6
Ветер пронизывал до костей. Биопластиковый контур начал меня греть. Камни, камни, лишайники, кое-где приземистые кусты, что-то вроде причудливо искривленных деревьев. Тускло-синий, белесо-желтый, коричневый, серый. Желтое небо, похожее на чье-то брюхо. На Таинриэ можно дышать, можно жить; холодно потому, что мы сели в зиму средней полосы. Да и местность здесь не самая цветущая, все-таки нелегальные базы строят на отшибе. Но небо Таинриэ — желтое.
И поэтому люди оставили ее анкайи.
Он стоял на тряском железном мостике, большой, с виду добрый и простодушный. За ним возвышался белый прямоугольник корпуса со слепыми окнами. Дальше виднелись еще корпуса. Унылый и страшный пейзаж. Здесь делали смерть. На Таинриэ это почему-то открывалось явственнее, чем на Ррит Кадаре.
— Эй, мужик! — по-русски окликнул Вася. — Где фуфайку брал?
— Дедова, — солидно, тоже по-русски отвечал «мужик». — С дому привез.
Последняя версия переводчика на моем браслетном компьютере работала отлично. Даже особенности речи сохраняла. Помимо классического SE, на ней стояло четыре диалекта.
— Это грамотно, — одобрил Вася.
«Мужик», на самом деле бывший полковником войск стратегического контингента, поскреб щетину. Его безобидный вид был такой же насмешливой маской, как тихая задумчивость пилота Васи. Не знаю, как земные русские, а уральские — страшные люди. По сведениям реестра, колония на Урале меньше восьмисот тысяч, но уральские почему-то обнаруживаются буквально везде.
Полковника звали дядя Гена. И никак иначе. Он настаивал. Когда я попыталась назвать его «местер Гена», меня беззлобно подняли на смех. Еще полковник настаивал на спирту травяные сборы с семи разных планет. По отзывам, чудодейственный эликсир лечил все болезни, исправлял недостатки характера и удивительно поднимал настроение. Даже Эндрис приложился и оценил.
— Андрюша! — сказал дядя Гена, аккурат в момент, когда Эндрис оценил. — Ты когда пойдешь Горынышну утешать? Ты сюда целебный настой пить прилетел?
Мастер поперхнулся. Я тоже. Хотя пила чай.
Мой браслет высветил: «Gorynyshna, вер. трансформ. Gorynychna, т. е. «дочь Горыныча». Горыныч — хтоническое чудовище славянской мифологии, гигантский рептилоид, обладатель трех голов. Подробнее см. «Змей Горыныч».
Эндрис сжал пальцами переносицу и поднялся из-за стола. Вид у него был удрученный. У меня, наверное, тоже. Гостеприимство дяди Гены было навязчиво, но мы и впрямь повели себя странно. За три недели порыв к действию утонул в ожидании.
— Янина, — вполголоса попросил Эндрис, — пожалуйста, пойдем вместе.
Дядя Гена скосил на меня глаза и пожевал губы.
Я кивнула. Бедный Эндрис… не привык, должно быть, к уральским настоям.
— Где она? — спросил мастер.
— Раньше в загоне сидела. Тут сопки рядом. Загон сволочи построили — стены в пятиэтажный дом. А я ее в третий корпус отвел. Там большой зал есть. Тепло, и крыша над головой. У нее ж детки.
Зря Эндрис встал. Его качнуло.
Меня, честно скажу, тоже.
— Как?! — выговорил мастер. — Как — отвел?
Дядя Гена удивился.
— Пришел посмотреть, чем тут сволочи занимались — обстоятельно поведал он, — смотрю — сидит, съежилась вся. А живот шаром. Я и говорю: «Чего сидишь, дурёха? Холодно? Ну, пойдём, сведу тебя в тепло». И пошли.
— Как?! — простонал Эндрис.
— Я в детстве, — с достоинством сказал полковник, — в деревне коров пас. Знаешь, как какую-нибудь дурную телёху в коровник загнать трудно? А Горынышна, поди, умнее коровы.
