Глава 3
Кристина сидела, уставившись в монитор компьютера. Одно из первых самостоятельных дежурств вылилось в большую проблему. Неужели там снова началась война, и они с отцом стали заложниками, и за ней в любую минуту могут прийти. Лихорадочно перечитав последние строки, она закрыла чат, запустив TotalCommander, покопавшись на диске, нашла файл, куда скидываются логи переговоров, и быстренько, пока не пришли Стрельникова или тот же Трофимов, удалила текстовку последнего разговора. Она не знала, что делать, и в волнении стала ходить по кабинету.
«База приказала срочно связаться с Берией, а как я это сделаю, ну не к Трофимову же идти».
Тут зашла Ира Стрельникова, как всегда приветливо улыбаясь, но, увидев взведенную до предела девушку, остановилась, и улыбка сползла с ее лица. То, что кобура с личным оружием, которое носили пришельцы, была открыта, ее насторожило. А взгляд Кристины ее напугал, так смотрят на врага, но она пересилила себя и вполне доброжелательно спросила:
— Кристина, что случилось?
У той сузились глаза, и она, как бы прицеливаясь, стала рассматривать гостью. От этого взгляда стало страшно. Стрельникова знала, что девочка многое перенесла, воевала с бандитами, и сейчас она с уверенностью на сто процентов могла сказать, что Кристина в состоянии убить человека, и она это уже не раз делала, но и Ирина была не робкого десятка. Взяв себя в руки, она еще раз доброжелательно улыбнулась.
— Кристина, что случилось? Пойми, мы работаем вместе, занимаемся одним делом, и мне важно знать.
Но та ее удивила странным вопросом.
— Ира, скажи, тебе нравится мой папа?
Она немного смутилась. О таких вещах как-то не очень принято вот так открыто спрашивать.
— Ну, он хороший человек, прекрасный отец…
— Ладно, зададим вопрос по-другому: ты ведь не хочешь, чтоб он погиб?
Еще одна пауза. Сама тема и постановка вопросов поставили Стрельникову в тупик, но она была математиком, поэтому вывернулась из ситуации.
— Что нужно сделать?
— В течение часа нужно срочно связаться с Берией по телефону иначе потом будет все кончено.
— Давай доложим по команде, у Трофимова есть такая возможность.
— Нет, сейчас и напрямую, минуя всяких посредников.
Кристина подошла к столу, на котором стоял большой черный телефон без наборного диска, взяла трубку и протянула Стрельниковой.
— Сейчас.
Ирина все еще надеялась, что это шутка, но теперь выбора у нее не было.
В трубке женский голос телефонистки, которые сидели на внутреннем коммутаторе, повторил:
— Коммутатор… Коммутатор, ну же говорите, коммутатор.
— Девушка, это лейтенант Стрельникова.
— Да, слушаю.
— Нужно срочно связаться с Москвой.
— Вы знаете, что это запрещено. У вас есть начальник.
— Девушка, это очень важно. Нужно срочно связаться с народным комиссаром товарищем Берией, это вопрос жизни и смерти, а Трофимов сейчас в отъезде. Ну пожалуйста. Только никому не говорите. Это очень важно.
В трубке повисла пауза, и слышалось только легкое шипенье. Потом тот же голос, уже с неуверенными нотками, ответил:
— Я попробую.
— Спасибо большое, это очень важно, очень.
Опять в трубке зашуршало, и телефонистка, глубоко вздохнув, ответила:
— Ой, надеюсь…
Она отключилась, а в кабинете повисло тягостное молчание. Стрельникова села на стул, опустила голову и чуть слышно сказала:
— Это все, что я могла сделать.
Кристина села рядом, так же тихо ответила:
— Ира, спасибо, у меня просто нет другого выхода, там люди погибают.
…Сержант НКВД Муровкина сидела на рабочем месте и смотрела на панель коммутатора — перед ней стоял вопрос: «Что делать?». Либо идти к своему руководству, либо выполнять просьбу этой лейтенантши из особой группы. Она знала, что там сидят очень секретные сотрудники, и любые вопросы, намеки, сплетни относительно них пресекались самым жестким образом. По идее, она должна идти к своему начальнику смены доложить, попросить санкции для связи с центральным коммутатором, но тон, которым просили связь, заставил ее не торопиться и действовать по инструкции.
Ее размышления прервал звонок абонента восемнадцать. Это был неприметный пожилой лейтенант, хозяйственник, который занимался снабжением продуктами, завозил дрова и практически ничем не интересовался, просиживая у себя в каморке и попивая чай с двумя своими помощниками, такими же пожилыми дядьками. Максимыч, как его звали за глаза. Звонок от него в это время был несколько удивителен. Муровкина по привычке вставила в гнездо коммутатора разъем и на автомате ответила:
— Коммутатор.
