Часам к двенадцати погода испортилась окончательно — повалил густой снег, склоны затянуло туманом, и кататься стало совершенно невозможно. Решив подождать часик, мы пообедали в «Alp Bella», и, поняв, что погода улучшаться не собирается, здорово расстроились. Все, кроме Лойши — дама сердца Хранителя, которая второй день страдала от боли в натруженных мышцах, ковыляя, как черепаха, смущенно улыбнулась и поинтересовалась:

— Может, сводите меня в какой–нибудь спа–салон? А то только обещаете…

Не знаю, как нашим мужикам, а мне идея пришлась по душе:

— Почему бы и нет? Сейчас спустимся в гостиницу, сполоснемся, переоденемся, и можно будет выдвигаться…

— Так… Значит, вы на процедуры, а нам–то что прикажете делать? — ухмыльнулся Эрик.

— Пока есть возможность, можно сходить направо, налево и в другие стороны… — мечтательно глядя куда–то в сторону очереди, собравшейся перед подъемником, пробормотал Сема. И тут же расхохотался: Клод, сорвавшись с места, вцепилась ему в куртку и прошипела:

— Только попробуй! Убью! Раз двадцать…

— Ага! Как говорит Вовка, двадцать четыре часа строгого расстрела! Каждому! — хихикнула я. — С конфискацией имущества состоятельных соседей… Ладно, болтуны, поехали. Толку тут сидеть–то? …Судя по рекламным проспектам, спа–салон в отеле «Madlein», называющийся «Madlein Beauty Spa», предлагал довольно много разных процедур. От талассотерапии и до программ омоложения. От последнего мы решили отказаться, так как после «тюнинга» наших организмов Джо, Деборой и Эолом лично я в подобной хрени не нуждалась. Как, в принципе, и остальные. Но почувствовать себя женщиной почему–то хотелось не только мне одной.

— Итак, начнем с Thalgo, QMS, а закончим массажем… — авторитетно заключила Клод после ознакомления с рекламным проспектом.

— А что такое Thalgo? — на всякий случай поинтересовалась Лойша.

— Хрен его знает… — ухмыльнулась Оливия. — Но звучит красиво… Что лыбишься? — она грозно свела брови у переносицы и угрожающе посмотрела на Эрика. — У тебя есть какие–то возражения?

— Что ты! Thalgo так Thalgo… Почему бы и нет? А мы пока в боулинг поиграем.

Или в бильярд…

— Аааа!!! — завопила Оливия. — А мы?

— А вы будете на процедурах… — заржал Ремезов. — Вас там будут заворачивать в водоросли, обкладывать горячими камнями, обмазывать глиной, грязью и еще какой–нибудь хренью… Лепота! Кстати, а давайте построим спа–салон у нас в Аниоре? Прикиньте, для него реально нужно не так много средств: присмотреть какое–нибудь болото, несколько топчанов, пару десятков килограмм голышей и, собственно, все… Берешь клиентку… не в том смысле, дорогая… — на всякий случай отскочив от возмущенной баронессы в другой конец номера, он замахал руками, и, удостоверившись, что по шее пока не получит, продолжил: — Итак, хватаешь бабу, впихиваешь ее в болото… Обмазываешь грязью, обматываешь тиной и на топчан.

Камни можно подогреть на костре… Побросал их сверху и ждешь, пока дойдет до кондиции… Офигительный бизнес… А сколько бабла можно заработать?

— Это не та грязь… — попробовала было возмутиться Оливия.

— Ну, да, не та… А тут грязь офигенно лечебная и практически стерильная.

Чистая грязь… Звучит!

— Нифига вы, мужчины, в красоте не понимаете…

— Ну, ты и сказанула… — ухмыльнулся Угги. — Если бы они не понимали, то вы бы тут не сидели.

— Это почему? — не врубилась я.

— Потому, что вы — красивые. А чтобы таких найти, надо разбираться в чем?

