Глава 4
РУКОПАШНЫЙ ДЕНЬ
РАССТАНОВКА ФИГУР
Командор «Аллегана» нервно вышагивал по каюте. Его гости — три офицера Военно-Космических Сил Солнечной, старшим среди которых был темноволосый полковник, и два офицера полицейского патруля, оба — майоры. А вот задача, которую они пытались решить, требовала компетенции гелиокомандоров и маршалов или хотя бы генералов. Но, как давно уже было известно, в армейских подразделениях и в патрульных отрядах действует одно и то же правило. Чем ближе к звёздам, тем меньше звёзд!
Говоря о первых, имели в виду настоящие звёзды, небесные светила, сгустки пламени, гиганты и карлики, звёзды спокойные, активные или скрывающие большую опасность. Во втором случае упоминались те звёзды, что на погонах. Сейчас история повторялась на Меггидо. В окраинном мире, где было решено основать колонию. Самую дальнюю колонию Солнечной. Именно тут, на борту тяжёлой станции терраформирования, полковник и два майора, а также командор ТОСТа «Аллеган» пытались разобраться с проблемой, явно выходящей за пределы их компетенции.
— Вы хоть понимаете, что предлагаете сделать? — Командор был возбуждён, таким, наверное, его никто не видел последние полтора десятка лет. — Нет, вы понимаете, что предлагаете? — беспрерывно задавал он один и тот же вопрос. — Лично я не получал никаких предписаний на этот счёт. А у вас? У вас есть санкция высшего командования? Это же чёрт знает что! Какая-то операция «Пьяный меч»!
— Скорее «Пьяный щит». Я вам уже объяснял… Нет никакой санкции. Нет и не будет, как нет и не будет того самого высшего командования, о котором вы говорите! — устало отвечал полковник ВКС.
Было похоже, что спор длится не первый час и за всё это время они так и не подошли к золотой середине.
— Мои восемь кораблей ожидают такого же исхода в соседней локации, диспетчерские службы делают вид, что всё нормально, потому что я приказал им не создавать панику. Но дела обстоят хуже некуда. Вы уже пожертвовали своим посыльным кораблём, чтобы убедиться — мы в ловушке…
— Пусть так. Пусть я поверил, но вот этот ваш план… Это же сумасшествие! Майор Фелт, что вы молчите? Чья была идея, не ваша ли? Оповестить команду и рабочие группы моей станции, что ожидается грандиозная попойка! Пир на весь мир! Ну, ладно, ради осторожности и чтобы не допустить тревожных слухов и той же паники, я согласился высадить персонал на поверхность, обещая им праздник. И даже готовлю к спуску «Аллеган», снова исключительно поверив на слово! Но теперь… Вы и в самом деле считаете, что без этого не обойтись?
— Моей идеей было, как без нервотрепки и недовольства укрыть рабочих «Аллегана» на поверхности Меггидо. Дальше — задумка военных, и к ней я не имею никакого отношения, командор! — огрызнулся майор-патрульный.
— Старо, как мир, Фелт! Полковник, вы слышали? Ещё ничего не произошло, но уже никто не хочет брать на себя ответственность.
Командор наконец-то прекратил мерить шагами простор каюты и сел в кресло напротив офицеров ВКС. Настала очередь встать и говорить полковнику.
— Вы хотите, чтобы ответственность за ваших людей и всё, что тут произойдёт, взял я? Хорошо, я готов, если только это поможет вас убедить. Капитан! — он обратился к одному из своих спутников, с которыми прибыл на «Аллеган». — Продемонстрируйте господину командору те записи, что пришли час назад.
Капитан с адъютантскими нашивками на воротнике форменного комбинезона встал, щегольски прищёлкнув каблуками. Потом, без слов, достал из небольшого пластикового кейса портативный голопроектор и включил воспроизведение, проецируя изображение на центр каюты.
С минуту все смотрели молча, и эта тишина только усиливала впечатления от увиденного. Тем более что воспроизведение шло без аудиосопровождения.
Из приливной точки, один за другим, выпали два разбитых, изуродованных звездолёта, в которых с трудом можно было опознать исследовательский корабль-разведчик, несущий обычно два огромных сферических сканера пространства, — сейчас сфера была только одна, и та со следами помятостей, будто её безнаказанно бомбардировал поток метеоров. Вторым был военный корабль сопровождения, карманный крейсер, пользуясь терминологией военных. Дыры, зияющие в бортах крейсера, делали его похожим на решето, сквозь которое можно видеть звёзды.
