Выбравшись из «Серой мыши», Тощий и его свита быстрым шагом двинулись в сторону леса. Единственный трезвый воин среди них нес на плечах не пытающегося трепыхаться пленника, а двое порядком выпивших бойцов усиленно пытались прийти в себя. Однако ни умывание мокрыми от предрассветной росы листьями, ни растирание лица мозолистыми ладонями, ни попытки поотжиматься к желаемому результату не приводили — молодое вино, выпитое ими в таверне, оказалось на удивление коварным.

Сам Тощий чувствовал себя немного лучше своих спутников и поэтому через каждые пару шагов крыл последними словами парня с черенком, правила «Серой мыши» и поведение охранников одного из самых известных среди определенного круга людей притона. Многоэтажные ругательства разносились в ночи так далеко, что Юган в какой–то момент начал опасаться реакции прячущихся где–то неподалеку секретов.

Однако, как ни странно, дозоры Ночного братства ничем себя не проявили: четверка изгоев, то и дело натыкаясь на нависающие над тропой ветки и цепляясь ногами за корни, без проблем добралась до тракта, и, с трудом продравшись сквозь искусную имитацию кустарника, скрывающего поворот на «Серую мышь», лениво двинулась в сторону Угенмара. Юган, стараясь держаться как можно ближе, крался следом: желание проверить, не послышалось ли ему обращение к ребенку, заставляло задвинуть все прежние планы как можно дальше. Однако Тощий, не перестающий клясть хозяев притона уже третью четверть, про пленника даже не вспоминал.

Придется сопровождать их как минимум до первого привала, — мрачно подумал Юган, и тут Тощий, зацепившись ногой за торчащий из земли камень, потерял равновесие и со всего размаха впечатался лицом в другой. Хруст сломанного носа, наверное, должны были услышать аж в «Серой мыши». Вопль боли — намного дальше.

Эйлор удивленно уставился на темнеющие в полумраке силуэты: воина, позволяющего себе показывать боль, он не встречал уже очень давно, но его мысли о степени подготовленности предводителя этой компании прервались истошным криком страдальца:

— Тварь! Ублюдочное отродье!! Я сломал нос из–за тебя!!! Удавлю, паскуда!!! Немедленно!!!

— Господин! Вы обещали доставить его целым и невредимым!!! — скинув ребенка с плеч, попробовал было остановить Тощего все еще помнящий о долге здоровяк, но не тут–то было. Отпихнув подчиненного в сторону, нытик подскочил к связанному телу и от души врезал по нему сапогом.

— Трус. Развяжи и попробуй так… — в голосе ребенка, получившего страшный удар по спине, не было ни тени страха… — Что, слабо, чмо болотное?

Последних слов пацана Юган не понял, но, судя по реакции Тощего, они являлись отнюдь не пожеланиями доброго утра.

— Задушу, корриновский бастард! — занося ногу для очередного удара, взвыл мужчина. И зачем–то выхватил меч. — Какая скотина забыла вставить ему в пасть кляп?

— Ах, да, прости… Я задел тебя за живое, плакса… — презрительно расхохотался мальчишка. — У нас во дворце от таких травм не плачут даже пятилетние девчонки… Хотя нашел, с кем тебя сравнивать… Слышь, козлина, а нафиг тебе эта железяка? Ногти стричь на пальцах ног?

— Получи, получи, получи!!! — удары по ребенку следовали один за другим, и в какой–то момент Юган понял, что Тощий забьет пленника до смерти.

— Слышь, недоносок! А ведь папа тебя найдет… И тогда ты вспомнишь каждый свой удар… — прохрипел мальчишка через пару минут. — Знаешь, я тебе даже сочувствую… А если ДО папы ты попадешь в руки Беаты или Вовки Глаза, то ты проклянешь даже момент своего рождения!

