На следующий день, едва только Ал приблизился к плацу, один из самураев сообщил о том, что отобранные Оми-сан ронины прибыли в Андзиро и ждут, чтобы он выбрал для себя двести человек. Ал огляделся и заметил, как к плацу неровной колонной, больше похожие на голодных и оборванных каторжников, нежели на самураев, подошли отобранные Оми-сан ронины. Трое из них были связаны. Последних конвоировали сопровождающие колонну самураи.

Один из конвоиров забежал вперед колонны и, вежливо поклонившись, передал подорожные ронинов и сопроводительные бумаги уголовников. Ал заметил, что начальник стражи выглядит как напуганный чем-то ребенок. Его огромные карие глаза были чуть-чуть навыкате, брови бугрились домиком, голова была чуть втянута в плечи, отчего он производил впечатление человека, которого застал за справлением естественной нужды в нужнике его же непосредственный начальник.

– Андзин-сан, я лично отбирал людей. – Оми-сан подошел к обалдевшему от странного зрелища Алу. – Правда, их тут не двести, а шестьсот, но дело в том, что но случаю предстоящей войны я и господин Бунтаро также получили приказ немного увеличить свои войска. Чтобы никому не было обидно, мы все возьмем по двести человек.

– Прошу прощения, – засуетился сопровождающий ронинов самурай, господин Касиги действительно отобрал шестьсот бесхозных воинов, включая троих, приговоренных к смерти. Но по дороге к колонне присоединились еще около ста ронинов, которые пожелали вступить в войско. Они шли организованно, и как мне кажется, все они одна банда, а возможно, что и банда, разбойничавшая где-нибудь поблизости. Я не смог воспрепятствовать им, как ни старался.

– Что значит не смог?! – повысил голос Оми, его губы дрожали. – На что нам лишняя сотня людей? Мы не можем увеличивать наши отряды до бесконечности, тем более что господин Токугава яснее ясного дал понять, сколько человек должно быть в каждом конкретном отряде.

– Я не справился с приказом господина. – Лицо охранника пошло пятнами, отчего вечная гримаса страха на нем сменилась не менее забавной маской панического ужаса. – Как это и подобает истинному самураю, я принял бой, все мои люди приняли бой. Но разбойники пользовались какой-то невероятной техникой, они обезоружили меня и заставили вести их в Андзиро. Я хотел убить себя по дороге, но долг обязывал мне явиться сюда и доложить о происходящем. Кроме того, надо признаться, что ни мне, ни моим подчиненным было попросту нечем совершить сэппуку, так как проклятые разбойники вернули нам наши мечи лишь на подступах к Андзиро. Теперь же я смиренно прошу вашего разрешения покончить с собой, потому что так будет лучше Для всех. – Самурай поспешно поклонился Оми.

– Сто лишних ронинов! – Оми воздел глаза к небу. – Они же разнесут Андзиро!

– Сто настоящих рубак. Ха! – на плац тяжелой походкой вышел Бунтаро с двумя сопровождающими его телохранителями. – Я бы взял их себе. Хорошие воины никогда не помешают, тем более при подготовке к войне. Не огорчайтесь, Масамори-сан. – Он дружелюбно подмигнул охраннику. – Уверяю вас, что ваше самоубийство еще вполне можно отложить, а то и отменить.

– На самом деле в Андзиро прибыло не семьсот, а шестьсот пятьдесят человек. – Охранник покраснел и опустил голову. – Дело в том, что мы шли очень неровно. Не так, как советовал господин Оми, с краткими привалами в заранее отмеченных на карте местах. Признаться, был момент, когда я решил, что вообще не приведу ни одного человека.

– Да что стряслось-то? – Бунтаро терял терпение. – Самурай должен уметь четко и ясно докладывать о случившемся. У вас же ничего не понятно!

