднял глаза к небу, пытаясь убедиться, что никто поверху не летит. В этот момент из?за кустов, одни голые палки в разные стороны, словно у лохматого веника, выбрались его бойцы. Вид у них при этом был доволен донельзя.

Серега им кивнул. Молодцы, мол, и направился назад к конюшне. Надо было прибрать за собой.

Вместе они вытащили погорельца из костра, затушили ногами, не сильно церемонясь, и оттащили за конюшню к третьему в схрон. Серега забрал кинжал. Нечего добру пропадать, хотя рукоять уже успела обгореть. Поудобнее усадили зарезанного дикаря, привалили его к воткнутому в землю копью, укрепили веревками, под ноги бросили мех с вином. Теперь издалека могло сложиться впечатление, что дозорный бдит службу, пусть и не очень трезво.

Лех Шустрик выбрался из конюшни, огляделся, остался доволен увиденным и направился к командиру.

– Всю упряжь порезал, так что они теперь случись что далеко не уедут, – сказал он.

– Так они же дикари, с голым задом на крупе должны ускакать, – удивился Серега.

– Упаурыки неженки, они давно езду без седел не воспринимают, так что не извольте беспокоится, – со снисходительной усмешкой произнес Шустрик. – К тому же я для надежности лошадкам под хвосты колючек навязал. Так что даже если и уедут, то недалеко.

– И где ты колючки нашел? – удивился Одинцов.

– Места надо знать, – заговорщицки подмигнул другу Шустрик.

– Куда дальше? – спросил Серега.

– Вон в тех двух домах сидят упыри. Надо бы их упокоить, – показал цели Лех.

– Пошли.

Серега первым скользнул в темноту улицы. Ребята последовали за ним.

Приблизившись к первой намеченной избе. Одинцов отправил молодых бойцов в обход дома, так чтобы никаких сюрпризов внезапно не повыскакивало. Сам же попытался заглянуть в окно. Тяжелое закопченное стекло почти скрывало происходящее внутри. К тому неверно дрожащее внутреннее освещение скорее способствовало романтической обстановке, нежели чем разведке. Он сумел разглядеть только неясные силуэты. Насчитал три стоящие фигуры, и две находящиеся в горизонтальном положении. Похоже упыри, верное же слово подобрал Шустрик, развлекались с девкой. Ничего не долго им осталось небо коптить.

Вернулись молодые и сообщили, что ничего подозрительного не заметили.

– Остаетесь снаружи. Мы внутрь. Если что пойдет не так, действовать по обстановке.

Бойцы кивнули, а глаза азартно заблестели. Молодые, чего с них взять.

Серега первым поднялся на крыльцо, вытащил меч из ножен, приготовил кинжал к броску, приоткрыл дверь и скользнул внутрь. Вихрь следовал за ним.

Упаурыки опомниться не успели, как оказались мертвы. Серега ворвался внутрь и тут же зарубил дикаря, стоящего ближе всех. Размахнулся, метнул кинжал в самого дальнего. Попал. С хрипом тот завалился на стол и так и остался в таком положении. Короткий взмах и отрубленная голова поскакала по полу. Серега бросил короткий взгляд на лежак, на котором продолжала происходить возня. Вздернутые вверх женские ноги. Между ними голая задница упыря, резко без жалости двигающаяся. Дикарь усиленно трудился над бабой. Судя по неряшливости в одежде мертвецов, он шел последним в очереди. Серега хватанул его за волосы и вздернул на ноги. Гулко ударились об пол женские ступни. Охваченный похотью дикарь не соображал, что происходит. Он выпучено вытаращился на Серегу. Красный торчащий вверх колом детородный орган нацелился Одинцову в живот. С отвращением во взгляде Серега всадил упырю клинок в живот, и отшвырнул его от себя.

Одинцов перевел взгляд на женщину, распластанную на шкурах. Ее глаза безучастно смотрели в грязный потолок. Большие налитые соком груди не шевелились. Она была мертва.

– Тьфу ты, некрофилья мразь, – сплюнул на пол Серега.

К горлу подкатила тошнота. Он сдержался, но далось ему это с трудом.

– Командир, я посмотрю в избе. Может, кто еще тут есть, – сказал Вихрь и исчез.

