Глава 6
ЛЕЧЕНИЕ
Огненный дождь закончился лишь к утру. Замок Двенадцати Башен выглядел изрядно потрепанным. Проломленные крыши хозяйственных построек, сгоревшая баня и казарма, полуразрушенные крепостные стены, уничтоженный продовольственный склад с зимним запасом провианта. На взгляд Сергея замок было проще построить заново, чем отремонтировать.
Владетель замка Огин Сорборо выглядел подавленным. Сразу после того как закончился огненный дождь и земля прекратила гореть, он отправился в обход владений. Когда он вернулся, казалось, его лицо превратилось в сплошную морщинистую складку. Сорборо, не говоря ни слова, проследовал к себе в кабинет, где заперся и до самого вечера никого к себе не пускал. Слуги шептались между собой, что "старик это не переживет", "у него в кабинете есть запас рома, так что пока все не выпьет, на свободу не выйдет".
Жалеть владетеля ни у воеводы Глухаря, ни у Сергея Одинцова не было никакого желания. Да и времени свободного не осталось. Крепость превратилась в походный лазарет. Во время огненного дождя многие из вестлавтцев пострадали, а многие остались лежать на поле боя с остекленевшими мертвыми глазами, уставленными в проклятое небо. Пришла пора считать потери и зализывать раны.
Лех Шустрик не хотел оставаться в постели, когда вокруг творится такой разброд. Он выехал на носилках из своей комнаты и тут же забрался в седло. Игнат и Слива были отпущены на волю. Каждые рабочие руки в сотне теперь были на счету. Шустрик направил коня в сторону Одинцова, стоявшего возле лазаретной палатки и разговаривавшего с Дорином. Полог палатки откинулся и на свежий воздух выскользнул десятник Черноус. Вид у него был изрядно утомленный.
– Что тут у нас? – спросил Лех.
– Все плохо, – сказал потухшим голосом Серега. – Два десятка мертвецов и еще десятка три раненных. От Волчьей сотни такими темпами скоро останется одно только воспоминание.
– Из наших кто?нибудь? – спросил Лех, имея ввиду Волчий Отряд.
Одинцов его понял.
– Нет. Слава творцу, все целы. Только Бобра немного поломало, но жить и бегать будет.
– Командир, мы вернемся к солдатам? – спросил Черноус.
Серега махнул рукой, и десятники разбрелись по больничным палаткам.
– Ты вот мне скажи, что это за чудо природы ночью приключилось? – спросил Одинцов, посмотрев на Шустрика.
– Огненный дождь вовсе не чудо. Весьма редкое природное явление. Оно происходит раз в несколько лет. В последний раз он пролился над графством Оранж десять лет назад. В этих краях насколько я знаю, его ни разу не было. Древние говорили, что боги насылают огненный дождь в наказание за грехи человеческие. В баронстве Клеман полвека назад жил астролог Барадун Гром. Он составил таблицы предсказаний, в которых указал точное время выпадение огненных дождей. Над ним тогда смеялись. Как можно предсказать, когда боги будут гневаться. Барадун не выдержал такого отношения, стал чаще прикладываться к бутылке и закончил вскоре свою жизнь в сточной канаве. А его таблицы оказались у барона Клемана. И вот когда пролился следующий огненный дождь, выяснилось, что Барадун не ошибся. Он точно предсказал время и место выпадения огненного дождя. К барону Клеману обратились все соседи с просьбой обнародовать таблицы. Он заупрямился, а вскоре таблицы пропали. Сам же барон был найден мертвым. Ему перерезали горло. Многие астрологи после этого пытались повторить подвиг Барадуна, но ни у кого это не получилось. Таблицы так нигде и не всплыли. Поговаривают, что их могли уничтожить фанатики Огнеборцы. А может кто?то сделал на этом неплохое состояние. По крайней мере, кое?кто из знатных господ успевал защитить свое жилище и людей от огненного дождя, не иначе их кто?то предупредил, и вряд ли это делалось бесплатно.
– Чудно тут у вас, – пробормотал Одинцов.
Огненный дождь, по всей видимости, имел метеоритное происхождение. Если он время от времени повторялся и его можно было предсказать, стало быть во время движения вокруг местного светила, планета время от времени сталкивается с метеоритными потоками. Отсюда берется и огненный дождь. Тут как раз все просто, только вот легче от этого не становилось. Волчья Сотня таяла на глазах. Надо срочно пополнить десятки. Близится решающее сражение, к которому нужно быть полностью готовым. Остается надеяться, что в Рибошлице ему удастся навербовать новых людей.