— С ними отправлялось ещё два экипажа, номерные крейсера серии «Форвард», — перешёл к пояснениям полковник. — На «Форварде-четыре» находился генерал-командор эскадры, пожелавший лично во всём убедиться. Винить его в этом нельзя. Тем более что и винить-то уже некого! Ни «Форвард-четвёртый», ни его близнец «Форвард-третий» из Прилива так и не вышли. Судя по записи переговоров, которые генерал-командор вёл с коммандером исследователя-разведчика и которые частично сохранились на исследователе, на «Четвёрке» решили заблокировать Прилив. Последнее, что пришло на исследователь, был приказ генерал-командора готовить «Форвард» к подрыву. Как флаг-навигатор эскадры командование оставшимися кораблями принял я…
— Но почему же ваш командир не отдал приказ об эвакуации? Не снял с крейсера экипаж и не ушёл сам? Или ваша хвалёная техника не способна вести корабль в автоматическом режиме? Я не могу понять, в чём была необходимость жертвовать людьми при подрыве крейсера в Приливе!
Полковник поморщился, но всё же сумел сдержаться, чтобы не сорваться на резкость.
— Командор, если командующий эскадрой принял такое решение, значит, необходимость была. В любом случае, сейчас поздно рассуждать на эту тему. К моменту, когда исследователь и карманный крейсер прорывались обратно, «Форварда-третьего» уже не существовало, а «Четвёрка»… Капитан, прошу следующую запись!
Адъютант, у которого всё было подготовлено, перезапустил чейнджер, и в каюте появилась другая голографическая картинка.
— Они успели скинуть пакет с информацией, — пояснил полковник, — эта запись внутренних камер слежения крейсера…
Узкий коридор. Вначале он был пуст, но потом всё изменилось.
Бесстрастный глазок камеры слежения отреагировал на какое-то движение, возникшее в противоположном конце коридора. Потом оказалось, что это несколько членов команды, удирающих со всех ног, с искаженными страхом и плохим качеством съёмки лицами. А позади них…
Это больше напоминало стальную волну. Едва вмещаясь в пространство служебного перехода, людей настигало нечто, облачённое в эластичную броню, по крайней мере, именно такое впечатление возникало при взгляде на изображение. Форма тела этого нечто была аморфна, оно перемещалось, словно гусеница по листу яблони, сокращая мышцы, отчего по всей поверхности существа пробегали ожившие бугры. Аварийное освещение коридора не позволяло разглядеть всё до тонкостей, поэтому определить, что или кто спешил вдогонку матросам крейсера, было невозможно. Потом с поверхности этого длинного, стелящегося над полом тела, сорвалась одна быстрая тонкая нить, за ней вторая. Камера зафиксировала, как раскидывая руки, упали навзничь двое из убегавших, а стальная тварь, не останавливаясь ни на миг, будто бы вспорхнула, изменившись в размерах. И метнулась к остальным, выбрасывая новые и новые нити, то ли перепрыгнув, то ли перелетев над уже лежащими и замершими в неподвижности людьми.
Когда она поравнялась с камерой, картинка исчезла…
— Что это было? Тёмные звёзды! Что это за тварь? — командор «Аллегана» даже привстал с кресла и подался вперёд, в попытке рассмотреть короткую запись поближе.
— Технический отдел сейчас пытается получить более чёткую картинку, вы же понимаете, технические возможности внутренних камер слежения, устанавливаемых на каждом военном корабле, оставляют желать лучшего. В гипермаркетах и то, наверное, разрешающая способность камер выше. У нас ведь привыкли экономить на всём подряд… Плюс — аварийное освещение во время записи. Ясно одно — корабль был захвачен тварями, поэтому оставалось только одно — не разнести эту заразу дальше. Кроме того, крейсер преследовало несколько кораблей чужаков, и в другом случае мы бы имели в соседней локации свору инопланетян с их звездолётами… Капитан!
Снова щелчок чейнджера, и появилось третье изображение. На этот раз съёмка велась наружной оптикой крейсера. Вдали полыхало центральное светило, звезда Реус-гамма. На фоне её слепящего света терялись другие огни. Много огней!
— Это и есть их звездолёты?
Полковник кивнул:
— Примерно восемь десятков малых кораблей-истребителей, двенадцать крейсерских звездолётов, каждый из которых превосходит вооружением любой из наших крейсеров. И четыре линейных корабля. Вот они, — полковник ткнул пальцем в угол картинки, и все увидели четыре маленькие Луны, скрывающиеся за пылевым облаком.
