– Ты позволишь мне сделать тебе замечание? – спросил Осетр.

– Да, конечно, милый! – Катерина улыбнулась.

Они сидели за столом и ждали, пока официант принесет заказанные блюда.

На Катерине снова были коричневые блузка и штаны.

Костюмчик строгой дамы, на которую никак не подумаешь, что она четверть часа назад выскочила из супружеской постели…

– Когда мы познакомились, ты назвала завтрак «приемом пищи», и я сразу понял, что ты не штатский человек.

Она на мгновение задумалась, потом кивнула:

– Ты прав. Надо лучше следить за тем, что болтаешь. – В ее голосе не было никакой обиды.

Нет, определенно в «жёны» Осетру досталась далеко не дура. И хотя бы это радовало. Лишний раз не будет раздражать.

– На подобных мелочах обычно и сгорают.

– Мы не сгорим, – пообещал он, сам удивляясь уверенности, родившейся в сердце. – Вот увидишь.

К столу приблизился симпатичный официант, больше похожий на манекенщика, принес крайинский борщ: выросший на Малороссии сирота Остромир Криворучко, разумеется, предпочитал это блюдо – в приюте почти каждый день баловали воспитанников крайинской кухней.

В школе «росомах» повара тоже иногда кормили будущих гвардейцев борщами. А потому удовольствие, получаемое Криворучко, ничем не отличалось от удовольствия, получаемого Приданниковым. Даже артистические способности для демонстрации не требовались…

– Превосходно! – сказала Катерина после первых же ложек красного кушанья. – Ничего более вкусного в своей жизни не видела. Интересно, почему так хочется есть? Вместе с тарелкой бы проглотила!

Видимо, она нечасто летала транссистемниками. А если и часто летала, то никогда не интересовалась пострелаксационным синдромом.

Впрочем, женщины есть женщины, даже и будущие шпионки – у них голова все равно по-другому устроена, даже если они умеют стрелять без промаха и ломать голыми руками шейные позвонки.

– Это всегда так, – сказал Осетр и принялся объяснять жене, что из себя представляет пострелаксационный синдром.

– Ха! – сказала Катерина. – Можно подумать, ты много путешествовал по Галактике!

– Да уж немало, – воскликнул Осетр.

И осекся – по легенде сирота Криворучко до сих пор не покидал пределов не только системы звезды Бархатная, но и с Малоросии-то никуда не отлучался.

Увы, ментальность еще не перестроилась! Гвардеец хренов! «Росомаха» без хвоста, ржавый болт тебе в котловину!

– Один – один, – сказал он.

Катерина фыркнула, но прозвучало это совсем не обидно.

– Ты доволен, Миркин? – спросила она потом.

– Конечно, Катерина. У меня определенно наблюдательная супруга. – Он подмигнул. – В нашем деле это весьма полезное качество.

– Я вовсе не о том.

Он глянул на нее непонимающе. И тут же просек орбиту.

«И в самом деле, ты доволен?» – спросил он себя.

Прямого ответа не нашлось.

Он был вынужден себе признаться, что ему было хорошо.

Не хуже, чем тогда на Дивноморье, с Яной. И уж всяко лучше, чем позже, в доме терпимости… Но, может, потому и было хорошо, что ему все время казалось: он обнимает Яну Чернятинскую?

И никуда от этого ощущения было не деться! Обманывай себя не обманывай!

Катерина ждала ответа. Глаза ее сделались совсем серьезными, и отвечать надо было не дурачась.

– Да, Катенька, – сказал он. – Мне было хорошо.

Похоже, она ждала именно такого ответа, потому что чуть слышно вздохнула и улыбнулась:

– Я рада.

И только тут он сообразил, что ждала она от него совсем иного ответа.

Однако он сказал то, что сказал. Но она почувствовала, что не соврал. И вот именно этому улыбнулась.

– Да, Катенька, – повторил он.

И мысленно продолжил:

«Но я тебя не люблю. Да и ты меня вряд ли любишь. Не могла ты меня так быстро полюбить, за одну только первую постельную встречу. Это было бы слишком! Просто, похоже, вы, женщины, намного быстрее приспосабливаетесь к изменениям в своей жизни. В особенности к тем изменениям, что от вас не зависят».

– Женщины более гибкие по своей натуре, – сказал он.

– А ты как думал! – отозвалась она. – Только потому мы, человеческие существа, все еще и живы!

И показала ему язык.

И он понял, что «супруги Криворучко» установили между собой не только физиологический, но и эмоциональный контакт.