Как и следовало ожидать, после того как весть о смерти Кесаря разнеслась по лагерю, отношения с цитадельскими стали еще напряженнее, причем, что интересно, не только у нашей группы, а у большинства «не царских» людей. Нет, нас никто не стал обвинять в убийстве прямо, хотя краем уха я и слышала разговоры о том, что мы поспособствовали кончине пациента, но тем не менее, и без того натянутые отношения стали почти невыносимыми. Целое человеческое общество все четче разделялось на два больших лагеря: царские люди плюс пара небольших групп (одной из них являлась свинтусная) да цитадельские — с одной стороны, и остальные независимые группы плюс практически все одиночки — с другой. Это, скорее всего, приведет или к окончательному разрыву, или к открытому противостоянию. Предпочтительнее первое, поскольку последнего мне, естественно, не хотелось.

Невзирая на все трудности, мы продолжали анкетировать народ, потихоньку подбираясь к концу этого несомненно интересного, но утомительного занятия. Кстати, ненадолго уединившись в кронах и выйдя в Интернет, я с радостью отметила, что опрос на форуме пользуется гораздо большей популярностью, чем следовало бы ожидать исходя из опыта прошлой жизни. Ну, тем лучше.

Переделав все повседневные дела, я набрала в собственноручно сплетенную корзинку крепких фруктов и прошла по берегу, пытаясь сообразить, на каком из плотов живет Захар. И только уже почти пройдя мимо искомого плавсредства, вспомнила. Давно, еще в самом начале сплава, я обратила внимание на плот с веселой компанией и отдельно сидящим… гривастым. Остановившись неподалеку я посмотрела на его группу, но не заметила никаких приготовлений к празднику. Да и самого жениха не видно. Неужели он действительно решил переселиться на общагу? Я немного понаблюдала за людьми рядом с плотом. С первого взгляда они не казались такими уж вздорными и непримиримыми, наоборот, производили впечатление дружной и веселой группы. Но я уже убедилась, что по первому впечатлению судить не стоит. Вон, я когда-то своих друзей неумехами и неудачниками считала…

У общаг меня поймал Игорь.

— Что-то ищешь?

— Не знаешь, где может быть Захар?

— О! — непонятно чему улыбнулся математик. — Рад, что тебя тоже пригласили.

— А кого еще? — в душе шевельнулось неприятное подозрение, что если бы не случайная встреча, я могла остаться единственной неприглашенной на своем плоту.

— Меня! — рассмеялся Игорь. — Ну, идем?

Но я не спешила.

— Игорь, слушай, как думаешь, это достаточный подарок? — с сомнением кивнула я на корзинку с фруктами. — А то у меня еще бусы из косточек есть…

— И не вздумай, — взмахом руки остановил меня математик. — У свободных не принято дарить такие подарки. Фрукты взять можешь, но не дари — обидишь. А как угощение на общий стол — пойдет.

— Но почему? — растерялась я. — У него ведь свадьба! А на свадьбы как бы положено дарить подарки…

— Так сложилось. Свободные мобильность ценят выше, чем имущество. Поэтому и подарки на свадьбу у них дарить не принято — только приносить угощение для общего стола.

— Ты уверен? — меня все еще не покидали сомнения.

— Абсолютно! — Игорь покачал головой, удивляясь моему упрямству. — Как-никак, уже не первую свадьбу играют.

— Интересно, а почему я этого не замечала? — тихо пробурчала я себе под нос.

Математик промолчал, потянув меня к собравшемуся народу. Вначале я чувствовала себя немного скованно, но, заметив, что никого не смущает мое присутствие, с облегчением присоединилась к празднующему народу и вскоре сама нашла ответ на свой вопрос. Даже если я и проходила мимо свадьбы, то могла просто-напросто не понять, что происходит, настолько сильно отличалась церемония. В это время из-за кустов вышла невеста, невольно приковавшая мое внимание.

Она держалась прямо и с достоинством королевы среди подданных. Как и все, голая, а на голове венок из бело-розоватых прибрежных цветов. Но если на остальных отсутствие одежды выглядело просто и естественно, то она держалась так, как будто нагота — это сшитое на заказ свадебное платье. Взгляд открытый, не презрительный, но немного снисходительный, как у Кесаря. Цитадельская! Как я сразу этого не поняла?! Может потому, что еще ни разу не видела голого беженца?

— Она же цитадельская! — шепотом поделилась своим возмущением с сидящей справа амазонкой.

— Ну и что? Любви неведомы границы, — так же тихо ответила мне она.

— Но ведь… — я замолчала, подумав, что не стоит высказывать свои опасения. А их было немало.