— Угловые размеры их таковы, что для сравнения ваш «Аллеган» рядом с ними — горошина против апельсина. Замечательная вводная, правда?
Командор потёр неожиданно разболевшийся висок, пытаясь осмыслить только что увиденное и услышанное. Он больше не сомневался в правильности решения, принятого командующим эскадры, когда тот задумал подорвать корабль вместе с экипажем в Приливе.
— Ну, а как же удалось уйти вашим другим двум кораблям? Исследователю и этому… эсминцу?
— Карманному крейсеру, — автоматически поправил командора полковник. — А что касается вашего вопроса, то вот их привела обратно наша хвалёная техника. Ни на исследователе, ни на Ка-два выживших не осталось… Слишком слабая защита, и слишком мощное гравитационное оружие у врага…
— Ох, ты ж… — выдохнул командор, одновременно прикидывая, а какой защитой располагает его станция!
Его выводы оказались слишком неутешительны, чтобы озвучивать.
На минуту в командорской каюте повисло молчание. Каждый думал о чём-то своём. Только тихо тикал чейнджер, прокручивая одну и ту же картинку: сияние Реуса и выстраивающийся в боевые порядки флот вторжения неожиданно агрессивных пришельцев.
— А ведь содержание ВКС, кажется, вовсе недёшево обходится Глобальному Совету и налогоплательщикам! И теперь оказалось, что все средства и усилия — всё насмарку… — наконец нарушил тишину командор «Аллегана».
Полковник лишь флегматично пожал плечами:
— Флот всегда использовался как гарант мира в Солнечной, иначе все пять Доминант давно бы уже устроили настоящую бойню за право безграничной власти. Нам бы не потребовались даже вот такие гости, и мы спокойно перебили сами себя, командор. Так что, в некотором смысле вторжение чужаков — отрезвляющее благо для нас. Теперь Доминанты задумаются об объединении усилий. Это называется дружить против кого-то. Но я сейчас не склонен рассуждать о высокой политике, и мы пользуемся вашим гостеприимством вовсе не для ненужных споров, а для решения более насущных проблем.
— Да-да, — оживился командор, — перескажите ваш план ещё раз, полковник! — и добавил: — если в нашей ситуации вообще возможно какое-то решение…
— Благодарю, капитан, вы свободны! — полковник кивнул адъютанту, тот кивнул в ответ, последний раз щёлкая каблуками, и покинул каюту.
— Теперь спешу представить поближе майора Клюгера, — полковник сделал жест ладонью в сторону второго своего спутника, как только за капитаном закрылась дверь. — Майор является старшим офицером аналитической группы эскадры. Сумасшедший план, как вы назвали, — его задумка. И вы правы, командор, что бы мы ни решили, это будет только временным решением. Только отсрочкой приговора, который нам уже вынесли те твари, которых вы могли наблюдать… Кстати, нами получено предварительное согласие о содействии и со стороны командиров полицейского патруля.
Оба патрульных, до сих пор не проронившие ни слова, пока шла демонстрация записи, не прерывая молчания, закивали. А после майор, представленный полковником, встал и подошёл к экрану с трёхмерной картой локации, имевшейся в каюте.
— Исходные данные таковы, — безапелляционно, по-юношески высоким голосом заявил он, — шансов на спасение ни у кого из нас нет!
Если это было актёрством, то из майора вышел бы великолепный актёр. Одной фразой он заставил всех ощутить ужас создавшегося положения и незавидные перспективы быть атакованными в ближайшее время.
Командор охнул ещё раз. Один из офицеров патруля состроил гримасу обреченности, единственно возможную при таком не добавляющем оптимизма заявлении, а полковник, присев на место ушедшего адъютанта, закрыл глаза, принимаясь перетирать переносицу между большим и указательным пальцами.
Ещё громче охнули Мартин и Руперт — оператор модуля орбитальной поддержки и дежурный диспетчер-администратор «Аллегана», подслушавшие весь разговор.
— Ё-моё, это что же такое творится? — диспетчер простил Марту всю его подлость, в возбуждении отбивая ладонью ритм по столу с экранами. — Что значит — нет шансов? И о каких пришельцах они там говорят? Кажется, вместо «чёрного ящика» мы подключились к кабельной видеосети станции, где сейчас транслируют фантастику. Откуда пришельцы взялись? Да ещё такие, что не оставляют шансов!