— Господин, остановитесь!!! — заметив, что Тощий замахнулся мечом, здоровяк прыгнул между ним и пленником и расставил руки в разные стороны…

Меч, тускло блеснув в предрассветной мгле, метнулся к шее помнящего о долге воина, и… встретил на своем пути пустоту — кем–кем, а самоубийцей солдат становиться не собирался…

…Появление на тропе Югана стало для всего отряда неприятной неожиданностью: оба медленно трезвеющих воина даже не успели выхватить из ножен мечи, как его топор одним почти невидимым движением снес им головы. Брошенный походя нож со всего маху влетел рукоятью в висок Тощего, и брызжущий слюной недоумок мешком свалился на землю. А вот биться со здоровяком отчего–то не хотелось: солдат, встав спиной к дереву, принял защитную стойку и грамотно расслабился.

— Уходи. Я не хочу тебя убивать. Ты — единственный настоящий воин среди этого сброда… — буркнул Эйлор.

— Не могу… — отрицательно мотнув головой, буркнул воин. — Я обещал доставить мальчишку работодателю, и постараюсь сдержать слово…

— Сколько тебе должны заплатить? — стараясь не шевелиться, поинтересовался Юган. — Я дам больше…

— Дело не в сумме. Я дал слово…

— Жаль… — решив, что сделал все, чтобы не лишать парня жизни, Эйлор сорвался с места и обрушил тяжеленный топор на то место, где была шея его собеседника. И тут же отскочил в сторону, уходя от контрудара. Развернувшись на месте, он ткнул перед собой топорищем, и тут же, без подготовки, обухом в подбородок. Не прошли и эти удары — воин был неплох, и даже очень…

Следующие несколько минут Юган менял рисунок боя, скорость, тактику и стратегию нападения и уходов. До тех пор, пока не понял, что его противник начинает морально сдаваться. И… подставился.

Колющий удар мечом, исполненный его противником на одних рефлексах, был очень даже неплох. Если бы брешь в защите не была бы создана специально, а дальнейшее движение отработано заранее — здоровяк мог бы и успеть. Однако умирать Эйлор не собирался, и когда здоровяк, наконец, сообразил, что попался на обычный финт, тяжелое лезвие топора Югана уже завершало путь к шее противника…

— Ты был хорошим бойцом. Мне действительно жаль… — отсалютовав окровавленным оружием трупу поверженного врага, Эйлор привычно стряхнул с лезвия алые капли, и, кинув взгляд на короткую дорожку кровавой «росписи», грустно вздохнул. Движение, вбитое в подсознание, получалось само по себе, и теперь грамотный следопыт, имевший опыт преследования его братьев, мог бы уверенно утверждать, что троицу Ночных братьев убил один из монахов Черной сотни…

— Да и плевать… — добравшись до валяющегося без сознания Тощего, Юган отставил в сторону топор, достал засапожный нож, и, наклонившись над Тощим, деловито перерезал ему связки под мышками и коленями.

Мигом пришедший в себя от боли мужчина дико заорал.

— Рот закрой! И не разевай его, пока я не скажу. Ясно? — приставив клинок к горлу не в меру голосистого «собеседника», Эйлор дождался утвердительного кивка и ухмыльнулся: ломать такого сговорчивого пленника не было необходимости.

— У меня всего два вопроса. Первый — как зовут мальчишку. Второй — кому вы обещали его доставить. Ну?

— Это… — Тощий на мгновение замялся, потом заметил, как Юган демонстративно перехватил рукоять топора и затараторил: — Его зовут Самир Коррин. Он сын короля Ольгерда! А доставить его надо было в Угенмар. Я получил приказ от первого советника короля, его светлости барона Мирнура…

— Зачем Оршенну принц Самир? — ошарашено спросил Эйлор. — Он что, сдурел на старости лет?

— Я не знаю… — стараясь не кривиться от боли, буркнул Тощий. — Лично мне пообещали две сотни золотых… О, кстати, я готов поделиться ими с вами, господин!

— Благодарю, я не нуждаюсь… — холодно посмотрев на истекающего кровью пленника, процедил Юган. — И потом, лично ты мне абсолютно не нужен. Так что большое спасибо за информацию и прощай…

— Я знаю еще много чего такого, что Вам пригодится… — взвыл Тощий и попытался отползти. Увы, топор Эйлора оказался быстрее…

…Мальчишка лежал на спине и без тени страха смотрел на приближающегося к нему Югана.