Насколько я знаю, единственный более-менее нормальный человек из цитадели — Темная. С трудом верится, что эта Марфа так запросто сменила свое отношение ко мне подобным. А если так, то не может ли она настроить против меня Захара? Я украдкой вздохнула. Честно говоря, очень не хочется терять союзников, даже неявных. Может, стоит поговорить с ним? Нет. Я встряхнула головой, отгоняя глупые мысли. Во-первых, у меня пока нет доказательств ее предвзятого ко мне отношения (если честно, то скорее уж наоборот). Во-вторых, даже если негатив и есть, мое вмешательство, скорее всего, сделает только хуже. И, наконец, в-третьих, с чего я взяла, что Захар такой безвольный человек, что так запросто позволит изменить собственное мнение? Подумав, я решила не лицемерить, изображая бурную радость, но отнестись к молодоженам доброжелательно и с уважением. Тогда, что бы ни случилось в дальнейшем, и как бы ни сложились наши отношения, я, по крайней мере, смогу не винить в этом саму себя. Украдкой оглядевшись, с облегчением и небольшим удивлением убедилась, что других цитадельских, кроме невесты, на празднике не наблюдается.

Главным отличием торжественной части церемонии являлось то, что новобрачным не нужен был третий, наделенный властью скрепить их союз. Только двое влюбленных, приносящих клятву верности друг другу до смерти… или расторжения брака по взаимному согласию. Вторая часть клятвы одновременно и удивила, и позабавила: несмотря ни на что, в людях осталось немало рациональности, а в чем-то даже циничности.

После принесения клятвы, молодожены отправились разносить угощение гостям. Небольшие кусочки мяса и фруктов, завернутые в съедобные листья, скорее являлись символом угощения, чем им самим. Я с интересом отметила, что Захар раздает порции мужчинам, а Марфа — женщинам. Задумавшись, откуда мог произойти этот обычай, почти пропустила момент, когда цитадельская подошла ко мне и протянула угощение, а заметив, вздрогнула и подняла голову. Марфа спокойно и с достоинством встретилась со мной взглядом, то ли совсем не испытывая страха, то ли тщательно его скрывая. От неожиданности я растерялась и смогла выговорить только банальное:

— Поздравляю.

— Спасибо, — к счастью, похоже, большего и не требовалось — по крайней мере, дружелюбно кивнув, она переключилась на других.

После раздачи символических порций торжественная часть церемонии завершилась. Но люди не спешили расходиться: устроившись вокруг большого костра, они негромко переговаривались, перекусывали с общего шведского стола, пели, кое-кто даже танцевал. То ли из-за повышенной осторожности, то ли еще из-за чего люди вели себя совсем иначе, чем на Земле. Празднование проходило в спокойной и счастливой, но не шумной обстановке. У меня создалось впечатление, что главным атрибутом праздника здесь является человеческое общение, а не шум или угощение.

— А почему Темной на свадьбе нет? — тихонько спросила я у одной из амазонок.

— Они с невестой не ладят, — просто ответила она.

— Странно, — искренне удивилась я. — Вроде же обе из цитадельских, и обе не в их группе.

— Не стоит нас сравнивать, — слух у невесты оказался лучше, чем я рассчитывала. — Я ушла с миром и по договоренности, а она бежала и предала своих. И даже воевала против них. А кто предал раз, тот предаст снова. Да я лучше к об… троллям отношусь, чем к подлым перебежчикам.

— Думаю, у нее были для этого причины, — возразила моя соседка.

— Такие причины были у многих. Если бы она просто бежала, все было бы нормально, но она, повторяю — воевала против своих же. А это я простить не могу. Да и вам советую держать ухо востро, а еще лучше — просто выгнать ее из группы.

Амазонки промолчали, но, когда Марфа отошла, одна из них заметила:

— Каждый имеет право на ошибку.

— Да, я тоже считаю, что надо дать ей шанс, — кивнула другая.

Я пробыла на празднике до самого отплытия, и он оставил в душе очень приятное ощущение. Казалось, что эти люди живут чуть ли не в гармонии с окружающим их лесом. Наблюдая за танцующими, я еще раз убедилась насколько тише и легче их поступь, чем у Землян. Казалось, что даже при быстром шаге, например, в танце, они сначала лишь чуть касаются поверхности, и только через миг, убедившись, что под ногой нет ничего и никого лишнего, опираются полностью. Движения людей приобрели удивительную плавность и четкость. И еще кое-что. Странно, но только сейчас, среди празднующих людей, я поняла, что практически не встречала на этой планете измученных, затравленных, раздавленных жизнью людей. Даже цитадельские, хотя и выглядели хмурее, особенно когда только присоединились, и те не дотягивали до среднестатистического серого человеческого лица на Земле. А среди остальных, «лесных», людей, вообще гораздо чаще видны если не улыбки, то спокойные и счастливые лица, без следа скрываемого напряжения и разочарования в жизни. Может недаром Игорь назвал их «свободными»?