– Никитин, я тебе этого не прощу, – не по-настоящему обижаясь и расхаживая по новому, еще не обработанному полу нашей пристройки к кузне, говорил Тарин, – это ж надо! Съездил в каменок называется, да с обрядом вернулся…

– А хотите… хотите, мы устроим еще один праздничный ужин, – хлопая длинными ресницами, спросила Дарина.

– Вот! И я про это, – ответил он, уже улыбаясь, – ладно, я с обозниками поговорю, завтра в столовой форта праздновать будем, а сейчас мне в городище надо, людей много по домам распустили, не успеваю ничего… и я князю про вас все расскажу.

– Когда тебя ждать? – спросил я, проводив Тарина до порога.

– А вот к праздничному ужину и буду… Рад за тебя, друг мой, – потрепал меня Тарин за плечо и вышел.

– Ну что, как располагаться будем? – спросил я у родственников, закрыв за Тарином дверь и окинув взглядом почти пустую, единственную комнату нашего скромного жилища.

– Вот что, Никитин, – сказал Варас, присев на единственную лавку и набивая трубку, – сегодня как-то переночуем, а завтра… в общем мы с Чернавой так решили, вы с Даринушкой тут будете жить, а мы в шатер переберемся, он у нас обжитой. Да и сколько нам тут быть, через месяц уже, наверное, домой, к озеру отправимся.

– Батюшка, не холодно будет? – нахмурилась Дарина.

– Что ты! Знаешь, какой у нас с Никитином шатер получился? Получше воеводского. Так что перебьемся месяц как-нибудь.

Особо вещи разбирать не стали, да и устали с дороги. Варас натаскал дров, благо кругом было в достатке отходов деревянного зодчества, а я сбегал в шатер и принес несколько шкур, уложив их рядом с печью. Затопили печь, и спустя буквально двадцать минут в комнате стало тепло. В пристройке «проектом предусмотрено» всего два узких топчана, у двух противоположных стен, на которых улеглись Варас и Чернава, ну а мы с Дариной, как самые молодые, расположились на полу на шкурах, укрывшись моим кафтаном. Варас задул единственную лампадку, и мы все уснули, первой смешно засопела Дарина, уткнувшись носом мне в щеку и обняв всеми конечностями, будто боясь, что наутро я исчезну.

Проснувшись утром, долго копошились и искали всевозможные бытовые принадлежности и, самое главное, котелок, сковородку и всякое кухонное, чтобы приготовить завтрак. С успехом закончив поиски, отрядили женщин в наряд по кухне, а я стал помогать Варасу перетаскивать вещи в шатер и из шатра, чтобы распределить предметы быта. Потом завтракали, потом заготавливали дрова, после чего отправились контролировать состояние кузни и оружейной мастерской. В кузне, кстати, трудился «прикомандированный» из посада подмастерье литейщика, уж очень проникся к его навыкам Варас и уговорил мастера отпустить парня потрудиться на благо княжества. Бакар, крепкий парень с умными и сосредоточенными глазами и огромными ручищами, под стать Варасу, очень обрадовался перспективе самостоятельной деятельности и возможности попутно обучиться кузнечному делу, от чего очень рьяно выполнял все поручения, да и сам неплохо проявлял инициативу.

А с обеда началось, то обозники прибегут выяснять предпочтения по ужину, то из городища прискакал посыльный Тарина, сообщить, что князь Талес вызывает к себе оружейника, то есть Вараса, то со стороны южного торгового тракта прискакали дозорные, с вестью о нападении на обоз большой группы разбойников, и из форта умчались двадцать всадников. В общем, нездоровая какая-то суета началась, и я предложил Дарине смыться в подлесок и совместить охоту с прогулкой, на что она радостно согласилась. Одевшись и прихватив лук и арбалет, мы забрали с конюшен Яра и Черного – коня Вараса, и верхом отправились в лес, правда на выезде из форта пришлось задержаться и объяснить караульным на воротах, куда мы отправились. Удалившись от форта на пару километров и проводив глазами разъезд, командир которого, узнав меня, махнул рукой, мы спешились и, ступая почти по колено в снегу, углубились в лес. Дарина оглянулась и, убедившись, что рядом никого нет, бросила поводья, кошкой прыгнула на меня, сбив с ног, и мы с хохотом повалились в снег.

