Четыре кобылы, три дельфинихи и двенадцать коров принесли приплод практически одновременно. Во всяком случае, так утверждали записи того раннего утра. Шон даже позволил Сорке присутствовать при появлении на свет жеребенка, обещанного ему Полом и Бэй. Он всячески изображал из себя скептика, хотя только три дня назад наблюдал, как появилась на свет первая лошадь из тех, что предназначались для его отца. Крепкий, кряжистый жеребенок с белыми бабками и звездой во лбу — через пару лет он станет копией давным-давно почившей кобылы по кличке Ширэ. Какой-то шутник заметил, что летопись молодой колонии больше всего напоминает библейское перечисление, кто и кого зачал. За прошедший год на Перне возникло (и с каждым днем становилось все многочисленнее) новое поколение — и людей, и животных.

Овцы и нубийская порода коз, каким-то чудом ухитрившиеся адаптироваться там, где потерпели неудачу другие, даже менее прихотливые виды, невозмутимо паслись на местных полях. Скоро они отправятся на фермы. Растущие стада охранялись целыми стаями дракончиков — к ручным присоединились их дикие собратья. Вообще же дракончики оказались необыкновенно привязаны к тем, кто, как стали называть это колонисты, их Запечатлел. Даже повзрослев и научившись самостоятельно добывать себе пищу, они предпочитали не расставаться со своими двуногими друзьями.

Каждый день биологи узнавали о дракончиках что-нибудь новое. Бэй Харкерон и Пол Ниитро невольно сделали одно удивительное открытие. Когда маленькая золотая королева Бэй отправилась в брачный полет с бронзовым, запечатленным Полом, биологов прямо-таки захлестнула волна сексуального влечения, исходящая от их любимцев. Они обнаружили, что помимо своей воли откликаются на нее. Откликаются чисто по-человечески.

Когда первый шок прошел, Пол и Бэй подумали немного и стали жить вместе. Потом они поговорили с Китти Пинг и получили у нее разрешение опробовать на четырнадцати яйцах золотой Мират ментасинхное усиление. Они носились с яйцами, как с хрустальным ларцом, но ни дракончики, ни кладка, тем не менее, не пострадали.

Ментасинх, метод, разработанный Белтри, не слишком общительной цивилизацией на Эридани, давал мощный толчок латентным способностям сопереживания. По правде говоря, дракончики уже продемонстрировали подобные способности — вплоть до почти телепатических контактов кое с кем из людей. В этом они, похоже, даже превосходили дельфинов — давних друзей человечества. Вдохновленные успехами ментасинхного усиления дельфинов, Бэй и Пол надеялись, что дракончики смогут добиться не меньшего.

Поначалу к людям, на себе испробовавшим ментасинх, относились с подозрением. Но после того, как они на деле продемонстрировали феноменальную способность понимать и животных, и других людей, техника ментасинхного усиления прочно вошла в повседневный быт. Вспомнить хотя бы врачей, с ее помощью намного расширивших свои возможности. К счастью, все это было задолго до возникновения пресловутого движения за чистоту человеческой расы.

Прежде чем Полу и Бэй удалось-таки успешно провести ментасинхное усиление, им пришлось изрядно поэкспериментировать с культурами тканей дракончиков и с их отдаленными родичами — маленькими туннельными змейками. Но в конце концов проект увенчался успехом — богатый опыт работы с дельфинами, ну и, конечно, с людьми, не прошел даром.

Жители поселка уже более или менее привыкли к дракончикам. Узнали они и привычки своих новых крылатых друзей. Рэд и Майра Ханрахан могли только благодарить судьбу, что Сорка и Шон запечатлели — так теперь в поселке называли процесс приручения — дракончиков одного пола. Родители девочки все еще не одобряли ее дружбу с Шоном.

В то утро, почти двенадцать месяцев спустя после высадки на Перн, избранная Шоном кобыла готовилась произвести на свет жеребенка. Что касается дракончиков, то они ждали этого момента с большим нетерпением. Распевая подобающую рождению нового существа песню, пара коричневых и бронзовый сидели на балке под самым потолком стойла. А на крыше, одобрительно свистя и щебеча, разместилось, словно живой ковер, все драконье население поселка.