— Хотел бы и я, чтобы всё оказалось просто фразами из видеофильма. Но только один из актёрских голосов подозрительно схож с голосом нашего командора, когда тот обращается по корабельной сети к персоналу. Это не розыгрыш, Руп. Я сразу догадался, что-то нечисто…
— Ну, а к чему устраивать клоунаду? Какой-то дурацкий праздник? Разве что для того, чтобы напиться как следует? Перед смертью? Не верится даже, что так вот — раз! — и нет шансов. Сам-то что думаешь, Мартин? Это же… это же ерунда полная!
— А как ты представлял себе вторжение? Всякие дипломатические ноты, предупреждения, десятилетняя готовность? Раз уж нам довелось встретиться с какими-то инопланетными отморозками, то всё логично. Они провели разведку, не обнаруживая себя, собрали информацию, подготовили флот вторжения и обрушились. Фактор внезапности — половина победы!
— Да о чём ты говоришь, Март? Никак я себе это не представлял! Флот вторжения… обрушились… фактор внезапности… Неужели им больше нечем заняться, раз они такие высокоорганизованные? Неужели нельзя было вести диалог? У тебя всё так просто получается? Пришельцы — обязательно отморозки, обязательно враги. Флот звездолётов — обязательно флот вторжения. Может быть, это просто противометеоритные системы у них… Как и у нас — на каждом корабле, хоть маломощный курсовой излучатель, но присутствует…
— Не у меня получается. У них. У отморозков. Ты ведь слышал, о чём говорил командор с военными? Меггидо отрезан от остальных локаций. Вернее, есть единственный Прилив, на Хамет, где сейчас чего-то ждут корабли ВКС. А вот дальше…
— Вот, чёрт! Мы так привыкли к этим Приливам…
— …Мы привыкли к Приливам. И даже не знаю, сколько времени теперь потребуется, чтобы организовать оборону Солнечной с учётом возможностей врага передвигаться на значительные расстояния в обычном пространстве… — продолжал майор-аналитик. — У Оазиса-18, где произошло сражение, враг появился, не пользуясь приливной точкой. Словно возник из ниоткуда. Похоже, у них большой опыт преодоления галактических расстояний. Хотя и о Приливах они тоже знают, возможно даже побольше нашего. И используют их стратегически и тактически грамотно. Четыре линкора — самые огромные звездолёты пришельцев, которые вы видели на записи, — вынырнули из приливной точки. Комбинированная атака, комбинированное передвижение… Нам ещё только предстоит рассчитать, какова возможная точка старта тех кораблей, что шли в обычном пространстве… Ну, а теперь — самая плохая новость. Сегодня сканеры второго корабля дальней разведки нашей эскадры зафиксировали приближение группы вражеских звездолётов. Идут обычным пространством. Подлётное время — около четырнадцати часов.
— И вы решили… — начал командор.
— И мы решили принять бой. Потому что к Хамету прямо сейчас идёт другая группа врага. Цепочка Приливов от Хамета к Солнечной прервана, вы сами видели, что творится у Оазиса-18… И второй крейсер, «Форвард-третий», генерал-командор отправил затыкать Прилив, ведущий из Оазиса к Фитонии, чтобы на какое-то время остановить их продвижение к Солнечной. Вы ведь знаете, что закрыть Прилив навсегда невозможно. Это только временная отсрочка. Когда утихнут гравитационные возмущения, вызванные подрывом реакторов и запасов гравиквазеров, Приливы откроются снова. Как вена, в которой потоком крови протолкнуло тромб. Причем различные Приливы ведут себя по-разному. Когда их только-только открыли, у кого-то хватило ума поставить несколько секретных экспериментов, взрывая брандеры, вошедшие в Прилив. Одна приливная точка схлопнулась на четыре недели, другая на четыре года, третья, насколько мне известно, не раскрылась до сих пор. А вот четвёртый эксперимент дал вообще потрясающие результаты. Прилив начал действовать через восемнадцать минут после подрыва. На этом эксперименты прекратили. Я думаю, справедливо… Но вот сейчас нам будет очень не хватать понимания механизма, стопроцентно гарантирующего блокировку Прилива навсегда. Так что…
— Всё это мне известно. И про эксперименты я тоже слышал, — прервал лекцию аналитика командор «Аллегана», — но вот каким боком это связано с тем, что вы предлагаете сделать завтра?