– Случилось то, – из толпы неспешной походкой вышел нехилый детинушка, в руках которого была зажата здоровенная дубина, способная, наверное, в гордом одиночестве подпирать нехилый журнальный столик. Сам ронин был под метр восемьдесят ростом, с длинными заплетенными в неровную косицу волосами, с двухнедельной щетиной на волевом широком лице. Его глаза светились спокойствием и решимостью, под лохмотьями угадывались стальные мускулы. – Простите меня за вмешательство, господа. Мое имя Таканобу, я был сотником в армии Оды Набунанги и после его падения утратил свою жизнь и возможность идти по пути, сделавшись ронином, как стали презренными ронинами все его люди. Впрочем, утратив самурайское звание, я не потерял ни одного из вверенных мне людей и привел их всех для вступления в ваш отряд.

Признаю, что я и мои ребята действительно без разрешения присоединились к колонне, так как разрешение было не у кого получать. – Он скромно улыбнулся, поигрывая своим жутким оружием. – Что же касается господина начальника стражи, то, сами видите, насколько сложно с ним бывает договориться. Готов присягнуть, на чем хотите, что ни ч, ни мои люди ничего не слышали о приказе господина Касиги Оми насчет численности ронинов. Мы знали лишь, что где-то в Индзу, в деревне Андзиро, набираются ронины, и решили испытать свою удачу.

Мы думали, что во время отбора воинов в отряд командиры дадут нам какие-нибудь задания, выполнив которые мы сможем доказать, что мы достойны этой чести. Как это обычно было в армии покойного тайко и его сторонника и нашего сюзерена Ода-сан. – Он запнулся, какое-то время разглядывая свои стоптанные сандалии. – Я должен признаться, что непорядки среди идущих в Андзиро ронинов произошли из-за моих людей, так как мы это не сразу поняли, сюда должно было прибыть определенное количество человек. Поэтому те, кто уже был отобран господином Касиги Оми, начали требовать, чтобы мы убирались подобру-поздорову или принимали бой. – Он вздохнул. – Ну, в общем, как честные люди, мы были вынуждены принять вызов и биться не на жизнь, а на смерть.

– Понятно. – Бунтаро облизал пересохшие губы. – Уточните, господин бывший сотник, какие вы понесли потери и скольких бойцов недосчитались мы.

– Да простят меня господа. – Сотник покосился на начальника стражи и, видя, что тот не собирается комментировать ситуацию, нехотя сообщил: – В моей сотне человеческих потерь нет, если не считать нескольких синяков и ссадин. Что же касается ронинов господина Оми…

– Уже подсчитали, пятьдесят человек убитыми. Однако! – усмехнулся Бунтаро. – На самом деле я думаю, что господин Касиги Оми не обидится на то, что вы заменили нам пятьдесят слабаков на столько же по-настоящему сильных и стоящих воинов.

– Не обидится, а скажет спасибо. – Оми поклонился сотнику. – Я думаю, что господин Бунтаро не станет настаивать на том, чтобы забрать всех пятьдесят ронинов из этого отряда себе, ведь и Андзин-сан, и я в не меньшей степени нуждаемся в сильных бойцах.

– Простите, – снова вмешался в разговор Таканобу. – Но если вы готовы взять пятьдесят моих людей, то, может быть, удастся как-то пристроить еще пятьдесят. Все они проверенные люди и заслуживают лучшей участи, нежели лихое дело на дорогах да временные заработки.

– Пятьдесят человек сверх меры. Пусть даже пятьдесят отменных бойцов. – Оми почесал в затылке. – К стыду своему вынужден признать, что моих личных средств едва хватило на содержание дополнительных двухсот воинов, так что я пожалуй вынужден отказаться. Впрочем, задачка действительно не из легких. Пятьдесят стоящих бойцов – не думаю, что Токугава-сан одобрил бы, откажись мы от них. Как вы полагаете, что нам с ними делать, господин Бунтаро?

