Бывает, что привыкшего к спокойному и неторопливому течению жизни человека может повергнуть в шок самая незначительная мелочь. Особенно когда этот человек привык рассчитывать жизнь по минутам и самым маленьким шагам. Даже оргазм в постели с супругой или любовницей получает по команде и в строго выверенное время.

А бывает, что раз за разом сваливающиеся неприятности и неожиданности делают человека индифферентным даже к собственной смерти. Окружающий мир кажется чем-то нереальным, как сумрачный сон.

Второй раз за одно утро я оказался сбит с толку. Гарнизон атакован? Кем?

Забывшись, я вновь попытался встать. Израненные запястья снова зажало цепью, боль неприятно кольнула пальцы, в ладонь заструилась горячая струйка.

Джеймс бросил прицельный взгляд на мои руки, оценил цепь.

— Сейчас мы тебя освободим! — торопливо сказал американец, забрасывая автомат за спину.

В карцер, двигаясь вполоборота, вошел Скэндел. КАт в его руках грозно смотрел в коридор, яркая алая точка в интеллектуальном прицеле скрупулезно фиксировала малейшие изменения в пространстве. Заметил меня, коротко кивнул, вновь обернулся ко входу. Я заметил лежащую у входа фигурку в черной коже, явно не мирно спящую на посту, но решил смолчать.

— Дьявол! Так просто не откроешь, — выругался Джеймс, отталкивая цепь с замком. Потом отошел на шаг, взял автомат на изготовку. Коротко скомандовал: — Отвернись.

Я не успел и слова сказать, как вырвалось пламя из вороненого ствола. Барабанные перепонки едва не лопнули от грохота выстрела. Руки коротко рвануло, и кровь по запястью заструилась быстрее. Пуля срикошетила в потолок, издав пронзительный визг. От аккуратного отверстия брызнула побелка и бетонные крошки. То, что я был мгновение назад на грани глупой смерти от пули, замутненный алкоголем и лавиной событий мозг отметил с тупой отстраненностью. Сейчас для него ничего не имеет смысла. Будто со стороны смотришь любопытный, но не слишком интересный фильм.

Я сбросил ржавую цепь с рук, помассировал запястья. Разлохмаченная узким кольцом наручников кожа сильно болит, в ладонь весело стекает обильная струйка крови.

— Цел? — невозмутимо поинтересовался Джеймс, подал руку.

Не обращая внимания на рану, буквально вздернул меня с пола, вновь закрыл щиток шлема и стремительно развернулся.

— Пошли. Нужно уходить.

Как ни хотелось мне покинуть карцер, но я счел необходимым остановить коммандос. Не хватало еще, чтобы из-за меня пострадали пиндосы.

— Подожди, — я схватил за плечо Джеймса. — Объясни толком, что происходит?

Американец обернулся, как-то неуверенно пожал плечами.

— Сам все увидишь. Пошли же, людям нужна помощь!

Только тут я заметил у Джексона второй КАт на спине. Американец двинул плечом, сбрасывая оружие, протянул мне. С оружием я стал чувствовать себя не в пример увереннее, но все же, выходя их холодной комнаты, счел нужным предупредить:

— Ребята, у вас будут большие проблемы из-за меня.

Скэндел хмыкнул. Из-под шлема донеслось насмешливое:

— Знаешь, после событий трехлетней давности житейские проблемы уже как-то несерьезно выглядят. Но, ты не переживай, мы переживем проблемы спокойно.

— Мы тебе поможем, хантер, — просто сказал Дэйсон, вновь поднимая щиток шлема. Я вновь поразился холодному и прицеливающемуся взгляду. Так должен смотреть человек, глядя в оптику на жертву и нажимая курок. Несмотря на то что Джеймс особой мускулатурой не отличается, иначе не попал бы в тайные агенты, по моей спине прополз табун мурашек. Показалось, что выстрел америкоса будет в меня…

— Почему? — невольно вырвалось у меня. — Это же приведет к тому…

Коммандос улыбался. Видимо, почувствовал мое настроение и теперь старался ухмыльнуться по-доброму. Ни дать ни взять — крокодил, что уверяет антилопу в собственном вегетарианстве.

— Хантер, мы со Скэном почему-то не верим в то, что ты больной насильник. Не говоря уже о том, что по твоей вине гибнут люди наверху. К тому же нас ничего не держит в этом месте. Даже призрачный намек на безопасность. Тем более что, если второй Гарнизон существует, нам интересно увидеть новый мир.

— Да и права женщин, эмансипация и постоянные скандалы и обвинения в домогательствах уже сидят в печенках. Дома такое на каждом шагу. То негры, то геи, то женщины, — осклабился Джексон, хотя вчера явно спал не на своем лежаке.

Значит, свалить хотите, пронеслось у меня в голове. В Кремль отправиться? А я думаю, чего вы спасать меня приперлись? Сейчас даже друзья отвернулись, не то что едва знакомые американцы.

Да, ничего не происходит просто так. Борьба за справедливость осталась в далеком прошлом, когда рыцари в кастрюлеобразных доспехах погибали за батистовые платочки принцесс. Американцами двигал всего лишь личный интерес, да и момент они выбрали верный. Нападение…

— Эй, так кто напал-то? — запоздало спросил я.

Коммандос уже бежали по коридору. Тяжелые и грациозные одновременно. Движения отточены сотни раз на тренажерах и в операциях, тело скупо расходует энергию, неизменно выбирая наиболее точное и действенное движение. В ответ на мой вопрос Джеймс махнул рукой, показывая жестом «сейчас сам все поймешь».

Чертыхнувшись, я вышел из карцера. Мимолетно пощупал пульс у лежащей амазонки, но, к счастью, американцы оказались не хладнокровными Рембо. Девушка жива, но пребывает в стране снов. Я выпрямился и побежал следом за американцами.

Карцер находится на самом нижнем этаже Гарнизона. На минус третьем. Выход всего один, и нужно преодолеть узкий бетонный коридор, чтобы подняться на жилой этаж, который начинается сразу после длинной винтовой лестницы.

Коммандос уже прыгали сразу через несколько ступеней, преодолевая ржавую от сырости металлическую лестницу. Стараясь не отставать, я на бегу проверял оружие. Пару раз оступившись и едва не разбив до крови голень, пришлось все же сосредоточиться на ступенях. И обняв руками автомат, я старался не потерять равновесие, одновременно вздергивая затвор. Хвататься за влажные, с потрескавшейся краской перила не хотелось, рука все еще кровоточила.

Уже почти поднявшись на жилой этаж, я услышал крики.