XXII

И вот он настал, тот долгожданный, и с некоторым страхом ожидаемый день. Высшие академии закончили обучение очередной партии академиеров, и южная при этом стала лучшей.

Торжественное общее построение на огромном плацу всех обучаемых групп Южной Высшей Военной Академии, короткая поздравительная речь представителя верховного главнокомандующего и волнующее ожидание списков лучших. Кому повезет в этом году, кто сумел показать себя самым достойным, кто сможет сам выбирать род войск или даже легион?

Гартошу не верилось, что пройден очередной этап в его жизни, что теперь все будет по-другому. Другие друзья, другие условия жизни, другая ответственность. Казалось, что он сейчас не здесь, в рядах выпускной группы, а витает где-то рядом и наблюдает за сим действием откуда-то со стороны. Он с трудом воспринимал имена тех, кто стал лучшим и попал в заветную десятку. То есть он слышал, что все его лучшие друзья в этой десятке, и радовался вместе с ними, но что-то мешало ему полностью погрузиться в эту торжественную атмосферу, словно какая-то его значительная часть отсутствовала. И даже когда объявили о том, что он вместе с Дебором избран лучшим из лучших, и тогда он полностью не осознал, что же произошло на самом деле. Его поздравляли, хлопали по плечам и спине, пытались качать, а он лишь глуповато улыбался. И когда он встретился взглядом с Дебором, то понял, он так же как и Гартош только частично присутствовал на этой церемонии.

Полное понимание произошедшего и происходящего пришло чуть позже, когда улеглись первые страсти, были вручены знаки окончания высшей академии и знаки различия. А так же всех академиеров, бывших академиеров, поздравляли с присвоением первого звания – десятники. Еще не офицер, но уже в полушаге от этого. Всего полгода в войсках, и они могли получить офицерское звание полусотник, или даже сотник, в зависимости от заслуг. Выпускникам средних и нижних академий звание десятника нужно было носить соответственно: год и полтора, только тогда они могли стать полноправными офицерами.

И только когда официальная часть закончилась, звания, награды и подъемные деньги были вручены, ребята из выпускной группы целиком и полностью погрузились в атмосферу бесшабашного веселья. Группа новоиспеченных десятников в полном составе прокатилась по кабакам Телинора, столице одноименного герцогства, где располагалась ставка южной армии и ЮВВА. Кабаками естественно все не закончилось. Еще были посещения варьете и трех храмов Фриты.

На другой день молодым десятникам пришлось срочно приводить себя в порядок, предстоял бал с академиессами из Южной Академии Изящных Искусств, в том числе и выпускницами. Выпускникам обеих академий намеренно давали сутки на неконтролируемое веселье, с тем чтобы могли выпустить пар, и на балу вели себя более менее прилично…

… Нельзя сказать что все приличия во время бала были соблюдены, но выпускники старались. Чего нельзя было сказать о действительных академиерах и академиессах. Но это совсем другая история и о других героях.

Через два дня предстоял прием у императора. Все эти дни лучшие выпускники академии готовились предстать перед строгими, но справедливыми очами монарха. Особо тщательно выглаживалась новенькая парадная форма, надраивались медные и серебряные ее детали, до зеркального блеска чистились сапоги, скоблились щеки, шеи и подбородки. И вот прибытие к Торону, к дворцу императора.

Каковы же были удивление и радость Гартоша, Вирона и Алькона, когда среди прибывших от западной академии, они увидели Григориса. Бывшие студиеры обнимались как родные, словно не было годов соперничества. Григорис, как и Гартош, стал одним из двух лучших академиеров своей академии. Они церемонно пожали друг другу руки, смотря на остальных друзей преувеличенно свысока, за что заработали по паре тумаков. Долго общаться им не дали, всех приглашенных вместе с родителями и близкими повели в большой тронный зал.

По пути Гартоша перехватил Витан. Принцу захотелось пообщаться со старым другом, и это вызвало завистливые взгляды у многих выпускников, мало кто из них мог похвастаться столь высокими знакомствами. В своей светло-серой форме академиера Центральной Высшей Академии Государственного Управления, Витан выглядел совсем мальчишкой. И хотя разница между ними была всего в год, Гартош выглядел уже зрелым мужчиной, вот что значит военная академия, тем более высшая. Но и здесь беседы не вышло, мало того что Гартош почувствовал некоторую разность интересов, так еще и дворцовые служащие поторапливали – в тронный зал оказывается последним должен войти император, а не какой-то десятник, пусть даже из рода Осколов.

Церемониестеры выстроили десятников по их академиям, теперь уж бывшим, и император не стал выделываться и набивать себе цену, вошел в зал сразу. Грянул марш, затем гимн, затем снова марш. Короткая речь императора Лориана, и он занял свое место на троне, все облегченно расслабились.