— Вы ее не боитесь? — поразилась я.
— Она сама нас боится, — с сожалением ответил дядя Гена. — Сволочи ее мучили. Когда жрать приносим, в угол забивается. Уж я ей говорил, не обижу, а она все равно. И лапами морду закрывает. Сил нет смотреть.
— У нее, между прочим, зубы, — хмуро сообщил Эндрис. — И хвост.
Дядя Гена неопределенно пожал плечами.
— Ну, я тоже врезать могу…
Русские — страшные люди.
— Страшные люди, — озвучил мою мысль Эндрис, когда мы шли к корпусу. — Жаль, что к началу войны они почти вымерли. А не то подавили бы врага морально. Одной положительной аурой.
Крытых переходов между корпусами не было. Ледяной воздух взбодрил Эндриса, и он пошел быстрее. Я едва успевала за его размашистыми шагами. Найти зал оказалось легко: все здание, по сути, состояло из него и обвивавших его по периметру коридоров. Мы поднялись на четвертый этаж, и Эндрис посмотрел на самку сквозь мутный плексиглас внутренних окон.
— Н-да, — сказал он, на мгновение став как две капли воды похожим на озадаченного Дитриха. Я сразу ощутила к нему симпатию. В Эндрисе наконец проснулся мастер. И меня тут же к нему потянуло. Я, наверное, чуть-чуть влюблена во всех мастеров разом.
Полюбовавшись Эндрисом, я бросила взгляд сквозь плексиглас.
Н-да.
Яиц было всего пять. Наверное, из-за насильственного оплодотворения. Обычно больше десяти. Она нюхала их и пускала слюни. Может, от чувств, может, для тепла и дезинфекции. Или и то, и другое. Она действительно выглядела совсем маленькой для своего рода. Потерянной какой-то. Мне стало ее жалко. Конечно, она очень опасна. Может стать, если загнать ее в угол. Но я теперь понимаю, почему дядя Гена преспокойно водил ее куда хотел.
— Оставайся здесь, — сказал Эндрис. — Если хочешь посмотреть.
Я кивнула.
Мне нестерпимо хотелось позвать нуктиху мыслью. Хотя бы ощутить ее фон. Спросить, как она. Как ее дети. Но все это наверняка уже сделал Эндрис. Я у него потом спрошу. И еще спрошу, как ее на самом деле зовут. Не Горынышна же.
Самка шарахнулась, когда Эндрис появился в зале. Как же она запугана… Мастер вскинул обе руки, остановился перед дверями. Она замерла, собой отгораживая его от своей маленькой кладки. Молча показала зубы. Пригнула голову.
И вот потянулась к нему, понюхала его руку, спокойно распрямила напружиненное длинное тело. Поднялась на задних лапах, глядя на Эндриса сверху. Отошла к яйцам и улеглась вокруг них.
Интересно, о чем они говорят…
Эндрис нашел меня взглядом. Помахал рукой.
Я улыбнулась ему, хотя он не мог различить моего лица за плексигласом, и пошла вниз.
— Как ее зовут? — спросила я, завидев мастера.
Он посмотрел на меня неузнающим взглядом и буркнул: «Пойдем».
Бен Джамин Янг лечил свою бедную логику чудодейственным эликсиром дяди Гены. Эндрис прикрикнул на него. Толстячок открыл рот, не донеся до него стакана, и хлопнул глазами.
— С ней все в порядке. Насколько возможно, — сказал Эндрис больше мне, чем ему. — Ей было очень плохо, но теперь лучше. Это полковнику нужно сказать спасибо. Надо же было сообразить отвести ее в тепло… Да еще суметь отвести! А вы, местер Янг, ведете себя ниже всякого достоинства. Я бы мог прийти и сказать — бежим, срочно требуется ваша помощь. И?