— Ты не боишься? — зачем–то спросил ребенка монах.

— Чего? — пожав связанными плечами, ответил Самир. — Если бы вы хотели меня убить, то не стали бы разводить ля–ля…

— Что делать? — не понял Эйлор.

— Ну, болтать о погоде, о самочувствии моей тетушки Беаты или о цвете занавесок в «Метле»… — усмехнулся мальчишка.

— Так я еще и не начинал! — растерялся воин.

— Но первый шаг уже сделали…

Юган удивленно присвистнул: с силой духа у ребенка было все в порядке — ни в его голосе, ни во взгляде не было и тени беспокойства, что в данной ситуации было довольно странно.

— Кстати, хватит тормозить — если Вы в принципе собираетесь меня развязать, то можно уже начинать. Если нет — то стоит продекларировать свои намерения…

Словарный запас мальчишки ставил монаха в тупик: часть слов, употребляемых им, он никогда не слышал, другая — сделала бы честь какому–нибудь министру или королевскому советнику. Поэтому с ответом он немного замешкался, и, немного подумав, сказал правду:

— Знаешь, я пока не решил.

— У вас на мой счет какие–то хитрые планы? — криво ухмыльнулся принц Коррин. — Что ж, могу подкинуть еще пару неплохих вариантов. Например, вы доставляете меня в Аниор, и через час после того, как мы окажемся в столице, становитесь ОЧЕНЬ богатым человеком. Причем, заметьте, очень богатым по ВАШИМ понятиям.

— А второй вариант? — присев рядом с мальчишкой и начав осматривать узлы, которыми он был связан, спросил Эйлор.

— Если учитывать сказанную вами фразу о том, что деньги вас не очень интересуют, то могу предложить неплохую возможность сделать карьеру при дворе моего отца: опять же, вы доставляете меня в Аниор, и я ходатайствую о вашем принятии в Королевскую гвардию. Дальше все будет зависеть от ваших личных качеств. Только учтите, что никакого протекционизма у нас нет и быть не может…

— Проте–чего? — не понял монах.

— При всем моем желании продвинуть вас вверх по служебной лестнице я не смогу — у нас рулит только Личность…

— И ты считаешь, что такое предложение может кого–то заинтересовать? — удивился Эйлор.

— Угу… — совершенно серьезно ответил ребенок. — Если человек ищет место, где есть возможность сделать настоящую карьеру, то мое предложение ему понравится. А гвардия моего отца — не самое отстойное место на Элионе…

— Ладно, не буду держать тебя в неведении… — улыбнулся монах. — Я тебя развяжу просто так, без всяких условий. И отпущу на все четыре стороны. Я иду не в сторону твоего Аниора, но, если хочешь, до Лягушачьего тракта мы можем дойти вместе. Это где–то неделя пути…

— Что–то я про такой не слышал… — вздохнул мальчишка. — Впрочем, я еще маленький… Кстати, вы — из Ордена? Ну, который Алого Топора?

Справившийся с веревками на его ногах Эйлор чуть не поперхнулся — мальчишка походя разглядел в нем исконного врага его отца!

— Угу… Служил когда–то… — стараясь протянуть время, пробормотал он.

— Я так и понял. Почти с первого взгляда… Я почти полгода отрабатывал работу против топора… Страшное оружие… — ничуть не удивившись такому ответу, затараторил мальчишка. — Кстати, тетя Беата говорила что ваш император Маас обязан троном ей, папе и его друзьям…

— Вот оно как?

— Да! Если мне не изменяет память, то они встречались в Корфе и там скорефанились… Кстати, большое спасибо за помощь и освобождение… У–у–у, как руки–то затекли…

Принц тараторил практически без остановки. Все время, пока его конечности не обрели подвижность. А потом, одним плавным движением оказавшись на ногах, в два здоровенных прыжка отскочил к сухому стволу дуба, простершему свои отмирающие ветви над самой тропой:

— Я правда могу идти куда хочу?

— Да… — продолжая полировать лезвие топора, сказал Юган. — Правда. Я тебя не держу…

Мальчишка унесся в лес, а потом вернулся. Как Эйлор и предполагал:

— Нет, пожалуй, я дойду с вами до того самого тракта. И, если у вас будет время и желание, попробую проверить свои навыки в работе против топора настоящего монаха Ордена!