— Поясняю. Как я сказал, мы решили принять бой. Но поскольку помимо звездолётов у врага имеются транспорты, способные сбрасывать десант, как это произошло на Оазисе-18 и на борту «Форварда-четыре», то не исключено, что пришельцы появятся и на поверхности Меггидо. Обеспечить вам прикрытие в космическом пространстве, мы не в состоянии, у нас просто не хватит для этого сил! Ваш «Аллеган» просто собьют с орбиты, вместе со всем персоналом. А вот дать шанс пережить вторжение на поверхности Меггидо — вполне…
— Понимаете, командор, — вмешался полковник, — ни один из наших звездолётов не способен совершить посадку на поверхность. Если бы это было возможно, тогда мы садились бы вместе. Только транспорт, который, как говорят ваши рабочие, привёз весёлых девиц. Остальные корабли — орбитального причаливания. Во флоте только недавно стали задумываться над проектами боевых звездолётов, которые могли бы опускаться на планеты и самостоятельно стартовать с поверхности. Патрульные станции полиции такую возможность имеют. Но только и здесь присутствует печальный маленький нюанс — им не хватит запасов гравиквазеров для взлёта. Обратный эффект — упрямая штука. Распад гравиквазеров происходит совсем по-другому, если проводить его в любой плотной атмосфере. Это как надувать воздушный шар. Пока внутри нет ещё воздуха, выдохи делать легко. Но как только внутренний объём начнёт заполняться, нужно прикладывать всё больше усилий. Я не силён в физике и не могу объяснить ни себе, ни вам, в чём же связь между гравитационной волной и наличием плотной атмосферы на планете, но зато отлично помню, как вынужденно садился на атмосферную планету. Мои реакторы, с запасом активного вещества на месяц полёта, оказались опустошенными сразу на семь восьмых. То же самое произойдёт и с кораблями патруля. И какой с этого толк? «Аллеган», с имеющимися запасами провизии, с аппаратурой синтеза и системами восстановления, может послужить укрытием вам и вашим подчинённым на долгие годы. Разумеется, при условии, что враг не уничтожит его. Мы ведь не знаем, каковы возможности пришельцев и способны ли они вообще обнаружить «Аллеган» на поверхности Меггидо, но недооценивать их нельзя. Ещё, мы не знаем, станут ли они высаживать десант, разведку, кого и чего угодно, но если этого не произойдёт, я хотел бы, чтобы у ваших людей появился шанс…
— Но к чему тогда затея с алкоголем? Что-то вроде анестезии перед долгими, как вы сказали, годами лишений? Прощальный банкет? На котором провожают прошлую жизнь… Тогда не лучше ли наоборот — сохранить запасы, чтобы лишения не казались слишком тягостными?
Полковник переглянулся с майором-аналитиком. Потом медленно кивнул. И майор, прочистив горло коротким хеканьем, выдал ещё одно откровение:
— Это ваш шанс облегчить страдания… — а после, выдержав паузу, продолжил: — Вы видели тушу, что неслась по коридору за экипажем крейсера? Теперь представьте себе, что на Меггидо высадится целая армия таких же тварей. Учтите, затея с алкоголем — ещё не самое ужасное, что мы нафантазировали. Был ещё вариант собрать всех-всех с поверхности планеты на «Аллеган», сказав, что станция перебазируется в другое место, срочный заказ и так далее. А в случае вражеской атаки подать в вентиляционную систему «Аллегана» смертельно ядовитый газ, что убивает за долю секунды.
Увидев, как застыло, как вытянулось от изумления лицо командора станции и как побагровела его шея, аналитик поспешил добавить:
— Впрочем, можно оставить всё, как есть, и пусть случится что случится. Наши экипажи к бою готовы, и никто не строит иллюзий относительно исхода этой схватки. Противник превосходит нас численностью в три раза. Это, скорее всего, один из их поисковых отрядов, что прочёсывают сейчас локацию за локацией, близкие к приливным точкам. Но численность, как вы понимаете, ещё не всё. Противник превосходит нас качественно. Думаю, скоро в Солнечной придётся объявлять тотальную мобилизацию и переводить экономику на военные рельсы. Так что вражеский перевес в численности может скоро сойти на нет. А что до качества… Человечество всегда проявляло дьявольскую изобретательность в вопросах создания нового вооружения. Особенно замечательно это свойство проявлялось в периоды вооруженных затяжных конфликтов. На три четверти общий прогресс человечества состоит из технических прорывов в области военной промышленности. Это потом уже разные достижения подвергались конверсии. Так что, пусть враг силён и кровожаден, но если откинуть налёт культурных ценностей цивилизации, то легко прийти к выводу: мы далеко не вегетарианцы в вопросах кровожадности. Мы тоже — раса агрессоров. Так что не стоит ругать недостатки флота, который оказался не готов к моментальному и действенному отпору. Сам факт, что Военно-Космические Силы существуют даже в мирное время, говорит о многом. Кстати, вы никогда не задумывались, почему женщина — эта во многих смыслах лакмусовая бумага для мужчины, — чаще всего тянется к сильному мужчине?