Серега обозрел поле боя и матерно выругался. Он заглянул в соседнюю комнатку, проход находился рядом с печкой и был отгорожен от основного помещения серой занавеской. То что он увидел там заставило его пожалеть, что он так быстро убил упаурыков. В комнате было четверо детей, и все они были мертвы. Сложены аккуратно в рядок с перерезанными горлами. Дикари позаботились о том, чтобы им никто не мешал.

– Командир, – послышался позади окрик.

Серега с трудом вышел из страшной комнаты. Ноги были как ватные, его пошатывало, а в голове казалось разлили бочку с свинцом. Он увидел Вихря и молодых, которые держали за руки дикаря. Тот не пытался даже сопротивляться. Совсем еще молодой сопляк, подстать его бойцам, лет двадцати. Вид у него был напуганный, но когда он увидел Одинцова и прочитал в его глазах себе приговор, ноги у пацана подкосились, и если бы не волчьи солдаты он бы упал.

Серега резал его медленно. Его сознание помутилось. Он забил в глотку дикарю какую?то грязную тряпку, а потом приступил к казни. Вихрь и бойцы остались было с ним, но вскоре они не выдержали и сбежали на открытый воздух.

Экзекуция заняла всего несколько минут. Большего Серега себе позволить не мог, да и сердце дикаря в конце концов не выдержало. Кинжал, которым он выскабливал у желтомордого по живому внутренности, он бросил рядом с телом. Притронуться к нему было противно.

Тяжело печатая шаг, Одинцов вышел на улицу. Вихрь смотрел на него с пониманием, а молодые боялись поднять глаза на командира. Они увидели настоящего Волка, мстящего за поруганную жизнь.

– Никто не должен уйти живым, – приказал Волк, направляясь к следующему дому.

Впереди было много работы, и он шел ее исполнять. Он больше не был солдатом, сражающимся с врагом, он не был и палачом, казнящим преступников, он превратился в мясника, разделывающего тупой скот, не могущий причинить ему вред. И упаурыки словно чувствовали это. Они не успевали ничего сделать, они погибали под его мечом, беззвучно, словно обреченное стадо. А он выполнял свою работу, чувствуя, как в его сердце впаивается ненависть к этому упыриному племени.

К самому большому зданию в деревне, условно названному домом старосты, все три группы подошли одновременно и не в самом лучшем настроении. Видно было не на одного Одинцова произвели впечатления зверства, творимые упаурыками.

Солдаты действовали слаженно. Аккуратно заложили все входы и выходы, кроме центрального, обложили вязанками три стены, напротив входа Серега расположил бойцов с трофейными луками, которые тот час взяли единственные свободные двери на прицел. Волк и сам взял в руки лук. Когда?то очень давно еще в школе он занимался стрельбой из спортивного лука, и теперь былые навыки начали возвращаться. Он очень хотел лично поучаствовать в отстреле бешенных псов.

Когда все было готово, Серега отдал приказ начинать. С разных концов подпалили стены. Хворост на морозе не спешил заниматься, но эту проблему решил Лодий, который еще загодя раздал в три отряда какой?то состав, разлитый по маленьким бутылочкам. Эти бутылочки были вылиты в хворост и вот уже столбы огня поднялись к черепичной крыше дома, и покусились на стены. Некоторое время ничего не происходило. Огонь обгладывал стены, заполз на крышу, но внутри пока не чувствовался. Вскоре первые признаки тревоги поступили изнутри. Затряслись заложенные двери, посыпались стекла из выбитых окон. Только наружу никто не прорвался. Хода не было.

Первый упырь выбежал из главных дверей, растерянно заозирался по сторонам и получил стрелу в живот. Право первого выстрела было за Одинцовым, и он без всякого сожаления спустил тетиву.

Последующие полчаса напоминали избиение. Ошалевшие от угара и страха смерти упыри выпрыгивали на крыльцо дома, чтобы там найти свою смерть. Один за другим, без рубах и доспехов, с обнаженными мечами в одних подштанниках они валились мертвыми кулями в снег.

Стреляли слаженно, по очереди, чтобы зря не тратить стрелы. Серега бил уверенно, целясь в живот. Вскоре боезапас подошел к концу. Тогда Одинцов вытащил меч и отдал приказ идти на сближение. Они подошли к крыльцу и встретили сталью жалкую кучку оставшихся в живых врагов. Из горящей избы они уже выползали на карачках, либо шли, шатаясь, словно индейцы, перебравшие огненной воды. Серега рубил их без жалости. Он не видел в них людей, всего лишь падальщиков, которые недостойны другой участи.

