— Ну, кого там черти принесли, Сережа? — голос жены, раздавшийся из кухни, заставил Морозова слегка покраснеть: не услышать гулкий голос его благоверной можно было, только страдая абсолютной глухотой, а эта милая девушка, стоящая перед ним, выглядела совершенно здоровой.

— Ну, как тебе не стыдно, Неля? — не дожидаясь, пока супруга появится в коридоре, виновато пробормотал Сергей Михайлович. — Это соседи снизу… Пришли извиняться за причиненные нам неудобства…

— Раньше надо было думать! — сварливый голос нарисовавшейся в коридоре жены заставил мужчину поморщиться. — Если спросить меня, — Нелли Григорьевна уперла палец в свою, выдающуюся на половину коридора грудь, и мрачно свела брови, — то за месяц непрерывного ремонта одних извинений мало!

— Неля, не заводись! — попробовал было перебить супругу Морозов, но не тут–то было: женщина, с раннего утра пребывающая в отвратительном настроении, явно настроилась на хороший скандал, и как раз упирала в бока кулаки.

Стараясь не встречаться взглядом с все еще стоящей в дверном проеме девчушкой, мужчина, кряхтя, опустился на стоящий возле вешалки стул и схватился за сердце.

— Слышь, клоун! Меня–то дурить не надо, ладно? Решила выступить — значит, выступлю! Как увидел молодуху, так сразу за сердце… Какие мы жалостливые стали!

А то, что их дрели не давали ни спать, ни есть, и из–за этих чертовых строителей я стала чувствовать себя намного хуже, ты, наверное, забыл?

— А кто сказал, что я поднялась только с одними извинениями? — видимо, сообразив, что выходящую из себя старуху надо срочно перебивать, бесстрашно поинтересовалась девушка.

— Ах, ты сволочуга мелкая! По–твоему, достаточно поставить моему старику бутылку, и извинения сразу будут приняты? Да я тебя вот этими руками удавлю!!!

— Какая бутылка, уважаемая соседка? — без тени страха во взгляде произнесла гостья. При этом даже не собираясь пятиться от растопырившей пальцы Нелли Григорьевны. — Плохого же вы о нас мнения… А зря — уже двадцать восемь лет наша компания делает все для того, чтобы улучшать здоровье своих клиентов. И с сегодняшнего дня в помещении под вами начала функционировать поликлиника «Авиценна», — между прочим, наш тридцать второй филиал в городе Москве. Великолепные врачи, новейшее западное оборудование, любые виды анализов — все, что угодно для того, чтобы и Вам, в том числе, были доступны чудеса современной медицины…

— Видела я вашу клинику… — желчно буркнула старуха. — Да нормальному человеку о такой и мечтать не стоит — небось, для того, чтобы получить одну консультацию вашего врача, надо будет продавать квартиру… А вот шиш вам, понятно?

— Кто вам сказал такую чушь? — мягко улыбаясь, спросила гостья. — Вы не понимаете! В наше время ориентироваться только на состоятельную прослойку общества может разве что человек, совершенно не знакомый с реалиями современного российского бизнеса. Лично мы делаем ставку на обычных людей, таких, как вы или ваш супруг. И лечить собираемся не одного–двух клиентов в месяц, а сотни, а то и тысячи…

— У нас есть районная поликлиника! — перебила ее не желающая успокаиваться хозяйка квартиры. — Меня там каждая собака знает! И дочка у меня, кстати, врач, какие вам и не снились…

— С собаками я не знакомлюсь… — снова улыбнулась девушка. — И в ближайшее время не собираюсь. Так что тут вы впереди планеты всей. Зато, в отличие от вашей поликлиники, у нас есть все необходимое для того, чтобы, человек, обратившись к нам, мог гарантированно получить весь комплекс услуг, необходимый для полного выздоровления… Если у вас есть какие–то сомнения в уровне оснащения нашего филиала, можете попросить вашу дочь спуститься к нам, и потом выслушайте ее мнение…

— Она сейчас… в командировке… — хмуро пробормотал Сергей Михайлович. — Так что посмотреть, что у вас и как, она, к сожалению, не сможет…

— Не страшно! Зато сможете вы…

— Ой, прям так у вас есть все–все–все? — не желающая успокаиваться старуха одернула встопорщившийся от ее жестикуляции халат и презрительно вздернула нос.