– Что, что, то же, что и с предыдущими пятьюдесятью. Пусть перво-наперво отобьют себе места в отрядах. В армии покойного Ода-сан был порядок. Сотник говорит дельные вещи. Места в наших отрядах и право носить два меча следует заслужить, а это значит, что мы можем назначить здесь бой. Воины господина сотника, я имею в виду оставшиеся пятьдесят человек, сразятся с пятьюдесятью из отобранных господином Оми. Буквально человек против человека. В результате – победители займут места в одном из трех отрядов.

Было заметно, что Бунтаро нравится его план. Ал с трудом разбирал, о чем спорили между собой японцы. Что касается сотника, то он ему сразу же понравился. Не совсем понятно, что говорит, зато видно, что человек серьезный, и если и гнет свою линию, то делает это по делу.

– По какому принципу будут отобраны воины для поединка? – Оми с волнением оглядел молча стоящую толпу ронинов. – Среди отобранных мной есть люди, которых я знаю лично и хотел бы видеть под своими знаменами. Им нет смысла отвоевывать себе место в отряде, так как я обещал им эти места.

– У вас есть какие-нибудь конкретные предложения? – Было заметно, что Бунтаро не терпится увидеть настоящее сражение.

– Я думаю, что уступлю вам всю сотню, – наконец сдался Оми. Он растягивал слова, собираясь с мыслями. – Уступлю при одном единственном условии, что вначале отбирать себе воинов в отряд будет Андзин-сан. Он хатамото господина Токугава и особым распоряжением должен организовывать здесь подготовку воинов, так что ему и карты в руки. Кроме того, Андзин-сан – гость! – Оми выдержал выразительную паузу. – Гость господина Токугава и гость Андзиро, следовательно, мой первейший долг обеспечить его всем необходимым и лучшим! – Он посмотрел на Бунтаро, как учитель на нуждающегося в нравоучении ученика. Теряя лакомую сотню бойцов Оды Набунанги, он оставлял за собой право ткнуть Тода Бунтаро носом в его невежливое поведение по отношению к персоне хатамото самого Токугавы. А это удовольствие стоило сотни самураев.

– Это не только ваш, но и мой долг. – Бунтаро поклонился Оми с изысканностью придворного.

Ал ощущал кожей исходящую от него злость, в то время как лицо воина оставалось не просто невозмутимым, а каким-то донельзя приторным.

– Действительно, вы совершенно правы, господин Оми, пусть Андзин-сан, на правах хатамото и личного гостя господина Токугава, выбирает себе ронинов первым. И если вы, господин Оми, не претендуете на эту бравую сотню, то после Андзин-сан я просил бы вас отобрать себе двести человек, оставив двести пятьдесят, с которыми я сам решу, что мне делать.

– Пусть будет по-вашему. – Оми снова поклонился Бунтаро и. показывая рукой на ронинов, предложил Алу выбрать себе двести человек.

– Аригато. – Спасибо. – В этот момент Ал понял, что удача изменила ему. Дело в том, что Ал хоть и командовал войсками во время игр по разным книгам и, как говорили, даже имел талант стратега, но ничего не понимал в самураях. До сих пор его критерием по отбору людей были их личные качества. Так, исполняя роль короля Артура, он выбирал в свое воинство людей, с которыми ему было приятно потрепаться, которые были ему интересны и достаточно азартны. С тем чтобы не умереть от скуки во время подготовки к сражениям. Большинство из набранных им игровиков были его закадычными друзьями, других он подбирал, исходя из своего восприятия человека, как правило, задав ему пару-тройку вопросов за жизнь и заглянув в глаза. Маразмус и Аленка так и вовсе участвовали в военных играх Ала без всякого оружия. Но они были необходимы Алу, так как были самыми близкими к нему людьми.

Этот метод, конечно, не сулил набор отменных мечевластителей и опытных воинов, но зато помогал создать действительно жизнеспособное соединение. Со своими бывшими друзьями по играм Алу было приятно встретиться спустя годы. Вместе они вспоминали былые игры, пили пиво и готовились к новым.