Голос Максимыча был необычно сух и напряжен:
— Муровкина, ты только что разговаривала со Стрельниковой?
— Да.
— Выполняй просьбу лейтенанта.
Тут даже не просьба, а приказ в довольно жесткой форме.
— Так по инструкции…
— Тебе сказано — выполняй. Старшему смены ни слова. Если возникнут вопросы, отправляй ко мне. Понятно?
— Так точно.
— Умница. Главное постарайся побыстрее, у людей проблемы, им нужно помочь.
Отключившись от абонента восемнадцать, Муровкина поразилась самой ситуации и вдруг удивилась: откуда Максимыч мог знать, с кем она разговаривала? Разве только… Она сама испугалась этой мысли. Вот, значит, какие чаи они там гоняют, вот жучары, всех провели. А интересно, а какой настоящий чин у Максимыча, в таком возрасте, должно быть, не ниже полковника? Она в органах служит не первый год, поэтому быстро подавила любопытство и уже смело и без колебаний воткнула разъем в гнездо внешней линии. Ей ответили:
— Финалист-центральный.
— Финалист, это Оксамит, мне нужна Плотина и очень срочно…
Через пятнадцать минут ожидания в кабинете, где стоял компьютер, зазвонил телефон. Стрельникова порывисто вскочила и подняла трубку:
— Слушаю.
— Приемная народного комиссара товарища Берия. Мне передали, что вы по срочному вопросу.
— Да. Это лейтенант Стрельникова с «Усадьбы», мне нужен срочно товарищ народный комиссар.
Ноги у Стрельниковой дрожали от смелости ее поступка, но она старалась не допустить, чтобы дрожь в голосе ее выдала.
— Что это за дело? Оно не может подождать? У товарища народного комиссара идет совещание.
— Это очень важно. Это касается определенных важных гостей.
На том конце провода наступила пауза, и секретарь грозного наркома раздумывал, стоит ли беспокоить начальство.
— Минутку, подождите на линии.
Он отключил на телефоне микрофон, поднял трубку второго аппарата, соединился с внутренним коммутатором и быстро навел справки, откуда действительно идет звонок. Этого ему было достаточно, для того чтобы побеспокоить своего начальника. Берия ответил на звонок сразу.
— Ну, что там у тебя?
— Странный звонок с «Объекта Д».
Берия не думал, сразу сказал коротко: «Давай…»
В трубке зашуршало, и Стрельникова услышала властный голос.
— Слушаю вас.
— Товарищ народный комиссар, это лейтенант Стрельникова, помните, мы недавно встречались?
— Да, помню, что там случилось?
В голосе наркома появились раздраженные нотки.
— С вами хотел пообщаться напрямую один из гостей.
— Хорошо, давайте.
Трубку взяла Кристина и смело спросила:
— Товарищ народный комиссар, мы вам показывали микроволновку, что мы с ней делали?
Пауза.
— Вы что там, с ума посходили? Это и есть ваше дело?
— Это просто вопрос, чтоб проверить, что вы у нас недавно были, или это я разговариваю с другим человеком, это важно.
Берия задумался. Хм. А девочка права.
— Ваш кофе разогревали.
— Правильно.
Берия уже чуть спокойнее спросил:
— Ну, что у вас случилось?
— На нашу базу напали ваши люди. Одна установка уничтожена. На группу майора Кречетова тоже напали ваши люди, пришел сигнал бедствия, и связи больше нет. Хотите об этом поговорить?
Кристина опустила глаза и посмотрела на часы.
— Через двадцать минут у меня последний сеанс связи, если ситуация не разрешится, База прекратит все контакты.
Берия выругался.
— Нет, это не мои люди, я что, идиот?
— Что мне передать?
— То, что я сказал. Сейчас выезжаю.
И тут Кристина выпалила фразу просто исходя из своей природной вредности.
— Надо побыстрее, но будьте осторожны, возможно, вы не доедете, если эта подстава, конечно, не ваших рук дело. Может быть, как раз ради этого все и задумывалось.
Берия рывком положил трубку и задумался. А ведь девчонка могла и правду сказать. Но времени было мало, если из сказанного хоть часть окажется правдой. Складывалась критическая ситуация, и если он, Лаврентий Павлович Берия, народный комиссар внутренних дел СССР, ее выпустит из-под контроля, Хозяин ему этого не простит.
