Вовка Глаз

Места, по которым мы перли уже третий день, напоминали мне Большой Кавказский хребет. Только отправленный в далекое прошлое, во время, когда там не было ни автомобильных дорог, ни современных домов, ни линий электропередач. Буйное нагромождение скал, полное отсутствие тропинок и поселений, кривые, невысокие, но безумно живучие деревца, умудряющиеся цепляться корнями там, куда было бы трудно залезть, даже имея альпинистское снаряжение.

Особенно запомнился «перевал» – забраться на скалу под очень точным называнием «Стена Большой Крови» высотой каких–то метров двести удалось за десять с половиной часов дикого, на грани срыва, труда. Слава богу, обошлись без Большой Крови – никто не сорвался, – но крови себе попортили предостаточно. Если бы не Эрик с его цирковым прошлым, то пришлось бы идти в обход и тратить лишних восемь дней…

Джамшер Утренняя Заря при близком знакомстве оказался очень неплохим пареньком. Правда, отзываться на кличку Будильник почему–то отказывался. Видимо, его смущали улыбки, появляющиеся на лицах Оливии и Эрика. Впрочем, и его супруга, окрещенная Рыжиком, еще не привыкла к своему новому позывному. Зато мы перестали ломать себе голову, как не ломать себе язык, выговаривая солидные, но нереально замороченные имена. Джамшер Утренняя Заря! Пока крикнешь, особенно в бою – завалят. Да и не похож он на Джамшера! Джамшер – это что–то такое черное, усатое, с кинжалом на поясе и непременно в бурке. Или, на худой конец, в засаленном халате и в тюбетейке. А этот, хиленький, по аниорским понятиям, русоволосый мальчик должен был быть Костей. Или Ванькой. А уж кликуху из двух слов ему, видимо, придумали только из уважения к отцу – местному партийному боссу. Правда, оба они клялись и божились, что Костя Будильник лично завалил медведя, но, наверное, мишка с детства сильно болел и дорос до размеров хомячка или спал беспробудным сном – ну не верилось мне в это и все. Хоть убей. Хотя, по мнению Оливии, выпусти на медведя того же Хвостика, – мою супругу, кстати, – и медведь, познакомившись с ее ручками, сделал бы себе харакири когтем большого пальца левой задней лапы. Ну или правой передней – если бы она разрешила. А про Ольгерда вообще можно было и не говорить.

Двигались они по лесу просто замечательно – стоило Будильнику сойти с тропы, как я переставал его и видеть, и слышать. Казалось, он растворялся в лесу совершенно бесследно. Эти бы навыки – да в «мирных целях», скажем, для использования в спецоперациях спецназа ГРУ лет эдак пять назад… Впрочем, как я понимал, и со способностью читать следы у него все было нормально – по едва видимым для меня отпечаткам диких животных он легко определял, какого они пола, возраста и… – тут я не уверен – вероисповедования. Проверить его слова за три дня мне не удалось, но верилось без проблем – жизнь в лесу научит и не тому…

День на второй меня вдруг посетила интересная мысль – прожить в этих горах на одну зарплату, в смысле, питаясь только дичью, было нереально, а сельским хозяйством, как я понял, его соплеменники задуряться не собирались. Кинза и петрушка, выращиваемая на приусадебных шести сотках, как я понимаю, не в счет. Ну, были у них небольшие стада домашних животных – но это тот же шашлык, только в профиль. В общем, я немного почесал репу и принялся пытать и того и другую.

Как я и думал, эти зверьки промышляли набегами – наторговать достаточно хавчика за две ежегодные ярмарки на всю проживающую в их деревнях ораву было нереально. А вот заиграть пару обозов с продовольствием раз в месяц – «достойно» настоящего горца. Конечно, перевоспитывать их я не собирался, но выводы определенные сделал. Вообще, с межклановой политикой у них было туго – каждый вождь тащил одеяло на себя, гнул пальцы как мог и надувал щеки в зависимости от количества и крутизны своих воинов. Кланов было много – всякие там Орлы, Коршуны, Медведи, Волки, Барсы, пингвины, жирафы и тапиры. Хотя, скорее всего, три последних они еще пока не создали. По скудоумию и незнанию фауны отдаленных районов местной Ойкумены. Впрочем, их создание было не за горами, так как главный специалист по наименованию отдельных автономных образований – то есть я – уже приперся в их чертов мир, и убираться что–то не собирался…