Вдалеке возле резиденции владетеля мелькнула красная юбка. Серега невольно зацепился за нее взглядом. Дочка владетеля Кристи поднялась по ступенькам на крыльцо, обернулась, приложила руку козырьком к глазам, отгораживаясь от холодного, но слепящего солнца, и осмотрела крепостной двор, словно искала кого?то. Их взгляды встретились, и Кристи тут же поспешила скрыться в доме.
Из?за выгоревшей казармы показался пошатывающийся от усталости, но довольный Хорст, поправлявший пояс на портках. Подле него похохатывая шла пышная бабенка.
– Кажется, наш десятник уже успел снять стресс, – произнес Серега.
– Тебе бы тоже это не помешало. Я пригляжу за лазаретом. Все будет в лучшем виде. А ты иди, отдохни.
Серега и впрямь чувствовал себя разбитым. Схватка с властителем, ночная спасательная операция по размещению вестлавтцев под крышей крепости. Утреннее разгребание завалов и открытие походного лазарета. Подсчет раненных и мертвых. Организация похоронной команды, которая сейчас вовсю трудилась в поле. Это отняло много времени и сил. Хотелось добраться до койки, упасть, не раздеваясь, и спать сутки напролет.
От него и, правда, сейчас мало толку. Серега посмотрел на Леха. Дело Шустрик говорит. Командир завтра нужен будет строгий, подтянутый и бодрый. Если он сейчас чуть?чуть не сбавит обороты, то скоро превратится в старую развалину.
– Договорились, пригляди за этим дурдомом. К вечеру разбуди меня. Нужен подробный отчет о потерях.
– Не извольте беспокоиться, господин Волк. Сделаем в лучшем виде, – Лех Шустрик качнулся в седле и попытался поклониться. Выглядело это неуклюже.
Серега направился к резиденции владетеля. Каждый шаг давался ему с трудом, словно в ноги налили свинца. Такими темпами он только к вечеру окажется в постели.
Он поднялся на крыльцо, толкнул дверь и вошел внутрь. Неспешно поднялся по ступенькам на второй этаж, где ему с Шустриком выделили комнату, свернул в коридор, дошел до своих апартаментов и только успел коснуться ручки двери, как она сама открылась. Показалось игривое личико, мелькнул красный отрез платья. Его схватили за грудки и проворно втянули в комнату.
Серега попытался было возразить. Открыл рот, но его тут же запечатали поцелуем. Голову повело от удовольствия. Медленно, но верно в наслаждении растворилась усталость. Он подхватил Кристи на руки, тяжело дошел до постели и бросил ее на одеяло. Стянув с себя холодную рубаху, сбросил сапоги и забрался на кровать и притянул к себе девушку. Избавить ее от одежды оказалось сложной задачей. Такое ощущение, что она была специально запутана так, чтобы малость поохладить пыл горячего мужчины. Серега запутался в каких?то завязочках и крючочках, зарычал и разорвал платье на груди девушки. Белые упругие груди выпрыгнули наружу. Серега накинулся на них, словно коршун на добычу. Он терзал их и мял губами, покрывал поцелуями. Кристи тяжело задышала. Ее руки зашарили по его телу, спустились к штанам и распустили пояс. Он проворно выскользнул из штанов, навалился на нее сверху, приподнял за бедра и овладел.
Словно две дикие кошки сцепились, они не любили друг друга, они боролись за право быть главным. И откуда только силы взялись. Еще полчаса Серега казалось умирал от усталости, а сейчас ввязался в жаркий любовный бой и не желал сдаваться.
Когда все закончилось, он откинулся на подушки и безучастно уставился в потолок. Сил разговаривать, да и просто шевелиться не было. Где?то рядом уютно посапывала Кристи довольная и сытая кошка.
В этот день выспаться ему не удалось. По сравнению с Кристи огненный дождь был менее опасным для сотника Волка. Она казалось поставила перед собой цель выпить его до последней капли, и медленно цедила его силы, наслаждаясь им до глубокой ночи.
