Внутреннее устройство модуля за время отсутствия Махова довольно сильно изменилось. Теперь пространство вместо больших залов на сто криокамер делилось на небольшие комнатки площадью от четырех до шести квадратных метров. Одну такую комнатку, на шесть квадратов, получили Эрик и Элен.

— Неплохо… — разлеглась девушка на символической кровати, состоящей из упаковочных материалов.

Эрик приземлился рядом. Мягко.

— Не то что у нас, все одной кучей… от чужих глаз не скрыться.

Махов кивнул. Из-за косых взглядов, из-за мнительности людей начинаются сначала мелкие ссоры, со временем перерастающие в горячую вражду. Ремезов убил сразу несколько зайцев одним выстрелом: заставил людей работать, тем самым отвлечься от тяжелых мыслей, и создал относительно спокойную обстановку.

В дверь постучали.

— Войдите…

В комнату вошел парень в белом халате и, удостоверившись, что они те, кто ему нужны, сказал:

— Доктор Грин просил вас зайти к нему как можно быстрее.

— Зачем?

— Небольшое обследование. Просто сдадите кровь и все такое…

— Да нет проблем.

Эрик и Элен поднялись с лежбища и направились за медиком.

— Как вообще успехи на медицинском поприще? — поинтересовался Махов.

— Пока все нормально. Большая часть вирусов, которые мы выявили на данный момент, для человека пока не опасны. Наши биологические системы не совместимы. Мы можем являться носителями, но не болеть. Более того, большинство из уже известных нам микроорганизмов просто погибает внутри человеческого тела.

— Это радует.

— Но есть и опасные… несколько подопытных уже умерли.

— А вот это совсем не радует…

— Правда, эти вирусы взяты из каньона с его богатой биологической средой, так что без особой надобности туда соваться не стоит. В частности, погибшие были напоены сырой водой… Но смерти подопытных не прошли даром. Мы уже завершаем исследование микроорганизмов, послуживших причиной смерти, и готовятся первые образцы вакцин и лекарственных средств.

— Это радует, — как заводной, в который раз повторил Эрик.

Элен даже прыснула со смеху от этой его односложности фраз, так что Махов решил разнообразить свои комментарии:

— На мой взгляд, вы довольно быстро разобрались, учитывая, что техническая база у вас совсем никакая, да и…

Медик обернулся и понимающе скривился, закончив за Эрика:

— И посредственный персонал? Что ж, вы правы… все держится на докторе Грине. Он оказался очень большим специалистом. В отличие от нас всех, он готовился к полету в колонию и своими знаниями и опытом компенсирует нехватку оборудования.

Гости вместе с сопровождающим поднялись на пятый этаж. Одну его половину отвели под обычный лазарет, другую — под лабораторию.

Лазарет оказался переполнен. Люди лежали в открытых капсулах криокамер, переоборудованных под обычные кровати.

— Так много заболевших?! — ужаснулась Элен, оглядываясь.

— Нет, это не то, о чем вы подумали, — успокаивающе, не без снисходительной улыбки ответил сопровождающий. — Эти люди морально и физически истощены, получают успокоительное. Другие получили тепловые удары во время работ. Не все могут выносить высокие температуры.

— Да, здесь действительно жарковато…

Лазарет оказался позади, и гости попали в ту часть, где в закрытых криогенных камерах лежали необратимые коматозники, над которыми ставились опыты. Часть камер уже пустовала. Некоторым шприцами вводили какие-то препараты через удаленные трубки капельниц. Иных кормили через пищеводную трубку различными субстанциями.

— Этих кормят местной пищей? — поинтересовался Махов.

— Да. Мы уже нашли два растения, условно пригодных для употребления. Какие-то лучше есть вареными, другие сырыми, определенной степени спелости, третьи лучше жарить. Есть первые обнадеживающие результаты с некоторыми корнеплодами. Но их тоже необходимо готовить так или иначе и не путать, потому как то, что съедобно в вареном виде, при жарке превращается в чистый яд и наоборот.

— Если проверять все растения на съедобность таким широким методом, нам никаких коматозников не хватит!

— Исследования ведутся сразу в нескольких модулях, и мы стараемся не повторяться, — напомнил сопровождающий. — К тому же, прежде чем начать испытывать то или иное растение, мы проводим анализ растения как до, так и после готовки на наличие вредных веществ и ядов, и если они зашкаливают безопасный порог, то «обед» изначально забраковывается. Другое дело, что наше оборудование не всегда может это определить, потому и проводятся испытания условно съедобных на коматозниках, чтобы уже точно выяснить, съедобно оно или нет.

— Тогда понятно…

— Ну вот мы и пришли, это и есть, собственно, лаборатория.

Подошел другой лаборант и взял у Эрика и Элен на анализ кровь, слюну и даже мочу, для чего пришлось отходить в кабинку.

— Как скоро мы получим результат? — поинтересовался Эрик Махов.

— Через пару часов.

Неожиданно у одного из коматозников начался приступ. Его затрясло в криокамере, изо рта пошла желтоватая пена. Лаборанты попытались что-то сделать. Вводили какие-то вещества, потом пытались запустить остановившееся сердце электрошоком, но все оказалось тщетно. Еще один испытуемый пал в жестокой войне с местной экосистемой за будущее человечества.

— И так везде… — прошептала потрясенная увиденным Элен.

Эрик только кивнул.

«А ведь вскоре появятся настоящие больные, а не специально инфицированные необратимые коматозники, — подумал он. — Вот тогда действительно будет страшно».

Наконец появились результаты исследования крови и всего прочего.

— Вроде все в порядке, — выдал результат сам доктор Грин, тот самый древний старик, полетевший в колонию добровольцем. — Я хотел бы пообщаться с вами подольше, но, как видите, у нас некоторая запарка… Вот, выпейте эти порошки.

— Что это? И зачем, если все в норме?

— Пока все в норме, — уточнил доктор, сделав ударение на первом слове. — А этот порошок поднимет ваш иммунитет. Тут также первые наработки по противодействию местным бактериям. В любом случае лишним не будет.

Эрик кивнул и выпил свою порцию порошка. За ним последовала Элен.