* * *
Самой гибкой частью общества является ее творческая элита. В отличие, от осмеянных этой самой творческой элитой, замполитов она, элита, не несет никакой ответственности НИ ЗА ЧТО. Замполит хоть за свои слова отвечает, а элита – на то она и элита. И внезапная смена геополитических векторов не застала элиту врасплох. Она же, эта смена векторов, вызвала гомерический хохот и злобное хихикание у наиболее консервативной части высшего света Санкт-Петербурга. Еще бы! Еще вчера, все эти люди лили слезы и сопли по французской культуре, ее изысканности и утонченности, а уже с утра, после некоторого замешательства, вызванного всемирным катаклизмом, те же самые люди начали восторгаться красотами русской средней полосы. И уже нет ничего милей для сердца российского интеллигента, чем непролазная грязь русских дорог и покосившиеся деревянные избы! А что тут такого? Речь ведь идет о хлебе насущном! Заработать его можно только путем тщательного вылизывания чьей-то задницы и умелой работы локтями возле новой кормушки. Франция капут. Кого теперь лизать? Австро-Венгрию? Опасное занятие – австрияки последние полсотни лет противники России – за такой пассаж могут и от кормушки отлучить! Можно лизать Италию, но ее ведь наш Суворов освобождал! Да и нет там милой интеллигентскому сердцу французской культуры! Однако на практике получалось все достаточно нелепо – схватка за место у кормушки шла во всю, но вот с виршами и одами были проблемы – не шла рифма! Всякие там Монматры, Ниццы, Елисейские поля и кафешантаны навевали один ритм стихосложения, здесь же в России… Да неумытая и грязная, но … меняющаяся. Со скрипом, болью и кровью, но неуклонно и неумолимо, как тот самый паровой каток, которым пугал всех Бисмарк.
А еще заграничные конкуренты! Ведь охаивать собственную родину и хвалить чужую – традиционное ремесло творческой элиты. Понаехали тут! Немцы какие-то, австрияки, венгры, хорваты и сам черт ногу сломит кто еще! Самим не хватает! А еще пришлые лезут! Что у нас своих художников нет? Нет, ну конечно же неплохо этот венский Шикльгрубер-Гитлер умеет малевать, но где свои талантища? А эта дурацкая мода на самобеглые коляски? Все как один ринулись их покупать! Но они же чадят и копят! А какой от них жуткий запах! Но приходится терпеть и улыбаться – Сам Государь ездит на автомобиле, и весь высший свет! Попробуй явиться на какой-нибудь званый вечер в карете – засмеют и сделают объектом злых сплетен на месяц или даже больше!
Но иностранцы! Помимо рифмоплетов и художников, потянулись всякие там каменщики, плотники, крестьяне из всяких там Италий, Германий, Австрий. Россия не резиновая! Как в таких нелегких условиях существовать творческому человеку? А тут ещё новые веяния, подувшие с Севера, будь он неладен! Ладно, про реализм смолчим, хотя нам намного милее авангардизм, кубизм, и прочий… пачкотизм холстов. Поскольку рисовать мы, откровенно говоря, не умеем, а потому свои потуги в малевании выдаём за новое слово в искусстве. Но вот их музыка, их песни, это что-то с чем то! Говорят, что модный композитор Вейхцман, писавший романсы для Ляли Чёрной, рвал на себе остатки курчавых волос, заслышав завывания некоего Тыниса Мяги, чухонца по происхождению, распевавшего, словно иерихонская труба «Остановите музыку, оста-а-а-а-а-а-а-ановите му-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-узыку, прошу вас, я. Прошу вас, я. С другим танцует девушка моя!». А их мода на итальянские песни?! Нет, Рим, конечно, славен своей историей. Но распевать на исковерканной латыни что-то непонятное, причём, как констатируют сыны Италии, даже ИМ абсолютно незнакомые вещи – какого?! Или этот их тяжёлый рок? При слушании потомка писателя Фенимора Купера Алекса Купера уши просто превращаются тряпочки. А уж вопли кафров из «Бони-М» что-то с чем то! И самое главное, что «золотая молодёжь» Северной Пальмиры вдруг остро увлеклась подобным «искусством». Побоку теперь цыгане и романсы, кафешантанные песенки французских гастролёров, массово принявших православие и ежесекундно осеняющие себя крёстным знамением в знак спасения от кары небесной. Нет, возвышенная душа истинного интеллигента не может снести подобное издевательство. Но чем крыть? Что может дать высокого и светлого настоящий российский интеллигент? Так что остаётся только злобно шипеть на тайных сборищах футуристов да у себя на кухне…
– Господа! Вы приглашены на сие совещание по просьбе Его Императорского Величества. Прошу всех занять свои места.