Сейчас перед Алом стояли одинаково помятые, небритые и дурно пахнущие ронины, но все достаточно свирепые и сильные. Хуже всего, что Ал не мог поговорить с ними, расспросить о семье и детях, выяснить, чем они занимаются в выходные: ходят ли с дружбанами на рыбалку, потягивают ли пивко, встречаются ли с девушками.

Он оглядел выстроившихся ронинов, не зная, как приступить к делу. Меж тем к плацу поднесли носилки с аккуратно уложенными на них мечами. Носилок было много, но никакой путаницы не произошло. Мечи, предназначенные для самураев господина Бунтаро, принесли к нему, оружие самураев Оми было сложено к ногам Оми. Ал взглянул на мечи, которые самураи аккуратно раскладывали на полотнище, и перехватил жадные взгляды вооруженных дубинами и ножами ронинов. Как же они, должно быть, мечтали об этих мечах! Если приперлись в такую даль, влекомые одной единственной мечтой и страстью, снова стать самураями, войти в обойму, начать жить как люди.

– Все отобранные мною ронины поклялись, что не участвовали в преступных действиях на территории владений господина Токугава и в Индзу, – сообщил Оми.

Да, разве что с этим уточнением можно было принять за правду сказанное ронинами.

– Они поклялись страшной клятвой самураев. – Оми почувствовал, что Ал не поверил ему, но доказательств у него не было.

– Им еще только предстоит стать самураями. – Ал оглядел первый ряд старавшихся держаться орлами бомжей. И перевел взгляд на связанных преступников.

– Эти люди доставлены прямо из тюрем. Но они известны как великолепные воины. Враги могут иногда восхищаться врагами. Не так ли? Трое преступников, осужденных на каторжные работы, немного для трех отрядов по двести человек в каждом.

– Если никто из нас троих не посчитает нужным взять этих, – Ал покосился на связанных, – что их ждет?

– Казним. Не тащить же обратно, – утешил его Оми.

В этот момент кто-то тронул Ала за локоть. Он оглянулся и встретился глазами с Тахикиро. Девушка была одета в коричневое кимоно с гербами Токугавы. Ал улыбнулся ей и снова посмотрел на ожидающих его решения людей. Тут его взгляд остановился на забавном юнце, прическа которого, так же как и у Тахикиро, еще не знала бритвы. Ал ткнул пальцев в сторону юноши и показал, что тот должен выйти из строя и встать рядом с девушкой.

При виде выбора господина Тахикиро не выдержала и прыснула, грациозно прикрывая рот. С некоторым смущением ей ответили несколько ронинов. Ал сразу же приметил четверых, наиболее смешливых и велел им всем встать в свой отряд.

Дальше дело пошло проще. Отобрав пятьдесят человек, Ал утер пот со лба и прошелся вдоль строя.

Странно. Создалось впечатление, что если из всей этой вшивой ватаги матерых убийц и бандитов и можно было отыскать пять десятков форменных раздолбаев, то он это сделал.

«Замечательно, – поздравил себя геймер с первой победой, – все что мог, ты уже совершил, второй тайм за сестренкой Тахикиро».

Он выкрикнул ее имя, хотя девушка стояла рядом, и, подтолкнув ее к потеющим на солнце мужикам, показал знаками, что следует делать. Но Тахикиро уже и сама поняла, чего хочет ее господин, и грозно вперилась глазами в вытянувшееся перед ней во фрунт воинство.

Поискав кого-то и не найдя, она велела первым рядам уйти в хвост, после чего начала выдергивать из гущи народа приглянувшиеся ей рожи. Некоторых из ронинов она знала по именам, на ходу перечисляя Алу их достоинства. При этом она то делала вид, что натягивает тетиву лука, то показывала, как скачут на лошадях и рубятся на мечах.

При помощи Тахикиро отряд Ала увеличился еще на пятьдесят головорезов.

– Все. Давай сперва с этими разберемся. – Ал утомленно показал наложнице и Оми, что желает пока остановиться, предоставляя двоим оставшимся командирам отобрать людей для себя.