— И побежали бы, — отрезал Джамин, глянув исподлобья. — А то тут быкаешь… Р-раскомандовался… Я тебе не нанимался…
— Что русскому здорово, то всем остальным лучше не давать, — со вздохом сказал дядя Гена, убирая со стола бутыль. — Я-то думал, грешным делом, от моего бальзама люди добреют…
Военный гарнизон на FGR-99/9 составлял шесть человек. И они улетали на Землю с нами. Оборудование, какое было, конфисковали еще раньше. Ждали только мастера, чтобы увезти нуктиху.
Я так и не смогла добиться от Эндриса, как ее зовут. После разговора с ней он стал нервный и дёрганый. Почти все время молчал. Неужели она ему что-то рассказала? Я пыталась догадаться, что его обеспокоило. И нервничала сама.
Когда мастер немного отошел, то снова долго извинялся передо мной.
— Понимаешь, Янина, она была не одна, — сказал он устало. — Это… вообще-то секретная информация, но я думаю, что тебе можно сказать. Это новая модификация. Усовершенствованная. Исследователи только-только сели писать доклад для министерства обороны, об успешно проделанной работе. Лаборатория была на номерной планете. Засекреченная. На нее напали, разнесли до основания, девочек усыпили и увезли. Двоих. Я думал, вторая погибла. Но ее здесь не было. Все системы фиксаторов рассчитаны на одну особь.
Я молча кивнула. Значит, где-то находится еще одна нелегальная база. Третья попытка. И там неясный нам план вполне может продвигаться к завершению.
Но у них нет мастеров. Это значит, что располагать они будут только живыми минами.
Неизвестно, что опаснее.
— Эндрис, — сказала я, — а как ее зовут?
— Кого? — отстраненно переспросил он.
— Нуктиху.
Мастер потер лоб. Линия рта стала скорбной. Он молчал, будто не услышал моих слов. Я подумала, что не стоит его тревожить.
«Горынышна» позволила забрать яйца. Но ужасно переживала. Шла за ними на задних лапах, нагибаясь над открытой тележкой. Изредка рычала на нас. Для острастки. Эндрис с окаменевшим лицом теребил свои браслеты. Дядя Гена шел вместе с нами, бодрый и положительный. Ласково увещевал «Горынышну» не волноваться и даже глазом не смаргивал, когда она его нюхала. Конечно, она понимала интонацию. Да и фон полковничий чувствовала. Но все-таки более чем странно. Наконец, я подумала, что дядя Гена просто потенциальный мастер, вот и вся премудрость. Только вот не довелось ему реализовать свои редчайшие способности. Жаль.
Я мучительно старалась держаться в психическом молчании. Я знала, что Эндрис говорит с самкой. Но мне все равно казалось, что он молчит и думает о своем, вместо того, чтобы ее успокоить.
Пропорции тела самки напоминали не тяжеловесных земных динозавров, а скорее мелких ящерок. Очень стройная, гибкая. Вытянутые, стремительные очертания тела. Она двигалась с такой грацией, что порой напоминала кошку. Или левретку, изящным выгибом спины и узкой «талией». Для своих размеров нукты удивительно легкие. И чудовищно сильные. Их мускульная система устроена не так, как у земных животных. По сути, мускулов вообще нет. Их заменяют связки, необычайно упругие и прочные.
Слово «нукта» вообще-то рритское. Поначалу их называли драконами.
Ее устроили на нижней, грузовой палубе. Не там, где стояли так и не разобранные Максом контейнеры. Она могла понять, что это, и забеспокоиться. Ее саму недавно травили SSH. Вася поднял температуру в отсеке, насколько мог. Там скоро стало тепло, даже жарко. Самка сама сняла яйца с тележки и долго ходила вокруг них. Оглядывалась, нюхала воздух. «Ну вот», — умиленно говорил дядя Гена, глядя на нее через камеры. — «Ах, ты ж пакость. Маленькая моя».
Она действительно была очень маленькой. Меньше десяти метров. Нукты не растут всю жизнь, как некоторые животные, а она уже созрела для материнства. Интересно, просто не выросла, или это результат новой модификации?
Последняя модификация самого красивого оружия во Вселенной…
«Делино» протестировала двигатели и двинулась в обратный путь.