Подняв трубку, он дал команду на срочный выезд в Подмосковье, при этом распорядился об обязательном выделении усиленной охраны: двух бронеавтомобилей и взвода из расквартированного невдалеке от «Объекта Д» специального полка НКВД. Пока готовился конвой, он снова поднял трубку и дал команду связать его с абонентом двадцать три — восемьдесят пять. Через пару минут его соединили, и в трубке раздался спокойный голос старого знакомого еще по службе в НКВД Грузии.
— Слушаю.
— Павел Максимович, добрый вечер, как там у нас дела?
— Уже ночь, и, видимо, недобрая.
— Вот я и хотел узнать, насколько недобрая.
— Судя по всему, очень. Гостья уж очень сильно и целенаправленно давила на Стрельникову. Как раз время сеанса связи совпадает с началом ее действий.
— Еще что-то?
— Гости выходили на связь из старой точки, под Борисполем, что косвенно подтверждает, что в Севастополе действительно возникли проблемы. Это не все.
— Говори.
— Служба радиоконтроля зафиксировала в районе Севастополя мощный всплеск в радиоэфире, после чего с большинством радиостанций Черноморского флота нет связи. Удалось связаться только по кабельным линиям и установить, что в районе Инкермана идет бой с немецкими диверсантами.
— Значит, вот кто напал, хорошо, я сейчас распоряжусь…
На что абонент, чуть замешкавшись, сказал:
— Лаврентий, не все так просто.
Нарком насторожился. Его давний знакомый и доверенный человек очень редко переходил эту грань и называл его просто по имени, что говорило о крайней степени опасности.
— Что?
— По описаниям моряков, диверсанты одеты в пятнистую форму, пуленепробиваемые кирасы, каски, вооружены все необычными автоматами и пулеметами и прибыли в Инкерман в сопровождении представителей НКВД на многоколесной пятнистой боевой машине и легковой машине необычной конструкции, после чего напали на штаб стрелковой дивизии, расположенный в штольнях.
Берия затаил дыхание, точнее, спазм сжал горло, и он не мог дышать. Рука потянулась к вороту кителя и стала его судорожно расстегивать. Он понимал, что это значит. Крах всего проекта «Оракул».
— Они живы?
— В большинстве своем — да. Автомобиль и бронемашину подбили, но они сумели прорваться, забаррикадировались в штольнях и отстреливаются.
Нарком волевым усилием взял себя в руки:
— Спасибо, Паша.
Его собеседник перешел на деловой тон:
— Ничего, Лаврентий Павлович, мы — старые коммунисты…
Положив трубку, он поднял ее снова и скомандовал:
— Срочно связь с юротделом НКВД Севастополя и штабом Черноморского флота…
Но не сдержался и закричал:
— Срочно!
Первым, с кем его связали, оказался штаб Черноморского флота, где его переключили сразу на дежурного.
— Оперативный дежурный капитан третьего ранга Портной.
Берия спокойным, чуть ласковым голосом заговорил, четко контролируя интонации:
— Народный комиссар внутренних дел СССР Берия Лаврентий Павлович. Скажите-ка, товарищ капитан третьего ранга, что у вас там за стрельба в Инкермане?
В душе надеясь, что моряки еще не в курсе.
— Диверсанты прорвались к заводу, но их зажали, туда на помощь выслана рота краснофлотцев.
— Значит, так, времени нет. Быстро даешь команду, чтоб их не трогали. Просто никуда не выпускать и никого к ним не подпускать. Понятно?
— Но как же, товарищ народный комиссар?
— Ты меня понял? Ни одного выстрела в их сторону.
— Ну, я так не могу.
— Запомни, капитан… третьего ранга, я очень ценю дружбу, а еще больше я ценю уважение и долго его помню. Запомни. Я пока только прошу…
— Там погибли люди, наших убивают.
— Да никого они не убивают, а только обороняются. Если они б хотели, то уже завалили трупами город. Уж поверь мне, не простые это ребята, элита. Произошла ошибка. Все, разговор закончен.
Берия рывком бросил трубку. Зазвонил соседний телефон.
— Слушаю.
— Начальник Севастопольского горотдела НКВД Нефедов, — доложил секретарь.
— Давай.
В трубке снова зашуршало, и усталый голос стал докладывать, но Берия его грубо прервал:
— Что там у вас за стрельба в Инкермане?
— К штабу дивизии прорвались немецкие диверсанты.
Берия не выдержал и выматерился.
— Кто вам это сказал?
— Представитель главного управления — майор госбезопасности Ивакян, действующий по вашему прямому приказу.