— Если уж мы все — такие готовые к смерти и подвигам сильные мужчины, давайте, кстати, подумаем о женщинах. Неужели нет никакой возможности для них? У меня на борту — неполных пять тысяч человек. Из них пятьсот — женский персонал. В основном, служащие административного отдела, лаборантки в исследовательских секциях, медицинский персонал, кое-кто работает и на поверхности… Неужели нельзя разместить их на каком-нибудь из ваших звездолётов и попытаться прорваться хоть куда угодно!
— Куда, командор? Надеяться, что по пути встретится ещё не освоенный Прилив, который выведет к окрестностям Солнечной? Такой шанс — один из миллиарда!
— Но всё же это шанс! Неопределённость взамен гарантированной гибели!
— Данные грависканеров показывают, что в окрестностях Меггидо нет Приливов, кроме ведущего к Хамету. А наши звездолёты… Мы говорим о крейсерских кораблях, так? Куда ещё можно попытаться разместить несколько сотен человек? Так вот, они не создавались на манер круизных лайнеров. Запас автономности любого крейсера не превышает месяца. Отсутствуют анабиотические камеры, отсутствуют достаточные запасы кислорода и воды, ведь их создавали для решения локальных задач и действий вблизи приливных точек. У патрульных кораблей — те же проблемы. Даже похлеще, потому что их оснащённость вооружением крайне невысока… Так что ваша идея — копия моей, то же самоубийство, только ещё больше растянутое во времени. Единственный корабль у Меггидо, который мог бы продержаться длительное время, это ваша станция, командор. Но при максимальной скорости, — сколько там у вас? Две-три десятитысячные от световой? — вас нагонят в течение завтрашнего дня, даже если бы вы стартовали ещё вчера. Давайте смотреть правде в глаза, командор! Когда-нибудь, и даже очень-очень скоро, в этом я не сомневаюсь, появятся звездолёты, имеющие и достаточную броню, и мощное вооружение, сочетающие скорость и манёвр, а также обладающие возможностью вести длительный автономный полёт. Технологии у нас имеются. Дайте прямо сейчас любому толковому коммандеру крейсера любой круизёр класса «А», повесьте на него броню от фотосферных черпалок, установите вооружение, что разрабатывалось под грифом строжайшей секретности, схемы которого лежат под сукном и ждут своего часа, потому что раньше для него не существовало достойных объектов атаки. Оснастите такой лайнер самыми современными баллистическими и навигационными вычислителями, и вы получите корабль, на котором можно было бы уйти с Меггидо. А ещё лучше — на котором можно встретить врага, вступить в сражение и победить! Скоро такая техника появится, но мы с вами её не увидим. Потому что завтра, примерно к часу дня по бортовому времени «Аллегана», враг уже будет здесь. И вряд ли стоит ждать от него пощады — что для флотских экипажей, что для вашего персонала, что для пяти сотен дамочек, которые отлично знали, подписывая контракты, на что идут и что в Дальнем Внеземелье до сих пор гибнут и люди, и корабли. Так что решайте, командор. Выбор за вами. В любом случае наши звездолёты будут прикрывать орбиту Меггидо до последнего. И если начнётся выброска десанта, мы постараемся, чтобы до вас добралось как можно меньше транспортников. Ну, а потом…
— Я вас понял, спасибо за откровения, майор. И вам спасибо, полковник. Это действительно непростая проблема. Никто, кроме нас, как говорится…
— Вот и отлично! Осталось только обговорить детали. И начинать подготовку.
— Детали? Какие тут могут быть детали? Если ваши данные верны и мы подвергнемся атаке, то уж как повезёт. А если нет, и вражеский флот пройдёт мимо, то… Послушайте, так ли это необходимо — вогнать пять тысяч человек в состояние опьянения? Это, мягко говоря, абсурд. Не лучше ли разъяснить всем, что нас ожидает, чтобы люди были готовы отдать свои жизни подороже? Раз уж ничего другого им не остаётся…
— Мне понятны ваши сомнения… — Майор отошёл от карты и смотрел на командора в упор. — Но, во-первых… Ожидание конца всегда страшней самого конца. Во-вторых… Мы ещё не уверены во всём точно, а вы, сообщив о приближении врага, получите вместо пяти тысяч человек, благодушно настроенных на праздник, одну неуправляемую толпу. Оч-чень неуправляемую! Я бывал на Светоче, когда там вспыхнул бунт. Более жестокого и разнузданного зрелища я не видел нигде и никогда. Люди, осознавшие, что им нечего терять, способны на такое, отчего начинаешь любить собак и попугаев. Вот, кстати, вам возможность подумать о судьбе женского персонала, понимаете, о чём я, да?
