Олег уложился в обещанные восемь часов — минут за сорок до крайнего срока моя неугомонная супруга пихнула меня в плечо, и, повернув голову в сторону первого яруса, вполголоса пробормотала:

— Возвращаются. Вдвоем. Ольгерд и Маша. Угги с ними почему–то нет. Что за фигня?

— Ты уверена? — на всякий случай спросил я, натягивая на себя куртку и зашнуровывая ботинки: в голове сразу пронеслись всякие гнусные картинки, связанные в возможными вариантами отсутствия друга, и я, выскочив в коридор, вслед за женой понесся навстречу ребятам.

— Все нормально… Я оставил его на квартире Мэлзина! — увидев наши встревоженные морды, без тени улыбки в глазах пробурчал Коренев. — Не было смысла тащиться обратно всем. Кстати, радуйтесь — мы, вроде бы, нашли выход на местных. Через три часа сорок минут начинается первый раунд переговоров.

Собирайтесь — там будет нужна ваша помощь… Хвостик! Возьмешь шмотки моей жены…

— А Маша что, не идет? — с непередаваемым выражением лица осмотрев бесформенный балахон, в котором «щеголяла» Логинова, поинтересовалась Беата.

— Нет. Она и Мимир останутся охранять маяк. Вам десять минут на сборы. Не тормозите — нам еще добираться через половину яруса.

— А что с ним станется без охраны? — на всякий случай спросил я. — И не взять ли его с собой?

— Вопросы, на которые можешь ответить сам, называются дурацкими… — отбрил меня Коренев, и, нежно прикоснувшись к плечу пребывающей не в настроении Маши, взглядом показал мне на наручные часы… …Кроме нас с Беатой, Олег «построил» Эрика, Оливию и Нейлона. К моему удивлению, остающаяся на хозяйстве Машка даже не пыталась спорить с мужем — видимо, они успели выяснить все вопросы еще по дороге. Правда, особого выражения счастья в ее глазах за время наших сборов так и не появилось. А спокойствие и умиротворенность, которые она пыталась изобразить, давались ей не без труда.

Впрочем, думаю, что она, как и все мы, давно поняла, что каждое решение Коренева всегда обусловлено какими–то серьезными причинами. И не стала упираться зря.

Объяснять свое видение будущей встречи на высшем уровне Олег начал сразу же после выхода из нашего временного пристанища, и буквально со второго предложения моя жена встала на дыбы:

— Как это? На саму встречу вы ломанетесь только втроем? А я что, рыжая?

Шутка насчет масти жену не успокоила. Как и попытки ее брата что–то объяснить:

— Без меня Вовка никуда не идет, ясно?

— Идет. Мне нужен человек, который способен вести переговоры с представителями местного уголовного мира на равных. И при этом не теряться, слыша непонятный жаргон. Гнуть нашу линию, не ударяя лицом в грязь…

— Специалист по гнилым базарам, в общем… — прокомментировал я, пытаясь заставить жену улыбнуться. Увы, у меня снова не получилось:

— Пускай гнет, что хочет. Но я буду стоять у него за спиной!

— Женщины тут не имеют права голоса — это раз… — не снижая темпа передвижения, совершенно не раздражаясь, продолжил объяснения Олег. — Поэтому их присутствие на встрече просто невозможно. Да, я понимаю, что ты готова переодеться в мужскую одежду, подстричься, сделать операцию по смене пола и тому подобное, лишь бы быть рядом с Глазом, но есть одна причина, проигнорировать которую тебе не удастся.

— Против смены пола я буду очень возражать… — взвыл я, но меня не стали слушать:

— Это какая такая причина?

— Случись что, кто, кроме тебя, сможет почувствовать нас издалека?

— Никто… И что из этого следует? — нахмурилась Беата.

— А то, что группа подстраховки, сидящая неподалеку от места встречи, без твоих способностей нафиг не нужна.

— Не надо класть яйца в одну корзину… — вырвалось у меня.

— Вроде того… — криво усмехнулся Коренев. — В общем, Угги, Вовка и я попробуем договориться. Если у нас что–то не складывается — вы помогаете нам выбраться.

Думаю, логика понятна…

— Почему ты не взял с собой Машу? — поинтересовалась Оливия.

— Из всей нашей компании она подготовлена слабее всего. А одного человека надо было оставить с Мимиром. На всякий случай…

— Слышь, Ольгерд! Если у вас начнутся проблемы, то я не намерена изображать из себя тяжеловоза! — никак не желая смириться с тем, что остается в группе поддержки, затараторила Беата.

— В смысле?

— Твои инструкции насчет того, что тут нельзя драться в джуше, я забуду сразу, ясно? И не уговаривай!!! — заметив, что Коренев пытается что–то сказать, возмутилась она.