Лишь только далеко за полночь Сереге удалось уснуть. Ему снилась залитая солнцем поляна, уходящая под уклон в низину, где росла густая роща, говорящая листвой с ветром. Эта местность казалась ему очень знакомой. Будто он был уже тут, только очень давно. Наверное, еще мальчишкой, когда жил с бабушкой и дедушкой на даче. Тогда с пацанами он часто гулял по окрестностям, забираясь в незнакомые места: на лесничий ручей, к военному передающему центру, в соседнее садоводство. Вероятно, в одном из таких странствий он побывал и на этой поляне. Серега оглянулся по сторонам и увидел рядом с собой Кристи. Она стояла в простом белом сарафане, босиком с распущенными волосами и смотрела на него влюблено. Сердце учащенно забилось при одном взгляде на нее. Какая же она красавица. Серега сделал шаг и еще один шаг ей навстречу. Послышался противный скрежет, и земля у него под ногами раздалась. Между ними образовалась трещина, которая разрасталась все больше и больше, разделяя их. И если в первые секунды была возможность перескочить на соседний берег и остаться рядом с ней, то уже через минуту эта возможность была утеряна.
Одинцов проснулся с первыми лучами солнца. Кристи рядом не было. Лех Шустрик в комнату не вернулся, вероятно, каким?то образом разнюхал, что командир не один, и нашел себе другое место для ночевки. Серега выбрался из постели, нашел на полу одежду, оделся и подошел к окну. Распахнув ставни, он выглянул на двор, залитый солнцем. В ярких золотых лучах походный лазарет выглядел уже не таким удручающим, как вчера днем. Он вдохнул свежий пьянящий воздух полной грудью, и поежился от холода.
Он вспомнил вчерашний день, противостояние двух стихий, в которые превратился сотник Волк и дочка владетеля замка и мечтательно улыбнулся. Потом на ум пришел Лех Шустрик. Переломы ног серьезная травма, быстро ее не залечить. Еще не скоро он сможет нормально ходить по земле и уверенно сражаться с противником. Впереди их ждало крупное сражение, в котором от безногого Шустрика будет мало толка. Надо во что бы то ни стало оставить его в Рибошлице, если только не случится какое?нибудь чудо…
Серега нахмурился. Кажется, он знал какое чудо ему было нужно. Предприятие рисковое, но все может получится. А для этого ему срочно нужно увидеть Лодия. Только он мог помочь ему советом….
Лодия Одинцов нашел в одном из лазаретов. Бывший убийца Тихого Братства сильно изменился со времени их знакомства. Никогда особо не отличающийся болтливостью, в последнее время каждое слово из него нужно было вытаскивать клещами. Даже своим десятком он умудрялся управлять при помощи разработанной системы команд, отдаваемых жестами и мимикой лица. И парни его понимали, а что самое главное очень уважали. Попробуй заговорить с кем?нибудь из его бойцов о переводе в другой десяток, окрысится, зажмется в угол и будет отбиваться до последней капли крови. Вот что значит дрессировка. И кто бы мог подумать, что из идеального героя?одиночки получится отличный командир.
Лодий сидел в углу палатки на сколоченном из бревнышек табурете и, сложив на груди руки, казалось дремал. Длинные темные волосы свесились на грудь и скрывали от посторонних лицо хозяина.
В палатке было темно. Масляные светильники чадили, но давали мало света, отчего даже в солнечный день внутри палатки торжествовало царство теней. На голой земле стояли столы, сколоченные из грубых досок. Их покрыли мешковиной в несколько слоев, сверху застелили линялыми выцветшими шкурами, должно быть в замке их использовали для подстилок рабам и слугам. На них разместили раненных и укрыли их другими шкурами. В палатке висел тяжелый удушливый воздух. Двигаться сквозь него было трудно, не говоря уж о том, чтобы дышать. И как только Лодий может здесь спать.
Раненные лежали на столах. Их было человек шесть. Обожженные раскрасневшиеся лица, покрытые потной пленкой, открытые устремленные в низкий брезентовый потолок глаза с отсутствующим выражением, словно ребята уже давно находились где?то в другом месте и эта чумная реальность их больше не касалась. У кого?то ожоги разной степени тяжести, кому?то в хаосе огненного дождя сломали руку, кого?то затоптали до полусмерти. Началось воспаление, горячка, бред… Тяжелая картина. И такая царила в каждом десятке.
Серега пробрался к Лодию и потряс его за плечо. Десятник мгновенно проснулся, но за рукоять меча, стоявшего рядом с табуретом, не схватился. Он знал, что в палатке свой человек.