— Их оружие тебе подойдет? — кивнув в сторону поверженных им воинов, поинтересовался Юган.

— Разве что меч этого скота! — присев над Тощим, принц снял с него перевязь, и, оттерев ее от крови, принялся прилаживать к своей спине: — Только я привык к двум мечам, а этот немного тяжеловат и длинноват…

— Возьми в левую нож… — посоветовал монах.

— Угу. Я тоже так подумал. Блин, ноги–то еще заплетаются…

…Восстанавливался принц Самир ненормально быстро — уже к вечеру первого дня их совместного путешествия с его щиколоток и запястий пропали следы потертостей, а со спины и живота — синяки. Двигаясь в темпе Югана по три–четыре часа подряд, он еще умудрялся болтать, выпытывая из Эйлора какие–то подробности войн, в которых тому довелось поучаствовать, и, кроме всего прочего, практически без устали вертел свой новый меч. Привыкая к его балансу. В тот же день, устраиваясь на ночлег рядом со стогом сена, порядком вымотанный долгим переходом Эйлор чувствовал себя разбитым, а неугомонный мальчишка, заметив его состояние, сбегал за водой, разделал подстреленного днем зайца, разжег костер и принялся готовить ужин. А, дождавшись, пока Юган насытится, потребовал «немного поработать с ним в паре»!

На то, чтобы заставить себя подняться, наевшемуся Эйлору потребовалось добрых полчаса. А в нормальный тренировочный ритм пришлось входить сразу — шустрый до безобразия ребенок не дал ему и минуты на раскачку! В общем, к моменту, когда Юган сообразил, что Самир Коррин носит меч не зря, клинок принца достал его раза четыре.

Взвинтив темп, Эйлор растерялся — не успевавший реагировать на его атаки ребенок вдруг начал двигаться так быстро, что размазывался в воздухе! А в тех местах, где он должен был находиться, неизменно оказывалась пустота! Двигаясь на предельной для себя скорости, используя самые грязные связки из наработанного за годы службы арсенала, он ни разу не дотянулся даже до его конечностей! Однако за пару мгновений до того, как он решил признать свое поражение, мальчишка отскочил за радиус возможной атаки, и, закинув клинок в ножны, расстроено уселся на землю:

— Офигеть! Лох я педальный, в натуре…

— Чего? — не поняв ни одного сказанного им слова, Эйлор опустил топор и присел на корточки рядом с ребенком.

— Ну, если бы не джуше, то вы бы меня давно зарубили… Все, что я, оказывается, пока умею — это уворачиваться… Стоит мне принять ваш топор на меч, как у меня отнимаются руки… Стоит замедлиться — как я начинаю подставляться… А еще этот удар обухом…

— А с ним–то что не так?

— Что–что!!! Я реагирую на него неправильно! Вместо смещения влево пытаюсь под него поднырнуть… И напарываюсь на лезвие!!!

— Не расстраивайся, сынок… — усмехнулся Эйлор. — За всю мою жизнь ты первый соперник, для кого он не стал последним… Знаешь, сколько лет я его отрабатывал?

— Вы не работали с папой. И с Дедом! И с тетей Беатой! И с Угги… — затараторил мальчишка. — Они бы его вообще не заметили… А я — торможу. Как лох…

— Про твоего папу я только слышал… — спорить с ребенком Юган не стал. Тем более, что, судя по рассказам сталкивавшихся с Ольгердом Коррином друзей, от него было легче убежать, чем устоять хотя бы пару секунд. — Кстати, могу показать этот финт. И еще парочку таких же интересных… Только для того, чтобы их быстро освоить, надо входить в состояние сосредоточения… Ты умеешь?

— Медитировать, что ли? — мальчишка скрестил ноги, выпрямил спину, закрыл глаза и превратился в маленькую неподвижную статую.

— Не то… То, что ты изображаешь — только первая ступень! Давай я покажу тебе более продвинутую…

Принц мгновенно открыл глаза и превратился в слух…