— Нет, не все… — усмехнулась новая «соседка». — У нас нет очередей… Ладно, шутки в стороны. Давайте, если можно, я все–таки озвучу то, ради чего я к вам пришла. Вы позволите?

— Ну, если только коротко, и по существу… А то у меня дела… — заявила Нелли Григорьевна.

— Надо же, у нее — дела… — подумал про себя Морозов, и тяжело вздохнул. — Интересно, какие? Смотреть очередной сериал? Выпить двадцать пятую чашку кофе?

Пялиться в окно или сплетничать с подружками?

— Я уложусь в две минуты… — ничуть не обескураженная таким приемом, девчушка протянула его супруге увесистый пакет, и, жизнерадостно улыбаясь, защебетала: — Тут — вся информация об услугах, предоставляемых нашей клиникой клиентам, а так же дисконтная карта с десятипроцентной скидкой на все услуги. Далее, в качестве моральной и материальной компенсации за причиненные вам неудобства руководство «Авиценны» предоставляет вам право абсолютно бесплатно пройти полную диспансеризацию, включая все необходимые анализы, и после ее окончания получить развернутую консультацию наших специалистов. Кроме того, среди первой сотни клиентов клиники будет проводиться благотворительная лотерея с очень неплохими призами, так что я бы советовала не откладывать наше посещение в долгий ящик. Да, еще один нюанс.

Для того, чтобы получить все вышеперечисленное, вам достаточно иметь с собой паспорт. С пропиской по этому адресу…

— И что мы за все это должны будем заплатить? Всего–навсего небольшую сумму размером в три–четыре наши пенсии? — презрительно процедила Нелли. — Слышала я про эти, как их, кидалыва… Иди, девочка, куда–подальше… Желательно бегом…

— Я же сказала — вы не должны НИЧЕГО. Даже если вы, пройдя весь комплекс бесплатных процедур, решите к нам не обращаться, то никто не возьмет с вас ни копейки! Это я вам обещаю…

— А сейчас? Ну, за ваши «буклетки», за карту дисконтную и ваше посещение? Скоко?

Ну, колись, деточка, пока я добрая…

— Да ничегошеньки! Я же уже сказала… Мы пришли к вам работать, а не грабить. И чем лучше у нас будут отношения, тем больше мы в итоге заработаем…

— Ох, и хитрая ты стервочка… — прищурившись, пробормотала старуха. — Чувствую я, не все так ладно, как ты поешь… Ладно, иди, куда шла, а я приду и посмотрю…

Но если ты решила раззявить пасть на мои кровные — лучше сразу свали в тину — если я разозлюсь, мало тебе не покажется…

— И мне приятно было познакомиться… — хихикнула совершенно не обескураженная таким обращением девушка, и, подмигнув так и не вставшему с места хозяину, вышла на лестничную клетку.

— Это чего она тебе расподмигивалась? — мгновенно завелась его супруга. — А ну–ка, встань! Дай я гляну под стулом!!!

— Уймись, а? — неожиданно для себя самого зарычал Сергей Михайлович. — Тоже мне, нашла пьянь! Когда я в последний раз выпивал, хоть помнишь? Насмотришься по ящику всякой дряни, и дуришь… Крыша поехала на старости лет… И девочку ни за что ни про что обидела…

— Седина в бороду — бес в ребро! — не осталась в долгу супруга. — Что, хорошенькая, да? Слюнки потекли…

— Тьфу, на тебя, дура… Иди к своему телевизору… Совсем из ума выжила…

— Это я выжила? — взвилась Нелли Григорьевна, и, практически уперевшись мощным бюстом в лицо мужу, набрала воздух в легкие…

— Слышь, старая, тебе не надоело? Ну, не цепляют меня твои вопли, и все… Если хочется поорать — иди, вон, в магазин. Там найдешь причину… А я пошел в ванну.