– Разговор есть. Пошли выйдем, – потребовал Одинцов.
Лодий качнул головой, обвел взглядом раненных и медленно поднялся на ноги.
Откинув полог палатки, Серега вышел наружу и с наслаждением затянулся свежим морозным воздухом. Чище и приятнее его казалось нет ничего на свете. После болезненной удушливости палатки голову слегка повело, и он откинулся на деревянный столб шатра, врытый в землю, чтобы передохнуть.
Лодий осторожно коснулся его плеча. Серега открыл глаза и увидел стоящего очень близко десятника. Он смотрел изучающим взглядом на командира и молчал. Вот же, холера проклятая, и как же с ним прикажете разговаривать.
– Пойдем ко мне, выпьем вина, согреемся, заодно у меня есть к тебе пару вопросов, – предложил Серега.
Лодий согласно кивнул
Поднимаясь к себе, Одинцов опасался застать в комнате хозяйскую дочку, настроенную на реванш, но его опасения были напрасными. В комнате никого не было.
Найдя запечатанную бутылку вина и два деревянных кубка, один Серега протянул десятнику и тут же наполнил. Плеснув вина себе, он плюхнулся в резное кресло и уставился на Лодия.
– Я хочу кое?что узнать о Тихом братстве.
Брови Лодия удивленно поползли вверх. Командир после памятного штурма замка Дерри больше не спрашивал его о гильдейском прошлом. Откуда такой интерес?
– Когда мы немного залижем раны, выступим к Рибошлицу. Вольный городок, в котором очень не любят князя Боркича. Там нам предстоит восполнить потери. Но я тебя хочу спросить не об этом. Есть ли в Рибошлице представительство Тихого братства?
Лодий замер, с минуту сидел неподвижно, потом все?таки кивнул.
– Ты можешь разговаривать по?человечески, меня эта пантомима порядком надоела! – разозлился Серега.
Десятник кивнул. Одинцов громко выматерился и наконец услышал голос Лодия.
– В Рибошлице есть отделение Тихого братства. Школа Змеи, но я не понимаю, отчего такой интерес. Люди, которые напали на тебя в лагере, принадлежат Тихому братству, но только они приехали издалека. Искать их в Рибошлице нет никакого смысла. Ты же не собираешься мстить всем братьям сразу?
– Меня это мало интересует. Я никому не собираюсь мстить. Что тебе известно о Школе Змеи?
– Совсем немного. У них особая техника, которую они изучают только в Рибошлице. Школа не очень популярна в других городах.
Лодий говорил очень тихо, так что Серег приходилось напрягать слух, чтобы разобрать слова.
– А ты какую технику исполняешь?
– Я учился в школе Воды, в очень далеком отсюда городе. Его название тебе ни о чем не скажет. Вода найдет вход даже в самую неприступную сокровищницу. Вот и нас учили быть незаметными и вездесущими.
– Хорошо. Вернемся к змеям. Меня интересует, как отбираются новички и где проходит обряд посвящения?
Одинцов опять заставил Лодия удивляться.
– Зачем тебе это командир? Ты что решил сменить бляху сотника на участь безмолвного убийцы?
– Зачем так категорично. У меня есть одна задумка, но для ее исполнения кое чего не хватает. А именно знаний. Так все же, как попасть в Школу?
– Новичков набирает вербовщик. Кто он, как выглядит никто не знает. У этого человека глаз опытный наметанный, он хороший рабочий материал издалека видит и старается не упустить. Обычно вербовщики, их еще называют в простонародье Пауками, ходят по кабакам и игорным домам. А в Рибошлице таких заведений полно. Подсаживаются к большим компаниям и одиноким выпивохам, заводят неспешные разговоры. Вроде бы ничего опасного, а так слово за слово и человек оказывается обернут в сладкую упаковку, словно в паутину, из которой уже не выбраться. Когда клиент готов, вербовщик удаляется вместе с жертвой и приводит его в Логово. Здесь первое время содержат новичков. Мало кто по собственной воле вступает в Тихое братство. Уж очень не завидна судьба, да и слава дурная ходит. В Логове новичков долго готовят, вернее обрабатывают их душу. Для этого есть специальные духовные практики, чтобы из любого человека сделать уникальный податливый материал, абсолютно преданный общему делу и готовый к восприятию нового учения. За эту работу отвечают Няньки. Новичков зовут Куколками и проводят в Логове они от месяца до года. Если по истечении года не удалось сломать куколку, то никчемный материал пускают в расход.
