Глава 15

Сиссиане и люди ждали дальнейшего развития событий, готовые при первом же подозрительном движении противника открыть огонь. Мадрат мерил широкими шагами командную рубку «Пескина». Вахтенные офицеры, сержанты и рядовые вжались в мониторы слежения, стараясь слиться с аппаратурой и, не дай Космос, не попасться на глаза взбешённому Мадрату.

А тот никак не мог поверить, что хитрый и опытный босс пошёл на поводу у этого проходимца Морозова. Нет, ну надо же, какой он живучий! Наверное, у него в запасе девять жизней, как у кошки! Кто бы мог подумать, что чудовищная гравитация не сомнёт хрупкое творение разума и рейдеры останутся в живых. Да ещё и привезут сказку о каких-то рронах. Они злые, а мы — хорошие, во главе угла — равновесие. Что ещё там болтал рейдер? Бред какой-то!

Но как теперь Мадрату жить дальше? Ведь о его победе над Морозовым раструбили по всем обитаемым галактикам! Он же станет посмешищем для всех офицеров вплоть до сопливых лейтенантов! А уж про журналюг и говорить нечего — вот кто получит прекрасный материал для репортажа!

Мадрат усилием воли прекратил паниковать о будущем и сосредоточился на настоящем, решив, что если через пятнадцать минут не будет известий о Тракате, то пусть флот Конфедерации пеняет на себя — сиссиане не прощают ничего! Даже ошибок собственного командующего!

Но и сам адмирал тоже хорош — нашёл, кому поверить! Если даже рейдеры и не врали, вдруг ужасающая гравитация повредила разум экипажа «Белой звезды»? И они решили обезглавить сиссиан, убрав талантливого военачальника? Нет, ведь и Аскольд там! Хотя это ни о чем не говорит — может быть, они воюют как против сиссиан, так и против Конфедерации. Конфедераты ведь тоже доставляют рейдерам немало неприятностей.

Вдруг Мадрата прошиб холодный пот — мысль, пришедшая в голову, потрясла его. Что, если всё рассказанное Морозовым правда, но с небольшим исключением: все рейдеры на «Белой звезде» стали рронами? Тогда они уже превратили в рронов командующих, которые, вернувшись к своим флотилиям, заразят подчинённых…

Мадрат даже щёлкнул зубами от волнения. Он пошёл на риск и вызвал заместителя Аскольда — полковника Коршуна. Тому от рассказанного тоже стало не по себе. После недолгого совещания было объявлено временное перемирие до выяснения всех обстоятельств. О дальнейших действиях противники договорились буквально в течение минуты, и по три корабля отправились в направлении чёрной дыры.

Обе стороны создали комитет по встрече в составе шести крейсеров, отдалившихся от основных сил. Вскоре вспышка света возвестила о возвращении рейдерского корабля в это измерение. Мадрат где-то глубоко в душе удивился: почему «Белую звезду» не засасывает обратно? Ещё глубже мелькнула мысль, что несколько часов назад он не представлял себе возможности «нырять и выныривать» в чёрную дыру, а теперь это кажется совсем обыденным делом.

Прошло некоторое время. Ожило телестерео, и появилось изображение возбуждённого Траката, идущее с «Белой звезды». У адмирала шла носом кровь, капая на серый китель, но он этого, похоже, не замечал.

— Мадрат, поднимай экипажи! Морозов не врал! Там в самом деле порядка тридцати кораблей, судя по мониторингу, — крейсера! И идут прямо сюда! Минут через сорок они свалятся нам на голову!

Аскольд вежливо попросил Траката отойти в сторону и тоже хотел отдать приказ своему флоту, но полковник Коршун не дал ему и слова вымолвить.

— На вас нацелены орудия шести кораблей, остальные в боевой готовности номер один! Ответьте нам на вопрос: что мы должны предпринять, если все находящиеся на борту «Белой звезды» стали рронами? Времени на ответ даём полминуты, после чего открываем по вашему кораблю огонь!