– Любый мой, – несколько раз прошептала она, будто кто-то может нас услышать, и подарила мне долгий и сладкий поцелуй, – это ты хорошо придумал.

– Что?

– Ну с охотой.

– Да вообще-то я и вправду надеялся добыть зверя или птицу.

– Тут? – расхохоталась она. – Если только паршиков.

– Каких паршиков?

– А вон они, по веткам скачут, – показала она пальцем на маленьких птичек, которых в моем мире зазывают синицами.

– Так вроде тут рогачей били недавно.

– Если били, значит, они уже ушли, нет в этом лесу зверя.

– Ну значит, просто погуляем, а то эта суета в форту…

– Да, просто погуляем, – улыбнулась она, нависая надо мной, ее шапка слетела, когда мы падали, и ее волосы, спадая на мое лицо, теперь образовывали маленький мирок, оберегая наши взгляды от окружающего леса и скачущих по веткам деревьев и чирикающих паршиков.

Повалявшись в снегу еще немного, мы, взявшись за руки, пошли обратно к форту пешком, выйдя на натоптанную лесную тропу, кони послушно брели позади, а мы молча шли, периодически заглядывая друг другу в глаза. А я все думал, может, вот она, любовь? Может, вот это она и есть… Вообще со мной такое впервые, именно такое, трепетное отношение к противоположному полу. И ведь действительно, мои чувства к Дарине очень сильно изменились, особенно с той встречи на заимке у Ласа… не знаю, может, это от того, что я понял, что здесь, в этом мире я кому-то небезразличен, кто-то за меня переживает и, главное, ждет, где бы я ни находился и как бы долго я ни отсутствовал… Может, я и ошибаюсь, и девочка поймет, что я всего лишь ее первая любовь, которая возникла на фоне моей необычности и непринадлежности этому миру, на фоне более чем десятилетней разницы в возрасте… не знаю, но сейчас она действительно была для меня самым родным человеком, а дальше уж как сложится, хотя, по сути, я вроде однолюб, исходя из моего предыдущего опыта общения с женщинами в моем мире, где ни одна не запала мне так глубоко в сердце. С некоторыми были достаточно долгие отношения, но они строились в основном на сексе и временном периоде интереса друг другу, а потом спокойно разбегались, без истерик и сцен. А Дарина… Дарину хотелось защищать от невидимого и неизвестного врага, хотелось все время крепко обнимать или нести на руках… такая в общем химия любви, приключившаяся со мной в этом мире.

– И где вы пропали? – хмурился Варас, когда мы проезжали мимо шатра.

– Так гуляли, батюшка, тут недалеко, в подлеске.

– Опасно это… мало ли.

– Ой, Варас, да тут каждый час разъезд круги нарезает, чего опасного-то? – сказал я, улыбнувшись.

– Ладно, вскорости Талес прибудет, так что коней сведите к обозникам, в порядок себя приведите да ступайте в столовую… и не задерживайтесь, не срамите меня перед князем.

– Хорошо, батюшка, – похлопав ресницами, немного смущаясь, ответила Дарина, и мы направили коней в сторону обозников.

Варас, улыбнувшись, хмыкнул, посмотрев нам вслед, а я только сейчас обратил внимание, что со спины весь кафтан в снегу, и тоже сам себе улыбнулся.

– Как же вкусно пахнет, – сказала Дарина, когда мы вошли в столовую, длинное здание, сложенное из толстых бревен, и с высоким, около трех метров, потолком.

– Да, аппетит мы нагуляли, – согласился и нежно подтолкнул ее вперед, к составленным буквой «П» нескольким столам.

Как оказалось, пришли мы раньше всех, но столы уже были накрыты, на них стояли разнообразные миски и блюда с салатами и холодными закусками, три пухлые девчушки, удивительно похожие друг на друга, шустро бегали от стола к кухне и выставляли кувшины и большие бутыли странной формы из грязно-желтого стекла очень низкого качества. Мы прошли к столу, и пробегающая мимо девчушка, улыбнувшись, сказала:

– Одежу-то снимайте, у нас тут жарко, и вон туда садитесь, – указала она два мощных стула с высокими спинками, – это для вас места.