— Диверсанты на многоколесной бронемашине в пятнистой форме с неизвестным оружием?
— Да, мне так докладывали.
Нарком не выдержал и закричал:
— Да вы что там, совсем охренели, что ли? Никакие это не диверсанты. Специальное подразделение ГУ НКВД во главе с майором Кречетовым. Козлы!
Он прервался, давая себе возможность успокоиться, не слушая жалобное блеяние Нефедова.
— Значит, так, за тобой вины не вижу, сделаешь так, как скажу, забуду, понял?
— Да… понял.
— Где Лебедев?
— Нет связи с ним.
— Ивакян?
— В Инкермане.
— Ивакяна, Лебедева арестовать, стрельбу прекратить. И запомни, майор Кречетов, командир этого отряда должен остаться в живых, иначе… Ты меня понял?
— Есть, все сделаем, товарищ народный комиссар.
— Что у вас там за взрыв в горах был?
— Да сами не понимаем. Там работала особая группа ОСНАЗ НКВД, и мне, ссылаясь на вас, настоятельно рекомендовали не выяснять обстоятельства.
— Кто рекомендовал?
— Майор Ивакян.
— Понятно. Делай, как я сказал. И запомни, от того, сколько пятнистых выживет, будет зависеть твоя судьба, понял?
— Так точно.
Бросив трубку, Берия рывком поднялся и резво пошел к выходу — секретарь сообщил, что на улице его ждет машина и сопровождение. Проходя через приемную, он коротко кинул:
— Судоплатова ко мне, срочно.
Проехав пару кварталов, машины остановились. Открылась дверь, и к удивленному наркому обратился начальник охраны, просто и буднично сказал:
— Товарищ народный комиссар, пересядьте, пожалуйста, в другую машину. Эта поедет впереди.
Берия коротко кивнул, как бы соглашаясь, и молча пересел в неприметную «эмку».
Кортеж снова сорвался с места и рванул к выезду из города.
Опять ночные улицы, патрули и мелькание света фар на темных громадах домов. Берия, сидя на заднем сиденье, не мог унять нервную дрожь. Положение на фронтах тяжелейшее, а тут с пришельцами постоянно что-то происходит, и как назло, они постоянно притягивают к себе какие-то неприятности.
Но изворотливый ум наркома, поднаторевшего в интригах и многоходовых комбинациях, подсказывал только одно: его хотят убрать, подставить перед потомками и Хозяином, и в данной ситуации договориться с пришельцами, которые реально его уважают и, возможно, не станут раздувать историю, если удастся в ближайшее время все решить с минимальными потерями.
Кортеж, передвигаясь по городу, постоянно менял направление, и когда они выехали на окраины, к ним присоединились два грузовика, набитые бойцами, и два бронеавтомобиля с пушечным вооружением. С такой силой Берия почувствовал себя более уверенно и с нетерпением ожидал приезда на «Объект Д».
Его мысли перетекли на Пашу, точнее Павла Максимовича, а если еще точнее — майора государственной безопасности Макашова Павла Максимовича, старого знакомого еще по дореволюционной партийной деятельности в Баку. Именно сейчас, когда вокруг операции «Оракул» началось непонятное шевеление, ему понадобился доверенный человек со стороны, на которого он может положиться. Павел его не подвел. Будучи посвященным во все, он мастерски оставался незаметным, контролируя всю ситуацию. Пользуясь своими связями, он в самый критический момент смог добыть важнейшую информацию и донести ее до руководства, не засветившись при этом. Не зря его извилистыми путями, через Ташкент и Баку, откомандировали из постоянного места службы в Тбилиси, столицу Грузии.
Ехать было слишком долго, поэтому Берия нервничал, ожидая за каждым поворотом засады, но, к счастью, ничего этого не произошло, и колонна достигла специального укрепрайона, где располагались пришельцы, и, пройдя несколько постов охраны, оказался перед комнатой, где в данный момент находилась девушка, оператор связи.
Постучав в дверь, он, не дожидаясь ответа, рывком ее открыл, оказавшись в кабинетике, где его ждали две измученные неизвестностью девушки. Увидев, что не ему одному невесело, Берия чуть взбодрился, каким-то шестым, звериным чутьем понимая, что шанс вывернуться есть, и он им воспользуется, не упустит.
Он доброжелательно поздоровался, зыркнув на Стрельникову, которая, поняв все без слов, буквально испарилась из комнаты.
— Кристина, вы общались со своим руководством?
— Да.
— Когда следующий сеанс связи?
— Через пять минут.
— Хорошо, подождем.
