— …А к нам как попал?

Второй стюатор отхлебнул зеленого чаю, поставил чашку и откинулся на кресле, привинченном к полу. В принципе в таком креплении кресла не было никакой необходимости, гравитационные генераторы лайнера имели почти семидесятипроцентный запас мощности по маневровой нагрузке. Но привинченные к полу кресла дежурной смены являлись святой традицией, которая соблюдалась на кораблях и судах не менее ревностно, чем ритуал крещения в церкви.

— Да у меня свояк в агентстве. Он давно мне хорошее местечко обещал, потому я на каботаже и торчал. Чтобы если подвернется что стоящее — быть тут как тут.

Дежурный оператор двигательного отсека согласно кивнул. Дежурство, как обычно, обещало быть жутко скучным, а поскольку на лайнере во время дежурства строго запрещалось принимать пищу, играть в 3D и настольные игры (под каковым наименованием скрывались как вроде бы безобидные шахматы, шатки и го, так и карты, кости и все остальное), не говоря уж о более «предосудительном» времяпрепровождении, оставалось только трепать языком. На каком-нибудь другом корабле (кроме военного, естественно) капитан вряд ли бы включил в должностную инструкцию подобный пункт. Просто потому, что экипаж, скорее всего, его бы просто проигнорировал (первое правило любого нормального руководителя — требуй только то, чего сумеешь добиться), но круизные лайнеры — особое дело. Попасть на «круизник» — мечта любого моряка. Матросы круизных лайнеров — элита гражданского флота. Даже рядовые члены экипажа «круизников» размещаются в двух-трехместных каютах, для экипажа предусмотрен спортзал, бассейн (конечно не такой, как на пассажирских палубах, но все же), а любой член экипажа получает в два-три раза больше, чем на других гражданских кораблях. Обслуживающий персонал вышколен, а продукты всегда свежие и высшего качества. К тому же «круизники» еще и самые безопасные корабли — их техническое состояние поддерживается в идеальном порядке, а мощность двигателей и компенсаторных систем делает их недосягаемыми ни для одного капера или пирата. Еще бы, как правило, пассажирами «круизников» являются такие люди, что иск даже одного из них сможет полностью разорить круизные компании. А если их будет несколько?

— Это да, тут тебе повезло. Попасть на «Куин Дистину» — такой шанс выпадает раз в жизни.

— Вот я об этом и толкую, — оживился стюатор, — а моя вой подняла: «Это ты специально устроил — чтоб от семьи сбежать! По бабам шляться! Там на твоем лайнере только шлюхи разъезжают, которые на любого мужика бросаются, а ты и рад!!».

Оператор усмехнулся.

— Да какие тут шлюхи, помещения экипажа полностью изолированы. Даже от обслуживающего персонала.

— Да говорил я ей, — грустно вздохнул стюатор, — без толку все. Слушать не хочет. «Ты все равно найдешь как до баб добраться!». Вообще-то она у меня нормальная баба — хозяйство держит и симпатичная. Все при ней. Только ревнивая больно.

— Это да, — глубокомысленно наморщив лоб, кивнул оператор, — они все такие. Сами на любого мужика заглядываются, а нам ни-ни! Вот черт!!! — Ноги оператора слетели с пульта, а спина резко приняла вертикальное положение. — Это что еще за чертовщина?

Охота на охотника

— Что? — озадаченно вскинулся стюатор.

— Смотри, второе включение основных двигателей коррекции за последние пятнадцать минут. Что-то тут не так!

Стюатор озадаченно уставился на экраны, заполненные цветными диаграммами и кривыми линиями. Его обязанности заключались в обслуживании трюмных уборочных и ремонтных роботов, поэтому в схемах и диаграммах, высвечивающихся на экране, он мало что понимал.

— А почему?

— Основные двигатели коррекции включаются только при резком изменении курса, причем если требуемое отклонение от курса достигает величины более пятнадцати градусов. А согласно полетной маршрутной карте следующее изменение у нас где-то через восемь часов. Я этим маршрутом уже шестой раз иду, можешь мне поверить…

Стюатор нервно поежился.

— Может, камни?

Оператор раздраженно фыркнул.