Антерпренёры, режиссёры, сценаристы, а так же кое-кто из знаменитых актёров потянулись к стоящим в зале креслам. Жандармский полковник внимательно осмотрел всех, кто присутствовал, причём кое у кого от этого ястребиного взора по спине пополз неприятный холодок, затем начал речь.
– Итак, господа, позвольте представить вам господина Соломина. Из Мурманской Социалистической Республики.
Перед собравшимися появился одетый в непривычного вида костюм, в котором можно было узнать «тройку» из непривычной ткани синего цвета, всю проклёпанную латунными гвоздями и накладками, да ещё с нашитыми из кожи заплатками с надписями. Северянин, не обращая внимания на удивлённые взгляды, подошёл к стоящему у стены с большим экраном с двумя чёрными ящиками непонятного назначения, сделал глоток воды из стакана и, откашлявшись, заговорил:
– Товарищи… Прошу прощения, господа! Я, являясь помощником главного редактора Мурманской студии телевидения, прибыл в ваш прекрасный город, чтобы ознакомить вас с новейшими веяниями северного искусства…
Спор в Культсовете шёл долгий и жаркий. Но после многочасовых дебатов решено было продемонстрировать предкам следующие фильмы, как наиболее доступные их пониманию: «Александр Невский», «Даки» и «Колонны». Ну и культовый фильм, без которого не обходился ни один Праздник Победы с тысяча девятьсот семьдесят пятого года – «Освобождение». По поводу последнего, правда, было много споров. Очень много. Поймут ли потомки всю пафосность и мощь эпопеи? Пока все дискуссии не прекратил сам Птицын, прошедший, кстати, Отечественную Войну от начала до конца, лично, заявив: Если поймут – значит, не зря мы тут очутились. А не поймут – грош им цена!
Закончив вступительную речь, северянин удалился, в зале погас свет, а через мгновение на большом экране вспыхнули первые кадры…
Знаменитый режиссёр Старыгин, склоняясь к уху Ханжонкова, не мог сдержать слёз при звуках «Вставайте люди русские, на бой за землю русскую…» А когда клин немецких рыцарей под звуки музыки Шостаковича двинулся выстроившиеся на льду Чудского Озера русские полки, кое-кто даже заорал от ужаса. Словом, демонстрация прошла на «бис». Собравшиеся долго аплодировали, пока вновь не появился давешний северянин, предупредивший, что следующий фильм будет ЦВЕТНЫМ… Нечего говорить, что даты выпуска были предварительно вырезаны…
Зал просто застыл в ошеломлении – марширующие многотысячные массовки, великолепно исполненные костюмы, напряжённый сюжет, всё это было в новинку. Тем более – звук… Так что слёз у дам, и что греха таить, у мужчин в конце эпопеи было предостаточно. После этого объявили небольшой перерыв. Мужчины вышли на балкон, отчаянно дымя папиросами и трубками и обсуждая увиденное, а так же новаторские методы съёмки. И, конечно же, самое главное – ЦВЕТ! И ЗВУК!
– Нет, представьте себе – эти два приёма оказывают колоссальное воздействие на нас, профессионалов! А что уж говорить о простых, неискушённых зрителях?! Сие будет подобно взрыву бомбы!..