Командор «Аллегана» кивнул, соглашаясь с этим. Лет десять назад он был на Светоче, окраинном мире-колонии, где восемь планет превращены в места заключения для преступников и прочих отбросов общества. После второго грузового рейса он решил прервать контракт, согласившись даже выплатить неустойку…
— В-третьих, узнав о скорой гибели, ваши террастроители всё равно устроят бунт и пожелают найти доступ к запасам алкоголя и наркотиков. Надеюсь, вы не строите иллюзий по этому поводу? И не станете утверждать, что все рабочие горестно повздыхают на судьбу и усядутся рядком, сложив руки на коленках? Да они сами захотят дать последний отпор! И будут готовы делать это хоть голыми руками. А наш план предполагает выдачу вашим людям оружия. Ну, то есть предметов, которые могут использоваться как оружие. Жаль, нет под рукой корабля-арсенала… И универсальная штурмовая винтовка больше подходит для обороны, чем лазерные резаки. Но это лучше, чем ничего! Что касается инженерной техники… Вы сами прекрасно понимаете, что тяжёлый грейдер — тот же танк, только без боевого лазерного излучателя. Если совместить его с переносным плазменным генератором или с промышленным гравитационным пробойником, то…
— Понимаю. Мне просто тяжело представить всё это.
— Да вообще невозможно пока ничего представлять! Разве кто-то из нас думал, что мир перевернётся так легко и всего лишь за пару дней? Но я хочу сказать, что это ещё и наш общий долг — оказать сопротивление везде, где это только возможно. Конечно, неизвестно, какова психология врага. Но если пользоваться привычной человеческой психологией, то только так можно остановить продвижение пришельцев к Солнечной и сбивать их мораль с самого начала. Они должны знать, что увеселительной прогулки, где они смогут пользоваться превосходством в технике и вооружении, пока не истребят всех нас, у них не получится! Можно воевать с армиями, но нельзя воевать с народами. Это аксиома. Надеюсь, им она тоже известна. Если нет — обязательно станет известной. Моральный дух агрессора всегда высок, если он решился нападать. И его мораль будет расти, если агрессор сразу не получит отпор. Прежде чем переломать хребет их военной машины, нужно внести тревогу в умы его пилотов и солдат. Наши корабли будут драться не ради победы, но ради будущей победы! Это как цепная реакция. Достаточно однажды проявить стойкость, и в следующий раз враг станет вести себя осторожней, потеряет боевой порыв, потому что будет знать — дёшево, за просто так, человечество себя не отдаст на растерзание! А там — кто знает? — противостояние вступит в стадию дипломатических переговоров. В конце концов, если им что-то от нас нужно, пусть скажут, а мы уже станем решать, насколько разумны эти притязания, чем оправданы, и вообще — как добиться компромисса и вести мирное сосуществование. Пять Доминант, разделившие сферы влияния в Солнечной, всегда готовы вырвать друг у друга кусок изо рта, но это происходит без жертв, и Солнечная не знает войн вот уже несколько поколений!
— Ладно, майор, это уже патетика. А мы люди простые, — прервал его командор. — Ругать власть Доминант я умею не хуже вашего. Только сейчас нужно решить другое… Скажите, почему всё-таки алкоголь? Можно высадить рабочих на поверхность, объяснив всё только в последний момент. Мне тяжело представить, что такое горнопроходческая буровая машина под управлением невменяемого оператора…
— Понимаю. Но если уж говорить начистоту, наше решение основывается больше не на рассуждениях и фантазиях, а на чужом опыте — опыте наших предков, опыте отшумевших войн и ушедших поколений.
— Вы ещё и по истории читаете лекции?
Склонность майора-аналитика к нравоучениям и пространным рассуждениям начала раздражать командора.
