Бир истошно лаял у калитки, встав передними лапами на жердь забора и внимательно наблюдая за незнакомцем, привязывающим лодку у мостков.

– Что там, Бир? – спросил Варас, стоя в дверях с большим масляным фонарем и вглядываясь в сумерки. – Дарина, возьми лук, встань у окна, я пойду, проверю.

– Хорошо, батюшка, – ответила она, достала лук из колчана, висевшего на стене, и пару стрел, после чего встала у окна, наблюдая за калиткой.

Варас указал жестом Биру успокоиться, тот, мотнув пару раз хвостом, сел рядом.

– Приветствую тебя, кузнец Варас, – сказал незнакомец, подойдя к калитке и продемонстрировав круглую серебряную бляху, – я Севон.

– Что делает младший хранитель в наших крайних местах в такое время, да еще один?

– Забота о спокойствии княжества, кузнец Варас… Да и после дождя я уже не поднимусь вверх по протоке, хочу просить приюта до завтрашнего дня, да и поговорить мне надо с вами.

– Что ж, проходи, – открыл калитку Варас, – но спать на полу будешь.

– Это пустяки… не в лодке же под открытым небом.

Варас кивнул и приглашающим жестом указал гостю на дом…

Дождь уже закончился, и наш караван остановился в редкой рощице на ужин, пока еще совсем не сгустились сумерки. Всего в обозе вместе со мной и Тарином было семь человек, три подорожника, купец с мальчишкой-помощником, ну и мы вдвоем. Купца, полного мужика лет шестидесяти, звали Саврин, и он оказался весьма добродушным и веселым стариканом. Подорожники втроем хотели было уединиться и ужинать всухомятку, но Саврин громогласно объявил, что всех приглашает к костру и что он собирается варить похлебку на свежих копчениях. К слову, костер разожгли быстро, полив кучку хвороста маслом из лампадки, но все равно дрова были сырые после дождя и дымили. Пока Саврин с помощником кашеварили, я под чутким руководством Тарина принялся изготавливать себе ножны… Тарин проснулся раньше меня перед остановкой, решил не будить и, спрыгнув с фургона, сам срубил несколько веток столетнего черного камыша разного диаметра. Очень похожее на бамбук растение, только без явно выраженных колен и темно-серого, почти черного цвета, внутри действительно ветка была полой, только некая паутинообразная субстанция свисала на стенках изнутри.

– Вот так, да… нет, в одном месте не грей, прокручивай, – руководил процессом Тарин, когда я пытался равномерно нагреть ветку выбранного диаметра, – вот, видишь, пар пошел? Значит, пора, ага, камушком… нет, сильно не бей, лопнет… Вот так, хорошо. Ну-ка померяй.

– Вроде помещается, даже с лихвой, – сказал я, немного вставив клинок в заготовку ножен.

– Хорошо, грей опять и выгибай по клинку…

К моменту, когда Саврин пригласил всех ужинать, я как раз и закончил с ножнами, только за спиной закреплять не стал, не понравилась мне эта идея… и ранец на спине, и плащ вдруг придется одеть, нет, неудобно. Я приспособил кожаную ленту петлей через голову на плечо и с креплением к поясу, разместив меч слева почти подмышкой. Вот так, при наличии плаща получается скрытое ношение оружия, и извлечь удобно, чуть наклонив ножны левой рукой, можно сразу нанести рубящий удар по дуге слева и сверху.

Похлебка у Саврина получилась действительно вкусной, с какими-то зернами крупного помола. Поужинали, полчаса поболтали… точнее болтал больше один из подорожников, рассказывая какие-то страшилки о том, как он спасался от разбойников в одной из предыдущих поездок в предгорья. Затем закрепив масляные фонари затейливой конструкции на рейке меж дугами, подорожники сообщили, что готовы трогаться дальше в путь. До ближайшего многодворца, где предполагалось остановиться на ночлег, было еще несколько часов пути.

– Раз мы с тобой свой путь охраной оплачиваем, то ты спать не ложись пока, – сказал Тарин, пристраиваясь поудобнее, – смотри на Большую луну, как прямо над головой будет, так буди… подменю.

– Хорошо, – ответил я и посмотрел на небо, выглянув из фургона.

Большим желтым блином висело над горизонтом ночное светило, через него серой дымкой плыло небольшое облако. Тарин сказал, что дождя больше не будет, но небо было еще пасмурным. Света от растущей луны было более чем достаточно, только в моменты, когда какая-нибудь большая туча ее закрывала, становилось темно, и только качающиеся фонари еле-еле освещали пространство на пару метров вокруг себя. Кроме чваканья копыт по дорожной грязи, ночных звуков было много, то жутким хохотом разразится какая-то местная выпь, то зверь какой рыкнет вдалеке… но лошади вели себя спокойно и, фыркая, потихоньку волокли за собой фургоны.

– Странно, – прохрипел подорожник и поправил короткий меч, нет, скорее длинный и широкий нож на поясе, – это чевой-то стража на мосту? Вроде не воюет княжество…

– Где?

– А вон там, на мосту через протоку, – указал он рукой.

Действительно, метрах в ста от нас, после поворота был деревянный мост через протоку, рядом стоял небольшой навес, под которым в свете костра я разглядел четыре фигуры.

– А это точно стража? – спросил я.

– Ну а кому тут еще быть?

– Тарин, проснись, – решил я все же разбудить напарника.

– Что? – сонным голосом спросил тот.

– Ту т мост и на нем стража.

– С чего это?

– Не знаю, – пожал я плечами.

– Ты вот что… меч наготове держи, а я отстану, – сказал он, прихватив лук и колчан, спрыгнул на землю и пошел рядом, – если свистну, то руби.