Примерно так рассуждали господа синематографисты. Но настоящий шок ждал их после перерыва. К их удивлению в зале появились новые зрители – высшие офицеры Генерального Штаба. Впрочем, им полагались отдельные места, так что споров по поводу «Вы, уважаемый, не на своё место сели» не было. Потом был краткий спич мурманчанина по поводу того, что это кино из истории его Родины. И наконец, демонстрация началась…
…Из пылающих каким-то грязным пламенем громадных металлических машин с длинными стволами пушек спасались экипажи. Но вместо того, чтобы бежать в тыл они хватались за личное оружие, и начиналась бойня. Люди обеих наций стреляли друг в друга, резались на ножах, метали непонятной конструкции ручные бомбы, с невиданным ожесточением уничтожая друг друга. Зал замер, потрясённый до глубины души. Накал битвы был настолько… Просто невозможно увиденное на экране передать обычными словами! И этот алый, словно пламя или кровь цвет фона, когда бронированные машины горят, а народ умирает, но не сдаётся… Боже Святый, матушка Пресвятая Богородица! Это какой силы духа нужно быть, чтобы идти СОЗНАТЕЛЬНО на смерть?! Именно, по доброй воле, зная, что ты беспременно умрёшь в этой бойне, но своей жизнью спасёшь тех, кто сейчас дома, кто продлит твой род и будет всегда. Патриарх Российский вытирал слёзы надушенным платочком. Рядом давился комком в горле Брусилов, Самсонов нервно теребил в руке толстую тетрадь, куда поначалу собирался заносить тактические приёмы пришельцев, не в силах произнести ни слова. В отдельном кабинете, на мягком диванчике Самодержец Российский отпаивал валерьяной Аликс. Та никак не могла успокоиться, постоянно повторяя только одну фразу:
– Мейн Готт! Ну почему? Почему они убивают друг друга?! Мы же всегда дружили…
Песня же «Священная Война» просто перевернула мировоззрение тех, кто её услышал. Ибо воистину, страшное ждало Русь и Империю, если НАРОД в едином порыве становится на защиту Родины, не считаясь с потерями и усилиями. На памяти господ из прошлого, подобное было дважды – первый раз, когда Дмитрий Донской собирал ЕДИНУЮ рать на борьбу с Игом. Второй раз – во время польского нашествия гражданин Минин и князь Пожарский обратились к народу с таким же призывом. И вот он, третий раз… Да, Будущее ждёт страну суровое. И жестокое. И значит, нужно забыть об личных амбициях. Помнится, в одной из сцен проскакивал лозунг: Всё для Фронта, всё для Победы! Гениально сказано. Пожалуй, подобный, стоит и нам ввести, пусть мы пока и не воюем. Но, господа, ведь это – было! Вы САМИ видели! Собственными глазами! Мы же с вами люди военные, привыкли обращать внимание на мелочи! Вспомните те резкие ухудшения КАЧЕСТВА изображения, очень похожие на синема братьев Люмьер с их репортажами с Балканской Войны прошлого года? Практически – копия! И это даёт нам право сделать вывод, что сии чёрно-белые кадры являются ПОДЛИННЫМИ! Значит, подобная война – БЫЛА! Вспомним позорную войну Империи, благодарственные стихи микадо на смерть русских воинов и перемирия для оказания помощи раненым и похорон убиенных. Цивилизованная война, как ни кощунственно это звучит! Все положения ведения военных действий, принятые просвещёнными исполняются, хотя идёт ВОЙНА. А тут… Добивание раненых! Охота на сестру милосердия! Уничтожение и разрушение мирных поселений! Господа! Вы только подумайте над подобной жестокостью! Разве мы, РУССКИЕ ОФИЦЕРЫ, люди, принесшие ПРИСЯГУ Государю, и главное – ОТЕЧЕСТВУ, МОЖЕМ ДОПУСТИТЬ ПОДОБНОЕ?! НЕТ! НЕТ! И ЕЩЁ РАЗ – НЕТ!
…Генерал Самсонов грохнул по трибуне кулаком с такой силой, что та затрещала. У него от избытка эмоций, от подобного эмоционального подъёма вновь перехватило горло. Махнув рукой, он яростно протёр слёзы, выступившие на глазах кулаком, невзирая на этикет. Но его никто не осудил – все были просто ОХВАЧЕНЫ таким же точно душевным порывом. Сухомлинов встал, подошёл к той самой импровизированной трибуне, чуть кашлянул, прочищая горло и привлекая внимание:
– Господа… Прошу внимания!
Все в зале затихли и устремили горящие взоры на седого импозантного человека в мундире с аксельбантами.
– Я решил обратиться к Государю с прошением, которое обещаю всем присутствующим здесь, подготовить не позднее завтрашнего утра. Как военный министр, попрошу его оказать нам помощь в привлечении северян к подготовке Русской Армии с учётом опыта ведения ПОДОБНЫХ войн. Это – первое, господа. Второе – просьба помочь в переоснащении нашей армии, флота, и воздухоплавательных отрядов новейшей северной техникой. Третье – опять же просьба к Государю начать строительство казённых военных заводов на Урале и в Сибири. И, последнее, господа…
Военный министр немного помолчал, затем сдавленным, но твёрдым голосом закончил:
– Господа офицеры, думаю, что в свете произошедших деяний нужна НОВАЯ АРМИЯ. Ей должны командовать ПО НОВОМУ! Пора давать дорогу молодым, тем, кто способен наравне с нижними чинами так же, как и они, драться с врагом в окопах, идти в рукопашную, в одиночку стрелять из орудий. Нам, старикам, это уже не под силу, так что, господа… Надеюсь, что вы меня поддержите… Я подаю в отставку.
Сухомлинов вздохнул, пригладил седые волосы ладонью, надел фуражку и вышел прочь из поражённого зала, твёрдо печатая шаг…