В числе последних на крыльце появился шикбек. Командир отряда упаурыков вышел встречать смерть полностью облаченный в боевой доспех, в меховой шапке, украшенной лисьими хвостами. Шумно вдохнул свежий, не отравленный угаром, морозный воздух, выхватил из ножен клинок и бросился на солдат.

– Этот мой! – успел крикнуть Серега и остальные расступились.

Он первым ударил. Бил тяжело сверху. Меч обрушился на голову шикбека, но тот неожиданно проворно ушел в сторону и резко взмахнул клинком, целясь в правый бок. Серега успел увернуться и с разворота обрушил меч на незащищенную шею. Шикбек отбил удар, потом парировал новый, и поспешил закончить бой, норовя насадить Одинцова на клинок, словно на вертел. Сергей отмахнулся от этого удара, понял, что сошелся слишком близко с дикарем и в такой тесноте с мечом не развернуться. Поэтому не долго думая, он отвесил смачного пинка по заднице упаурыку. Шикбек пробежался по инерции на несколько шагов и плюхнулся на колени. Одинцов поспешил воспользоваться случаем и прикончить злодея. Для отравленного дымом и обессиленного, сражался он слишком хорошо. Пора было кончать с представлением, но шикбек проворно перекувырнулся через голову, потеряв на ходу шапку с лисьими хвостами. О потере он не печалился. Вскочил на ноги и с ревом раненного медведя бросился на Одинцова.

Шикбек знал, что обречен. Миссия, с которой он оказался в тылу врага провалена, воины его убиты. Зачем ему жить? Но перед смертью он хотел забрать с собой наглого вражеского командира, поэтому бился из последних сил, подключив все резервные возможности организма. К такому яростному натиску Серега не был готов. Но только и Одинцов не был из простачков. Увиденное в мертвых деревнях настолько потрясло его и закалило яростью душу, что теперь из ненависти он черпал свои силы, которые в другой момент с другим противником давно бы иссякли.

И вот сошлись на поле боя две стихии, не желающие уступать друг другу. Сталь пела свою длинную заунывную похоронную песню. Все прекрасно понимали, что в живых останется только один. И все, стоящие на поле боя, были уверены, что победа будет за их командиром Волком. Только один шикбек ратовал за свою победу.

Серега растворился в поединке. Он превратился в машину, предназначенную для убийства. Он рубился отчаянно, не давая упаурыку ни малейшего шанса зацепить себя. Но и шикбек тоже не подпускал его близко, не давал нанести решающий удар. Все получилось как?то внезапно. В какой?то момент главный упырь толи ошибся, толи поскользнулся, но у Сереги появился шанс, который тот не упустил. В один прыжок он сблизился с тварью и всадил ему в живот меч. Сталь разрубила доспех, словно тот был сделан из печной жестянки. Шикбек шумно выдохнул, глаза у него выпучились. Ослабшие руки выпустили меч, и Серега почувствовал, что теперь только он держит упыря на ногах. Одинцов выдернул меч, и упаурык рухнул в снег, где забился в агонии. Умирал он страшно и долго, словно все невинно загубленные души стремились отомстить ему за причиненные страдания.

Пошатываясь от физической и эмоциональной усталости, Серега отошел от дергающегося тела и окинул взглядом поле боя. К этому моменту сражение было уже закончено. крыльцо и пространство вокруг него усеивали мертвые тела упаурыков. Ни один волчий солдат не пострадал в сражении.

Они все?таки отомстили. Миссия была выполнена.

Внезапно, Серега почувствовал, что в мозаике чего?то не хватает. Он затряс головой, пытаясь изгнать вялость мыслей.

"Думай, Волк. Думай. Что?то не сходится. Чего?то не хватает"

Лех Шустрик говорил что?то о магике. Мол, он вместе с остальными живет в главном доме. Но среди трупов нет никого похожего на магика. Либо разведчики не туда смотрели, либо они его прошляпили. Что плохо со всех сторон.

– Шустрик, – позвал друга Серега.

Лех выбежал вперед.

– Магик где? Где магик? – успел спросить Одинцов, когда что?то страшно сильное ударило его в спину.

Он почувствовал, как взлетает. Быстрый полет, удар об горящую стену дома, и падение в снег. Тело пронзила жуткая боль, но он нашел в себе силы откатиться в сторону. Огонь мог перекинуться и на него.