Теперь пошло самое интересное, лучшие десятники озвучивали свой выбор, в каких войсках они желали бы служить. Естественно Гартошу больше всего было интересно услышать выбор своих друзей. Конечно все уже было не раз обговорено и переговорено, но в последний момент кому-то могла вскочить вожжа под хвост и он мог передумать. И вот оно – выбор десятников из южной академии. Лери Крон – горные войска. Правильный выбор, в горных легионах на рост не очень засматривались, там важней была ловкость и отвага, иначе в горах не выживешь – и того, и другого у Лери имелось в достатке. Терес – кавалерия. Кто бы сомневался. Алькон – кавалерия. Тоже вполне прогнозируемо. Вирон не успел высказать свой выбор. Лорд Гнивер предложил Вирону место, в только создаваемом полку боевых магов. И Вирон колебался недолго.

Гартош порадовался за своих друзей, похоже, что каждый нашел свое место в армии. Теперь пришло время выбора лучших. Никто не сомневался, что все они как один будут выбирать только элитные легионы (кроме Первого и Тайного легионов, там свой, особый отбор). Так и случилось. Когда очередь дошла до Григориса, он выбрал легион «Вепри». Ну что ж, хотя ростом Григорис был повыше большинства вепрей, это можно было считать его единственным недостатком, во всем остальном он вепрям не уступал. Дебор сделал несколько неожиданный выбор – он попросился в легион «Драконы». И хотя Гартош не совсем одобрил его выбор, но это было его право, его решение.

Дошла очередь и до Гартоша. Он уже набрал полню грудь воздуха, когда справа от себя услышал смешок кого-то из центральной академии.

– Этот сейчас пойдет под крылышко своему папочке.

Гартош медленно выпустил воздух и также медленно повернул голову. Стоящий неподалеку десятник смотрел прямо перед собой и нагловато улыбался. Эх, если бы не императорский дворец, стереть бы эту паршивую улыбку об камень побольше. Вновь, уже требовательно назвали Гартоша. Вокруг послышался недовольный шепот.

И Гартош выкрикнул:

– Я хотел бы служить в одном из гарнизонов, расположенных на болоте растов!

Такой тишины в зале не могли добиться даже церимониестеры. Гартош скосил глаза и увидел удивленно-задумчивое лицо императора и окаменевшее лицо отца, стоявшего рядом с троном.

– Ты хорошо подумал, сынок? – мягко, по-отечески спросил император. – В эти гарнизоны, в которые ты так стремился, ссылают за провины. По сути дела там тюрьма, в которой ты должен провести не менее полугода. Я понимаю, если бы ты был бы наемником, там неплохая возможность заработать, впрочем и умереть, все таки болото растов. Но ведь ты не наемник?

– Никак нет, ваше величество!

– Так в чем же дело?

– Таков мой выбор, ваше величество, – выдавил из себя Гартош, понимая что делает сейчас ошибку, возможно самую большую ошибку в своей жизни. Из болота растов возвращался только каждый второй, а то и третий. Причем там гибли не только в болоте, от когтей, зубов и яда самих растов, но и от рук своих сослуживцев – нравы в болотных гарнизонах… впрочем нравов там не было вовсе.

Лориан нерешительно посмотрел на генерала Дангала. Тот справился с потрясением и молча кивнул.

– Ну что ж, десятник Гартош Оскол, – тяжело вздохнул император. – Это твой выбор, не буду тебя отговаривать. Служи там, где сам решил.

Продолжение церемонии проходило как во сне. Гартош помнил только, что тот умник, побудивший его на необдуманный поступок, так же выбрал кавалерию, и Алькон с Тересом уже пообещали ему устроить веселую службу, если только попадут в один легион.

Пришел в себя Гартош только тогда, когда после официальной части к нему подошел отец.

– Я даже не буду спрашивать почему ты это сделал, все и так понятно, хотя не могу сказать, что твой выбор меня порадовал, – тихо и немного грустно сказал он. – Но с другой стороны, где еще настоящий Оскол сможет проявить свои наилучшие качества, как не на самом трудном участке.

– Хорошо, что ты меня понял отец.

– Я понял тебя, сынок, прекрасно понял. Нам всегда приходилось доказывать, что мы достигли вершин исключительно благодаря своим личным стараниям, а не громкой фамилии.

Дангал порывчато обнял сына. Со стороны могло показаться, что главнокомандующий прощается с сыном навсегда, отправляя его практически на войну, непрекращающуюся войну с болотами северо-востока империи. Но так могло показаться только непосвященным. Знающие Гартоша и его семью ничуть не сомневались, что парень не пропадает и там – это как минимум. А как максимум – высушит эти болота к чертовой матери!