Дракончики, надо сказать, вообще весьма трепетно относились к родам. Все равно чьим — драконьим, лошадиным или человеческим. Без них теперь такие события не обходились. Поселковые акушерки быстро научились оценивать время, оставшееся до родов, по интенсивности приветственной песни дракончиков. Кое-кому радостный драконий хор, возможно, и мешал спать, но большинство колонистов не возражало. И все, даже самые непримиримые, признавали, что без дракончиков защитить стада от вейрий было бы не так-то просто.

Кобыла напряглась, и Шон увидел ноги новорожденного. Еще одна схватка, за ней еще одна… и вот еще мокрый, несчастный жеребенок покинул чрево матери. Теперь Шон мог своими собственными глазами убедиться — родился жеребчик. Причем серый в яблоках! Плача от радости, мальчик бросился вытирать малыша. У Сорки тоже на глаза навернулись слезы.

— Наверно, это будет единственный жеребец, — сказал ее отец. Шон заказывал жеребчика, он его и получил.

По правде говоря, колонии требовалось как можно больше кобыл. Но один жеребец вполне мог пригодиться. Так, на всякий случай.

— Классный конь из него получится, — добавил Рэд. — Ладоней шестнадцать в холке, насколько я могу судить. — Он потрепал по шее кобылу, подставившую вымя деловито сосущему жеребенку. — Пошли, Сорка. И не беспокойся, ты тоже скоро получишь свою лошадку.

— Я и не беспокоюсь, — ответила девочка, обнимая отца. — Я плачу потому, что очень рада за Шона. Он ведь не верил обещаниям Пола. Ни на секунду не верил!

Рэд Ханрахан тихонько, так, чтобы не заметил Шон, рассмеялся. Впрочем, он мог не волноваться на этот счет: мальчик ничего кругом не видел и не слышал. Все его внимание было поглощено восхитительным, необыкновенным, бесподобным жеребенком.

Бронзовый Сорки спланировал девочке на плечо. Он тоже с интересом поглядывал на жеребенка. Словно усмотрев в этом долгожданное приглашение, коричневые Шона тут же спикировали к верхнему краю стенки ясель. Между дракончиками завязалась оживленная беседа.

— Одобряете? — ухмыляясь до ушей, поинтересовался у них Шон. Размахивая крыльями и отчаянно жалуясь, что мешают друг другу, коричневые громогласно заверили мальчика в своем полном и самом горячем одобрении этого нового пополнения конского племени.

— Настоящий красавец, — сказала Сорка. — Такой, какого ты и хотел.

— Пока еще рано говорить, — неожиданно покачал головой мальчик. — Может, он вырастет да и окажется совсем не похожим на Крикета.

— Ну, знаешь! Тебе не угодишь!!!

Вне себя от ярости, Сорка выскочила из конюшни, что есть силы хлопнув за собой дверью.

— Ну что я такого сказал? — недоуменно спросил Шон у Рэда Ханрахана.

— Боюсь, в этом тебе придется разбираться самому, — хлопнул его по плечу Рэд. — Перед тем, как уходить, покормишь кобылу, ладно?

Идя по проходу между стойлами, Рэд обдумывал поведение своей дочери. Сорке было тринадцать, и менструальный цикл у нее начался уже более года назад. Но то, что она была неравнодушна к Шону, видели абсолютно все, кроме, разумеется, самого Шона. Он ее терпел. Как, впрочем, и его семья. Майра и Рэд относились к мальчику с некоторым подозрением. Их смущало его происхождение — и это несмотря на то, что они дружно соглашались с необходимостью решительно отбросить все и всяческие предрассудки.

Что же касается Шона, то он, надо сказать, за последнее время довольно сильно изменился. То ли стремясь не отстать от Сорки, то ли еще почему, но он значительно улучшил свои успехи в школе и даже начал почитывать кое-какие специальные книги по ветеринарии. Рэд, со своей стороны, всячески старался поощрять его интерес и даже привлекал мальчика к работе с племенным скотом. Животных Шон понимал великолепно — в этом ему не откажешь. И не только коней, но и всех остальных, за исключением одних только овец.

— Шон говорит, — объясняла Сорка, — что овцы глупые. Что они пригодны только для того, чтобы их крали, продавали или ели.