В рубке рейдера воцарилось поражённое молчание. Аскольд так и замер с открытым ртом, не зная, что сказать. Тракат тоже прокручивал в уме вопрос, не находя на него ответа. Александр опомнился первый и, довольно бесцеремонно отодвинув высшие чины в сторону, подошёл к передатчику.

— Если бы мы стали рронами, то не стали бы рассказывать вам ни о генераторе энтропии, ни о том, что мы стали рронами, простите за тавтологию. Рассудите сами: зачем завлекать к себе несколько человек или сиссиан, пусть даже и из высшего командного состава, если можно просто «сдаться» вам. А уже на вашем корабле я бы не преминул передать заразу кому-нибудь. Дальнейшая ситуация была бы такова: мой клон кусает товарища, и примерно через час один из флотов превращается в боевую единицу рронов. Затем объявляется перемирие и при личной встрече зараза передаётся во вражеский лагерь. Этот способ, на мой скромный взгляд, гораздо практичнее, чем то, о чём вы подумали! — Александр с улыбкой закончил: — Вообще-то, мысль довольно неплохая, но исходить она может только от май… то есть от генерала Мадрата.

Аскольд и Тракат облегчённо расслабились. Лица остальных, находящихся в рубке «Белой звезды», посветлели. Мадрат, напротив, насупился, чувствуя себя последним кретином. Если бы у него было больше времени, а вернее мозгов, то он и сам пришёл бы к аналогичным выводам, а так Морозов снова выставил его дураком! Генерал сжал зубы, чтобы утихомирить душившую его ярость, затем сумел немного успокоиться и отдал приказ связисту, чтобы тот передал распоряжение адмирала всему сиссианскому флоту.

В рубке яхты Аскольд спросил у Александра:

— Итак, капитан, каков ваш план? Вы единственный, кто сталкивался с рронами в бою, и должны знать их слабые стороны.

— Да я вам уже всё рассказал! Ну ладно… У них нет деформатора — это главное. Их двигатель явно слабее, чем на «Белой звезде»…

— Между прочим, наши тоже, — буркнул Тракат.

— …кроме того, Оракул сказал, что движок у них не гравитационный, а какой-то пятиплоскостной. — Морозов проигнорировал высказывание сиссианина. — Но он им позволяет совершать гиперпрыжки. Лазеры шестисотого калибра — та ещё пакость, но это терпимо. Отражатели работают, правда, держат всего лишь по четыре-пять выстрелов. Торпеды их действуют аналогично нашим — по-видимому, принцип применяется тот же. Самое худшее — это генератор электронной энтропии. Я думаю, что он создаёт поле электронной эмиссии и выводит из строя точную аппаратуру. На более «грубые» приборы он не действует. А может, генератор влияет на определённый вид электрического оборудования. Не знаю. Но его поле проникло сквозь гравизащиту, словно её и не было, значит, природа у него другая, нежели у гравитации. Мы выкрутились только благодаря Оракулу, но ведь он не сможет управлять всеми кораблями во время боя. А шестисотый калибр — это не шутка. К тому же нельзя исключать и дружественный огонь: наши корабли будут попадать в своих, ведь прицелы откажут. Получается дополнительный расход энергии и выведение из строя отражателей. Всё это нужно учесть, прежде чем очертя голову ввязываться в бой.

Тракат задумчиво побарабанил пальцами по столу.

— Значит, наши орудия будут бессильны?

— Не то чтобы бессильны, просто весьма затруднительно вести бой на неподвижном корабле, сошедшем к тому же с ума. Поэтому, как вы понимаете, ни о каком продольном вращении корпуса и стопроцентном использовании орудий и речи быть не может.

— Но ведь мы можем навалиться на них всем скопом! — сказал Тракат. — В конце концов, их генераторы тоже не бесконечные.