— И не буду… — расхохотался Олег. — Если у нас возникнут проблемы, то можете творить все, что захотите… Я вас ничем не ограничиваю… …Выражение лиц встречающих нас шестерок должно было показывать нереальную крутость всей этой шарашкиной конторы. Правда, выпяченные вперед подбородки, нахмуренные брови и презрительные ухмылки всех четырех «шкафов», замерших у довольно аккуратного подъезда самого обычного местного восьмиэтажного «небоскреба» плохо сочетались с испуганными взглядами, бросаемыми на Угги: видимо, наша надежда и опора чем–то успел им насолить. Отметив для себя, что о «попойке» в кабаке Ольгерд рассказал явно не все, я, не дожидаясь, пока громилы посторонятся, первым вломился в дверной проем и ломанулся вверх по выщербленной, но идеально чистой лестнице. Слегка ошарашенный моей бесцеремонностью парниша в черном балахоне и ботинках, смахивающих на тех, которые на Земле носили всякие там эмо или готы, с трудом вырвался вперед, и, добежав до третьего этажа, распахнул довольно хлипкую, держащуюся на соплях дверь. И первым вошел в помещение.

Тормозить на входе я не стал: во–первых, не хотелось терять лицо. Во–вторых, находясь в состоянии джуше, я, скорее всего, успел бы среагировать на практически любой неприятный сюрприз, и, в–третьих, Ольгерд, движущийся следом, наверняка предупредил бы меня о засаде — его встроенный радар, как правило, не ошибался.

Как я и рассчитывал, бить по голове твердыми предметами нас не стали — провожатый, периодически оглядываясь, ломанулся по узким переходам куда–то вглубь здания. И буквально через минуту довел нас до конференц–зала… …Судя по мордам находящихся в здоровенной комнате мужиков, увидев обстановку помещения, мы должны были как минимум, упасть в обморок. Правда, я не определился, от чего — то ли от счастья, то ли от ужаса. Только вот хрен они угадали: назначения большинства бытовых приборов, расставленных то там, то сям, мы просто не знали, а копаться в памяти Мэлзина лично мне было лениво. Вместо этого, проигнорировав удивленный взгляд ближайшего ко мне жиртреста, я бесцеремонно рухнул в оказавшееся довольно удобным кресло, стоящее напротив центра стола, и постарался не афишировать то, что принятое положение позволяло при желании уйти назад с перекатом или ударом ноги вбить столешницу в животы хозяевам. Угги и Ольгерд расселись по сторонам, чуть позади меня, привычно образовав боевую тройку.

— Хелло, братва! — дождавшись, пока ребята устроятся поудобнее, начал я. — Как я понимаю, двадцать шестой съезд КПСС можно считать открытым?

— Амонь, мрызры! Мой азант Октуба хвирил о вашей мазной ичиге, и я готов монакать ваше мычло… — пропустив мимо ушей мое галантное приветствие, скрипучим, как накрывшиеся медным тазом тормозные колодки голосом начал сидящий напротив меня абориген. — Ну, что за швайцы вас сюда пришкарынили?

Приподняв правую бровь, я удивленно посмотрел на стоящий между нами стол, и удивленно буркнул:

— Але, гараж, а че, в натуре, накрыть пацанам поляну западло? Или не дотумкали сдуру?

Вряд ли мои собеседники врубились в суть сказанного, но мой взгляд оказался достаточно красноречив, и через мгновение перед нами возникли металлические емкости с чем–то алкогольным.

— Шо и требовалось доказать… — ухмыльнулся я. — И это радовает нас. Ладно, господа жулики, алкоголики, аферисты и кидалы. Не будем чесать… наши выдающиеся достоинства, и перейдем к делу… …Итогом моего десятиминутного выступления стало полное охренение всего личного состава местной ОПГ, присутствующего в помещении. Вместо того, чтобы разразиться бурными и продолжительными аплодисментами, или аплодисментами, переходящими в овации, эти урюки ошалело пытались сообразить, что именно я от них потребовал, и почему в такой ультимативной форме. Мощности встроенных в их бестолковки процессоров явно не хватало — у парочки стоящих возле двери телохранителей явно искрили контакты, а тело, восседающее по правую руку от босса, со страшной силой чесало затылок.

— Ну, и каким будет ваш положительный ответ? — мило улыбаясь, спросил я.

Вопрос оказался в тему: лидер ОПГ зашевелился, вышел из комы, и… перешел на нормальный язык:

— Извини, брат, но я ничего не понял. Видимо, ты и твои люди пришли к нам из Темного сектора? Можешь повторить на обычном лониму?

Лониму, как мне услужливо подсказала память, это название местного языка, на котором я и пытался с ними говорить. Не без русского матерного и разного рода сленгов.