— Это тебе не каботажник. Наши радары видят любой опасный камешек часа за два полетного времени, а при такой форе чтобы обогнуть любой метеоритный поток, достаточно отклонения в доли градуса… смотри, опять! — Оператор качнулся к пульту, и его пальцы забегали по клавишам. — Надо подключить еще пару сборок контуров охлаждения, а то…

Закончить он не успел. Корабль едва заметно тряхнуло. Стюатор, напряженно вглядывающийся в экраны, заметил, как скачком изменилось несколько диаграмм, а самая большая, занимавшая центральный экран, запульсировала тревожно-багровым, понимающе кивнул:

— И опять!

Оператор ответил не сразу.

— Это не опять…

Что-то в его голосе заставило стюатора резко развернуться и уставиться на сотоварища. Оператор сидел за пультом скукожившись и испуганно глядя в потолок зала, за которым, почти в километре над их головами, над всеми пассажирскими палубами размещалась капитанская рубка. Те, кто в ней находился, явно знали о ситуации больше, чем они двое, но, похоже, им это сильно помогло…

— Это не опять, — сдавленным голосом повторил оператор, — это не коррекция курса. По нам кто-то стреляет…

Они оба не знали, что эти выстрелы были салютом, ознаменовавшим явление цивилизованному миру Великого и Ужасного Агламбы Керрора…

Некоторое время спустя десятки бойких мастеров пера и 3D камеры бросились по следам «самого ужасного и беспощадного» пирата современности, пытаясь выяснить, откуда он явился. Однако накопать что-то из ряда вон выходящее не удалось. Где он появился на свет, на какой планете, планетоиде или искусственном объекте — так и осталось неизвестно. Хотя, судя по тому, как он чувствовал себя в невесомости, считалось, что он если и не родился, то вырос где-то на орбитальных шахтах.

Первые его следы обнаруживаются в системе Лунин. Впрочем, через систему Лунин прошла практически вся шваль из числа тех, кто потом оказывался на больших торговых путях. Луния являлась самой большой клоакой обитаемой части рукава. И местом, где сталкивались и завязывались в узел интересы сотен и тысяч самых богатых и влиятельных людей Вселенной. Именно поэтому с ней до сих пор ничего не могли поделать. Официально Луния считалась зоной «свободной для поселения» и управлялась «Советом шахт». Священной коровой, дающей Совету всю полноту власти, была «Великая хартия вольных шахтеров», документ, являющийся этакой Конституцией, пополам с декларацией о государственном суверенитете системы. Документ явно анархистского толка, принятый почти семьдесят лет назад на Большой сходке. Ходят слухи, что его отцом являлся сам «князь Кропоткин» — личность легендарная, известный террорист и борец за свободу всех от всех, принявший в качестве псевдонима титул и имя исторической личности, действительно существовавшего в XIX веке русского анархиста (впрочем, может и не было никакого русского анархиста, а все это были выдумки бессовестных журналистов). Согласно легенде, когда «князю» уже совсем сели на хвост, ему удалось бежать в систему Лунин, которая в то время не имела никакого юридического статуса и была просто местом, где каждый пытался сколько-нибудь заработать, рубя породу в богатейшем поясе астероидов системы. То есть там не было ни власти, ни порядка, ни юрисдикции. Естественно, преследующие его спецслужбы (а князь успел насолить не одному десятку государств) несколько расслабились, вполне резонно посчитав, что дело сделано и уж теперь-то ничего не помешает найти и арестовать человека, изрядно насолившего не одному десятку правительств. Тем более что в поясе подвизалось с десяток агентств, специализирующихся на розыске и передаче в руки правосудия различных личностей, наивно полагавших, что пояс — лучшее место для того чтобы спрятаться. Так что можно было бы даже не марать руки, а просто назначить цену, и голову князя должны были доставить на блюдечке с голубой каемочкой. Но не тут-то было. Буквально в течение полугода из ниоткуда появился «Совет шахт», который оперативно собрал Большую сходку, тут же принявшую «Великую хартию вольных шахтеров», ставящую представителей ЛЮБЫХ организаций, «чья деятельность направлена на лишение человека его неотъемлемой свободы», вне закона «на всей территории, находящейся под юрисдикцией системы Лунин». Конторы «охотников за головами» были мгновенно вышвырнуты из системы «отрядами шахтерской милиции», а что касается деятельности государственных спецслужб, «Хартия» объявила, что «люди Лунин считают государство первым из угнетателей» и ставят своей высшей целью «соблюдение и ревностную охрану святого права личности на свободу и независимость». И потому люди Лунин будут «яростно бороться с попытками любых организаций навязывать свою волю и свое внимание свободным людям». Это привело к тому, что в системе Луни до сих пор, спустя семьдесят лет, не было никакой полиции или иных государственных структур, а закон, как в древние времена на матери-Земле, вершился «по праву сильного». Просто все действующие там бандитские кланы формально считались «случайно собравшимся сообществом граждан», то есть все бандитские разборки «Совет шахт» формально считал «стихийными драками»: мол, собрались не слишком близко знакомые люди в каком-нибудь баре пивка попить, а тут зашли туда еще несколько не слишком близко знакомых людей. И как-то они друг другу не понравились… Оттуда и трупы. Естественно, при таком подходе система Лунин стала настоящим рассадником бандитов и пиратов.

