В пять тридцать он стоял у выхода на пляж. Гладиатора ждать долго не пришлось. Небежинский появился через несколько мгновений. Вполне возможно, что ждал где-нибудь рядом, просто глаза не мозолил. Футболки с «Идущими» на нем не было.

– Готов, корешок?

– Готов, гладиатор!

– Двигай за мной!

Осетра повели в сторону от выхода на пляж, прошли какими-то коридорами – поначалу снабженными оптоволоконными видеопластами, потом просто с каменными стенами при искусственном освещении, – спустились по паре глухих лестниц и, наконец, оказались в каком-то помещении.

Здесь толкались десятка полтора мужчин возрастом от двадцати до сорока лет. Они окружали сидящего за столом усатого типа. Перед типом висели видеопласт и виртуальная клава.

– Ты в третьем бою, – говорил тип.

– А я?

Тип бросал взгляд на спрашивающего, потом на видеопласт:

– А ты в пятом.

Бородатый соперник протолкался к столу.

– Вот тот парень, Модест Силантьич, я привел его.

Импресарио пристально посмотрел на Осетра:

– Имеешь представление, чем мы занимаемся?

Осетр кивнул.

– Условия схватки знаешь?

– В основных чертах.

Модест Силантьевич запустил принтер и напечатал на папире какой-то документ. Протянул Осетру:

– Вот договор. Ознакомься!

Осетр взял листочки, прочитал текст.

Это был стандартный договор индивидуального предпринимателя. Предмет договора, права и обязанности сторон, оплата, ответственность…

Гладиаторы продолжали наседать на импресарио, но чего они хотели, было не очень понятно. Неужели только узнать номер своей схватки? Или хотели напомнить ему о своем существовании?

Осетр прочитал и вернул листы папира. Сумма была того порядка, о котором говорил Небежинский. Но теперь цена успеха была совсем-совсем иной, ее было не измерить никакими деньгами.

– Согласен.

– Эй, а ну угомонитесь! – заорал Модест Силантьевич. – Дайте с новичком разобраться.

Шум возобновился с новой силой, и теперь Осетр понял, чем возмущались присутствующие. Они были недовольны участием в схватках новичка.

Если каждый гладиатор начнет выбирать себе в соперники неумеху, то что же будет? Зрители перестанут ходить, вот что будет! Ерунду городишь, не перестанут зрители ходить, их другое интересует…

– Да заткнитесь же вы, наконец! – Импресарио запустил режим визирования документа. – Визируй!

Осетр наклонился так, чтобы правый глаз его попал в поле сканирования.

Неяркий луч сканера прошел по глазному яблоку.

– Порядок! – сказал импресарио. И рявкнул: – А ну-ка все выметайтесь отсюда, к чертовой матери! Остаются новичок и Небесный Мститель!

Небесным Мстителем оказался Небежинский. Ну правильно, не под своей же фамилией ему выступать. Небежинские – известный род в Империи. Никто не позволит порочить столь древнюю фамилию гладиаторством!

Когда все вымелись, Модест Силантьевич сказал:

– Вот что, парни… Я не могу в его анкете врать насчет официальной профессии. Гладиаторам-то я глотку заткну бесплатно! Но придет финансовый контроль, придется откупаться. В общем, я просто не стану заполнять графу «профессия». Но это будет стоить победителю… – он поднял глаза к потолку, прикидывая, – …пять процентов призовых. Согласны?

– Согласен! – мгновенно ответил Небежинский.

Эко парня припекло! Умеет девочка приваживать мужицкие сердца. Да и, судя по всему, не только сердца…

Осетр мотнул головой – это была не его мысль. Во всяком случае, не того Осетра, что полдня сегодня крутился вокруг Яны. С такими мыслями не влюбляются!

– Ты чего, не согласен? – опешил Небежинский.

Осетр вновь мотнул головой, возвращаясь к реальности.

– Да согласен я, согласен!

– А чего тогда головой мотаешь?

– Так, своим мыслям. Успокойтесь!

Удовлетворенный Модест Силантьевич хмыкнул:

– Во время схватки, конечно, думать надо. Да только слишком задумываться не стоит. А то быстро с арены унесут. И хорошо, если не вперед ногами!

«Вот уж за это вам беспокоиться не стоит», – подумал Осетр.

– Ему еще оружие потребуется, – сказал Небежинский. – Не с плазменником же против меня выходить!

– Это минус один процент от призовых. Вычту из выигрыша победителя. Согласны?

«Ну и паук!» – подумал Осетр.

– Большие траты, – пояснил импресарио. Никакой вины в его тоне не было.