— Боюсь, эффективность стрельбы сразу же упадёт до нуля, как только наши корабли соприкоснутся с полем энтропии, — покачал головой Александр. — А рроны останутся подвижными и вполне боеспособными. Навалившись толпой, мы только сделаем из себя превосходную мишень, по которой даже слепой не промахнётся.

Присутствующие мрачно глядели друг на друга, пытаясь придумать хоть какой-нибудь удобоваримый план. Даже Оракул, поджав губы, покачивал головой, словно подбирая и отвергая варианты.

— Поставить бы мешок к чёрной дыре, собрать этих рронов в него и сжечь всех одним махом! — с досадой воскликнул Аскольд.

— А это, пожалуй, идея! — Александр оживился. — Как рассказал Оракул, чёрная дыра — это конически сужающаяся труба. Причём сужается она только в ту сторону, в какую производится переход. Поэтому рроны не смогут появляться здесь более, чем по одному за раз. Ведь как ни крути, интервалы между «нырками» кораблей должны быть. Нам совсем не обязательно вступать с рронами в маневренный бой, достаточно будет расставить наши корабли в пространстве так, чтобы они могли обстрелять и уничтожить всё, что появится из перехода.

— Великолепно! — с чувством произнес Аскольд.

Тракат тоже согласился. Александр повёл рукой, поворачивая на мониторе телестерео схематичное изображение чёрной дыры.

— Тогда предлагаю сделать так…

Словно бусины, рассыпанные в пространстве, сто девяносто тяжёлых и средних кораблей людей и сиссиан расположились вдоль оси выхода из чёрной дыры. Дальше всех от перехода находилась «Белая звезда» — она одиноко висела в центре широкой «трубы», созданной крейсерами конфедератов и сиссиан. Поскольку рейдеры уже выиграли ранее схватку с рронами и, в отличие от остальных, имели шанс управлять своим кораблём в бою, то их поставили уничтожать врагов, которые по какой-нибудь случайности могли проскочить мимо массированного лазерно-деформаторного огня и уцелеть.

За то короткое время, что оставалось до подхода рронов, Аскольд и Тракат расставили свои корабли так, чтобы при стрельбе они не попали под дружественный огонь. Дружественный огонь — как звучит! А ведь пару часов назад две флотилии готовы были сцепиться друг с другом в смертельном бою.

Александр настойчиво потребовал, чтобы крейсера не вращались, как это обычно происходило в бою, ведь электронные прицелы отключатся, и эффективность стрельбы будет равна нулю, а то и вовсе станет отрицательной в случае попадания в своих. Те абордажники, кто был более-менее сведущ в стрелковой подготовке, оказались у орудий. Люди, сиссиане, рептилии, инсектоиды срослись с прицелами в ожидании противника.

И рроны не заставили себя долго ждать. Большой адмирал К Брок Аял, когда ему доложили, что преследуемый корабль снова появился в поле зрения на короткое время и нырнул обратно в переход, решил, что враги ошиблись и попали не туда, куда хотели. Наверное, думали выскочить и улизнуть, но поняли, что погоня близка, и решили уйти тем измерением. Так истолковал поведение своего противника адмирал. Никогда он ещё не ошибался столь жестоко, и эта ошибка стала последней в его карьере и жизни.

Первое звено, состоящее из десяти кораблей, нырнуло в переход с интервалом в пятнадцать секунд. Командиры первого звена в самом худшем случае ожидали увидеть одиночный корабль врага, удирающий от них, но их встретила настоящая армада — ловушка, челюсти которой захлопнулись безжалостно.

Эстафета выстрелов передавалась с крейсера на крейсер союзников по мере прохождения первого корабля рронов мимо них. Многие канониры промахивались, особенно на ближайших к чёрной дыре кораблях — её яркое свечение и большая скорость рронов заставляли стрелков «мазать».