Майру беспокоило, что во время всех зоологических экспедиций Сорка неизбежно оказывалась в паре с Шоном. Она как-то задала дочери вопрос на эту тему, и Сорка с готовностью объяснила, что только они двое из всего класса умеют обращаться с животными. Все остальные, бывшие горожане, в этом и в подметки им не годятся. И все-таки Майра чувствовала беспокойство. Уж больно близки они становились. В общем, Рэду, неожиданно для себя самого, пришлось даже ее успокаивать. Сегодня Сорка впервые, насколько знал Рэд, продемонстрировала Шону свой характер. Отцу оставалось только гадать, были ли ее слова вызваны тем, что девочка и впрямь до смерти устала от вечной недоверчивости и подозрительности Шона, или же их следует рассматривать как признак перехода отношений Сорки и Шона в принципиально новую стадию. Сорка, как и все подростки, получила полный набор теоретических знаний о сексе и половых отношениях, но вплоть до сегодняшнего дня она лишь с покорностью принимала все причуды и выходки Шона. Рэд решил еще раз поговорить об этом с Майрой. При первом же удобном случае.

— Рэд! — позвал его другой ветеринар. — Иди сюда скорее!

Рэд поспешил на зов. Лишь поздно ночью он вспомнил о своем желании поговорить с женой о Сорке и Шоне. Майра к этому времени уже давно спала. Учитывая, что через несколько месяцев они ожидали появления на свет еще одного, самого младшего Ханрахана, будить жену, которая к тому же еще и продолжала работать в яслях, было бы просто бесчеловечно.

Эврил вылетела из раскинувшегося в пустыне лагеря на рассвете. Она оставила записку, что, мол, решила устроить себе сегодня день отдыха. Эврил знала, что никто не станет возражать. Она сама устала от общества Оззи Мунсо и Коббера Алхинва ничуть не меньше, чем они от нее.

Вчера они нашли отличную бирюзу. И не рассказали, где! Они поддразнивали ее прекрасными небесно-синими камешками. Еще когда они только вернулись с разведки, Эврил поняла, что Коббер и Оззи обнаружили что-то интересное. Она просто поинтересовалась, что и где, но ответа не получила. Эта дурацкая скрытность геологов начала уже раздражать Эврил. Они считали себя такими необыкновенно умными… Во всяком случае, хотя бирюза и ценилась на Земле из-за своей редкости, заигрывать ради нее с этими типами Эврил не собиралась.

Но почему они так странно себя повели? Может, до них дошли какие-нибудь слухи? Эврил попыталась вспомнить, не работал ли кто-то из геологов с Бартом Лемосом. Но нет, Барт, вроде, уже давно сидит у той рудной горы Андиара… И, судя по всему, он, для разнообразия, сдержал слово и никому не рассказал о золотых самородках, выловленных им в речке над лагерем. Как они и договаривались на «Иоко», Барт отдал все самородки Эврил — чтобы она их спрятала. Вообще-то Эврил посвятила Барта в свои планы далеко не до конца: пара кружек кикала, и Лемос выложит все, что знает, даже если его никто ни о чем не будет спрашивать.

Может, она ошиблась в Стиве Киммере? Похоже, он не такой выгодный союзник, как ей сначала показалось. Хотя, с другой стороны, он был куда привлекательнее всех остальных. И, что еще более важно, более темпераментный. В сексе он любил экспериментировать — склонность, которой никогда не проявлял всеми обожаемый адмирал Бенден. В постели наш герой был несколько зануден. Черт его побери, Пола Бендена! И почему он так внезапно к ней остыл? И это после всех заверений в теплых чувствах и неприходящем восхищении! Она-то не сомневалась, что брачный контракт у нее в кармане. И вдруг, в каком-то годе пути от Ракбета, Бендена словно подменили. Теперь у него почему-то не оставалось для нее времени. Ну, ничего, он еще узнает, кто она такая, Эврил Битра! Только будет уже поздно.

Там, на Земле, после окончания войны с Нахи, колонизация казалась очень даже неплохой идеей. Все, что угодно, — кроме, конечно, полностью контролируемой Первыми Семьями Первой Альфы Центавра, — было лучше перенаселенной Земли. Эврил хотела сперва отправиться штурманом на корабле в Пояс Астероидов. Но потом, после взрыва Купола Рузвельта, унесшего жизни почти десяти тысяч человек, подобная охота у нее пропала. Ее привлекала возможность править новой планетой. За годы войны она довольно навидалась тестов и прекрасно научилась контролировать свой пульс. Умела она также и давать ожидаемые от нее ответы на любые, самые каверзные вопросы. Никакой психолог не смог бы ее уличить! В итоге ее без всяких проблем признали годной для экспедиции на Перн.