– Ну что, десятник Гартош, гроза растов! Разреши поздравить тебя с первым назначением!

Подошедшие Руткер, Катан и Гнивер, всем своим видом старались показать, что не удивлены и не огорчены выбором внука и брата. И Гартош был им за это очень благодарен, не хватало ему сейчас еще объяснений и оправданий.

– Путь ты для себя избрал тяжелый, ничего не скажешь. Но мне кажется, мы сможем тебе немного помочь.

Лукавый голос и взгляд деда заинтересовал Гартша. Что-то эти хитрецы задумали, только у Гнивера оставалось непроницаемо-спокойное лицо, остальные же буквально светились от знания чего-то, чего не знал Гартош. Катан чуть ли не лопался от удовольствия подразнить брата неведеньем. И у него это хорошо получалось, у Гартоша уже чесались от нетерпения руки, хотелось вытрясти из родственников то, что они для него попридумывали. Выдержав эффектную и довольно продолжительную паузу, Руткер повернулся к Катану с Гнивером, скрывающим что-то за спиной.

– Ладно, не будем нашего младшенького мучить, показывайте.

Весь из себя важный, Катан достал из-за спины увесистый сверток и развенул его. Внутри был обшитый бархатом футляр.

– Открывай.

Предчувствуя что-то необычное, затаив дыхание, Гартош не спеша открыл футляр и ахнул. Предчувствие его не обмануло. Внутри, в великолепно отделанных ножнах лежал меч. Нет. МЕЧ! Такого оружия Гартош не видел нигде и никогда, это он точно знал. Удобная, в мелких насечках рукоять, без особых изысков, но очень изящная. Не в силах больше сдерживаться, Гартош взял ножны в руки и нарочисто медленно потянул за рукоять.

С легким, чуть слышным шелестом-вздохом, лезвие выходило из ножен, и перед восторженным взором Гартоша показался светло-голубой метал, казалось светящийся изнутри. С каждым лигитом освобождаемого лезвия, Гартош влюблялся в него все больше и больше. Он буквально тонул в нем, как глазах самой прекрасной женщины в мире. Хотя нет, никакие глаза, какими прекрасными они не были, не могли сравниться с этим мечем.

Длинное тонкое лезвие, с легкостью, будто само, покинуло ножны, и Гартош, словно несмышленый щенок, чуть было не описался от восторга. По лезвию протянулось легкая изящная вязь эльфийских символов. У основания, возле крестовины, угадывались гномьи руны, даже на вид такие же тяжелые и приземистые как сами гномы.

– Он хорош не только на вид, – довольный произведенным впечетлением, нарушил затяжное молчание Руткер. – Это оружие ковали гномы, да не какие-нибудь, а гномы Кансора – лучшие оружейники из всех известных мне гномьих народов. Эльфы из Сутоина – я думаю ты о них слышал, – наложили на все это оружие заклинания тонкой магии. Драконы из Лоноса опалили оружие своим пламенем и дали свою кровь для закалки. Вот здесь, – Руткер указал на рукоять, – гномы вставили добытый мной, очень мощный магический кристалл, который настроен на тебя. Только в твоих руках этот мечь и остальное оружие будут проявлять себя с магической стороны. В чужих руках это обычный кусок метала, пусть и очень красивый. Хотя нет, необычный метал. Гномы выковали это оружие из необычного сплава, что сам по себе может останавливать магию, особенно враждебно против тебя настроенную.

– Как лакиритовое оружие?

– И не сравнивай. Здесь эффект намного сильней. Дальше, благодаря встроенному кристаллу, этот меч будет учиться. Да-да, ты не ослышался. Он будет учиться и развиваться вместе с тобой. Чем сильнее будешь становиться ты, тем сильнее будет становиться и этот меч, и остальное связанное с ним оружие. Такой меч в пору даже богам.

Гартош поморщился.

– Не так громко.

– А что, боишься что отберут? – съязвил Катан.

– Они могут. Или подумают что претендую на что.

– С тебя станется…

Улыбаясь Осколы обменялись понимающими взглядами, в которых впрочем просматривалась затаенная тревога.

Не желая затягивать паузу Руткер поторопил внука.

– Ну что, будешь смотреть остальное?

– Остальное? – Гартош вскинул голову. – Есть еще что-то?

– Конечно! – самодовольно произнес Руткер. – Гнивер!