— Ой, только не говори, что в красоте… — притворно поморщилась Клод. — Достаточно любить большие сиськи…

— Ну, когда я встретил Оливию, я ее груди и не видел… — скривился Эрик. — Она была в мужской одежде и маскировалась так, что мама не горюй…

— Я была о тебе лучшего мнения… — усмехнулась я.

— То есть?

— Ты утверждаешь, что думал, что Оливия — парень?

— Да!

— Значит, ты собирался жениться на мужчине! — победным голосом заключила я и добавила: — Извращенец!

Следующую фразу возмущенного таким заявлением парня я не расслышала — ржали все.

Кроме «обиженной» Оливии, бросившейся на мужа с подушкой:

— Как ты мог? А я думала, что ты — настоящий мужчина… — вопила она, размахивая своим оружием, и с трудом балансируя на грани ухода в джуше. Видимо, понимая, что наволочка вряд ли выдержит запредельные ускорения.

Вдоволь поржав, мы, наконец, выбрались из отеля и, немного постояв у выхода, разделились: ребята побрели наверх, к подземному эскалаторному переходу, ведущему сквозь гору в другую половину городка, а мы, добравшись до другого, начинающегося практически рядом с нашим отелем, двинулись к «Madlein».

В тоннеле, соединяющем два отеля, было на удивление многолюдно — две подвыпившие компании молодых ребят с лыжами и сноубордами на плечах ожесточенно выясняли отношения. Поморщившись, я сдвинулась в сторону, и попыталась по стеночке пробраться мимо коренастого блондина в красной лыжной куртке и синих клетчатых штанах для сноуборда, грозно размахивающего в воздухе зажатым в кулаке мобильником.

— Блин, нашли место для разборок… — буркнула я идущей за мной Клод, и… еле увернулась от летящего в голову кулака!

— Ты охренел! — заорала, было, я, и вдруг поняла, что эта разборка — банальная подстава! Парни, только что занятые друг другом, сорвавшись с места, атаковали именно нас!

— Темп!!! — рявкнула Клод, и, смещаясь в сторону от почти дотянувшейся до ее живота шокера, от души рубанула ребром ладони в горло почти доставшего ее противника. Хруста проламываемой гортани я уже не услышала — ушла в джуше. И тут же, упав на одно колено, врубила противнику кулаком в пах. Прыжок в сторону, и мой сапог врубился в крестообразную связку на колене следующего противника.

Запредельная по земным меркам скорость плюс правильно выбранная точка приложения сделали свое дело — колено тут же подломилось, и продолжающее двигаться по инерции тело начало медленно заваливаться в сторону.

Ждать, пока оно упадет, особого желания не было, и я рванулась в сторону пары уродов, пытающихся оттащить Лойшу, без сознания висящую в их руках, к выходу из тоннеля. Но опоздала: Оливия, возникшая рядом с ними, со всего размаха всадила в горло ближайшему к ней мужчине лыжную палку. Второй, потеряв равновесие, начал отклоняться назад, чтобы удержать тело нашей подруги в одиночку. Я, пролетев мимо, захватила его голову руками, и, провернувшись вокруг своей оси, изо всех сил дернула на себя подбородок.

Такого положения головы относительно тела я еще не видела, и на мгновение растерялась, врубившись, что только что рефлекторно свернула человеку шею!

Впрочем, страдать по поводу отнятой у кого–то жизни меня отучили уже давно, и я быстро пришла в себя.

Клод вышла из себя, и возвращаться явно не собиралась: судя по количеству ударов, которые она наносила последнему все еще стоящему на ногах противнику, он чем–то серьезно ее обидел. Парень давно потерял сознание, но сползти на землю по стене, возле которой он оказался, никак не успевал — баронесса Золиа вкладывалась в него так, как будто работала по груше. Вбивая кулаки в печень, селезенку, в безвольно мотающуюся голову и область сердца.