Вот только Пола Бендена ей завоевать не удалось. А ведь Пол Бенден наверняка станет первым правителем Перна — он, с точки зрения Эврил, без труда затмит менее колоритную Эмили Болл. Впрочем, что гадать! Раз уж не удалось подцепить адмирала, то стоит ли прозябать в неизвестности на краю вселенной? В конце концов, она же опытный астрогатор, а имея в своем распоряжении корабль, карты и анабиозную камеру, она вполне сумеет добраться до какого-нибудь обитаемого мира. Мира, где можно будет жить так, как ей бы того хотелось.

Эврил начала со Стива Киммера, отчасти пытаясь заполнить пустоту, возникшую в ее жизни после ухода Бендена. Заметив, что Барт Лемос постоянно ухитряется примазываться к Стиву, она стала заигрывать и с ним тоже. Потом к ним присоединился Набхи Набол. Набхи и Барт были пилотами, и каждый вдобавок владел еще одной специальностью: Барт отлично разбирался в компьютерах, а Набхи — в горном деле. Что же касается Стива, то он был инженером. Просто потрясающе, как он умел находить самые заковыристые неисправности. И не важно, что это было — компьютер, двигатель скутера или кухонный комбайн.

В общем, для реализации задуманного ею плана Эврил подобрала именно тех людей, что требовалось. В глубине души она надеялась, что со временем сумеет переманить на свою сторону побольше народа и, пользуясь каким-нибудь подходящим предлогом (скажем, конфликтом между контракторами и основателями, если удастся его раздуть), захватит власть. Вот здорово бы было сместить этого зануду Бендена и править самой. Но увы! Пока никаких драматических конфликтов в колонии не намечалось. И даже на горизонте все еще не собирались грозовые тучи. Колонисты, забыв обо всем на свете, осваивали новые земли, обживались, обстраивались, растили скот — в общем, им было не до интриг. Эврил презирала их за этот неуемный энтузиазм. Чего радоваться-то? Пустые равнины, полные бесполезной местной живности? Цивилизацией тут и не пахнет. Да на всей этой планете нет ни одного животного, которое действительно пригодно в пищу! Эврил уже надоело питаться рыбой и мясом вейрий, которое, между прочим, пахло все той же самой рыбой. Даже синтеговядина, и та уже казалась ей более вкусной.

Все больше и больше Эврил склонялась к мысли, что хочешь — не хочешь, а расстаться с Перном ей придется. Тут она жить не сможет. Но удрать просто так?.. Никогда! Сперва надо позаботиться о своем будущем. А там можно и улететь. И пошли все эти колонисты к дьяволу!

Но без Стива Киммера ничего не получится. Он из деталей, «найденных» на «Иокогаме», собирал для Эврил аварийный радиомаяк. Без такого устройства улетать с Перна просто безумие. А значит, надо держать Киммера в курсе. И даже, наверно, придется взять его с собой на адмиральский бот.

Не менее важным оказалось и его согласие помочь ей заполучить землю на острове. На том самом острове, где, как прекрасно знала Эврил, крылись в земле несметные сокровища. Именно тут, судя по дневникам, Шавва нашла свой великолепный рубин. Да… Прабабушка оставила наследство, и им следовало воспользоваться.

Киммер собирался затребовать себе скутер — на семь дней, якобы для вполне естественного и понятного поиска своего будущего земельного участка. Стив должен был намекнуть, что планирует обосноваться где-то в глубине континента. Как ветерану войны, ему полагалось вдвое больше акров, чем Эврил. То, что основатели получали земли больше, чем любой из контракторов, включая ее саму, казалось Эврил очень и очень несправедливым. Она вкладывала свой труд, а они?..

Черт побери этих Мунсо и Алхинву! Могли бы и рассказать, где они раскопали бирюзу! Ведь Перн — девственная планета! Всем хватит и золота, и металлов, драгоценных камней. А дома, в цивилизованном обществе, за большой яркий кусок небесно-голубой бирюзы Эврил смогла бы получить… ну, почти сколько захочет.

И почему она так давно не получала ничего от Набхи? Может, он решил действовать самостоятельно? За ним нужен глаз да глаз — чертовски скользкий тип. Но в конце концов, деваться ему некуда — сам по себе Набол не сумеет вернуться на Землю. А вот Эврил сможет! Значит, он в ней нуждается. А она в нем?.. Она вовсе не обязана брать его с собой. Да и вообще, он совсем не так хорош, как Киммер.