– Как все, однако, серьезно, – оценил основательность подхода Одинцов.
– Не то слово. Только вот в расход уходит одна?две куколки из пары сотен. Так что представь, какую работу проводят Няньки, если добиваются таких результатов.
– Внушает трепет, – сказал Серега.
– После того как Куколка готова, Няньки объявляют обряд посвящения. Его проводят там же в Логове. По завершении обряда Куколка уничтожается и на ее месте оказывается Ученик, который переходит в Школу и учится…
– А как выглядит этот обряд посвящения? – поинтересовался Сергей.
– Ты думаешь, я помню? – усмехнулся Лодий. – Когда его проходил я, это было очень давно. Своих учеников у меня нет и не было, поэтому присутствовать на чужих обрядах у меня не было возможности. Так что за точность информации поручиться не могу.
– А все же?
Одинцов сделал пару глотков терпкого вина, а то неровен час замерзнешь тут в замке. Похоже отопление здесь если и работает, то толку от него никакого. Проще и эффективнее греться изнутри.
– Куколку опаивают разными зельями, подготавливая к переходу на новую ступень существования. При этом то что происходит вокруг, человек воспринимает отрывочно… На первом этапе посвящения куколке предстоит избавиться от четырех самых сильных своих страхов. Это настоящее сражение. Случается и такое, что Куколка проигрывает сражение и тогда страх выжигает ее душу изнутри. И от человека остается лишь пустая, никчемная оболочка. Человек?растение. От него очень быстро избавляются, либо передают гильдии нищих, которые отрезают не нужные конечности и выставляют экспонат на улицу, добывать деньги для казны. Либо просто убивают и избавляются от тела. Ломаются многие. Сражаться с самыми сильными страхами тяжело. Но если куколка освоила правильно и в полном объеме духовные практики, с которыми в Логове ее знакомили Няньки, то пройти через Ужас посвящения возможно.
Серега молча слушал Лодия, впитывая информацию. Она ему в скором времени должна пригодиться. Но какие же они все?таки изобретательные уроды, поражался он про себя. И ведь у этих Куколок были семьи, матери, братья, дети и жены, а ироды вытравливали капля за каплей все человеческое из их душ.
Одинцов покосился на Лодия и спросил с подозрением:
– Я вот тебя тут слушаю, поражаюсь насколько все ужасно, только вопрос возникает. Как же тебе удалось покинуть Тихое Братство и при этом остаться человеком?
Лодий посмотрел на командира льдистыми безжизненными глазами и спросил:
– А кто тебе сказал, что я остался человеком?
Одинцов не нашелся, что сказать ему в ответ.
– Когда я покинул Братство, во мне не было ничего человеческого. Много времени потребовалось на то, чтобы восстановить в себе хотя бы крупицы прежней личности. Так что не надо подозревать во мне зверя, который в любой момент может сорваться с цепи.
– А я и не подозревал, – сказал Серега, слегка покривив душой. Такая мысль у него появлялась.
– Перед тем как Учитель берет Ученика из Логова, он дает обет верности Братству и выпивает зелье долголетия. Я о нем как?то рассказывал. Работа братьев связана с повышенной опасностью, риском умереть раньше срока. В зелье содержатся крохотные магические существа, которые лечат организм, заживляют раны, омолаживают…
– Вот именно это меня и интересует в первую очередь, – загадочно улыбнулся Серега.
Лодий недоуменно помотал головой.
– Где содержится это зелье и как его можно добыть?
– Я не понимаю тебя. Но зачем?
– Ты же знаешь, что у Леха Шустрика ноги переломаны. Пока кости срастутся, пока он научится ходить заново, пройдет очень много времени. А Шустрик нам нужен бодрый и здоровый сейчас. Я не могу бросить его в каком?нибудь походном госпитале, полным вшей и блох. К тому же если боркичи налетят, церемониться с раненными они не будут, вырежут под корень. Так что я хочу поставить Шустрика на ноги как можно быстрее, для этого мне нужно магическое зелье Братства. Теперь ясен замысел? – Серега испытующе посмотрел на Лодия.
Казалось, тот побледнел, по заслугам оценив смелый замысел командира.
– Ты хочешь…
–… выкрасть зелье, – закончил Серега за десятника мысль.