Лет через пять Агламаба Керрор уже стал капитаном. Его первый корабль был, как обычно, переоборудован из каботажного транспортника. Сначала Керрор промышлял тем же, чем и другие пираты — мелким грабежом каботажников, налетами на шахты в поясах астероидов планетных систем, грабежами небольших поселений… Однако таким путем не сильно быстро разбогатеешь (если разбогатеешь вообще). Уж больно велика конкуренция, а добыча едва-едва окупает затраты на содержание и ремонт донельзя изношенного корабля. Да и к тому же «добыча», как правило, прекрасно осведомлена об опасности и вооружена не намного хуже, чем «охотник», и огрызается изо всех сил. Поэтому он на некоторое время исчез, а когда появился вновь — выяснилось, что Агламба Керрор решил пойти ва-банк. И, как ему показалось, вытянул козырную карту!

Он сколотил эскадру из нескольких кораблей и начал совершать налеты на крупные круизные суда. Конечно, перехватить круизный лайнер не так-то просто, у этих дур слишком хорошие движки. Поэтому на пиратских судах, которые представляли из себя по большей части переоборудованные транспорты или малотоннажные пассажирские суда, угнаться за ними было совершенно невозможно. И оттого «круизники» считались совершенно безопасными в отношении пиратства. Но Керрор все хорошо продумал. Во-первых, когда он вышел на охоту, у него в эскадре уже было пять судов, так что он мог перекрывать всю лобовую полусферу по курсу движения корабля. Во-вторых, два из них — имели движки немногим хуже, чем у «круизников» — от портовых буксиров, так что и возможностей для маневра у добычи оставалось немного. Кроме того, как только Агламба захватил первый лайнер, он запустил схему, позволявшую, как казалось Керрору, полностью обезопасить его «маленький» бизнес. Схема состояла в том, что, захватив и ограбив первый лайнер, Керрор отобрал пару сотен наиболее значительных пассажиров и увез их в неизвестном направлении. Суммарный выкуп, затребованный им за этих людей, составил почти восемьдесят миллионов соверенов. Однако, даже получив выкуп, Агламба не отпустил заложников, а сначала захватил следующий лайнер и, лишь набрав заложников с него, отпустил часть предыдущих…

Спустя год Агламба Керрор оказался на первых полосах всех сетевых агентств. Некоторые считали его порождением ада, некоторые бичом божьим, посланным напомнить богатым и знаменитым, что их жизнь на весах господа — всего лишь мимолетный прах. Пифия Маглоб, секс-символ компании «Уорнер Бразерс» и самая скандальная звезда современности, публично объявила, что если он прекратит пиратствовать и отпустит заложников — она готова провести с ним «безумную ночь любви». Самые маститые журналисты искали его внимания и были готовы на любые жертвы, лишь бы заполучить его в свои программы. Он казался мессией, титаном духа, гением преступного мира, человеком, посрамившим силовые структуры самых могучих государств…

Механизм казался безупречным. Керрор заботливо сохранял свой пул заложников, задерживая некоторых из них на два, а то и на три последующих захвата, тщательно следя, чтобы в составе заложников в равной мере присутствовали государственные мужи, денежные мешки и личности, крайне популярные у публики, а его эскадра продолжала грабить «круизники».