В общем, случай был подходящий – Адам и Ева будущего клана Бармаглота еще не знали о возложенной на них миссии, так как я щадил их чувства, но в дальнейшем должны были дать начало новому, самому продвинутому и прогрессивному племени отморозков Румейна. Но для этого надо было показать этим гадским «арбалетчикам», что мы мстим, и наша мстя страшна, потом разобраться с причинами, из–за которых нашего Избранного хрен знает кем отправили строить хрен знает кого в этот мир, находящийся хрен знает где, и уже тогда с чистой совестью приступать к строительству капиталистического коммунизма с отдельными перекосами в сторону тоталитаризма и алкоголизма. А пока сам Избранный в компании своей отмороженной сестры и моей супруги по совместительству, ломился на разборки с крутым пацаном по имени Иггер Завоеватель, я шел по лесу и размышлял по–пацански. Ибо мне было скучно и… здорово не хватало собеседницы и садюги по имени Беата…

…К вечеру третьего дня Будильник начал напрягаться: по его мнению, где–то недалеко шлендрали его соплеменники и, судя по тому, что старались не показываться, с какими–то не самыми добрыми намерениями.

– Клан Каменного Вепря… – прошептал Джамшер часам к одиннадцати ночи, когда обе дамы спали сладким сном, а мы с Эриком, возлежа на подстилках из нарубленного лапника, с интересом ждали появления гостей. – Девять человек. Воины. В походе…

Расспрашивать о том, откуда он это взял, было не время и не место – даже я, не воспитывавшийся с самого рождения в местных учебках, задницей чувствовал опасность и здорово напрягался от отсутствия рядом Ольгерда или Деда с их встроенным локатором. Правда, месяцы, проведенные в Академии Ронтара, давали нам определенные бонусы, но случайная стрела или подвернувшийся в темноте под ногу корень могли оборвать лебединую песню даже такой продвинутой птице, как я. Или Эрик. Или Оливия. Терять друзей я был как–то не расположен, поэтому балансировал на грани ухода в джуше и ждал…

Ладонь, закрывшую мне рот, я почувствовал раньше, чем увидел – в кромешной тьме и без ПНВ разглядеть местного террориста было довольно проблематично, но нащупав его конечность, я тут же взял быка за рога. И дал промеж них. Коленом. А потом, для верности, свернул ему шею. Кстати, шейка оказалась не ахти – ни вольной, ни греко–римской борьбой парниша отродясь не занимался. Да и опыта борьбы в партере у него не было. Как и у его товарища, попытавшегося отнять у меня его труп. Жадничать я не стал – даже придал телу необходимое мне ускорение. А потом коротко ткнул друга режиком куда–то в область селезенки. Раз восемь. Или девять. Не забывая про другие уязвимые места. Тем временем проснулась Оливия. Пришлось подать голос, так как попасть под ее нож, брошенный на шорох, мне отчего–то не захотелось – сомнений в том, что она не промахнется, у меня не было, а ходить даже с такой красивой рукоятью, торчащей из глаза, мне не улыбалось. Да и Беате бы не понравилось…

Эрик понял причину того, отчего я распеваю песню «Не подходи ко мне, я обиделась», и тоже начал завывать что–то свое, цирковое: «Не смотрите вы так, сквозь прищуренный глаз…» Нападавшие, слегка ошарашенные таким музыкальным приемом, решили, что это такой странный боевой клич и потрясли нас жутким гиканьем и воем. Очень свое– временно – как оказалось потом, супруга Эрика не промахнулась аж четыре раза, что лично для меня было за гранью понимания. Потом мы трое здорово порезвились в джуше , и через какие–то полторы минуты добросовестно связывали двух здорово потрепанных в схватке Хрюнделей. Жертв и разрушений с нашей стороны не оказалось – Будильник отделался небольшой ссадиной на лбу, а Рыжику порвали рубашку. Будь тут Хвостик, меня бы тут же начали ревновать, хотя увидеть ее сиськи в полной темноте у меня не было никакой возможности. Да и желания – во–первых, по моим меркам, жена Джамшера была еще ребенком, а во–вторых, бюста моей Беаты мне хватало за глаза. Решив, что пообщаться с жертвами любопытства можно будет и на рассвете, я перетащил свою тушку на заранее приготовленную кучу лапника метрах в десяти в стороне, резонно решив, что спать среди луж крови как–то не гигиенично. И отрубился. Оставив пленников на выразившего желание подежурить Эрика…