— Ну почему же, мне есть что вам показать.
Берия удивленно поднял голову.
— Вот, пожалуйста.
Рука девушки легла на «мышку», и после нескольких плавных движений и кликов на экране открылся документ, где были цветные фотографии людей и краткое описание результатов допроса. В другой ситуации нарком поразился бы оперативности потомков, но сейчас он думал совсем о другом. В данную минуту на него с экрана вычислительной машины будущего смотрел приговор в предательстве и расстрел. Да, потомки были правы, действовали его люди, но он об этом даже не знал. Кто-то, кто его великолепно знал, был в курсе всего и так хитро подставил.
— Ты можешь это вывести на бумагу?
— Конечно.
Опять пара ловких движений, стоящее тут же печатающее устройство заурчало и через несколько мгновений выдало несколько листков теплой белой бумаги, которые нарком свернул и спрятал в карман.
Пока было время, они перебрасывались ничего не значащими фразами, прекрасно понимая нервозность ситуации, до момента, когда запищал динамик компьютера, давая понять, что произошло подключение через радиомодем. Тут же был запущен чат, и в окне на белом фоне появилась первая надпись:
База: Кристина, привет, что там?
Кристина: Берия рядом.
База: Хорошо. Что в Севастополе?
Кристина: Это провокация, кто-то выставил Кречетова как немецкого диверсанта из-за формы, и на них напали военные. Приказы о прекращении огня направлены в Севастополь. В ближайшее время будут результаты.
База: А что за хрены тогда к нам в гости полезли?
Кристина: Будут проверяться. Сто процентов, что все делалось без ведома руководства СССР. Вероятнее всего, попытка дискредитации. Обещают разобраться, и очень сурово.
База: Это не наши проблемы. За безопасность командира и его людей на территории СССР отвечало НКВД, это их косяк. В течение часа нужна информация о судьбе отряда. Связь через час.
Кристина: Понятно. Связь через час.
Берия еще раз пробежался глазами по тексту переписки, потом поднял трубку телефона.
— Коммутатор.
— Это Берия. Срочно соединить меня с моей приемной.
— Есть. Выполняю.
Пока он пил предложенный девушкой кофе, приготовленный в кофеварке будущего, при этом абсолютно не чувствуя вкуса, мозг старательно перебирал возможные варианты развития событий и кандидатуры иуд, способных на такую операцию.
Зазвонил телефон.
— Берия, слушаю.
— Товарищ народный комиссар, ваша приемная.
— Соединяйте.
В трубке послышались щелчки, после чего ответил его секретарь:
— Что с Судоплатовым?
— Он уже давно выехал к вам, как только узнал, что вы на пути к «Объекту Д».
— Хорошо. Дайте команду, чтоб срочно подготовили самолет к вылету в Севастополь.
— Есть.
Положив трубку, нарком поблагодарил Кристину за кофе и вышел из комнаты, прошелся по коридору и остановился на крыльце дома, вдыхая прохладный осенний воздух Подмосковья.
Судоплатов приехал минут через пятнадцать, подойдя к наркому, вытянулся по стойке «смирно». Берия устало и чуть насмешливо проговорил:
— Ну что, Павел Анатольевич, потомки опять влетели в историю.
— В Севастополе?
— Вы уже знаете?
— Предположил. Я в последнее время отслеживаю деятельность немецкого «Брандербурга», и их появление ожидается в Крыму, соответственно, когда пришла информация о диверсантах, мне доложили.
— Ага, и что?
Судоплатов усмехнулся.
— Пятнистые, закованные в броню, с необычным оружием?
— То-то и оно. Там все было нормально, встретили, поговорили, договорились… А потом человек Лебедева, некий майор Ивакян, объявил их диверсантами и натравил моряков и пехоту, а в это время ОСНАЗ попытался штурмом овладеть их базой, проникнув через портал. Павел Анатольевич, вы понимаете, что это значит?
Судоплатов сузил глаза и поджал губы.
— Хреново. Что потомки?
— Да нападавших как кроликов похватали, скрутили и устроили какую-то большую каверзу…
— Это тот большой взрыв?
— Да.
— Нечто подобное я предполагал…
Берия чуть помолчал, потом продолжил:
— Они волнуются за судьбу своих людей и настроены очень решительно, так что, Павел Анатольевич придется вам лететь в Крым и на месте во всем разобраться, жестко разобраться, чтоб другим неповадно было. Самолет уже готов.
— Есть, товарищ народный комиссар.
Четко, по-уставному отдав честь, Судоплатов резко повернулся и побежал к машине.