И все было бы у него нормально, если бы он вовремя остановился. Да, заложники давали ему некую страховку, но всякая страховка эффективна до поры до времени. Ну сколько народу летит в круизном лайнере — человек семьсот, ну пусть тысяча, а людей, которые МОГУТ себе это позволить или хотя бы ЗАДУМЫВАЮТСЯ об этом — сотни тысяч. И все они хотят безопасности. Поэтому, уже после третьего захвата, правительство Содружества американской конституции было вынуждено отправить корабли на поиски базы Агламбы Керрора. И хотя сначала кораблям было приказано искать не особо шибко (опасаясь за жизнь уже захваченных «особо важных персон», которых еще надеялись освободить без излишнего шума и потерь), после четвертого захвата ситуация изменилась в корне. И тут Агламба решил показать, кто в доме хозяин. После того как патрульная эскадра перехватила и взяла на абордаж два корабля из его эскадры, Керрор захватил очередной «круизник» и устроил показательную бойню.

На его несчастье, треть пассажиров этого лайнера оказались подданными русского императора. Наверное, Керрор и сам перепугался, когда старший абордажной группы приволок ему паспорта зарезанных и расстрелянных пассажиров, однако дело было сделано. Колесо фортуны повернулось к Керрору другой стороной. Ровно через два дня после той бойни русский император объявил его «лицом, оскорбившим Императора» и перед Агламбой тут же закрылись все двери. Банки, в которых были открыты его секретные счета, на которых, после всех путешествий по транзитным счетам, дебетовым картам и кофрам с наличностью, оседали денежки от продажи награбленного и денег за заложников, тут же обнародовали их номера. Скупщики краденого принялись отбрыкиваться от имущества, предложенного Керрором, как черти от ладана. Самые верные его агенты публично объявляли о том, что они по тем или иным причинам ранее сотрудничали с Агламбой, но теперь «глубоко раскаиваются в содеянном и отдают себя в руки правосудия». Два оставшихся корабля его эскадры самостоятельно прибыли на Нью-Вашингтон и, заглушив двигатели на парковочной орбите, объявили, что готовы принять представителей властей «для обсуждения вопросов, связанных с осуществлением правосудия». Что ж, это было вполне объяснимо. Надо было быть полным идиотом, чтобы поссориться с русским императором. Русские могли бы считаться во всех отношениях цивилизованным народом, если бы не их совершенно славянское отношение к возмездию. Если кто-то или что-то вызвало их неудовольствие настолько, что они решали, будто сие деяние можно расценить как «оскорбление Императора», то все, все законы забывались напрочь, все международные договора отправлялись побоку, все возможные экономические и иные потери — отшвыривались в сторону как бесполезный хлам, и озверевший русский медведь выходил на БОЛЬШУЮ ОХОТУ. И не дай боже попасться ему под горячую лапу! Мир затаил дыхание, ожидая скорой кровавой развязки. Прежний кумир ничтоже сумняшеся был превращен в «блюдо» для нового развлечения. Все жаждали зрелища!

Однако на этот раз охота не принесла никаких результатов. Агламба Керрор исчез. Авианосные эскадры бороздили космос, стаи эсминцев засовывали чуткие носы радаров в самые глубокие дыры, но пирата нигде не было. Он будто провалился в черную дыру. И мало-помалу накал поисков ослаб. Эскадры вернулись к местам базирования, эсминцы и крейсера оттянулись поближе к своим базам. Разочарованная публика, сначала приникшая к экранам в ожидании скорых новостей, начала переключать каналы па другие шоу.

Но все понимали, что русский медведь так ничего и не забыл. И стоит, пусть не сейчас, пусть спустя десять, двадцать, сто лет, когда-нибудь, Агламбе Керрору вновь появиться на горизонте, шерсть на загривке этого, маскирующегося под цивилизованного, зверя, мгновенно встанет дыбом, и он вцепится в горло своему врагу со всей своей первобытной свирепостью.