Но чем дальше продвигался пришелец, тем шире становилась «воронка» и тем легче было наводчикам поймать врага в прицел. Первый крейсер рронов, вынырнувший из перехода, стал исковерканным куском металла, ещё не дойдя до середины «трубы». Александр пристально следил за «первенцем» — тот не подавал признаков жизни. Его раздолбили так, что теперь он представлял собой несколько кусков металла, спаянных друг с другом.

«Белая звезда» сопроводила разбитый корабль и вернулась на прежнее место. Морозов решил, что с бывшего крейсера никто не сможет спастись. И даже если ещё есть кому бежать, то после боя обломки будут тщательно обследованы экспертами со всеми возможными предосторожностями.

Тем временем уже второй крейсер рронов был смят. Вспышка света возвестила о появлении третьего корабля. Им, по-видимому, командовал толковый и сообразительный капитан, потому что на крейсере после первого же вражеского выстрела включили генераторы энтропии и открыли ответный огонь по неприятелю. Рронский корабль мчался, рассылая во все стороны мощные лучи, а к нему неслись ответные выстрелы. Несколько пробоин на его корпусе возвестили о первых попаданиях из деформаторов, но рронский крейсер уже миновал середину «трубы».

Четвёртому кораблю рронов не повезло — его накрыли залпом ещё первые ряды. Он взорвался, только осколки полетели в разные стороны. Зато третий крейсер рронов с включёнными генераторами энтропии по-прежнему не давал сосредоточить огонь на себе. Его капитан бросал корабль из стороны в сторону, и лишь некоторые выстрелы людей и сиссиан попадали, впрочем, не причиняя корпусу большого урона. Когда крейсер проходил мимо кораблей союзников, электронные прицелы на них выключались и стрелки не могли поймать в перекрестие быстро движущуюся цель.

Настал черёд «Белой звезды» вступить в бой. Александр давно уже развернул яхту боком по направлению к рронам. Картер, заменивший пострадавшего Таулера, ждал у пульта ручного управления, а стрелки во главе с Борнссоном открыли огонь. Угол стрельбы был острым, что было хорошо для людей и плохо для рронов. Спустя полминуты вся носовая часть крейсера была разбита и извергала из себя горящие сверкающие осколки. Лирически настроенный человек мог бы сравнить корабль с летящим факелом или миниатюрной кометой, но Александру было не до поэзии. Он видел, что у рронов всё ещё работают генераторы энтропии, — багровые выпуклости слабо виднелись за уничтожавшим крейсер огнём.

«Белая звезда» уже оказалась в поле действия рронского оружия, замигали и запищали индикаторы, появились перебои в работе генераторов. Александр приготовился отдать приказ Картеру и вопросительно посмотрел на Оракула — готов ли он передавать, но в этот момент вражеский крейсер взорвался. Борнссон всё-таки добил его. Хвостатые искры, словно маленькие кометы, разлетелись в разные стороны от места взрыва рронского корабля, и угроза прорыва была устранена. Александр посмотрел на успокоившиеся приборы и вздохнул с таким шумом, что ему позавидовал бы пневматический пресс.

Тем временем рронские корабли, едва перепрыгнув в наше измерение, тотчас попадали под перекрёстный огонь и взрывались, сгорали, плавились, теряя боевые единицы за считанные секунды. Больше случаев прорыва не было, и Александр спокойно уворачивался от исковерканных обломков крейсеров. Если, по мнению Борнссона, они выглядели недостаточно хорошо исковерканными, то он беспощадно добивал их, превращая в горящую пыль. Союзники уничтожили уже двадцать один корабль, когда рроны перестали появляться. Прошло несколько минут, прежде чем встревоженный Тракат вызвал Александра.

— Капитан, вы уверены, что там было тридцать кораблей?

— Чёрт возьми, адмирал, вы же были вместе с нами и всё видели! Может быть, рроны что-то заподозрили?

— Вы говорили, что нельзя держать связь между измерениями, но вдруг они каким-то образом сумели это сделать?