В этот момент горящее здание шумно вздохнуло и обрушилось вниз, расшвыривая в стороны искры и горящие деревяшки. Кусок обгорелой балки упал рядом с Одинцовым, чуть было не размозжив ему голову.

"Да что же за чертовщина тут творится?" – подумал Серега, пытаясь подняться.

Где?то в полете он выронил меч, и теперь пальцы непривычно скребли снег, оставляя за собой кровавые следы.

Встав на колени, Серега потряс головой, пытаясь прогнать дурман и боль. Шлем слетел с его головы и, успевшие за время пребывания в этом мире набрать длину, волосы разметались в стороны. Серега набрал в ладони снега и умыл им лицо. Холод снял какую?то часть усталости, прояснил разум.

Одинцов посмотрел в сторону, откуда пришел удар, но ничего толком не разглядел. Какие?то силуэты, какие?то неясные фигуры на границе восприятия. Сплюнув в снег, он увидел кровавую слюну. Кажется, что?то внутри все?таки повредилось. Ничего, теперь на нем все как на собаке зарастает. Даже собакам такое и не снилось. Он поднялся на ноги.

Внезапно атакованное волчье войско лежало на снегу. Его разметало в стороны, словно оловянных солдатиков ударом ноги капризного пацана. Ребята шевелились, стонали, пытались подняться на ноги. Видно всем сильно досталось.

Интересно, что же такое тут произошло. Еще несколько секунд назад казалось, что победа у них в кармане, а теперь его солдаты не способны сражаться. Большая часть даже потеряла оружие. Теперь это не Волчий Отряд, а сборище инвалидов.

Кто же способен на такое?

Смутный силуэт вдалеке принадлежал явно человеку. Он стоял неподвижно. Черное пятно на фоне черной ночи. Вероятно, вот он сильный противник, козырь в рукаве упаурыков. Мертвые дикари все?таки умудрились приложить их напоследок.

Серега пошел к силуэту. Проходя мимо валяющегося в снегу своего оружия, он склонился и поднял его, после чего продолжил путь. Перекинув клинок в левую руку, Одинцов непроизвольно огладил густую бороду, так когда?то делал его отец, когда пытался сосредоточиться на какой?то важной задаче, требующей его немедленного решения. Правой рукой он дотянулся до кобуры, висящей у пояса, расстегнул ее и вытащил револьвер.

Шаг за шагом он приближался к неизвестному, стоящему в темноте. Тот не шевелился. Толи его не заботила приближающаяся угроза, толи он был настолько уверен в своих силах.

"Что же это за тварь то такая?" – спрашивал себя Сергей, хотя уже знал ответ.

Пропавший магик, о котором доложили разведчики. Только он был способен на такой сильный удар. Вероятно воздействие какого?то артефакта, нена. Что же он делал с этими упаурыками, и почему напал на его людей?

Наконец, Серега приблизился настолько, что смог разглядеть стоящего невдалеке человека. Высокий, метра два с лишком будет, широкоплечий, лицо словно высечено из гранита все покрыто густой вязью татуировок, похожих на какие?то физические и алхимические формулы. Тело скрывал плотный плащ, также защищенный вязью непонятных рун. На голову накинут капюшон. В руках, упакованных в перчатки, он держал какой?то предмет, похожий одновременно на трубу и помповое ружье.

Серега встал напротив магика, сплюнул все еще кровавую слюну в снег и спросил:

– Чего тебе, сука, надо?

Магик не ответил. Только каменное лицо разрезала кривая улыбка. Он дернул руками, направляя трубу?ружье в живот Одинцову. Серега тоже времени не терял и вскинул револьвер. Выстрелили они одновременно. Одинцов почувствовал, как скоростной поезд врезался в его грудину на полном ходу. Его подбросило в воздух и понесло со страшной скоростью в сторону горящего дома. В тоже время он видел, как удивленно уставился на улетающего врага магик. В его полыхнувших огнем глазах застыло недоумение и детская обида, а на лбу, аккурат между густых бровей появилась маленькая дырочка, из которой толчками выплескивалась кровь.

Великан в черном дернулся и рухнул в снег

Одинцов приземлился возле горящего крыльца.

"Вот что, бля, с людьми самоуверенность делает" – подумал затухающим сознанием Волк.