Оба будущих поединщика высказали свое согласие.

– Тогда идем!

Они вышли из помещения.

Модест Силантьевич запер дверь и отмахнулся от прочих поединщиков:

– Подождите! Сейчас вернусь. Мы недолго, только оружие подберем.

Подошли к следующей двери.

За ней оказался самый настоящий арсенал. Вдоль стен стояли стеллажи, на которых нашли прибежище мечи и сабли, кинжалы и кортики, пики и алебарды, топоры и палицы, щиты и шлемы и великое множество другого древнего оружия, русского и европейского, японского и африканского, арабского и индейского. Отдельный стеллаж занимали инструменты, с помощью который хороший оружейник (да и толковый боец тоже, потому что оружие лучше обихаживать собственными руками; тогда ваши души быстрее входят в контакт друг с другом) легко мог привести все это великолепие в надлежащий порядок.

У Осетра просто глаза разбежались.

Импресарио смотрел на него с гордостью.

Да, похоже дело у Модеста Силантьевича поставлено на широкую ногу. Впрочем, ему-то, Осетру, какая разница? Пусть эти схватки (а точнее, эти денежные потоки) беспокоят ведомство господина Рябушинского, главы министерства по налогам…

Импресарио сделал правой рукой приглашающий жест:

– Выбирайте, молодой человек! На свой вкус!

Осетр снова обвел взглядом все это великолепие и повернулся к Небежинскому:

– А у тебя что за оружие?

Тот усмехнулся:

– Так я тебе и сказал!

Ишь ты, конспиратор хренов!

– Хорошо! – Осетр повернулся к Модесту Силантьевичу. – Могу я выбрать оружие втайне от него?

– Да, конечно. Это не противоречит правилам.

– Да пожалуйста! – Небежинский двинулся к двери.

Осетр подождал, пока он пройдет половину пути, и сказал:

– Ладно, можешь остаться! Я выбираю вот это! – И он указал на тачи.

Капитан Дьяконов не раз говорил, что любую схватку можно выиграть еще до ее начала. Конечно, когда сопернику неизвестно, с каким ты оружием выйдешь против него, это – немалое преимущество. Но это преимущество действует только в самые первые минуты боя. Хорошо, если ты успеешь воспользоваться им! А если нет?

То же, что предпринял сейчас Осетр, зовется уверенностью в своих силах. Она вызывает у соперника обратное чувство, неуверенность, и неуверенность эта действует в течение всего боя, и каждое твое удачное действие поневоле пробуждает у соперника еще большую неуверенность, а тот, кто не уверен, тот проиграл!

Осетр осторожно вытащил тачи из гнезда в стеллаже, вынул из ножен и взмахнул. Оружие, весьма неплохо отбалансированное, со свистом рассекло воздух. Будто молния сверкнула… Молния смерти…

Потом Осетр обернулся, еще раз взмахнул тачи и в упор посмотрел на соперника. Тот чуть заметно поежился и отвел глаза.

Ага, боишься? И правильно, мой дорогой друг! Всякое оружие, едва оказавшись в руках, вызывает у «росомахи» выброс адреналина, и уже одно это делает его более смертоносным. Но сейчас мы адреналин до поры до времени придержим.

Нарастающий зуд в душе тут же рассосался. А Осетр слегка остолбенел.

Как она могла прийти в голову, эта мысль? «Придержим адреналин…» Ага, придержишь его, держи карман шире! Но ведь придержал же! Что со мной происходит в последнее время? Неужели это Яна причиной? Поэты говорят, что любовь творит чудеса. Похоже, они не далеки от истины…

Осетр в третий раз взмахнул оружием, бросил еще один взгляд на соперника и проверил заточку клинка. Похоже, им давно не пользовались. Ну ничего, мы это поправим! Ну а поскольку тачи – парный самурайский меч, то в компанию ему мы выберем вот этот вот танто.

Так, а пассивных защитных средств в этом арсенале, увы, нет. Ни европейских нагрудников, наручей или шлемов, ни самурайских кабуто, тэ-датэ или котэ, ни прочих металлических и неметаллических поделок, предназначенных для защиты тела бойца от вражеских клинков. А ведь таковых приспособлений на Старой Земле было разработано несметное количество. Всякому военному известно, что развитие боевой техники есть непрерывное соревнование средств нападения и обороны.

Впрочем, если средством нападения еще хоть как-то можно воспользоваться чужим – должная квалификация отчасти может заменить привычность оружия, – то средство защиты должно быть твоим и только твоим. Только на такое может понадеяться грамотный боец, только такое может дать хоть малую гарантию в схватке.

Что ж, значит будем биться без лат!