– Кого?

– Всех! Нечего страже тут делать, нет войны сейчас… И если остановят, будь готов выскочить из фургона.

– Хорошо, – бодро ответил я, при этом реально почувствовав как бы впрыск адреналина в организм, и ощутил явную угрозу, исходящую от тех людей на мосту.

Когда до моста оставалось метров двадцать пять, я разглядел несколько больших камней, положенных на мост.

– Разве стража так делает? – спросил я подорожника.

– Нет, – громко сглотнув, ответил тот, вынул нож и положил под бедро.

Я решил все-таки сойти раньше остановки, выпрыгнув из фургона сзади, и, пригнувшись, перебежал в кусты слева, за которыми стал красться параллельно дороге. Подорожник первого фургона, с опозданием заподозрив неладное, все-таки остановил лошадей метрах в десяти от моста. Я увидел, как в кустах, с другой стороны дороги крадется Тарин, держа лук наготове, он остановился, оглянулся, повернул голову в мою сторону. Я помахал ему, но он как будто не видит меня… я даже привстал в кустах и еще раз помахал, не видит… очень интересно. А почему я его вижу?

– Что вам надо? – услышал я голос Саврин. – Дайте дорогу!

– Сегодня не твой день, старик! Вылезай, все вылезайте, если жить хотите.

Пригнувшись, я прокрался к первому фургону, пытаясь разглядеть, сколько их. Так, пятеро, один сидит под навесом у костра, второй рядом и держит в руках лук, стрела уложена, но тетива не натянута, двое с короткими мечами в руках уже подошли к первому фургону, следом за ними подошел пятый с факелом в одной руке и увесистой дубиной в другой. Я успел разглядеть, что кроме того, что сидит под навесом, остальные выглядят как оборванцы… Справа из кустов раздался пронзительный свист… Ш-ш-шухх – и тот, что стоял с луком, начал оседать, безмолвно открывая рот, ну да с пробитым насквозь горлом особо не поразговариваешь. Ш-ш-шухх – вскрикнув, упал тот, что с факелом. Сиганув на дорогу, я подкатился под оглоблями и воткнул в живот клинок одному из разбойников, тому, что стоял рядом с лошадью. Он закричал, сообразив, что произошло, и, замахнувшись, рубанул своим коротким и широким мечом, но я уже перекатился на липкой и скользкой дороге, развернулся и со всей дури, наотмашь влепил ему мечом под колени, вскочил на ноги и «поторопил» его упасть прямым ударом ноги. Второй не растерялся и сразу, сделав выпад на меня, чиркнул острием по толстой коже широкого пояса, но в тот же момент подорожник сиганул на него сзади и с размаха вонзил в грудь свой нож. Лязг железа справа – это Тарин уже затеял поединок с главарем… точнее это было неким «избиением младенца», Тарин настолько быстро двигался и так виртуозно управлялся со своим коротким мечом, что главарь, успев парировать удары только пару раз, получил мечом плашмя по носу, да так, что погрузившись в глубокий нокаут, потерял сознание.

– Вяжите его… – сказал Тарин повыскакивавшим подорожникам, убирая меч в ножны, и, подойдя ко мне, спросил: – Что с этими?

– Готовы… подорожник вот с этим помог.

– Саврин, ты как там? – крикнул Тарин.

– Нормально… мальчишка только портки намочил…

– Да я чуть было тоже… того… – подумал я вслух, на что Тарин и двое стоявших рядом подорожников разразились диким гоготом… ну и я не удержался, начал хохотать – «отходняк» после боя сказывался, короткого, но первого в моей жизни вот такого боя.

А потом произошло то, что меня шокировало… Тарин, попросив мешок у купца, со спокойной миной прошел и отсек головы мертвым разбойникам. Затем привязав мешок к борту одного из фургонов, вывел меня из оцепенения, сказав:

– Идем, надо их в протоку столкнуть.

– Угу, – ответил я и, подавляя подкатывающую тошноту, пошел за ним.

Главарю, когда он пришел в себя, связали руки веревкой, конец которой привязали к последнему фургону, и он так плелся за нами до многодворца, которого мы достигли спустя еще три часа пути. Я обратил внимание, что достаточно хорошо могу разглядеть предметы в темноте, во всяком случае с расстояния пять – шесть метров… И вот что это? Последствия, так сказать, «духовного единения» с болотной тварью? А чувство тревоги и опасности, которое я ощутил, когда еще даже лиц разбойников разглядеть было нельзя?

– Все, приехали, – прервал Тарин мои размышления.

– Многодворец?

– Да, Саврин пойдет на постоялом дворе ночевать, ну а мы с тобой тут, в фургоне… во всяком случае, можно спать, тут уж своя охрана.

– А этот? – показал я на пленного.

– А я сейчас его свяжу еще и по ногам, и пусть лежит до утра, а там старосте сдадим да мешок предъявим… еще и награда будет, деньгами или еще чем ценным.

– То есть не повезло разбойникам сегодня…

– Ага, – хохотнул Тарин, – они-то что думали… что после дождя наверняка кто-то дорогами пойдет, вот и устроили засаду. Конечно, будь Саврин без нас, то ограбили бы его, кишки бы выпустили да и фургоны бы с товаром увели.

– И часто так грабят?

– Бывает… правда ведь? – пнул он сидящего на земле главаря и начал дополнительно связывать его.

Сняв сапоги, перевязь и ослабив ремешки пояса, я вытянулся вдоль борта, так что даже хрустнули позвонки, и закрыл глаза… как-то волной накатила усталость, хватило сил только протянуть руку до бурдюка и сделать пару глотков воды.