Она летела к острову. Позади остались и пустыня, и побережье материка. Впереди на горизонте начали вырисовываться серые гранитные утесы, на которые беспрестанной чередой набегали зеленые морские волны. Эврил направлялась к маленькой бухточке на берегу. Туда, где когда-то разбила лагерь экспедиция ГРИО. Там ее, наверно, уже ждал Стив. Заметив два естественных гранитных столба, отмечавших вход в круглую тихую бухту, Эврил чуть изменила курс. Киммер должен был спрятать свой скутер. Так, на всякий случай… Эврил криво усмехнулась. Как будто кто-то за кем-то станет следить! «Здесь мы все равны!» Так повелели наши доблестные и благородные правители. У всех равные права на богатстве Перна. Это уж точно! «Вот только я, — подумала Эврил, — быстренько возьму свою равную долю, да и распрощаюсь навсегда с этой дырой!» И чем скорее, тем лучше.

Внизу, среди густой листвы блеснул полированный металл скутера. Рядом, с небольшой полянки в прибрежной роще, поднимался к небу дым костра. Эврил приземлилась неподалеку.

— Ты была права насчет этого места, малышка, — радостно приветствовал ее Киммер. — Я добрался сюда вчера вечером, попутный ветер и все такое, и провел маленькую разведочку. И посмотри, что я нашел!

— Покажи! — заставляя себя говорить весело и с энтузиазмом, попросила Эврил.

Боже, как она ненавидела его наглую самодеятельность!

Широко улыбнувшись, Стив протянул на ладони невзрачный серый кусок скалы. Видя недоуменное и разочарованное выражение лица Эврил, он слегка повернул камень, и женщина увидела, как внутри что-то сверкнуло. Ясный зеленый отблеск…

— Да чтоб тебе! — воскликнула она, вырывая камень у Стива из рук. Послюнив палец, она осторожно потерла маленькое зеленое окошечко. Под неказистой серой шкуркой скрывался вполне приличный изумруд.

— А еще я нашел вот это, — сказал Киммер.

Подняв глаза, Эврил так и ахнула. Она чуть не выкинула прочь камень с запрятанным в нем сокровищем. И немудрено! На ладони Стива лежал изумрудно-зеленый кристалл размером с чайную ложку.

Только посмотрев изумруд на свет, Эврил заметила в нем небольшой дефект. Но цвет… Цвет безупречен. Она взвесила камень на ладони. Да тут же не менее тридцати каратов! А если аккуратно огранить, обойдя дефект, то получится прекрасный пятнадцатикаратный изумруд. И если это только образчик…

— Где? — хрипло спросила она.

— Совсем близко, — махнул рукой Киммер. — Там их полная пещера.

— И ты просто так взял и вошел? И поднял этот камешек? — Эврил старалась говорить легко и непринужденно. Она одобрительно улыбалась. Но чего ей это стоило…

— Я приготовил тебе кла, — сказал Киммер, указывая на костер с дымящимся над ним котелком.

— Эту отраву… — сморщилась Эврил.

Она так привыкла к кофе, а последние запасы разлились во время той жалкой пародии на праздник. Во время землетрясения. Да… Последний кофе с Земли впитался тогда в пыль Перна.

— Если не экономить на сахаре, то он очень даже ничего, — заметил Киммер, протягивая ей чашку. — Кофеина, говорят, в нем столько же, сколько в настоящем кофе. Все дело в том, как сушить кору.

Похоже, Стив ожидал, что она будет ему благодарна. Эврил хотелось плюнуть ему в лицо. Но ссориться с Киммером вовсе не входило в ее планы. Пока, во всяком случае. Даже если он рассуждал, как маленький самодовольный колонист…

— Извини, Стив, — сказала Эврил, принимая кла. — Устала вчера. И мне действительно очень не хватает кофе.

— Ну что ж, мы ведь не собираемся тут задерживаться, — он пожал плечами.

Эврил улыбалась, думая о том, как будет выглядеть ее нахальный и самонадеянный друг, когда она оставит его на Перне. А сама улетит домой. Поделом ему будет… Но сейчас надо соблюдать осторожность. Ее планы еще могут сорваться. Как это произошло с адмиралом Бенденом. И что она тогда сделала не так?..

— Эврил?..

— Извини, задумалась…

— Я сказал, что обед на сегодня уже готов, и если хочешь, мы можем посмотреть пещеру.

Наклонив чашку, Эврил задумчиво поглядела, как выливается на белый песок Перна густая черная жидкость. Положив пустую чашку около костра, она мило улыбнулась Киммеру.

— Тогда пошли!