Александр вопросительно посмотрел на Оракула. Тот отрицательно покачал головой:

— Я могу ещё раз повторить, что природа перехода не позволяет использовать какую-либо связь, — Оракул терпеливо говорил Тракату, словно нерадивому ученику, забывшему урок. — Вы же видите, как прямой луч света закручивается в спираль под действием гравитации. То же самое происходит и с гармониками радиосвязи, и с волнами пси-передатчиков.

Сиссианин сморщился и хотел спросить что-то ещё, но крик вахтенного: «Идут снова!» — не дал ему этого сделать. Уничтожение рронов продолжилось. Пять минут спустя ещё десять изуродованных остовов рронских кораблей усеяли космос. Александр вызвал командующих флотами и сообщил им, что собирается взглянуть, не осталось ли на той стороне ещё какого-нибудь застрявшего корабля.

— А вдруг мы вас подстрелим, когда вы будете возвращаться обратно? — спросил Аскольд.

— Или вы столкнётесь с встречным рронским кораблем? — добавил Тракат.

— Вы уж повремените стрелять, пока не разберётесь: кто есть кто. А что касается столкновения, то Оракул утверждает, что поле перехода взаимодействует с материальным объектом в одностороннем порядке и встречная авария невозможна. Придётся поверить и проверить.

Тракат кивнул. Неизвестно: или он теперь испытывал большее доверие к словам Оракула, или просто хотел загрести жар чужими руками. «Звезде» пришлось ещё раз подвергнуться испытанию на прочность.

Как и ожидалось, никого из рронов на «той» стороне не обнаружили. Тор поцокал языком, удивляясь, что вроде бы всё осталось как прежде, но изменились некоторые несущественные детали, как, скажем, почти двести тяжеловооружённых звездолётов или куча сгоревших и оплавленных останков. Эркин, удостоверившись, что на мониторе слежения не видно ни одного вражеского корабля, произнёс:

— Ну всё, порядок! Посмотрели и домой! Хочу понюхать дым отечества, а он так сладок.

— С каких это пор смрад от сожжённых крейсеров стал ароматом? — усмехнувшись, спросил Тор. — Но ты прав, я тоже хочу обратно. Ну, Саша, разворачивайся и… Эркин, у тебя сзади!!! — вдруг дико заорал он.

Бортинженер подпрыгнул вверх, как чёртик из шкатулки, и принялся усиленно хлопать себя по плечам. Он крутанулся, потёрся спиной о выступ шкафа и спросил:

— Ну как?

Александр, изо всех сил пытаясь не улыбнуться, ответил:

— Ничего, нормально. Всё на месте.

Эркин начал понимать, что его провели. Он повернулся к Тору.

— Тор, ЧТО у меня сзади?

Штурман потихоньку сползал за кресло, его плечи тряслись от кое-как сдерживаемого смеха. Наконец он не выдержал, и можно было разобрать лишь несколько слов сквозь неправедное ржание:

— Спина, Эркин… у тебя сзади спина. А она… разве спереди?

Раздалось что-то вроде: «Брмгжпс недоносок!», и Эркин набросился на Тора. «Недоносок» был на голову выше его, но совсем обессилел от смеха и, лишь слабо кудахча, тщетно отбивался. Эркин связал Тора морским узлом, и только после этого услышал громовой хохот команды. Оказалось, весь экипаж стал свидетелем импровизации бортинженера, так как Тор предусмотрительно включил общую связь.

В рубке старик усмехался в бороду, и даже Зарик присоединился к общему веселью, спалив на радостях полкоробки дорогих сигар. Хотел Эркин или нет, но он устроил отличную разрядку команде. Александр первым стряхнул с себя остатки несколько истерического веселья и нажал на кнопку боевой тревоги. От пронзительного «ТИЛТ» заныли зубы.

Экипаж «Белой звезды» избавился от излишнего напряжения, да и сама яхта, словно почувствовав прилив сил, совершила короткий разбег и нырнула в глубину чёрной дыры.