— Оставь! Он уже готов!!! — удостоверившись в том, что в тоннеле не осталось ни одного противника, находящегося в сознании, я оттащила озверевшую подругу от жертвы, и развернула ее к себе: — Что с тобой, Клод?

— Да, блин, достали! Неужели нельзя дать нам нормально отдохнуть? Что за хрень, а? Мы же никого не трогаем, катаемся себе на лыжах и все… В кои веки выбрались на Землю — и опять какие–то разборки… Достало…

— Да ладно, фигня… — пожала плечами пытающаяся привести в сознание Лойшу Оливия.

— Не фигня… — мрачно буркнула я. — Надо срочно собираться и валить отсюда.

Через полчаса тут вся полиция на уши встанет. Это не Россия и не Аниор — на каждом углу камеры, и у нас скоро начнутся такие проблемы, что ой–ой–ой…

— Звони ребятам… — пнув ближайший к ней труп, зарычала Клод. — Маша права.

Оливия, что с ней?

— Вроде, начинает приходить в себя…

— Ставь на ноги… Постой, помогу… Маша, сумочку подбери…

Кинув взгляд на валяющуюся неподалеку сумку, я похолодела: судя по следу от ботинка, падла, которая на нее наступила, могла запросто сломать Эоловскую мобилу! А, значит, мы могли остаться без связи. И мотаться в поисках Ремезова и компании хрен знает сколько времени!

— О, черт!!! — я бросилась к ней, разорвала заупрямившуюся «молнию», и, выхватив из недр заваленной чем попало сумки телефон, облегченно вздохнула: он оказался цел.

— Что такое? — встревоженно спросила Клод.

— Уже ничего… — облегченно выдохнула я. — Какой–то козел на сумку наступил. Я думала, что трубке каюк…

— Работает? — придерживая с трудом стоящую на ногах Лойшу, хором воскликнули девчонки.

— Да… — тыкая в клавишу быстрого набора, буркнула я, и тут телефон зазвонил.

Сам.

— Кто? — встревоженно дернулась Оливия. — Что–то с ребятами?

— Олежка… — прикладывая трубку к уху, я аж подпрыгнула на месте от осознания того, как соскучилась по мужу: — Привет, радость моя! Я так рада тебя слышать!!!

— У вас все в порядке? — судя по голосу, Коренев был зол, как тысяча чертей. И почему–то волновался за нас.

— Задницей чуешь? — хмыкнула я. — Уже да…

— Что случилось?

— На нас напали какие–то отморозки. В тоннеле между «Элизабет» и «Мадляйн»… Мы их положили, но тут полно трупов и… хрен знает, что делать…

— Дай Сему… — рявкнул он.

— Не могу. Ребята ушли играть в боулинг. Мы одни… — хмыкнула я. — Как раз собиралась им звонить.

— Ясно. Дуйте в отель. Ждите моего звонка. Ничего не предпринимайте, ясно?

Никуда не сваливать, на улицу не выходить. Если кто попробует вломиться в номер — кладите на месте… Вопросы?

— А если полиция? — удивилась я.

— Думаю, полиции не будет… — с непонятной угрозой в голосе процедил Олежка, и, сделав небольшую паузу, добавил: — Какие же вы у меня умнички… Я скоро буду.

Ждите…

— Ребят вызывать? — только для того, чтобы подольше слышать его голос, спросила я.

— Естественно… Я тоже тебя люблю… — видимо, догадавшись о причинах последнего вопроса, слегка потеплевшим голосом пробормотал он и отключился. Не сказав ни «пока», ни чего–нибудь еще…

— Олег сказал валить в отель, и ждать его появления. Никуда не выходить, всех незваных гостей валить на месте… — убрав телефон в карман, буркнула я, и, подскочив к девочкам, подтолкнула их в сторону нашего выхода: — Пошли, резвее…

Ребятам я позвоню из номера…