– Спасибо, – я поблагодарил ее, мы сняли верхнюю одежду и сложили на лавку у стены и прошли на приготовленные для нас места.

Только мы уселись, как дверь в столовую открылась и внутрь ввалилась свита Талеса, ну и сам Талес, окинув помещение взглядом, обремененным властью. Увидев нас, он протиснулся через кучку своих провожатых, толкущихся у входа и снимающих одежды, и уверенным шагом направился к нам. Я встал и, взяв Дарину за локоть, заставил ее сделать то же самое.

– Рад, очень рад видеть тебя, Никитин, – подойдя ко мне, сказал Талес и крепко обнял похлопав по спине, – что ж, представь меня этой красавице.

– Сын славного Васлена, Талес, князь Трехречья.

– Дочь кузнеца Вараса, Дарина, – краснея и хлопая ресницами, ответила Дарина и поклонилась Талесу.

– Что ж, хороша у кузнеца дочь… Никитин, я начинаю завидовать, – улыбнулся Талес.

– Но-но, княже! – улыбнулся я в ответ.

– Да вы оба хороши, эх! – радостно улыбаясь, обхватил нас руками Талес. – Сегодня ваш праздник, садитесь, и позвольте рядом с вами сегодня пить крепкий мед.

– Садись, княже, – ответил я.

– Так… а где бочонок для подношений? Ну-ка несите его сюда! – громко сказал Талес в сторону проема кухни.

Суетясь и переговариваясь, с кухни выбежали две толстушки, катя перед собой бочку литров на тридцать.

– Вот! Самое главное на стол и не поставили, – хмуря брови, но при этом улыбаясь, сказал Талес, нагнулся за бочонком и с грохотом опустил его на стол, затем отцепил с пояса увесистый кошель и бросил в бочонок, – это вам от меня лично.

– Благодарю, князь, – коротко поклонился я.

– А это от знати городища, – ответил Талес и махнул рукой провожатым.

Многих из гостей я вообще первый раз видел, они подходили, поздравляли нас, кидали в бочонок подарки и рассаживались за столы. Потом пришли Чернава с Варасом, следом за ними Тарин с Вансом, в общем, спустя полчаса, наконец, все расселись за столы и праздничный ужин начался, толстушки начали приносить большие блюда с исходящими паром различными вкусностями, а гости начали разливать из бутылей и кувшинов напитки по кружкам. После третьего тоста Талес жестом подозвал какого-то мужика в богатых одеждах, и тот принес два кожаных тубуса.

– У меня было время изучить кое-какие решения суда Хранителей, и большинство из них пришлось отменить. Так вот, здесь грамота на возвращение твоей заимки Варас, – он протянул Варасу один из тубусов, а второй положил передо мной, – а в этой грамоте написано, что я жалую вам, Никитин и Дарина, земли под родовую заимку по берегу Чистого озера, западнее от заимки Вараса, рядом с устьем Срединной реки.

– Благодарю, князь, – мы с Дариной поднялись и поклонились.

– Живите, и пусть Большая Луна подарит вам длинный род, верных сыновей и дочерей Трехречья, – ответил Талес.

По традиции мы с Дариной покинули застолье в самый его разгар, правда, пришлось вызвать обозников с розвальнями, чтобы доехать от столовой до кузни вместе с подарками, которые в бочонок все не поместились. А потом, оказавшись дома вдвоем, мы решили повторить и нашу брачную ночь…

Поваляться до обеда нам не дали, с утра прискакал посыльный из городища и сообщил, что князь ожидает меня и Вараса у себя. Что ж, похоже, праздник кончился и настало время отрабатывать подарки. Иллюзий на расположение Талеса я не строил и понимал, что все еще нахожусь на службе в качестве помощника оружейника, и княжество ждет результатов нашей с Варасом работы, кузня и мастерская построены, так что пора приступать к выполнению «функциональных обязанностей».