— Почему нет? Завтра ни меня, ни вас не станет. Это и не хорошо и не плохо, как сказали бы древние воины. Это — наша судьба. Путь воина. Косматые головорезы под предводительством какого-нибудь рыжебородого эрла рисковали выходить в бушующее море на деревянных кораблях, чтобы потом на чужих побережьях высекать топором и мечом имя своего предводителя. Чем отличается современный звездолёт от скандинавского драккара? Я вам скажу — только разным отношением экипажа к смерти. Сытый, насыщенный благами мир сделал нас другими, но где-то в глубине, в подсознании, в сердце, в генном коде, в каждом из нас сидит тот викинг, ратник ополчения, самурай, гвардеец-зулус, линейный пехотинец, варвар, выходящий обнаженным против укрытых панцирями легионеров, солдат стрелковой роты, идущий в штыковую атаку, сын ветра, пикирующий на палубу авианосца… Список долгий. Но, кажется, настала пора сделать его чуть-чуть длинней. Теперь это будем мы — восемь боевых кораблей плюс шесть патрульных станций, против превосходящего флота, и ваши пять тысяч самых обычных человек — против обученных убивать, готовых к этому, великолепно подготовленных и вооруженных тварей. Погибший в бою — не умирает! Это тоже вам обязательно бы сказали в древности. Так скажут и сейчас. А возбуждённое сознание, в котором подавлен страх и активированы инстинкты — это как раз то, что нужно. Для викингов и ратников было вино и священные грибы, для пехотинца перед рукопашной схваткой — законные сколько-то граммов чистого спирта. Мы оживим в ваших людях этого пехотинца и этого викинга! Химики лабораторий флагманского крейсера уже колдуют над пропорциями какой-то дряни. К утру всё будет готово. Если вы согласитесь, то не беспокойтесь — ваши рабочие, независимо от индивидуальных наклонностей и пристрастий не станут валяться мертвецки пьяными, а будут готовы для боя.
— Но одной личной отваги, пусть даже разбуженной алкоголем, — этого недостаточно! А как же — организация обороны? Нужны знаменосцы. Это ведь станет сплошным кошмаром — террастроители, размахивающие во все стороны лазерными резаками, или оператор грейдера, давящий без разбора всё подряд!
— А вы думаете, что раньше всё происходило как-то иначе? Тоже не стоит переживать. Даже опытнейший футболист хоть раз в жизни загонял мяч в собственные ворота. Вы были бы страшно удивлены, если бы узнали полную статистику всех прошедших войн — сколько солдат гибло от рук своих же… Кошмара не будет. У меня есть кое-какие предложения на этот счёт. Кошмара не будет. Будут знаменосцы, которые поведут в атаку. Пусть это станет для всех сюрпризом…
— Чёрт возьми, полковник! Господа патрульные! Чего же вы молчите? Это ведь та ещё затея! Но что-то в ней есть…
— Мы всё уже обсудили раньше, командор, — ответил за всех полковник. — Нам нужно было только ваше согласие. А теперь — приступим к деталям… Кстати, командор, вы уверены, что наш разговор никем не подслушивается? Мне бы не хотелось отвечать на бесчисленные вопросы службы безопасности Доминанты. Хотя, скоро на условности станет наплевать… Просто слухи — как осенние листья. Разлетаются очень быстро и очень далеко, пока не захватят всех. Так что лучше поздно, чем никогда. Майор!
— Понял вас, коммандер…
После этого голоса пропали. В «чёрный ящик» пошёл неясный гул и обрывки речей, из которых решительно ничего нельзя было разобрать. Руперт откинулся в кресле, смотря на Мартина оловянными глазами.
— Вот чёрт! — только и смог проговорить он.
— Видишь, как оно… — таким же растерянным оказался и оператор модуля. — Ладно, я пошёл, предупрежу своего пилота. Подумаю… К утру забегу. Когда будем уже на поверхности. Сейчас ведь ничего не изменить. Только смотри, Руп, не растрезвонь новости по всем каютам. Тогда в космос выкинут без скафандра тебя…
— А видеочип? — увидев, что Мартин собирается уходить, диспетчер словно очнулся.
Одно дело — угроза, которую пока ещё не ощущаешь. Совсем другое — компрометирующая запись, что пока ещё находилась в руке Мартина.
— Ой, извини, совсем забыл. Лови!
Когда Мартин ушёл, диспетчер запустил рекордер, чтобы всё-таки просмотреть — что же успело попасть на чип, ведь тогда он так и не успел это сделать…
— Всё равно ты сволочь, Март, раз приносишь страшные известия… — улыбнувшись, Руперт смотрел, как вечно несправедливый мышонок под развесёлую музыку садистски издевался над несчастным котом.