— Ну, чего только не сделаешь для вящего взаимопонимания… — слегка припустив в голос раздражения, буркнул я. — Ладно, попробуем сначала. Как мы понимаем, в этом секторе рулите вы?

— Рулим? — не понял выражения Босс.

— Решаете все вопросы и держите население за… одно место… — «перевел» я.

— А, да, так и есть… — не стал спорить абориген.

— Так вот, нам с пацанами надо срочно выбраться из Дейнора — кинув взгляд на руку, на которой я заблаговременно записал название этого гнусного мегаполиса, сказал я, — и оказаться, скажем, километров за десять от его границы… Нас девять человек. С грузом килограммов (здесь я ввернул местную меру веса, звучащую для русского уха очень уж матерно), в триста — четыреста.

— Что за груз? — в глазах собеседника мелькнул неприятная искорка. Впрочем, мне было по–барабану: два лучших огнетушителя Элиона сидели рядом, и давать пламени возгораться мы не собирались…

— Личные вещи… — я на мгновение задумался: в местном языке отчего–то не было понятие «мыльно-… принадлежности. Досадное упущение, кстати.

— Мерль? Цавка? Онгс? — криво усмехнулся абориген.

Я отрицательно покачал головой:

— Не наша тема, братан. Тут мы вам не конкуренты…

— Я хочу знать, что именно… — подумав буквально пару секунд, заявило это хамло.

— И потом, что я получу взамен?

— Здоровье… — подал голос Олег.

— Ты мне угрожаешь? — чуть не онемев от такой наглости, мужчина слегка приподнялся над столом и сжал субтильные, по сравнению с ручищами Угги или Коренева, кулачки.

— С чего ты взял? — не обращая внимания на угрожающие взгляды, хмыкнул Олег. — После того, как мы окажемся за городом, ты получишь прибор, который нормализует все процессы, происходящие в твоем организме, и лечит от большинства известных заболеваний. Здоровое долголетие тебе будет обеспечено. Кроме того, врачуя людей, способных заплатить ОЧЕНЬ МНОГО, ты получишь возможность иметь неплохой кусок… — он призадумался, и, подобрав нужное слово, закончил: — горзма и мулинки.

Правда, в пределах яруса прибор не работает, но стоит выйти в заброшенные сектора, как он включается автоматически…

— Слово? — в глазах нашего собеседника промелькнуло такое количество разных негативных эмоций, что я аж слегка растерялся: на мой взгляд, мы предлагали очень неплохой вариант!

— Слово… — сообразив, что это выражение аналогично нашему «правда», тут же ответил Олег.

— Что ж, теоретически неплохой обмен… — буркнул абориген. — Но не очень равноценный: вас… девять? И груз… В общем, кроме этого… прибора я хочу получить еще и женщину. Октуба сказал, что она тянет на четыре сотни доз мерля, и даже больше… Думаю, договоримся?

— Женщина не продается… — мрачно уставившись в глаза собеседнику, Олег рявкнул так, что у меня по спине побежали мурашки. — Без вариантов…

— Тогда я заберу ее сам… — ничуть не испугавшись приступа его бешенства, усмехнулся местный босс. — Вместе с вашим грузом и жизнями… Или все–таки попробуем договориться? Пока я добрый…

— Попробуй… — Коренев, выйдя из себя, не среагировал на мой жест, обозначающий просьбу заткнуться, и встал во весь рост. — Ну, и как ты у меня будешь ее забирать? …Стрелы, похожие на арбалетные болты, вылетевшие из неприметных отверстий в стенах, я срисовал практически одновременно с Олегом. Но, сдвигаясь в сторону, еще пытался решить, стоит ли уходить в полноценное джуше, а вот Угги и Коренев не колебались ни мгновения: первая стрелка еще только подлетала к моему правому плечу, а их ножи уже нашли себе первые цели!

Следующую минуту мы резали все, что шевелилось. Вернее, резал я и Угги, а Олег, проломив оказавшуюся неожиданно тонкой стену с отверстиями, кошмарил притаившихся за ней стрелков. Честно говоря, я как–то не очень понял, что его так взбесило — вместо того, чтобы переть на рожон, надо было начать ездить аборигенам по ушам, — но старался не попадаться ему под горячую руку…

— С–суки! — добив последнего в панике уползающего бойца и замедлившись, пробормотал он, и, оглядев залитую кровью комнату, злобно посмотрел на меня:

— Только попробуй подколоть… Не собираешься? Молодец… Все, пошли отсюда…

Я благоразумно отвел взгляд, кивнул, сделал шаг к дверям, и, получив страшный удар в поясницу от оказавшегося за спиной Коренева, полетел в центр комнаты. А потом на меня упал потолок…