С легкой улыбкой Гнивер протянул Гартошу перевязь, из тонко выделанной кожи неизвестного Гартошу животного. Казалось, что после меча не найдется чему больше удивляться, а нет. На перевязе нашлось место длинному кинжалу, младшему брату меча. Кинжал был из того же голубоватого металла, имел схожую с мечем форму, и в руку лег как влитой, сразу став ее смертоносным продолжением. Бритвенно острое лезвие готово было тут же доказать свою эффективность, но к Гартошевому сожалению, врагов рядом не нашлось, одни родственники.

На перевязи были еще три метательных ножа в кожаных ножнах – три брата близнеца. Естественно металл был тот же. На лезвиях ножей и кинжала также имелось несколько загадочных символов. Впрочем загадочными они были лишь до того момента, пока Гартош не коснулся их. Они тут же засветились слабым сиянием и через пару секунд погасли. Но этого хватило, чтобы Гартош понял их значение, каждый символ заключал в себе заклинание. Он поспешно схватил меч и провел ладонью по клинку. Под его рукой мечь словно начал оживать и заговорил с ним. Конечно не было ни слов, ни мысленных образов, но было что-то другое – понимание друг друга и родство духов, а что у этого меча есть свой дух, Гартош уже не сомневался. Он поднял на родственников восторженный взгляд.

– Его зовут Гариант.

– Я знаю, – улыбнулся дед. – Гариант на языке гномов Кансора означает верный. Кстати, обрати внимание на перевязь, она сшита таким образом, что мечь можно носить, и на поясе, и на спине. Так сказать парадный и походной варианты. Да погоди ты примерять! У нас для тебя еще кое-что есть.

Руткер подал знак и слуга принес высокий снаряженный лук. Второй слуга с легким поклоном передал колчан со стрелами. С немым благоговением взял Гартош это богатство в дрожащие руки. Темно-серое, почти черное дерево с желтыми прожилками, было удивительно легким и теплым на ощупь.

– Он не составной! – Гартош взглянул на деда в ожидании объяснений.

– Это особое дерево, и оно не нуждается ни в каких дополнениях. Подарок дриад, между прочим. Я даже не знаю его названия, это секрет Зачарованного леса. А вот волосы на тетиву пожертвовали лесные нимфы. Пожалуй нет лучшего материала для тетивы. Сравниться с ним может только грива белого единорога, да и то я сомневаюсь. Нимфы были так щедры, что дали волосы и на запасную тетиву. Мало ли…

– У Гартоша даже любимые женщины становятся страшным оружием, – заметил Катан.

Осколы оценили точную шутку легким смешком. Затем Гартош быстро и внимательно осмотрел стрелы. На каждом наконечнике имелся уже знакомый ему символ.

– Ну примеряй уже, примеряй, – сжалился Дангал. – Я же вижу, как тебя трусит от нетерпения.

Два раза Гартоша уговаривать не пришлось. Он быстро снял с себя старую перевязь и ловко влез в новую.

– Вот теперь сразу видно – воин из рода Осколов! – оценил отец.

Как нельзя кстати неподалеку оказалось зеркало в полный рост. Гартош долго перед ним крутился, и так и этак. Снял меч с пояса и прицепил за спину. Попробовал как вытаскивается. Пришлось подрегулировать кое-какие ремни, и меч буквально сам прыгал в руки. Тоже самое касалось кинжала на поясе и ножей на груди. Все крайне удобно носилось, доставалось и казалось тут же просилось в дело. Жалко не было поблизости никого и ничего подходящего. Ничего, – успокаивал себя Гартош, – скоро у его нового оружия практики будет больше чем достаточно.

Это все хорошо, но ведь радостью нужно поделиться с друзьями. Гартош пробежал взглядом по толпе. Вон Вирон, там Терес, остальных видно не было. Он вопросительно посмотрел на родственников.

– Я схожу к своим ребятам?

– Сходи, сходи, похвастай, – милостиво разрешил дед, и вспомнив крикнул вдогонку. – Поэкономней со стрелами, их не так уж и много! Всего то две сотни…

Последнюю ночь перед прощанием друзья провели в небольшой уютной таверне. Они даже не посетили ни одного столичного храма Фриты, а все говорили, говорили, говорили… Радость новым назначениям и перспективам была немного омрачена расставанием и выбором Гартоша. Молодые десятники строили планы на будущее и обещали держать друг с другом связь. И обязательно встретиться при малейшей возможности.

Как-то незаметно прошла короткая летняя ночь, и друзьям действительно пришлось прощаться. Крепкие рукопожатия, прощальные обнимания и скупая мужская слеза.

И вот Гартош идет по улицам Тороны уже один, понимая, что жизнь теперь пойдет совсем другая. Но неизвестность его не пугала, напротив, она манила. И Гартош был готов с головой погрузиться в новый для него мир.