Читать… Выдыхай, а то лопнешь… — встав с места и задвинув защелку на входной двери, мужчина отодвинул в сторону покрасневшую от возмущения жену, и, с трудом протиснувшись между могучим телом супруги и завешанной верхней одеждой вешалкой, тяжело двинулся в сторону гостиной…

— Ладно… Вали… А я пойду в эту, как ее, «Авиценну». И пусть попробуют содрать с меня хоть одну копейку…

— Захвати паспорт. А то пошлют… — хмыкнул глава семьи, и, подхватив со стола книгу, направился к дивану. — Пожалуй, в ванну идти не обязательно…

Зачитанный почти до дыр «Асканио» Дюма был любимой книгой дочери. Периодически отрываясь от книги, Морозов грустно вздыхал, переводил взгляд на фотографии, развешанные над телевизором, и надолго погружался в воспоминания. Странное дело — в отличие от жены он не помнил всяких там мелких подробностей — какого числа какого года они были в парке Горького или, там, в доме отдыха «Весна». Зато ощущение счастья в глазах ребенка, глядящего на него с фотографии, вызывало воспоминания о его падении с карусели. Или слезах над сломанным соседским мальчишкой велосипедом. Казалось, что это все было ужасно давно, и, в то же время недавно. Вот она с одногруппниками после экзамена — слегка подшофе, с сияющими глазами пытается закрыться ладошкой от объектива. А тут — грустная, слегка растрепанная, с опухшим от слез лицом и потухшим взглядом. Тогда, через несколько дней после ухода Вениамина, ей казалось, что ее жизнь закончена, и ничего хорошего в ней уже не будет…

— Скотина он был редкая… — больше для себя, чем для дочери, пробормотал Морозов. — Только говорить тебе это было, увы, бесполезно. Вы, молодежь, знаете все гораздо лучше нас, стариков… Впрочем, и мы так считали в свое время… …Дочка в компании коллег на чьем–то там дне рождения. Фотография цветная, яркая, и развевающееся в танце платье уже такой взрослой, но все еще непосредственной девочки слегка режет порядком сдавшее за последнее время зрение… …Пухлые щеки трех–или четырехлетней дочери, обнимающей плюшевого слоника, алеют красными пятнами — объевшийся мандаринов поросенок заработал тогда диатез, и еще долго после отдыха на Кавказе Морозов выслушивал от жены претензии по поводу его способности «создавать проблемы на ровном месте».

— А все равно было здорово… — усмехнулся он, вспоминая, с каким удовольствием дочь уминала мандариновые дольки, и с каким вожделением смотрела на пальцы отца, очищающие очередной плод от кожуры. — И плевать на этот диатез — зато она улыбалась… Эх, дочка, дочка… — перевернув страницу книги, Сергей Михайлович, тяжело вздохнув, вернулся к мастеру Бенвенуто Челлини, как раз встречающему воспитанника после утренней прогулки:

— Признайся, ты слонялся в поисках приключений!

— Каких приключений, учитель? — пробормотал Асканио.

— Да откуда мне знать!

— Ах ты, господи, до чего же вы бледны, Асканио! — воскликнула Скоццоне. — Вы, вероятно, не ужинали, господин бродяга?

— А ведь, правда, не ужинал! — отвечал юноша — Совсем позабыл.

— О, в таком случае я согласна с учителем!.. Подумайте только, Асканио не ужинал!

Значит, он влюблен… Руперта! Руперта! Ужинать мессеру Асканио, да поживей!